90-е: Шоу должно продолжаться 5

Глава 9

Тяжелая на вид створка ворот отъехала в сторону неожиданно легко. Никаких замков и засовов на ней не оказалось. И как только она открылась, все помещение сразу же заполнила музыка. Которой мы не слышали совершенно, пока стояли в этом холле. Что-то очень знакомое такое…

Ах, да. Крис Ри, «Road to hell».

Музыканты, которые это играли, были дядьками взрослыми, всем за сорокет, как минимум. Из всех них как рокер выглядел только один, с соло-гитарой. В драной майке и джинсах и длинными спутанными кудрями. Остальные, если бы положили инструменты, то легко сошли бы за обычных «цивилов». Лысеющий пузанчик на барабанах, очкастый сутулый бухгалтер на басухе, вообще ничем не примечательный дядька-фронтмен, за клавишами — ухоженный такой типчик в рубашке и костюме, разве что без галстука. И сбоку еще стоял и скучал светловолосый парень с саксофоном. Ну как, парень… Ему за тридцать, как минимум. Просто на фоне остальных он смотрелся чуть ли не мальчишкой.

Но играли хорошо, прямо на удивление. Да и экипированы были эти музыканты получше, чем… Да чем все!

Нас они, ясен пень, заметили. В такую дверь незаметно хрен зайдешь! Но играть не перестали. Впрочем, мы были не против. Особенно я. В последнее время мне приходилось слушать много всякой разной музыки. И как-то я даже настолько привык ко всяким огрехам, хрипению, несостроенности и прочим косякам звучания, что вот это вот чистейшее практически исполнение с весьма годным вокалом лилось на уши настоящим бальзамом. Я даже как-то не обратил внимания, что Жан и Ирина как-то прижухли и замерли практически на входе. Сам же я, как-то даже не задумываясь, переместился ближе к центру зала и оперся о перегородку, отгораживающую пространство перед сценой от кресел для зрителей. Зал, кстати, был пустой. Ну, почти. В противоположном конце на первом ряду сидели две молоденькие девчонки и тоже с восторгом, граничащим с благоговением, взирали на сцену.

— Слажал я чутка в последнем куплете! — сказал гитарист, как только песня закончилась. — Отвлекся!

— Да? А я не заметил даже, — хмыкнул фронтмен.

— Да его лажу только учитель музыки разберет! — заржал басист. — Юрило, ты, в натуре, к себе придираешься!

— Мне заметно, значит лажа! — заявил гитарист. — Надо ещ разок прогнать!

— А я вот замечаю, что пожрать уже надо! — ударник выбрался из-за своих барабанов. Хех, тако впечатление, что «ударник» и «пожрать» — это обязательное сочетание.

— У нас гости, между прочим, а ты тут про пожрать! — усмехнулся солист и уставился на меня. Щелк! А ведь это тот самый дядька, который меня «спас» в прошлый раз.

— Парни, ищете кого? — легко сбегая по ступенькам со сцены спросил он. Владимир, точно. Он мой тезка, мы же в тот раз познакомились. Только почему-то его группа сокращает его имя не в привычные Вова-Володя, а называет его Владом. И иногда Крупой еще. Скорее всего, из-за фамилии, которую я не знал.

— В каком-то смысле, — сказал я. — С кем можно поговорить насчет аренды вот этой сцены для съемок? Мы заходили к заведующей, она нас сюда отправила.

— Фьююю, — присвистнул басист. — А если эта сцена в аренду вовсе даже не сдается?

— Тогда мы пойдем, наверное, — промямлил Жан, но, к счастью, так тихо, что мужики на сцене его, скорее всего, не услышали.

— Так не спросишь — не узнаешь, — пожал плечами я. — Кроме того, всегда можно как-то договориться, найти какой-то разумный компромисс…

— Ух ты, какие ты слова-то знаешь, волосатый! — ударник хлопнул себя по толстеньким ляжкам. Он был одет в брюки от явно делового костюма и рубашку, расстегнутую почти до пупа. В стратегических местах рубаха уже промокла от пота. — Хм… Какая-то рожа у тебя знакомая, я твоего батю случайно не знаю?

— Владимир Корнеев, — представился я и отвесил шутовской церемонный поклон. — За знакомства бати не отвечаю, но Новокиневск город маленький…

— Корнеев, точно! — он ткнул в мою сторону толстеньким пальцем. — Батю Витек зовут?

— Точно так, — кивнул я.

— Мы с его батей в футбол играли раньше вместе, — сказал ударник. — По воскресеньям в «Бережке».

— А сейчас чего не играешь? — хохотнул солист. — Пузо отожрал, мешает?

— Да надо бы, эх… — вздохнул ударник и махнул рукой. — Кстати, так что мы насчет пожрать? Я с утра слышал девчонок из кафетерия, там у них отбивные с сыром!

— Тебе бы все пожрать… — буркнул гитарист.

— Ладно, пойдемте, — сказал солист. — Я что-то тоже уже проголодался.

— А что насчет сцены? — снова встрял в разговор я.

— Ну так тоже с нами давайте, — махнул рукой солист. — Фигли на голодный желудок-то разговаривать?

