90-е: Шоу должно продолжаться 5

Глава 12

— В каком смысле цыганка? — недоуменно спросил я.

— Ну как в каком? — хмыкнул Стас. — В прямом! То есть, на вид она вроде как даже не очень похожа, волосы русые, глазищи такие… Ух! Но она замужем за настоящим цыганом. И в этом… Ну… Есть всякие сложности.

— Так, подожди, — я крутанулся на вращающейся табуретке. — Ты же сказал, что ей семнадцать всего… А замуж разве не с восемнадцати выходят?

— Ой, у этих цыган все по-другому, — скривился Стас. — Замуж там выходят с пятнадцати. Причем мужик по их правилам работать не должен, деньги в семью приносит жена. Так что Лялька учится и работает.

— А живет в таборе? — хохотнув, спросил я. — С конями, медведями и ай-на-нэ?

— Нет, у них дом на Пушкинской, — покачал головой Стас. — Недалеко, кстати, от «муки», пара кварталов всего. И вся семья там живет. Человек семнадцать. Вроде как, у Ляльки даже ребенок уже есть, но она его с собой в училище ни разу не приносила, только слухи.

— Но фотограф она при этом хороший? — уточнил я. — Пока звучит не страшно. Коней у нас нет, так что бояться, вроде как, нечего…

— Да блин, ты не понимаешь! — Стас всплеснул руками. — Фотограф она потрясающий! Просто светохудожник, натурально. Чутье на ракурсы и нюансы такое, что у нас все преподы и старшаки зубами скрипеть только могут. У нее старенький «Зенит», а она им такую магию устраивает, что хоть завтра выставку открывай…

— Но? — прищурился я.

— Смотри, как все будет, — Стас криво ухмыльнулся. — На «муку» вместе с ней припрется мамаша ее Шандрика, штуки три сестры и еще какой-то народ. Все в золоте, длинных юбках и с такими звенящими штуками на всех местах.

— И медведем? — фыркнул я.

— Медведя ни разу не видел, но не удивлюсь, если он тоже есть, — серьезно сказал Стас. — Но все это будет шумно и довольно… гм… Странно. Когда она в училище поступала, приемная комиссия чуть не поседела, когда вся эта кодла приперлась. Наглые, как танки, во все щели заглянули, пристали к каждому встречному… Они еще на унитазы с ногами забираются, как дикари.

— И они так на все занятия ходят? — спросил я. — Толпой?

С цыганами я в жизни практически не сталкивался. Ну, то есть, помню, что в детстве их было в Новокиневске довольно много — они толклись у вокзала, попрошайничали, предлагали погадать и большими толпами устраивали посиделки то в парках, то в скверах. А когда я вернулся на гражданку уже в самом конце девяностых, их не стало. Как будто за то время, пока я воевал, они куда-то откочевали с концами. Вроде как, по слухам, они вполне себе продолжали относительно мирно жить где-то в Нахаловке и прочих неблагополучных районах. Торговали наркотой и нервировали местные органы правопорядка. Но как-то так случилось, что мы с цыганами шли параллельным курсом и практически не пересекались.

Но сейчас цыган было много, и я их наличие в городе ощущал, так сказать, всем собой. Потому как основным местом их дислокации стали рынки. Черноокие дамочки в ворохах длинных юбок стали частью привычной картины мира. Почти каждое мое утро начиналось под их задорное: «Помады, жвачка, девочки, помады, подходим!» и «Шубы, а вот кому шубы, недорого отдаю!» Но вот о чем я никогда не задумывался, так это о том, как они живут, и откуда на этом самом рынке появляются. В моей реальности они там просто самозарождались. Но, кстати, факт… На рынке были только цыганки. Мужиков цыганского вида я там не встречал. Ну, разве что совсем юных, лет до десяти. Некоторые цыганки-торговки приходили со своими пацанятами. Нашлыми и ушлыми ребятишками, у которых даже в их юном возрасте все пальцы были в золотых цацках, а во рту блестели золотые зубы.

— Неа, на уроки она одна ходит, — помотал головой Стас. — Тот самый первый визит был как бы… Проверкой, как я понял. Ну, чтобы ее родня убедилась, что у нас приличное заведение, и их Лялечку никто тут не обидит.

