438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией

Глава 4 Бесплодные поиски

В девять утра, когда посланный Альваренгой сигнал SOS был принят в лодочных доках Коста-Асуль, среди местных рыбаков тотчас вспыхнули яростные дебаты. Несколько мужчин настаивали на том, чтобы сразу после завтрака отправить спасательную группу на поиски своего терпящего бедствие товарища. Другие же считали, что в такой шторм слишком опасно выходить в море. Это был спорный аргумент. Почти все лодки вышли на лов в то утро и теперь находились примерно в таких же условиях, сражаясь со стихией и стремясь во что бы то ни стало вернуться к родным берегам. К тому же на данный момент, помимо экипажа Альваренги, пропало еще две лодки, поэтому на берегу осталась только основная команда, так сказать костяк. Береговая охрана и портовые службы были уведомлены о пропаже нескольких рыбаков, но никто не ожидал от них активных действий. Их скромные поисково-спасательные ресурсы уже были задействованы: искали другую лодку с пропавшими моряками, которая исчезла в океане во время шторма двумя днями ранее.

К полудню начал вырисовываться более-менее понятный план дерзкой спасательной операции. На поиски Альваренги решено было отправить одну лодку. Во главе ее экипажа должен был встать Трумпилло, искусный кормчий и ветеран мореходного дела. Рэй, верный партнер Альваренги, вызвался добровольцем и стал вторым членом мини-команды, отправлявшейся на спасательную операцию. Из лодки вынули все рыболовное оборудование и нагрузили ее под завязку канистрами с бензином. Команда из двух человек надела штормовки, взяла рации с заряженными аккумуляторами, запас еды на двое суток, фляги с пресной водой и толстый трос на случай, если им придется буксировать лодку к берегу.

У спасателей было лишь приблизительное представление о том, где искать терпящее бедствие судно. Во время последнего сеанса радиосвязи, когда двигатель уже не работал, Альваренга сказал, что видит горы Бокка-дель-Сьерра (Небесные врата). Судя по этому ориентиру, рыбаки находились не далее двадцати миль от берега. Если бы спасатели имели точные координаты, то вся операция была бы хоть и опасной, но осмысленной и понятной. Однако без данных глобальной системы навигации поиски превращались в игру-угадайку, бесцельное борождение вод океана. Может быть, лодка находилась в пятнадцати милях от берега? Или же в двадцати пяти милях? Разница в пять-десять миль расширяла район поисков на сто, а то и двести квадратных миль, что соответствовало примерно площади, в четыре раза превышавшей размеры крупного мегаполиса, такого как Сан-Франциско. А поскольку видимость в условиях шторма была снижена, то для того, чтобы найти друг друга в открытом океане, двум лодкам нужно было буквально столкнуться нос к носу.

«Все это было невыносимо, — говорит Рэй, описывая первоначальную спасательную операцию, которая началась через три часа после того, как от Альваренги был получен сигнал SOS. — Волны были огромными — пять-шесть метров в высоту. Мы отошли миль на двадцать пять от берега, но волны буквально топили нас. Наша лодка тотчас наполнилась водой почти наполовину, и я подумал, что тут нам и крышка. Трумпилло, капитан нашей команды, сказал, что плыть дальше очень опасно, что мы сами можем погибнуть, спасая товарищей, поэтому мы повернули обратно».

Трумпилло и Рэй плавали весь день вблизи берега и вернулись в лагуну только в девять вечера. Спасатели приехали одни. Им так и не удалось найти Альваренгу с Кордобой. Было слишком темно, чтобы продолжать поиски, поэтому оставалось только дожидаться утра. Вместо того чтобы праздновать день рождения Доны Мины и напиваться в веселой компании, ребята сидели за столом в кафе, прислушивались к сигналам рации, в надежде, что Альваренге все же удастся выйти на связь. Возможно, его передатчик просто промок. Просушив его, можно попробовать включить устройство и связаться с берегом. Помимо команды Чанчи, не вернулись еще две лодки с четырьмя рыбаками. Они промышляли где-то у побережья, но с ними пропала связь, и больше о них не слышали.

