60 лет-не возраст №2-2006

В тот день Анна Хмельцова, как всегда, торопилась на работу и, как всегда, опаздывала — вышла из дома поздновато, около девяти. И все остальное было вроде бы обычно: во дворе ей дружески повилял хвостом рыжий Чипе, кудрявый терьерчик соседей по подъезду, путались под ногами мелкие школьники с рюкзачками… И, как всегда, неожиданно взревела сигнализация серебристого «мерседеса» у второго подъезда — когда же, наконец, починят?! И все-таки чего-то не хватало… Чего именно, Аня поняла не сразу. Из соседнего подъезда не доносились знакомые надоедливые звуки трубы. Трубач Гена в то утро почему-то не репетировал.

Вечером, когда Аня возвращалась с работы, она вдруг вспомнила об этом и посмотрела на окна трубача. В них горел свет. «Почему он дома? Он же вечерами всегда работает. Зайду, — решила жалостливая Анюта. — Вдруг заболел? Один ведь живет. Неустроенный какой-то».

Геннадий открыл не сразу. Вид его впечатлял. Белый пластырь на носу живописно контрастировал с сине-багровым синяком под глазом. Он хромал, охал и держался за бок. «Кто вас так?» — сочувственно спросила Анна. «Если б я знал!» — «Что, полная амнезия? Это после травмы головы бывает». (Этот научный термин, означающий потерю памяти, Аня знала, потому что на досуге любила почитывать популярные медицинские журналы и детективы.)

«Что же все-таки случилось?» — продолжала расспрашивать трубача Анюта. «Вчера вечером поднимаюсь к себе на третий этаж, как обычно, без четверти десять, — начал рассказывать Геннадий. — Вынул, значит, ключ, ничего не вижу, нащупываю замок. И так-то темно, ноябрь на дворе, а тут еще какая-то сволочь в подъезде лампочку выкрутила! Я нагнулся, а в это время кто-то бьет меня сзади по голове. Грохнулся о дверь головой, аж зазвенело. И тут еще раз получаю. Очнулся на полу, еле дополз до двери». — «Что-нибудь пропало?» — «Да получка вчера была. Деньги, конечно, небольшие, да и тех теперь нет. — Гена опять охнул: — Из-за такой мелочевки и сразу по голове! Совсем люди озверели!» «Свидетелей, как обычно, ни одного? — задумчиво спросила Хмельцова. — А ведь у нас в доме акустика — консерватория отдыхает! На лестнице чихнут — весь подъезд просыпается. А тут такой шум». «Да в двух квартирах напротив — по глухой старушке. А Васька-сосед говорит, что спал крепко — снотворное принял».

«Схожу к Василию», — решила Аня.

Василий широко раскрыл дверь. Полосатая майка без рукавов не скрывала огромные бицепсы. «О, какая дэвушка!» — вяло пошутил он. Взгляд казался тусклым. Красное опухшее лицо сразу наводило на мысль, что сосед трубача лихо закладывает за воротник. «Может», — шепнул Ане на ухо внутренний голос. «Не торопись, — осадила его рассудительная Хмельцова. — Доказательств-то нет».

«Вы ничего вчера вечером не слышали на лестнице?» — «Только мне и дело слушать. Ничего, конечно». — «А не выходили около десяти? Может, кого-нибудь видели?» — «Нет. Не выходил. Поужинал перед теликом — смотрел программу «Время», потом принял снотворное и тут же вырубился». — «Вы говорите неправду, — твердо сказала Анна Хмельцова. — Как вы могли! На выпивку не хватило?» И, будучи женщиной разумной и осторожной, быстро вышла, доставая на ходу мобильный телефон, чтобы поделиться своими выводами с кем надо.

Как Анна Хмельцова догадалась, что Василий солгал?