— А, понял, — кивнул я. — «Мука» будет для них местом новым, и они тоже должны убедиться, что их девочку не заманивают в какой-нибудь притон или шалман.

— Ну, типа того, — вздохнул Стас. — А вообще она нормальная девчонка. Веселая, танцует хорошо, поет… А фотографирует так, что… Ну, да я уже говорил, в общем. Кое-то из девчонок у нее даже в гостях бывал. Говорят, там в доме все стены и полы коврами заделаны. И даже на потолке в одной комнате ковер.

— А второй фотограф тоже проблемный? — спросил я.

— Да нет, никаких с ним проблем, — махнул рукой Стас. — Федя звезд с неба не хватает, но отработает на совесть. Чудес от него ждать не приходится, но козьих морд твоим парням не сделает. И техника у него отличная, у него батя в загранкомандировках бывает, привез камеру из последней атас просто!

— Вееелиал, ну какой Федя, ты что, с ума сошел⁈ — вмешалась в разговор молчавшая до этого момента Наташа.

— Хм, дай подумать… — я задумчиво почесал подбородок и уставился в потолок. Над монтажным столом для кинопленки была нарисована рожица типа «смайлик». И полустертая уже надпись «Ты сюда головой вертеть пришел⁈» Я фыркнул. Посмотрел на Стаса. Потом на Наташу. — Что у нас есть? Твердый хорошист Федя с хорошей камерой, без проблем, но скучный, как философский трактат о пользе добра. И гениальная несовершеннолетняя Ляля, замужняя, с ребенком и табором сопровождения…

— Тебе же сказали, что она не из табора! — возмутилась Наташа.

— Не суть, — отмахнулся я и снова сделал задумчивый взгляд. — Что же нам выбрать?..

— Ну Веееелиал! — Наташа молитвенно сложила руки.

— Ладно, Стас, уболтал! — засмеялся я. — Знакомь меня со своей цыганкой!

— Ураааа! — Наташа вскочила и запрыгала по монтажной.

— А ты-то что радуешься/ — хмыкнул я. — Это же съемки рекламного ролика, ты же даже не увидишь это замечательное зрелище.

— Как это не увижу⁈ — округлила свои громадные инопланетные глаза Наташа. — Да там целый табор будет, я просто замаскируюсь под одну из них и тоже приду! У меня даже цыганская юбка есть!

— Ага… — рассеянно кивнул Стас и посмотрел на часы. — О, нам уже пора двигать, чтобы Катюху поймать! Кстати, а фотограф когда нужен? А, блин! Я же сам знаю. Послезавтра съемка. Тогда я с ней сам поговорю, чтобы тебя завтра сюда не дергать. Сегодня она уже домой ушла, я видел.

В холле культпросветучилища было как всегда — шумно и странно. Кто-то репетировал танец, трое парней в здоровенных картонных шляпах волокли куда-то громоздкую конструкцию, по всей видимости, ракету. Симпатичная юная парочка репетировала громкое чихание. И с разных сторон играла музыка. Разная. Доминировало не очень профессиональное соло на трубе. Искомую Катю мы отловили почти у самой двери, к которой она шла с целеустремленностью локомотива. Разговор с девушкой был быстрым и деловитым. Удивилась или нет она предложению по ее невозмутимому лицу понять было сложно. Спросила, можно ли завтра прийти с подругой. Мол, ей одной будет не по себе, вдруг мы какие-то маньяки или что-то в этом роде.

«Странноватая девица», — подумал я, когда она старательно записала адрес кинотеатра «Россия» в толстую тетрадь и спешно помчалась к выходу, сказав, что ужасно спешит. Но Стас был прав. Она и впрямь была похожа на одну из солисток «Миража» если не один в один, то как родная сестра точно. Единственное, что у меня вызывало сомнение, так это ее выражение лица. Оно вообще не менялось в течение всего разговора, будто она робот. Я натурально какой-то эффект «зловещей долины» словил, пока рядом с ней находился. Но Стас меня клятвенно заверил, что все норм. Она актриса, на сцене сыграет что угодно, а какая она в обычной жизни — никого не касается, ведь так?

