90-е: Шоу должно продолжаться 5

Глава 23

Света закатила глаза к потолку, Бегемот насупился.

— Давайте уже, рассказывайте, хорош интригу тут нагнетать, — усмехнулся я, усаживаясь на край стола.

— Ну, в общем, вчера Андрей за мной зашел вечером, — начала Света.

— Мы собирались еще немного объявлений поклеить, — вклинился Бегемот. — Насчет сегодняшней вечеринки… Я подумал, что если вон те окрестные дома обойти, там возле каждого подъезда такая доска специальная есть…

— Да понятно это все, мы же про краски рассказать хотели, — Света бросила на Бегемота косой взгляд.

— Так я к этому же и веду! — всплеснул руками Бегемот. — Вов, скажи ведь, отличная идея — в ближайшем районе просто на домах объявки наклеить? Если рядом живешь, проще же на мероприятия ходить? И мы так абонементов больше распродадим, получается…

— Короче, там такой длинный дом квадратом, а в центре — детский садик, — перебила его Света.

— Это не садик, это там дом пионеров вроде раньше был! — возразил Бегемот.

— С зайчиками и белочками на кабинках? — дернула плечом Света.

— Ну ладно, может там и садик… — насупился Бегемот. — В общем, мы прошлись вдоль всех подъездов, рядом с одним на нас даже насели парни, которые там на лавочках сидели. Мол, что еще за «Фазенда», все такое…

— А потом один из них говорит, что у них во дворе тоже собираются что-то такое открывать, — продолжила вместо него Света.

— Стриптиз-клуб! — выпалил Бегемот и даже чуть-чуть покраснел.

— В бывшем детском садике? — усмехнулся я.

— Он пару месяцев назад закрылся, потому что… — Света пожала плечами. — Не знаю, почему. Денег на зарплаты нет потому что, наверное. И стоял пустой. Но теперь кто-то там затеял ремонт, и поползли слухи, что там откроют клуб.

— Конкуренты, — хмыкнул я.

— А у нас тоже будет стриптиз? — оживился Бегемот, но тут Света толкнула его локтем в бок. Тот сдавленно ойкнул. Да уж, определенно между ними что-то есть, во всяком случае, ведут они себя уже как семейная пара.

— Дальше-то что? — спросил я.

— А, точно! — оживился Бегемот, как будто отогнав из головы видение выгибающихся вокруг шеста голых девиц. — В общем, мы разговорились, и парни сказали, что сейчас всякие вещи новые хозяева выбрасывают на свалку. И что они в прошлый раз там много интересного нашли.

— И Андрею взбрело в голову, что нужно непременно туда забраться тоже, — фыркнула Света.

— Ну а что такого? — возмутился Бегемот. — Нормально же все получилось в результате…

— Да сразу же было понятно, что эти парни нас разводят и на слабо берут! — Света уперла руки в бока.

— Так, я уже запутался, — вклинился в их начинающуюся перепалку я. — Значит, стоит дом, во дворе детский садик, в котором собираются открыть стриптиз-клуб. А соседские подростки, пользуясь ситуацией, залезают иногда внутрь, чтобы чем-то поживиться, так?

— Да! — хором сказали Света и Бегемот. И посмотрели друг на друга.

— И вы тоже решили туда залезть? — спросил я.

— Ну да! — кивнул Бегемот. — У нас же разные вечеринки могут быть потом, мало ли, вдруг там есть что-то, что может нам пригодиться? Ты же сам говорил насчет той цыганской мудрости про кобылу.

— И что было дальше? — подбодрил я.

— А дальше был сторож, — вздохнула Света. — С ружьем!

— Да оно ненастоящее было! — выпалил Бегемот.

— Но в тот момент мы этого не знали! — огрызнулась Света. — Представляешь, Вов, мы крадемся тихонько по коридору, и тут у нас за спиной раздается: «Руки вверх!» и фигура бородатого мужика с ружьем!

— Он сразу же извинился, — спешно добавил Бегемот. — Сказал, что думал, что опять пацаны, решил шугануть. И коробку с красками он сам же нам и отдал!

