90-е: Шоу должно продолжаться 5

Глава 19

— На школьной дискотеке? — переспросил Астарот и заржал. — Медляки играть всякие?

— Это только для старших классов, — Надя выпрямилась и напряглась. — Никаких малолеток там не будет, десятые-одиннадцатые классы. И между прочим, родители согласились скинуться, так что выступление будет оплачено. Нам же нужны деньги? Вот я и подумала…

— Это вообще дурацкая идея! — фыркнул Астарот. — Как мы на школьной сцене выглядеть-то будем? За спиной шторки, а на шторке — бумажные буквы «Учиться, учиться и еще раз учиться!».

— Как завещал великий Ленин, — задумчиво продолжил я. — Зазвездился ты, я смотрю…

— Что еще? — дернул плечом Астарот.

— По-моему, отличная идея, — сказал я. — Во-первых, деньги никогда не лишние, а во-вторых — это концертный опыт.

— Ну и зачем он нам такой? — Астарот посмотрел на меня исподлобья.

— В военном училище вроде нормально получилось… — почти шепотом проговорил Бельфегор.

— И что там было нормального⁈ — выпалил Астарот. — Позорище вообще! Блин, даже вспоминать не хочется! И этот еще придурок, с нами который был и попсу свою пел!

— Я тут подумал, может нам с вами на улице поиграть, а? — усмехнулся я. — В подземном переходе, например. Или у гостиницы «Центральная».

— Там же все время Белые братья трутся, — сказал Бегемот.

— Вот рядом с ними и встать, — я пожал плечами. — Вы с инструментами, я со шляпой.

— Ты вообще серьезно сейчас говоришь? — набычился Астарот.

— Совершенно серьезно, Саня, — сказал я и встал напротив него. — Надя пришла с отличным предложением.

— Да ни фига! — взвился Астарот. — Она бы еще нам в ресторане предложила поиграть!

— Конрад играет в ресторане, я сам на днях видел, — сказал я. — И «Парку культуры и отдыха» это вообще никак не мешает.

— Это вообще другое! — огрызнулся Астарот. — Конрад с самомго начала играл в ресторане, а рок они начали играть потом.

— И играют сейчас так, что лучше них в Новокиневске никого нет, — хмыкнул я. — Объективно, они самые крутые.

— «Рандеву» круче, — буркнул Бегемот.

— «Рандеву» — обычный гаражный бойз-бэнд по сравнению с командой Конрада, — сказал я. — И все потому, что у них опыт просто чудовищный. Они каждый день играют, а не от случая к случаю.

— Мы тоже много репетируем, — насупился Бегемот.

— Концерт и репетиция — это не одно и то же, — усмехнулся я. — На концерте вы качаете совсем другие скиллы. Хотя, блин, я вообще не понимаю, почему мы об этом спорим! Пантера к нам пришла, как к своим, за помощью и поддержкой, можно сказать. И что мы, как мудаки себя поведем?

— Я… — Надя всхлипнула, в уголках глаз заблестели слезинки. Молодец, девчонка! Уловила, куда я клоню и моментально изобразила страдание и обиду! — Я не думала, что…

— Тссс, не ныть, — я обнял Надю за плечи. — Сейчас мы с тобой победим этих словивших звезду говнарей. Парни, ну серьезно, вы офонарели что ли совсем? С каких это пор вам западло выступать?

— На школьной вечеринке? — уже сомневающимся тоном спросил Астарот.

— Ну то есть, в вонючем овощехранилище играть — нормально, а в школе — западло? — заржал я. — Астарот, хочешь я тебе притчу расскажу? Однажды дон Хуан сидел на берегу реки и бросал в нее камешки. От них расходились круги, дон Хуан за ними наблюдал, и было ему хорошо. Но тут пришли трое его учеников и встали у него над душой…

— Да какой, нафиг, дон Хуан еще? — скривился Астарот.

— Окей, согласен, дурацкая притча, — согласился я. — Но на школьном концерте мы играем, ясно?

— Я еще не согласился, — буркнул Астарот.

«А тебе и не требуется», — подумал я, мысленно считая про себя до пяти, чтобы не засветить Астароту леща. Впрочем, одной этой возникшей в моей голове мысли, кажется, хватило, чтобы наш фронтмен сдал назад.

— Да ладно, ладно, фигню спорол… — сказал он и посмотрел на Надю виновато. — Прости, что-то я правда не подумал. Рассказывай, что там у вас за вечеринка такая особенная.