Потом Наташа умчалась по каким-то своим делам. Не прощаясь, потому что на вечер у нас было назначено рабочее совещание у меня дома. Можно было пойти в нашу берлогу и послушать репетицию «ангелочков», но они в последнее время безо всякого надзора и внешней мотивации работали с пугающим энтузиазмом, так что я решил заняться другими делами. И для начала нашел ларек «союзпечати» и купил там все местные газеты, какие увидел. Получилась внушительная такая пачка. После Нового года пресса как-то активно развернулась. Будто медиамагнаты сидели на низком старте и ждали, когда объявят, что Советский Союз рухнул, чтобы сразу же загрузить все имеющиеся в Новокиневске печатные мощности.

«Я похож на почтальона», — подумал я, входя в свой подъезд с пачкой пахнущей типографской краской макулатуры.

— О, а вот и Владимир Викторович! — раздался бодрый голос Степы, не успел я повернуть ключ в замке. — Будете с нами обедать? Ваня котлет накрутил столько, что можно целый полк накормить. А девчонки вечно на диете…

— Котлеты — это отлично! — заявил я. Недавний обед мой организм уже переварил, а запах в квартире стоял такой, что отказываться как-то даже и не хотелось. Так что я по-быстрому бросил газеты на журнальный столик, помыл руки и присоединился к парням на кухне.

Рыжий Коля уже плюхнул мне на тарелку слегка разварившейся картохи со сливочным маслом и котлету размером с лапоть. Неслабый такой лапоть, на здоровяка Степана в самый раз. Ну и кроме всего прочего на столе стояла миска квашеной капустки. Только хлеб был обычным, из магазина.

— Что-то вид у вас, парни, какой-то смущенный, — усмехнулся я, оглядев румяные лица деревенской троицы. — На работе что-то случилось?

— Да это… — Степа запустил пятерню в свои буйные пшеничные кудри. — Раньше ведь как было? Вот кровать. Ну или, там, стол. На нем деваха. Подошел, сделал свое дело и свободен. А тут Леонид Карлович удумал какие-то, понимаешь, реформы…

— Ну дак в стране реформы, вот и он тоже… Реформирует… — чернявый Иван цыкнул зубом.

— Да тут-то какие реформы могут быть? — беспомощно захлопал ресницами Коля, усаживаясь на свой стул. — Это все мужик этот нашему Лео голову задурил.

— Что за мужик? — деловито спросил я, отламывая вилкой кусок истекающей соком котлеты.

— Да пижон один, — скривился Степа. — Режиссер, типа. Раньше ведь Леонид Карлович сам командовал, а тут, ему, видишь ли, показалось, что у нас недостаточно творческий подход получается. Ну и привел он этого… Дмитрия как его там…

— Самуиловича, — подсказал Иван.

— Да, точно, — Степа шумно выдохнул. — А он, видишь ли, свое мнение имеет, как оно должно происходить. Ну и говорит нам, мол, что сам, понимаешь ли, акт — это мало. Зрители, мол, желают видеть на экране достоверную историю, которая этому самому акту предшествует. Нарядил меня, такой, в рабочий комбинезон и дал в руки ящик с инструментами. «Ты, говорит, Степан, сантехник. Пришел чинить водопровод, а тут эдакая домохозяйка скучает. В полупердончике…»

— В пеньюаре! — поправил его Иван. — Эх ты, деревня!

— Да ты сам-то не деревня что ли? — огрызнулся Степа. Все трое заржали.

— Ну так и что? — с любопытством спросил я.

— Да ничего… — буркнул Степа и уткнулся в свою тарелку. — Он кричит «Мотор!», а я захожу в дверь и спрашиваю: «А где мотор-то? Починить что ли надо?» Да блин! Короче, пока он мне втолковывал, как надо правильно изображать этого сантехника, у меня все настроение упало. Пришлось заново все начинать. Ну и я, такой, собрался, ящик взял, настроился изо всех сил. Захожу, говорю, мол, где там трубу надо починить, хозяюшка? А Светка давай ржать. Тьфу ты, заррраза…

— Ага, а я, такой, типа доктор был, — сказал Коля, подливая в мой стакан морса из трехлитровой банки. — Белый халат, все дела. «Ложитесь, говорю, дамочка, я вас буду ощупывать…» А он орет: «Не верю! Стоп! Что еще за самодеятельность, у тебя в роли что написано⁈»

— Ничего, в результате, не сняли сегодня, — сказал Иван и цыкнул зубом. — Этот Дмитрий Самуилович обозвал нас остолопами и дуболомами деревянными. И долго доказывал Леониду Карловичу, что ему нужно других актеров искать. Поталантливее.

