2112

Глава 3 Часть 7. Проклятие Аркаима

Сначала не происходило ничего, Кузьма это видел, вполглаза подсматривая из-за края гондолы. Голоса незнакомой речи все так же продолжали звучать на улицах, свет бил в небо и, отражаясь от тучи, возвращался обратно, освещая город призрачным светом. А потом, словно тени, преломленными силуэтами, показались из ничего первые прохожие. Они еще были прозрачными, эти женщины, мужчины, дети. Парочки, идущие под руку. А воздух все набирал силу голосов, смеха и окриков зазывал в трактиры. Город начинал жить, набирая полноводные реки — артерии живых жителей. И вот, спустя еще минут сорок, образы людей, бывших до этой поры призрачными, прозрачными, невесомыми, набрали силу и появились в том виде, в котором они должны были быть. Город Аркаим ожил.

Это были простые жители. Люди, такие же, как Кузьма и его команда, прятавшаяся в гондоле дирижабля, пришвартованного к одному из шпилей башни. Они были такими же, как все жители Старой Яксарки. И одеты они были соответствующе — женщины в длинные платья и головные уборы, мужчины в рубашки, жакеты и брюки, а дети кто как, но так было и у них.

— Что это? — Глазами спросил Кузьма своих спутников.

— Нам нужно ждать. — Тихо ответил за всех Леха.

— Сколько?

— Пару часов. Может больше, а может и меньше. Здесь каждый раз все по-разному.

— Что по-разному? — Не понял Кузьма.

— Так не объяснить. Это нужно видеть. — Пожал плечами Леха, показывая, что не все так просто.

Кузьма выдохнул, смиряясь с ситуацией, откинулся на борт гондолы, закрыл глаза и стал слушать город. Ночная жизнь Аркаима не собиралась униматься, кипела и бурлила. Казалось, что на улицах города проходит какой-то праздник и все ждут главного события, распаляясь в действиях. И вот уже первые хлопушки взорвались в воздухе, дети радостно завизжали, взрослые зааплодировали. Леха криво скосился на Кузьму, в глазах ожидание и возбуждение. Кузьма посмотрел на остальных спутников и у них увидел тоже выражение.

— Скоро. — Одними губами произнес Леха и высунулся с края, но его тут же затянули обратно более осторожные ребята.

А тем временем в небе что-то стало происходить — туча изменила интенсивность отражения луча, шедшего из города, засияла, переливаясь, будто северное сияние и окрасила всеми цветами радуги все под собой. Жители, от этого, окрасились в неестественные цвета, поплыли формами, а их тени утратили геометрические пропорции.

Глубоко снизу. Рожденный Вечным Разломом, возник звук, вроде глухой удар пришелся по рыхлому пеньку, только очень мощный. И он поднимался по устоявшей колонне, на которой ютился Аркаим, вверх, усиливаемый гранитом и базальтом, помноженный на магию. Звук закручивался в вихрь, переливался волнами, смывал картинку снизу. И рос и усиливался. Отдаленным эхом бввший вначале, перерос в подобие грома раскатов, а потом и вовсе слился в один звук грома. Дирижабль, с крепко привязанной к нему гондоле, страшно раскачивало, расшибая и сталкивая друг с другом смельчаков. А те боялись высунуться, боялись того, что билось сейчас снаружи.

Резко стихло. И больше не было никаких звуков. Возможно, они оглохли, а может и действительно их больше ничто не рождало. Первым очнулся Кузьма и выглянул через борт. Внизу была кромешная тьма, и луч, что раньше резал ночь, отражаясь от тучи, освещая каменный город, пропал. На самих улицах Аркаима больше не было движения, будто все его жители разом пропали. Кузьма посмотрел на своих спутников, ожидая ответов. Но те хмуро молчали, только Леха, пододвинувшись к краю, помахал рукой, приглашая смотреть вниз. Кузьма послушался, пододвинулся, и вначале ничего не увидел. Но так было не долго. На одной из улиц, а точнее перекрестков, просыпался сноп искр. Потом еще и еще раз, словно кто-то пытался что-то поджечь. Его догадка оказалось верной — после очередного удара, оказавшегося более удачным, вспыхнуло пламя, освещая своего хозяина. Это был мужчина, одетый как и все остальные — в брюки, рубашку и жилетку, в руках держал черенок от садового инструмента на котором была намотана масляно блестевшая ткань. Она, облитая горючей жидкостью, горела, едко пуская жирные ядовитые облачка. Он поводил вокруг себя импровизированным факелом, осматриваясь, а после выкрикнул имя. Ему никто не ответил и никто не зажег факел рядом. Тогда он крикнул еще раз и еще то же самое имя, но с какой-то особой нежностью. Кузьма понял, что он зовет своего ребенка. Но город ничем ему не ответил. Мужчина начал размахивать факелом, призывая к себе оставшихся в живых, и Кузьма рванул к нему. Но его быстро ухватили за рукава и усадили обратно. Видимо уже сталкивались с такой реакцией и от него ее ожидали.

Он снова высунулся из-за края и стал терпеливо наблюдать за тем, что происходило внизу, уже догадываясь, что ничего не сможет исправить.

Мужчина все продолжать размахивать факелом и призывать. Но тут, с боков, сначала одна тень, а потом и несколько, привлеченные криками, пролетело в тени за его спиной и остались им незамеченными. А мужчина, словно не чувствовал опасности, он все продолжать выкрикивать имя. Неожиданно, перемещавшиеся тени вокруг кричавшего исчезли, а после, разом со всем сторон, набросились на него, хороня под собой, туша свет факела. И как только пропал последний лучик света, похороненный тьмой, в другой части Аркима зажегся новый факел, и там так же одинокий выживший стал кричать в темноту, надеясь увидеть пропавших.

Но вот тот, что пропал первым, захороненный мрачными тенями, ожил, освещенный неприятным голубым светом. Выгнулся спиной, захрустев позвоночником, согнул руки в локтях, а пальцы его, вроде зажившие своей жизнью, стали извиваться скрюченными змеями. Мужчина поднял лицо в небо, посмотрел, как показалось Кузьме, прямо в глаза, но не увидел. Закричал, злобным довольным смехом! А лицо его уже не было человеческим, сделалось будто изъеденное трупными червями — белесым, с адской ухмылкой, обнажающие чудовищные зубы.

— Ахаха! — Засмеялся он в темноту и прыгнул в сторону, растворяясь в ночи. Пятно голубого света осталось на прежнем месте, отмечая рождение нового жителя, нового Аркаима.

И так во многих местах города, рождались факельные огни и тухли. Кричали мужчины и женщины, пропадали в темноте, чтобы снова родится, но уже чудовищами, чтобы раствориться в темноте этого загадочного каменного города. И тут Кузьма почувствовал прикосновение чье-то руки и вздрогнул, оглянулся. Это был Леха.

— Уже скоро. — Сказал Леха и вежливо отодвинулся от него, предоставляя пережить трагедию. У Кузьмы это было первая трагедия Аркаима, но как он понял, не первая у Лехи и его друзей.