— О! — Надя оживилась, слезинки в глазах моментально высохли. — Короче, у нас в школе было принято, что на двадцать третье февраля устраивают праздники в каждом классе, дарят парням подарки и вот это все. А в этот раз мы подумали, что это как-то уже… В общем, захотелось чего-то нового, и чтобы мероприятие было большим и прикольным, а не дурацкое чаепитие с подарками. В общем, я прочитала, что в Америке в феврале празднуют день влюбленных. Мы собрались с девчонками и подумали, что можно подобный праздник устроить. И сделать еще конкурс на королеву и короля. Чтобы в конце они танцевали на сцене. А еще чтобы… В общем, мы сценарий, на самом деле, уже написали. А потом девчонки вспомнили, что я пою в рок-группе. Всем показалось, что это будет круто, если на этой вечеринке будет настоящее выступление, такого у нас в школе никогда не было.

— Не было… — буркнул Бельфегор. — Потому что нас они гоняли и говорили, что мы фигней занимается…

«Ха, точно…» — подумал я. — «Надя же учится в той же школе, что и мои „ангелочки“. Она же одноклассница Лариски!»

Хм. Получается, что я тоже там учился. Ну, в смысле, Вова-Велиал.

— Прикиньте, какая ирония, да? — ухмыльнулся я. — В школе нас дрючили, а теперь, получается, приглашают как звезд. Еще и денег дадут. Сдается мне, кое у кого от такого расклада подгорит, а?

Я сказал это совершенно, можно сказать, на удачу. Про школьные годы мы с «ангелочками» как-то не говорили практически, так что я понятия не имел, какие именно впечатления эта прекрасная пора у них оставила. Но, судя по косвенным признакам, суперзвездами они не были, и толпы выпрыгивающих из трусиков фанаток их на выпускной не провожали. А недоброжелатели наверняка имелись.

— О, точняк! — Бегемот расплылся в кровожадной улыбке. — На рожу физрука я бы посмотрел…

— Ха… — неопределенно произнес Астарот, но на лице появилось злорадно-мстительное выражение.

«В яблочко!» — подумал я.

— Так мы играем? — невинно поинтересовалась Надя.

— О, да, — кивнул Астарот. — Играем…

— Ура! — Надя хлопнула в ладоши и подпрыгнула. — Тогда я принесу на следующую репетицию сценарий, и мы с вами его подправим чуть-чуть. Там есть одна идея, надо будет спеть песню-переделку, мы уже текст написали. А деньги…

— Будут нелишними, Велиал прав, — сказал Астарот.

Я забрался на свое дежурное место на столе и откинулся на стену. «Ангелочки» вернулись к репетиции, и настрой их теперь мне нравился гораздо больше. Если когда я пришел, они были окрылены вчерашней съемкой и тусовкой с «большими дядями», то сейчас у них на лицах появилось злое веселье. И это немедленно передалось в звучание песни. Даже не знаю, как это работает. Те же ноты, те же струны. А ощущения другие.

Да и новая песня Кирюхи была довольно… Интересной. Он сказал, что она ему приснилась, и он ее буквально за час написал. Называлось творение «Ведьмина колыбельная». Куплет протяжный и нежный, припев — жесткий и драйвовый.

Бельфегор начал подыгрывать Кириллу практически сразу. Судя по хитрому выражению его лисьей мордочки, для него эта песня вовсе не была сюрпризом. А легенду насчет «она мне приснилась, и я записал» была придумана чисто для того, чтобы Астарота не нервировать. Было понятно, что Кирюха-Каббал и Бельфегор спелись и сработались. И чем дальше, тем более «взрослыми» что ли становились песни. Вырисовывался отчетливый стиль. По сравнению с этой на первый взгляд довольно простенькой колыбельной, раннее творчество Астарота смотрелось подростковой какофонией.

Я позвонил в дверь родительской квартиры, попутно удивившись, насколько быстро появляется у меня ощущение «чужого». Сначала я в какие-то считанные дни начал считать это место своим домом, а стоило мне переехать, и вот я уже вместо того, чтобы открыть дверь своим ключом, дисциплинированно звоню в нее.

— О, привет! — обрадовалась Лариска, когда открыла. — Но родаков, правда, дома нет, они с Грохотовыми уехали в…

— Одевайся, — перебил я ее.

— Что? — удивилась Лариска.