Толпа в кафе все росла. Собравшиеся выдвигали все новые предположения. От стола к столу ходили версии того, что случилось или могло случиться с Альваренгой. То и дело раздавались взрывы смеха, когда кто-то вспоминал какую-нибудь из тех историй, что любил рассказывать Чанча. Подогретые парами алкоголя — пиво марки «Корона» не переводилось на столе — и взбодренные дымом марихуаны люди избегали говорить о своем сотоварище в прошедшем времени. Они были уверены, что Чанча непременно вернется и расскажет им еще одну, свежую историю о своих приключениях на море, которая еще больше прославит его. Собравшиеся в кафе рыбаки хвалили пропавшего товарища, вспоминая все самое лучшее, что знали о нем. «А помните, как Чанча взялся присматривать за домом Соломона? Хозяева забыли оставить ему деньги на еду, да и кладовая была пуста, поэтому он спасся тем, что жрал собачий корм. Ну, те самые сухарики, что продаются в пакетах, — сказал Уилли. — Я как-то раз зашел к нему и увидел, что Чанча ест эти сухари из чашки, залив их молоком, будто овсяные хлопья. Я сказал ему: “Чувак, у тебя будет заворот кишок от этой дряни”. Он так посмотрел на меня и ответил: “Ну, собаки-то не помирают. Значит, и со мной все будет в порядке”».

НИКТО НЕ СОМНЕВАЛСЯ, ЧТО У АЛЬВАРЕНГИ ЕСТЬ ВСЕ ШАНСЫ ВЫЙТИ ЖИВЫМ ИЗ ОПАСНОЙ ПЕРЕДЕЛКИ. ВО ВСЕХ СОРЕВНОВАНИЯХ ОН ВСЕГДА ВЫХОДИЛ ПОБЕДИТЕЛЕМ. Он мог поднять над головой на вытянутых руках шестидесятилитровые канистры шесть раз подряд. А кто еще мог есть практически все что угодно, начиная от енотового мяса и заканчивая кормом для собак? Утонуть Альваренга не мог, в этом все были уверены, так как пловцом он был превосходным. Будучи искусным мореходом, он обладал также всеми средствами для спасения в бурном штормящем море. «Мы слышали его голос по рации, а значит, его лодка была на плаву. Это был хороший знак, — говорит Рэй. — Но я чувствовал себя виноватым из-за того, что оставил его одного. Меня не было с капитаном в то время, когда я был так нужен ему. А он находился в рейсе с напарником-новичком».

Благодаря заразительному чувству юмора и веселому характеру Альваренга обзавелся множеством поклонников и друзей, и коллегами-рыбаками, и даже пятидесятилетними женщинами — Доной Миной и Доной Селией, которым он постоянно делал щедрые подарки, выбирая из улова лучшую добычу (в основном креветок и свежего тунца). Также не осталось незамеченным его доброе отношение к Венди и Индре, двум ребятам из местной деревни, которым он тайком давал мелочь на жвачку и сладости. Никто не забывал о солидарности Чанчи с другими рыбаками и его готовности прийти на помощь по первому зову. «Когда моя сестра, малышка Кармелита, упокой Господи ее душу, лежала при смерти в постели, он был единственным, кто помогал ей, — говорит Рэй. — Он давал мне деньги, чтобы я мог ездить к ней в больницу. Никто другой не делал ничего подобного».

Если для большинства жителей городка Чанча был другом, то его молодой напарник Кордоба, больше известный под кличкой Пината, считался темной лошадкой. Отношение к нему было неоднозначным. Мало кто из Коста-Асуль знал историю его жизни или хотя бы встречался с ним лично, а те обрывки сведений, которые удалось собрать о нем от различных людей, звучали не очень обнадеживающе. Вулфман объяснил, как так получилось, что два таких разных человека — закаленный в тяжелых испытаниях и опытный рыбак Альваренга и новичок Кордоба — оказались вместе в одной лодке. Вулфман работал с Кордобой на протяжении целого года. Он был прибрежным рыбаком, лагунником, не имевшим никакого опыта лова глубоководной рыбы, и только начинал осваивать искусство владения снастью в открытом океане. Вулфман считал себя кем-то вроде руководителя школы рыбаков, весь штат которой состоял из него одного, поэтому взял парня под свою опеку. Впрочем, он сомневался, что из ветреного, легкомысленного и несерьезного Кордобы получится рыбак, способный ловить на глубине. «Он был счастливым и беззаботным парнем. Ни врагов, ни конкурентов. Типичный маменькин сынок, — говорит Вулфман. — Впрочем, Кордоба был очень обеспокоен пророчеством, которое нашептала ему одна гадалка-христианка из его деревни. Она сказала, что как-то раз после пятнадцатидневного поста ей было видение судьбы Пинаты. Она сообщила парню, что тому суждено утонуть в море. Кордоба постоянно говорил об этом».