— Но сначала устроил допрос с пристрастием, — добавила Света. — Кто такие, да откуда… В общем, на самом деле он нормальный мужик оказался. Раньше ночным сторожем детского садика работал, а когда он закрылся, остался как бы присматривать, хотя на самом деле мне кажется, что он просто там живет. Потому что дома проблемы, и все такое. А тут — крыша над головой, тепло и даже на кухне запасы какие-то остались. Очень сокрушался, что новые хозяева его выставят. А когда мы сказали, зачем зашли, он нас сам провел в комнату, куда стаскивал всякие вещи. Ну и коробка с красками там была. Всякими, акварельными, гуашью. Детишки рисовали. Мы их забрали, а сегодня Наташа приволокла обои, и все сложилось.

— Кто-то еще пришел, пойду открою! — воскликнула Ева, которая весь этот путаный рассказ слушала вместе со мной. — Там Ира, наверное, со своей съемочной группой!

Народ потихоньку прибывал. Пока еще не посетители, до них несколько часов. Но и участвующих в подготовке было внезапно не так уж и мало. Вместе с Ириной и Жаном явились в общей сложности человек десять — как из журнала «Африка», так с ТВ «Кинева». Журналисты принялись громко двигать бывшую парту, чтобы снова превратить ее в прилавок для нового номера журнала и обклеивать стену своими рекламными баннерами и плакатами. Потом Наташа взяла их в оборот, чтобы они помогли развесить обойные ленты для художественного творчества. Бегемот со Светой обосновались рядом с входной дверью. Уверен, что на самом деле у них все уже было готово, просто им хотелось поворковать вдвоем и во всей этой предпраздничной суете не участвовать.

Фонтан кипучей активности Наташи на рисунках на обоях вовсе не иссяк, и теперь прицелом ее энтузиазма стал Бельфегор, а если еще точнее — его поливокс. Она заставила его включить синтезатор, и теперь они сидели за ним вдвоем и выбирали, какие звуковые эффекты прикольнее будет использовать во время будущего шоу.

Астарот и Надя пришли последними. Ну, в смысле, последними до первых гостей. И в отличие от Бегемота со Светой, у них явно ничего не сладилось. Астарот выглядел растерянным, чуть потерянным и недовольным. А Надя… А Надя выглядела как обычно.

— Будете играть сегодня? — спросил я Астарота, отводя его в сторонку.

— Ну да, — кивнул он. — Каверы покатаем в перерывах. Света с Наташей попросили. Ну и ты тогда сказал… В общем, я подумал, что на самом деле ты прав, и нам нужно больше выступать. Вообще при любом удобном случае. Вот я и…

— Все правильно, — кивнул я и склонился поближе к его уху. — Ты что, с Пантерой поссорился? Что у тебя лицо такое?

— Нормальное лицо… — буркнул Астарот. — Слушай, я тут вот что подумал… Может нам заменить Пантеру, а? Она же малолетка совсем! Взять ту же Наташу, она еще и на флейте играет…

— Она тебя отшила? — довольно жестко спросил я.

— Что тебе в голову взбрело, вообще? — с видом оскорбленной невинности дернулся Астарот.

Я молча смотрел на него. Не нотации же ему читать, в самом деле. Взрослый парень, мозги в голове какие-то есть. Ну и не хотелось, на самом деле, ему перед концертом мозг компостировать. Впрочем, с этим вот последним он и без меня неплохо справляется.

— Слушай, ну правда? — Астарот всплеснул руками. — Мы бы еще из детского сада бэквокалистку взяли. Она же школьница, нас засмеют за такую фигню!

— А Наташа тебя задвинет, — усмехнулся я.

— В смысле? — недоуменно нахмурился Астарот.

— Посмотри туда, — я обнял нашего фронтмена за плечи и повернул к сцене. На которой самка богомола в обществе той девушки, которая тут на концерте рекламировала журнал «Африка» топлесс плясала канкан, задирая свои длинные тонкие ноги чуть не под самый потолок. А музыку им обеспечивал Бельфегор на своем поливоксе. — Ты отлично держишься на сцене, но если рядом с тобой мы поставим ее, то про тебя все забудут. И даже крылья тебе не помогут. Ну, разве что ты ими Наташу как шторами будешь прикрывать. А Надя как раз то, что надо. Хорошенькая, но внимания на себя много не забирает. Плюс ее идея с немецкими песенками вообще оказалась огненной, скажи? За что ее выгонять?

— Да потому что… — Астарот набрал в грудь воздуха, а потом как-то сник. Плечи опустились. Он посмотрел на меня печальным взглядом и промолчал.