— Ну, там, джинсы натягивай, свитер какой-нибудь, — объяснил я. — Пойдем слопаем по мороженому в «Петушке».

— А… — сеструха захлопала глазами. — Ты серьезно?

— Похоже, что я шучу? — ухмыльнулся я. — Давай шустрее, что уставилась? Должны же мы с тобой поддерживать семейную связь. Живем теперь отдельно, в гости ты не заходишь. Так что настало время выполнять свой сестринский долг и давиться молочным коктейлем в обществе старшего брата. Соскучился я, ясно тебе?

— Поняла! — Лариска радостно улыбнулась и скачками понеслась в свою комнату.

— И не тормози там, а то я еще могу решить тебе куклу подарить! — крикнул я ей вслед.

Душой я, кстати, почти не кривил. По сеструхе я действительно соскучился, хотелось узнать, как у нее дела. Когда вместе жили, мы так или иначе пересекались, то фразами перебросимся, то пошутим вместе. Ну и еще, мне самую малость хотелось поболтать об этой школьной вечеринке, которую «ангелочкам» принесла в клювике Надя. Проблем я от нее больше особых не ждал, но уточнить информацию из менее заинтересованного источника хотелось тоже. Так что после репетиции, когда «ангелочки» намылились пойти потусить к Боржичу, я сослался на занятость и пошел к Лариске. Совмещать полезное с… Полезным. И еще с одним полезным, потому что «Петушок», в каком-то смысле, был у нас вместо интернета. И если хочется узнать все новости неформальной части Новокиневска сразу, то это как раз то самое место.

— Я готова! — Лариска выскочила из комнаты уже через минуту и принялась торопливо натягивать сапоги, будто боялась, что я передумаю.

«Петушок» с некоторых пор перестал делать вид, что он детское кафе, как задумывалось когда-то. Панно с героями сказок и мультиков обросли не вполне приличными надписями, стена между окнами, выходящими на Ленинский проспект, была хаотично заклеена фотками, цветными и черно-белыми. Никакой художественной ценности эти карточки не несли, в основном на них были патлатые люди, поодиночке, парами и группами. Отличить одну фотку от другой было сложновато, но завсегдатаи любили предаваться у этой «стены памяти» всяким задорным воспоминаниям, которые эти самые фотки и иллюстрировали.

Ходят слухи, что грехопадение «Петушка» началось еще чуть ли не в семидесятые. Он был очень удачно расположен, и по чьему-то недосмотру, часы работы этого вроде как детского кафе оказались совсем даже не детскими — оно всегда работало допоздна. Ну и, ясное дело, захаживать сюда стали не только родители с детьми. Ну а как еще? Центральный проспект города, заведений мало, а тут — кафешка. Да еще и вечером работает. Может быть, кто-то шепотом спросил у продавщиц насчет бухлишка, может они сами предложили, но довольно быстро стало общим местом, что в «Петушке» после шести вечера всегда «есть чо».

И к концу восьмидесятых за бывшим детским кафе закрепилась прочная репутация штаб-квартиры неформальной молодежи города. Все подряд там собирались — рокеры, металлисты, хиппи, толкиенисты, черти с рогами, все, в общем. Но мороженое и молочные коктейли они все равно продавать не перестали. Хоть дети это место уже давно обходили стороной.

Для чистого собственного удовольствия я бы, ясное дело, выбрал другое кафе. Но раз уж я взялся совмещать полезное с полезным, то…

— Ой, как тут здорово! — Лариска обвела помещение азартно блестящими глазами.

— Рад, что тебе нравится, — хмыкнул я. — Пойдем поищем свободное местечко теперь.

По случаю вечернего времени, заведение было забито битком, ясен перец. Под самую, я бы сказал, крышечку. Но никаких вышибал, регулирующих количество клиентов, в этом благословенном месте не имелось, так что мы с сеструхой протиснулись внутрь, и я вытянул шею, ища, куда бы нам приткнуться.

— Велиал! Иди к нам! — заорал от столика, целиком оккупированного группой «Каганат», ее фронтмен Алишер.

— Давай сюда! — помахал рукой смутно-знакомый длинноволосый парень в кожаной куртке, превращенной почти что в доспех многочисленными булавками.

— Вон туда, — я наметанным глазом выхватил освобождающися подоконник и потащил Лариску к нему. Как раз и поболтать получится, и для того, чтобы послушать, о чем болтают, позиция отличная.

