30 июня, 30 июня

В поезде-пуле на пути из Нагойи ты слушала бредовые

разглагольствования пьяного американского писателя,

я же обвинял тебя во всем, что не так

в этом мире, включая жуткую нелепость,

произошедшую в Гифу ночью, пока

ты спала.

Конечно, ты ни в чем не виновата, ты всего лишь

мой добрый друг. Вдруг я объявил, что ты должна считать

меня мертвым, что с этой минуты я для тебя умер.

Я взял твою руку и коснулся ею моей руки.

Я сказал тебе, что мое тело для тебя холодное -

я мертв.

Ты молча кивнула головой, глаза наполнились

печалью. Я даже запретил тебе перечитывать

мою книгу, потому что знал, как сильно

она тебе нравится, и ты опять кивнула головой,

ничего не сказав. Печаль в твоих глазах

говорила лучше.

Поезд-пуля все так же ехал в Токио со скоростью 120

миль в час, а я разглагольствовал, бредил и кричал

на тебя.

Ты не сказала ни слова.

Твоя печаль заполняла поезд-пулю

двумя сотнями пассажиров.

Все они читали газеты,

в которых не было ни слова,

лишь сухие слезы мертвых.

Когда поезд прибыл на Токийский вокзал,

моя злость медленно развернулась и направилась

на всех парах к заслуженному забвению.

Я взял твою руку и опять коснулся ею моей руки.

- Я для тебя жив, - сказал я. – Тепло вернулось

в мое тело.

Ты опять молча кивнула,

так и не сказав ни слова.

Две сотни лишних пассажиров

остались в поезде,

хотя это была конечная станция.

Они будут вечно кататься

взад и вперед, пока не станут пылью.

Мы вышли в раннее Токийское утро

опять друзьями.

Так спасибо же тебе, прекрасный человек

Тагава Тадасу, за то, что разделила

и поняла мою смерть

и возвращение из мертвых

в поезде-пуле между Нагойей

и Токио утром 8 июня 1976 года.

Позже вечером я позвонил тебе

по телефону. Твоими первыми

словами было: - Все хорошо?

- Да, все хорошо.