— А он что? — спросил я.

— А что он? — хмыкнул Степа. — Покивал с пониманием, а потом, когда этот режиссер ушел, он к нам подошел и говорит: «Вы, ребятишки, не переживайте, никто вас не выгонит!» А я, такой: «А что с сантехниками этими делать будем?» А он говорит: «Да вы научитесь, я вам преподавателя по этому самому… Актерскому мастерству, говорит, найму».

— Ну так это хорошо же, — усмехнулся я. — Профессиональный рост получится, все дела.

Блин, ржать хотелось неимоверно! Сидят три деревенских порноактера и жалуются мне на то, что от них потребовали актерской игры. И такие рожицы расстроенные, прямо как у котиков, которым рыбов только показывают. Но я держался. Старательно набивал рот едой, чтобы он предательски в лыбу не растягивался.

— Опять учиться… — Степа подпер щеку кулаком. — Я восемь классов-то еле-еле закончил, а тут опять…

— Не переживай, Степа, — я похлопал его по могучему плечу. — Актерское мастерство — это предмет интересный, это тебе не геометрия с ботаникой какой-нибудь. В тетрадку записывать ничего не потребуется. Зато потом будешь суперзвезда. Приз какой-нибудь международный выиграешь. Прикинь, подъезжаешь ты, такой, на лимузине, топаешь по красной ковровой дорожке, а вокруг — поклонницы руко… гм… плещут.

— А что, за такое еще и призы какие-то дают? — удивился Степа.

— А то! — заржал я. — И в гильдии объединяются, и всяких порнооскаров вручают. Так что давайте, парни, стремитесь к высокому!

— Хм… — Степа почесал в затылке. Зато у хитрожопого Ивана глазенки-то заблестели!

— Ладно, парни, хорошо с вами, но мне еще поработать надо, — я встал и понес свою тарелку к раковине.

— Я помою! — сорвался с места Коля. Возражать я не стал. Секунду подумав, налил себе еще морсика и забрал стакан с собой в комнату.

Света деловито достала тетрадь и заняла стратегическое место рядом со столиком. Листнула страницы, провела пальцем по расчерченным таблицей строчкам.

— Значит так, — сказала она. — Николай Олегович сказал, что маты спортивные они сегодня привезли и уже сложили там в углу. И еще привезли бревно, мол, вдруг пригодится…

— Николай Олегович? — недоуменно нахмурился я.

— Ну, хозяин помещения, — уточнила Света.

— А, Колямба, — кивнул я. — Ага, понял. Так ты с ним уже связалась?

— Вообще-то мы вчера еще решили, что первым мероприятием у нас будут бои на подушках, — сказала Света. — И чтобы не тянуть, я сразу же позвонила Николаю Олеговичу, и сказала, что нам нужно. Подушки он из какого-то санатория вывез, спортивные маты у него уже были, а…

— Надо же, какие вы у меня молодцы, — совершенно искренне улыбнулся я. — Но у меня сегодня другой немножко разговор. Жанчик, мы, конечно, договорились, что публикуемся только в «Африке», но на старт нам нужна чуть большая информационная шумиха. Ты не будешь против, если мы все-таки по газетам объявления раскидаем? Я как раз последний час изучаю нашу местную прессу…

— А может достаточно будет просто расклеить объявки по вузам? — с надеждой спросил Жан.

— Теоретически, этого может и хватить, чтобы забить наш зал, — задумчиво проговорил я. — Но охват аудитории получится довольно куцым, только студенты. А поскольку мы с вами делаем мероприятие непривычное, то было бы лучше, если бы о нас узнало как можно больше людей.

В этот момент зазвонил телефон. Я посмотрел на часы. Восемь вечера.

— Так, минуту, — сказал я и вышел из комнаты. Парней дома не было, Леонид Карлович их час назад забрал на «ночную смену», значит звонить могли только мне.

— Алло, Вовчик! — раздался в трубке встревоженный голос Бегемота. — Слушай, у меня к тебе есть одно дело, только пообещай, что никому не расскажешь?