Я оставил сестру сторожить наше место, сгонял по-быстрому к раздаче, добыл нам по молочному коктейлю, попутно успев пожать десяток рук, похлопать десяток плечей, и обменяться десятком приветствий. Кого-то из этих людей я помнил, кого-то нет, но делал вид, что рад всем, разумеется.

— Слушай, о чем спросить хотел… — сказал я, взгромождаясь на подоконник рядом с Лариской. — Надя рассказала про вашу вечеринку для влюбленных…

Эх, благословенные времена, когда день святого Валентина еще был какой-то далекой-далекой экзотикой, про которую почти никто не знал! И магазины не взрывались бесконечным количеством сердечек, и цветочные лавки не вырастали из-под снега в самых неожиданных местах. Хех, не то, чтобы я как-то совсем не люблю этот праздник, но…

— Так она уже поговорила с Астаротом? — спросила сестра. — «Ангелы» будут выступать?

— Будут, — кивнул я и склонил голову. — Какое-то лицо у тебя хитрое, что там с этой вашей вечеринкой, давай выкладывай!

— Блин, ну это наши девчачьи дела, зачем тебе? — Лариска сморщила нос.

— Обожаю эти ваши девчачьи дела, — криво ухмыльнулся я. — Гилти-плежер, понимаешь. Хлебом не корми, дай сплетен старших школьниц послушать.

— Гилти… — хотела спросить Лариска, но ее английский был довольно неплох, так что она быстро сообразила, что я имел в виду, и не стала переспрашивать. — Вечно твои шуточки!

— Никаких шуток, — я пожал плечами. — Мы, если что, согласились выступать на этой вашей вечеринке, так что если там есть какой-то подвох, то хотелось бы знать о нем заранее.

— Ну… — Лариска замялась, потом стрельнула глазами по сторонам, словно ее мог кто-то подслушать, наклонилась ко мне ближе и принялась быстро-быстро тараторить. — Вообще-то это не я организую. Я Надьку пыталась отговорить, чтобы она не влезала в это. Но она закусилась, а она такая упрямая может быть, ужас!

— Не влезала во что? — уточнил я.

— В общем, есть у нас такая Ира Храмко, — продолжила Лариска. — Ну, типа, такая королева, но на самом деле скорее просто гопница. У нее свита таких же девок, они курить бегают на перемене. И еще после школы встречаются с пацанами из фазанны соседней. В общем, Ира решила, что нужно конкурс красоты устроить. И чтобы, типа, ее королевой выбрали, конечно. Ну, то есть, она не сказала напрямую, что ее должны выбрать королевой, но кто бы не догадался, вообще⁈

— Так, персонаж ясен, — кивнул я.

— Ага, ну так вот, эта самая Ира начала закидывать удочки, чтобы этот самый конкурс кто-то организовал, — Лариса усмехнулась. — Потому что ей же западло быть активисткой, а победить хочется. Но та команда, которая всегда школьные мероприятия организует, идею вообще не оценила… Ладно, в общем, там долго и скучно было, Надька там сцепилась с Иркой в столовой. И как-то слово за слово, Ирка Надьку на слабо поймала, и Надька получилась как бы главной. Мы ей тогда еще говорили, чтобы она отказалась. Ну зачем? Она же никогда ничего такого не делала. Да и плюс Ирка эта еще… Но Надька уперлась. Сказала, что устроит все так, что Ирка надолго запомнит свою корону королевы красоты.

— Блин, мне бы уверенность этой вашей Ирки! — усмехнулся я. — Что, она прямо настолько красивая девчонка, что конкуренток у нее нет?

— Ну… — Лариска замялась и нахмурилась. — Вообще она просто всех застращала. У нее же эти парни из ПТУ, как-то влезать в неприятности никому особо не хочется…

— Но Надю это не напугало? — спросил я.

— Ну ты же ее знаешь, она вообще ни черта не боится… — вздохнула Лариска. — Понятно, что до праздника Ирка Надю не тронет, потому что кто тогда будет конкурс красоты организовывать… Но вот потом. Короче, мне кажется, она правда зря в это влезла, но она меня и слушать не хочет…

— Хорошо, что ты рассказала, — я приобнял сестру и похлопал ее по плечу. — Предупрежден, значит вооружен…

— Володя!!! — раздался над шумным гомоном «Петушка» возмущенный голос Жени Банкина. — Я тебе сегодня весь день звоню, а ты здесь сидишь⁈

— В смысле? — удивился я. — А где я должен быть?