Вулфман также рассказал, что на протяжении последних нескольких недель Кордоба находился в упадочном состоянии духа. «Пината был напуган пророчеством. Я видел, каким он был печальным».

Родом Кордоба был из Эль-Фортин, захолустной деревушки, расположенной к северу от Коста-Асуль в получасе езды, где проживало меньше двух сотен человек. Окруженная мангровыми джунглями Эль-Фортин была практически отрезана от остального мира. Жизнь текла медленно и монотонно, от заката до рассвета. Даже с проведением электричества здесь мало что изменилось. Люди тут жили за счет даров моря, а большинство семей препочитало иметь лодку, нежели автомобиль.

Когда обеспокоенные члены семьи Кордобы приехали под навесы Коста-Асуль в ту ночь, они уже были готовы к развитию событий по наихудшему сценарию. Один из братьев Пинаты два года назад был заколот в уличной драке. Ударом ножа ему перерезали артерию на руке, и бедняга так и истек кровью прямо на улице. Теперь семье Кордобы предстояло справиться с предполагаемой гибелью еще одного родственника. Двое братьев Пинаты давили на Уилли и Мино, самых опытных рыбаков, требуя от них немедленно отправиться на поиски пропавшей лодки. Вулфман вспоминает, что ситуация была довольно накаленной. «Мать Кордобы проклинала меня на все лады. Она кричала, что это я во всем виноват. Что будто бы я послал ее сына на верную смерть. Моя жена беспокоилась за меня. Она сказала, что семья Кордобы собирается убить меня. Но мне нечего было бояться. Я не сделал ничего плохого».

Мино сокрушался, что не узнал от Альваренги больше фактов из его прошлой жизни. У него не было возможности связаться с семьей пропавшего рыбака. «Чанча всегда был не прочь поболтать, но не любил распространяться о своей жизни в Сальвадоре и о тех событиях, что оставил за плечами. Он говорил только о том, что происходило здесь, в Мексике, и в океане. А насчет Сальвадора… По крайней мере, в разговорах со мной он никогда не упоминал о нем. Он не собирался возвращаться и всем говорил, что он настоящий мексиканец».

Рыбаки разговаривали, ели и пили всю ночь напролет в ожидании рассвета. Всю ночь владелец лодки и босс Альваренги Уилли и его помощник Мино бродили по берегу и скупали ненужное топливо. Дона Рейна трудилась на кухне, готовя все новые порции рыбы и цыпленка с рисом. Друзья Альваренги представляли, как ему было трудно. ОКАЗАТЬСЯ В ОТКРЫТОМ ОКЕАНЕ БЕЗ ДВИГАТЕЛЯ И РАДИОСВЯЗИ В ШТОРМ, ДА ЕЩЕ И С НАПАРНИКОМ-НОВИЧКОМ — ТАКОГО НИКОМУ НЕ ПОЖЕЛАЕШЬ.

Инспекторы портов по всему побережью выдавали рыбакам микрочип для отслеживания их местонахождения при помощи прибора GPS. Многие рыбаки прикрепляли его к шесту на лодке, но правительство никогда не устанавливало антенн, чтобы отслеживать сигналы. «Единственным верным средством спасения для потерпевших кораблекрушение была бочка, которую рыбаки брали с собой в рейс. Если лодка затонет, можно привязать себя к бочке и дрейфовать по морю в надежде, что тебя когда-нибудь спасут», — говорит Хосе Гуадалупе, коллега и друг Альваренги. Как и большинство рыбаков, Гуадалупе на собственном опыте знал все опасности, подстерегающие человека во время лова в заливе Теуантепек. «Каждый год 19 марта я вспоминаю своего отца, который тринадцать лет назад вышел в море и не вернулся. Так я стал сиротой, — говорит Хосе. — И мой дед Хосе Луис, и мой дядя тоже бесследно пропали в море».