— Саня, пойдем отойдем в сторонку, хочу тебе кое-что показать, — шепотом сказал я, оттаскивая его за рукав в сторону деревянного «загончика». Открыл сумку и достал несколько больших снимков. — Собирался потом всем показать, перед концертом в «котлах», для поднятия, так сказать, боевого духа. Но ты что-то куксишься, так что смотри первым. Раньше всех остальных.

За пробными отпечатками фотосессии «Ангелов С» я заглянул сегодня с раннего утра. Когда отсматривал мелкие версии, было не очень понятно, что там получилось, так что я почти наугад ткнул в десяток кадров, и вчера вечером Ляля позвонила и сказала, что карточки готовы, можно забирать. Я даже ради такого дела встал раньше, чем собирался. На рынок в несусветные утренние часы мне больше было не нужно, моя замена вполне справилась, так что функцию передачи опыта я выполнил, а репетиция поддельного «Миража» начиналась в десять. Но я все равно не поленился примчаться в училище без десяти восемь, чтобы отловить Лялю до того, как у нее начнутся занятия. И не пожалел ни разу. Потому что как только я увидел снимки, то понял, почему Стас назвал Лялю гением.

Она отсняла две пленки — цветную и черно-белую. И даже не знаю, которые фотокарточки выглядели эффектнее. В цвете было групповое фото всех вместе. И, пожалуй, это была единственная карточка, которая выглядела относительно обычно. Почти у любой рок-группы такая есть. Разве что у Астарота еще были рога и крылья.

А что до остальных… Не знаю, как Ляле это удалось, но мои «ангелочки» вовсе не выглядели дрищеватыми подростками и примкнувшим к ним толстячком Бегемотом. Магия ракурса и волшебных лялиных рук придала Астароту инфернальности, а его взгляду — пронзительности чуть ли не директора всего ада. Бегемота она поймала в тот момент, когда он вскинул обе палочки вверх и оскалился в хищном хохоте. На ее фото не бросались в глаза его пухлые щеки и пузико. Бельфегор на фото был весь устремлен вперед, рыжие вьющиеся волосы сброшены набок, а пальцы, которые кажется невероятно длинными, впились в клавиши поливокса. Кирюха был похож, почему-то, на юного священника, на которого снизошла благодать или озарение. Он задрал гриф гитары к самому уху и обнимал ее с такой страстью, которую я не ко всякой из своих женщин испытывал. Ну да, это же был какой-то очередной фендер-стратокастер или еще какой-то невероятно легендарный инструмент, который ему дали подержать на съемках ролика. А Макс, которого я воспринимал обычно как «просто парень, ничего особенного» на фото Ляли предстал прямо-таки супермоделью с обложки. Магия светотеней сделала его правильные черты лица резче, выделила скулы и как-то подчеркнула… Да все! И «просто парень» на фото превратился в писаного красавца, чуть ли не в Джонни Деппа в юности. У Нади отельного портрета не было, но был совершенно чумовой кадр, где она стоит между Кирюхой и Астаротом, держит микрофон обеими руками и смотрит широко открытыми глазами куда-то поверх голов зрителей, будто видит за их спинами что-то очень страшное.

Я смотрел, как Астарот завороженно перебирает карточки, пересматривает их раз за разом. Молча. Несколько часов назад я сам на них залип где-то на полчаса в пустом фойе культпросветучилища. Студенты разбежались по своим классам, а я обалдело разглядывал карточки.

Астарот надолго завис над своей фотографией. Потом с трудом оторвал от нее взгляд и посмотрел на меня.

— Я правда так со стороны выгляжу? — спросил он. Приосанился, такой, спину выпрямил, на лице снова появилось самодовольное выражение.

— Так вот же пруф, — усмехнулся я. Потом быстро добавил. — Раз Ляля тебя таким увидела, значит и остальные тоже могут.

— Фух, даже голова закружилась, — Астарот протянул мне пачку фотографий, потом отдернул руку с ними обратно. — Можно я свою фотку заберу?

— Конечно, — кивнул я. — Надо будет, еще напечатаем.

— Теперь надо быстрее альбом записывать, — Астарот суетливо взялся засовывать фото во внутренний карман джинсухи, потом вдруг решил, что так она помнется, покрутил головой, придумывая, как бы эту драгоценность сохранить.