В 5:30, едва начало светать, четыре лодки стали готовиться к отплытию. В каждой было по два человека. Рыбаки занимались последними приготовлениями к отправлению: проверяли оснащение, запасались едой на сутки, а на две лодки установили еще по дополнительному внешнему мотору. В каждой было почти по 500 литров бензина. Такой большой вес заставил суда осесть на несколько дюймов. Никого не принуждали принимать участие в спасательной операции. Это было добровольным делом, но желающих было более чем достаточно. Уважение и любовь к Альваренге были велики. Опытные капитаны, включая Уилли и Мино, должны были отправиться первыми.

Наутро погода ухудшилась. Метеорологи предсказывали ветер до 60 миль в час и волны до четырех с половиной метров в высоту, однако никто из собравшихся на поиски Альваренги не отказался от плавания. Меры безопасности рыбаков всегда были минимальными. Несмотря на то что море с каждым годом забирало все больше людей, во всей деревушке едва нашлось с десяток спасательных жилетов, да и те были практически новыми, так как использовались в редких случаях, а некоторые из рыбаков даже не умели плавать. А отправиться в море, когда ураган Нортено был на самом пике своей мощи, означало серьезно испытывать свою судьбу.

Как только флотилия вышла из относительно спокойных вод лагуны и пересекла границу залива за волнорезом, на спасателей со всех сторон обрушились яростные волны. «Они били в борта почти под прямым углом, и мы всеми силами старались избежать катастрофы, — говорит один из рыбаков. — Мы плыли, лавируя между огромными волнами, и держали мотор на полных оборотах, чтобы нас не перевернуло. Все знали, что всего одной такой волны достаточно, чтобы легко опрокинуть лодку и потопить ее. Приходилось находить пути, чтобы пробираться между ними, обходить их. Мы играли на защиту. Плыть было трудно, однако нам удалось отойти на сорок миль от берега. Волны достигали четырех метров. У Чанчи точно сломался мотор, иначе он бы выплыл из шторма».

Последние слова Альваренги звучали в ушах рыбаков: «Лучше бы вам поторопиться. Я и в самом деле попал в серьезную переделку». Эти слова были выкрикнуты в состоянии крайнего отчаяния, и на протяжении следующих восемнадцати часов вестей от Альваренги больше не поступало, к тому же никаких следов его лодки обнаружено не было. Как будто океан поглотил его вместе с лодкой и со всем, что в ней было. «Обычно спасатели обнаруживают перевернутую лодку или хотя бы оснащение пропавшей команды, — говорит Вулфман. — Тела находят редко. Их съедают акулы».

Четыре лодки проплавали весь день. Экипажи спасателей постоянно поддерживали радиоконтакт друг с другом и для того, чтобы удостовериться, что они прочесывают нужный квадрат акватории, и для того, чтобы быстро отреагировать в случае, если одна из лодок перевернется. «Волны разбивались там и тут, — говорит Уилли. — Пытаешься обогнуть то место, где они сходятся, но они идут друг за другом. Когда сталкиваются две волны — это обычное дело. Все вокруг белым-бело от пены, а твоя лодка то поднимается на гребне, то падает вниз с головокружительной скоростью. Перевернуться проще простого». Уилли и Мино искали Альваренгу на протяжении двенадцати часов, полные надежды найти своего собрата. Они были удивлены, когда узнали, что никакого оснащения не было выброшено на берег, да и многочисленные патрули, обшаривающие море, также ничего не нашли. Когда экипажи собрались вместе, чтобы сравнить результаты поисков, они были вынуждены прийти к мрачному выводу: никто ничего не нашел.

Оглядываясь назад, Уилли полагает, что наибольшая опасность, которой подвергается рыбак в открытом море, не имеет отношения к погодным условиям. Больше всего вредит многолетний хищнический неконтролируемый лов. «Раньше я рыбачил сетями и отходил от берега на 18–20 миль. Рыба плавала практически у самой суши, прямо у нас под носом. Теперь нам нужно отплывать на 120 миль в открытый океан. Раньше рыбы было больше, и она водилась у самого берега».