— Давай пока у меня в сумке полежит, — предложил я. — Потом отдам, когда вечеринка закончится. Или вообще могу попросить Лялю напечатать формат побольше. Чтобы в полстены, а?

— Ох… — глаза Астарота азартно заблестели. Потом он вздохнул. — Не, не надо. Хочу вот эту фотку у себя оставить только. Да, положи к другим, а то помнется.

— Вееееелиал! — раздался из всех колонок громкий голос Наташи переходящий чуть ли не в ультразвук. — Если ты меня слышишь, срочно подойти на сцену!

Я спрятал пачку фотографий обратно в сумку, хлопнул Астарота по плечу и двинул на зов Наташи.

— Что случилось? — спросил я, забираясь на сцену. Наташа уже успела переодеться из своей перемазанной краской одежды. Теперь она была вся в черном — черные колготки, черная водолазка и черные шорты. Только губы накрашены ярко-красным. При ее худобе в черном она смотрелась крайне зловеще. Теперь не как самка богомола, а прямо-таки как паучиха черная вдова.

— У нас скоро начало, а ты где-то ходишь! Ты почему не переоделся⁈ — грозно вопросила она в микрофон. — Ой, прости! Ты же уже тут!

— В смысле — переоделся? — спросил я.

— Так мы же ведущие! — заявила Наташа.

— Блин, это я протупил… — я почесал в затылке. — Сейчас придумаю что-нибудь…

А я ведь натурально не подумал, что у этой вечеринки тоже должен быть какой-то конферанс. Девчонки с таким энтузиазмом принялись за подготовку, что я честно отпустил вожжи и занялся другими делами. Отпираться от ведения я не стал, ясен пень. Понятно ведь, что по умолчанию считалось, что все будет точно так же, как и в прошлый раз, когда мы с Наташей задорно вели рок-концерт.

— Да что ты голову паришь вообще⁈ — самка богомола подскочила ко мне и принялась расстегивать пуговицы на теплой клетчатой рубашке. — У тебя такая фигура, что ты можешь просто раздеться до пояса и бицухи показывать. Вот увидишь, девчонки будут в тебя трусами кидаться, только успевай уворачиваться!

— Притормози! — смеясь, скомандовал я. — Сказал же, придумаю что-нибудь. Сколько у нас еще времени?

Наташа размашистым жестом подняла запястье, на котором красовались огромные мужские часы, которые на ее тонкой руке выглядели вообще чуть ли не будильником.

— Десять минут еще, — сказала она.

— Дай микрофон тогда, — я отобрал у нее микрофон, нажал на кнопочку и, следуя ее же примеру прокричал. — Астарот! Если ты меня слышишь, подойди на сцену!

Со своим сценическим образом я поступил просто — выпросил у Астарота кожаную жилетку из его сценического костюма, напялил ее на голое тело, а чтобы образ смотрелся цельным, измазал руки длинными полосами черной акварельной краски. Благо, этого добра у нас было еще довольно много. Посмотрел в зеркало и добавил пару черных полос на лицо. Когда стоишь рядом с Наташей, трудно выглядеть как-то небанально. Рядом с ней вообще кто угодно кажется заурядным.

— Даже завидую ей немного, — прошептала мне на ухо Ева, кивнув на сцену, где Наташа стояла с задумчивыми видом и загибала пальцы на одной руке, будто что-то или считала, или запоминала. — Я вообще так не смогу, мне все время будет казаться, что я глупо выгляжу.

— Она уникальная, точняк, — усмехнулся и и поцеловал свою девушку в щеку. — Если бы все были такие, как она, то… Ой, нет, даже думать страшно!

Я засмеялся и привлек Еву к себе. Обнял, почувствовал под руками ее гибкую талию…

— Ты не увлекайся, тебе на сцену уже пора, — ехидно проговорила Ева мне в самое ухо.

— Эх, а я-то строил планы побездельничать… — я с сожалением разомкнул объятия. — Прощайте, голосовые связки!

Я запрыгнул на сцену, мысленно настраиваясь, что сейчас опять придется кривляться и дурачиться, нести всякую чушь, орать, показывать язык и прочее-прочее. И начал с того, что положил голову Наташе на плечо и спросил тоном кота Бегемота:

— Время распахнуть ворота, моя госпожа?