Через три дня, когда наиболее жестокие ветра стихли, погода поуспокоилась, начались поиски с воздуха, в которых принимали участие несколько рыбаков из Коста-Асуль. Предоставленный местными спасательными службами из Тоналы маленький самолет только что окончил трехдневные и безрезультатные поиски рыбаков, пропавших далеко на юге. Теперь команда переместилась в район предположительного местонахождения Альваренги и Кордобы. Принимая во внимание направление ветров, течений и неясность его последнего местоположения, авиаспасатели стали искать, начиная от Пуэрто-Чьяпас на юге до Салины-Круз на севере. По сути дела, в район поисков входил весь залив Теуантепек. «Это был маленький двухмоторный самолет, — говорит Мино. — Все вокруг бурлило. Океан был белым от вспененных волн, а ветер бросал нас из стороны в сторону так сильно, что я думал, мы упадем. Мне никогда еще не приходилось видеть такой сильный шторм с севера».

Шансы у рыбаков быть замеченными с воздуха очень малы. «С самолета лодка кажется такой маленькой, будто капля воды», — говорит Рафаэль Гуттиерез, координатор местных служб спасения в Пуэрто-Эскондидо (Мексика), показывая на карту побережья. Гуттиерез уже тридцать лет занимается организацией спасательных операций в Тихом океане с использованием самолетов, вертолетов, кораблей и лодок местных рыбаков. «С воздуха искать трудно. Если на море очень неспокойно, то спасатели обычно не находят тех, кого ищут».

Через четыре дня после исчезновения лодки Альваренги и Кордобы Дона Рейна, местная повариха и наперсница отважного сальвадорца, устроила традиционный ритуал, который организуется всегда, когда в море пропадает кто-то из рыбаков. Она зажгла свечи и расставила их перед дверью бунгало, где жил Альваренга. На ступени крыльца она также поставила стакан воды, чтобы утолить жажду находящихся в океане. Мино купил цветов, после чего несколько лодок вышло в океан, где рыбаки провели торжественную церемонию в честь пропавших. «Они бросали в воду пригоршни цветов, — говорит Мино. — Я не верю во всю эту дребедень, и Чанча знает это, но другие сказали, что такова традиция и что я должен сделать все как полагается». Такие церемонии знаменуют надежду на возвращение, а не капитуляцию перед силами стихии. СЛУЧАЕТСЯ, ЧТО РЫБАКИ, ПРОПАВШИЕ В ЭТОМ РАЙОНЕ МЕКСИКИ, ПОЯВЛЯЮТСЯ МНОГИЕ МЕСЯЦЫ СПУСТЯ И РАССКАЗЫВАЮТ НЕВЕРОЯТНЫЕ ИСТОРИИ. На дрейфующую в сотнях миль от берега лодку может наткнуться проходящий мимо контейнеровоз и взять изголодавшегося и полуживого человека на борт. Однако такие суда продолжают идти к месту назначения и ссаживают незадачливого путешественника где-нибудь в районе Панамского канала, в Лонг-Бич (Калифорния) или в Буэнавентуре (Колумбия). После спасения могут пройти недели, прежде чем пропавший без вести рыбак вернется обратно в Мексику. Некоторые из них предпочитают вообще больше не появляться дома. «Есть много способов провернуть аферу со страховкой, если рыбак не вернулся из рейса, — объясняет Гуттиерез. — Если вдруг кто-то из местных исчезает, то иногда может оказаться, что он просто сбежал в другую деревню, где нашел себе любовницу, или же перебрался жить в Штаты».

Обычно поисково-спасательные операции длятся не более трех дней, но в случае с Чанчей группа серьезно настроенных рыбаков продолжала искать товарища почти две недели. Однако ветер все яростнее налетал с севера, шторм все бушевал, а расходы на бензин росли, и формальные поиски мало-помалу прекратились. Не то чтобы коллеги-рыбаки оставили всякую надежду. Напротив. Из всех рыбаков Чанчу считали наименее подходящим кандидатом на то, чтобы встретить такую смерть. Однако Нортено продолжал бушевать день за днем, ветер свистел на протяжении шестнадцати дней без остановки, а волны вспенивали грозный, ревущий океан. Никто из рыбаков и не догадывался, что их сотоварищи не просто остались в живых, а выстояли в таком жестоком и яростном шторме, что он вынес их из залива Теуантепек и отправил в бесконечное плавание.