Дядьки положили инструменты и, перебрасываясь подначками и смешками двинули к выходу. Я пристроился следом за ними, ухватив по дороге за руки Жана и Ирину. Они оба выглядели бледновато. Хрен знает почему. Мужики на первый взгляд вполне вменяемые, что такого в них страшного-то? Журналисты, блин! Еще учиться и учиться им влезать всюду без мыла. Я думал, им этот навык еще при рождении раздают…

Кафетерий этого тайного дома культуры скрывался за одной из неподписанных дверей в холле. И выглядел, как и зал со сценой, совсем даже не по-советски. В темных тонах, стены затянуты бордовым гобеленом, кожаные диванчики, барная стойка. Неяркие светильники над каждым столиком создавали интимный такой полумрак. И не скажешь, что снаружи белый день еще.

Музыканты с хозяйским видом заняли два столика, из-за стойки немедленно выпорхнула симпатичная официантка. Я, нимало не сомневаясь, уселся за тот же стол, что и солист. Прямо напротив него. Выждал паузу, пока все они высказали девушке в маленьком черном платье и кокетливом фартучке свои пожелания и кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Ну а вы что, как неродные? — хохотнул солист. — Валяйте, заказывайте тоже! Не ссыте, бесплатно! Папочка угощает!

— Что это ты такой добренький, Влад? — скривил губы басист. — Кого попало угощает он… Привадишь еще дармоедов!

— Засохни, Гарик, — отмахнулся Влад. — Сам-то ты во студенчестве мог себе позволить пожрать в нормальном месте? Или как все? Две сосиски, шестнадцать вилок?

— Да я… — набычился басист.

— Знаю, знаю, — ухмыльнулся солист. — Головка от часов «заря». Сказал же, угощаю! Приступ немотивированной щедрости. Кроме того, вот этот волосатый — уже не кто попало, с его отцом наш Афоня в футбол играл. Давайте, молодежь, не стесняйтесь. Детка, сделай им по отбивной с сыром, ну и, там, остального… Салатика-картофана, что там у вас еще?

— Кулебяка, — подсказала девушка.

— И кулебяку тоже тащи, — согласился солист. — В общем, чтоб наето и напито, ясно? Я в их возрасте жрал, как не в себя, что не приколочено. Так что сметут все, я уверен. Так ведь, парни и девчата?

Влад подмигнул, официантка понятливо кивнула и упорхнула.

— Ну а теперь давайте, выкладывайте, что там у вас за дело, — сказал Влад. Похоже, тут «банкует» именно он. В этой группе явно все немаленького статуса, заметно по ним. Кроме, может быть, саксофониста, который и сейчас присел за отдельный столик, вежливенько так. Но главный вычислялся просто на раз. Кто бы он ни был.

— Спасибо, обед сейчас прямо очень кстати, — улыбнулся я. — А насчет дела вот какая история… Мы, собственно, от имени ТВ «Кинева» действуем. И нам, чтобы снять рекламный ролик, нужна классная и настоящая рок-сцена. Вот такая, как здесь. Нигде в другом месте я ничего подобного вообще не видел.

— А откуда узнали, что здесь вообще какая-то сцена есть? — подозрительно прищурился басист. — Мы, вроде как, объявлений на столбах не развешивали и на площади Ленина в матюгальник не орали…

— Так слухами земля полнился, — я пожал плечами. — Но на самом деле другая тема… Несколько лет назад я… Мне историю рассказал один мой приятель. Однокашник. Он заблудился, не туда заехал, замерз. Ну и сунулся в этот дом культуры. Встретил тут хорошего человека, который ему помог дорогу найти. И вот он и сказал, что тут зал — просто отвал башки. Я вспомнил и решил, что надо проверить. Получается, что он не соврал. В реальности чуть ли не лучше, чем в его рассказах.

— Когда это, говоришь, было? — спросил солист.

— Года три назад, — пожал плечами я. — Ну, может, четыре.

— Пацана я, кстати, помню! — включился в разговор ударник. — Борзый такой, как и этот же!

— Да, тоже что-то такое припоминаю, — медленно кивнул солист. — Тоже зимой дело было, холодрыга стояла, нам мою колымагу с толкача пришлось заводить.

— А я давно тебе говорил, что корыто твое менять пора! — подал голос клавишник.

— Отвянь, Серега, — отмахнулся солист. — Мне, может, нравится!

— Вот человек, а! — хмыкнул клавишник. — Может позволить себе хоть мерс, а гоняет на «шахе».

— Отвали, сказал, — буркнул солист и снова повернулся ко мне. — А заказчик вашего рекламного ролика кто?

— Дашков, — сказал я, помедлив меньше секунды. Вроде как, с одной стороны — коммерческая тайна, с другой — что-то мне подсказывало, что можно и не скрывать особо. — Герман Львович.

— О! — всплеснул руками солист. — Так что же вы сразу-то не сказали? Он мог бы и сам позвонить, вообще никаких проблем бы не было.

— Ну тут такое дело… — скромно улыбнулся я. — Он нам дал карт-бланш, так что о нашем выборе съемочной площадке ничего не знает. Ну и раз вы знакомы, я бы попросил сохранить наш разговор в тайне. Хочется, понимаете ли, сюрприз сделать. Чтобы круто вышло!

— Так значит вы серьезные ребята, раз Гера вам карт-бланши вот так просто раздает, — задумчиво проговорил солист.

— И не говори! — хохотнул басист. — А на вид — дрищи-дрищами! А что за рекламный ролик такой? Может мне тоже надо?

— Зачем тебе, Гарик, реклама, ты и так поставки срываешь, — пробубнил ударник.

— А я, может, производство собираюсь расширять! — хвастливо заявил басист. — По соседству с моим мясокомбинатом складской комплекс на ладан дышит как раз…

— Это Хряка который? — спросил солист. — Так его похоронили же на прошлой неделе.

— Да? — удивился ударник. — А что с ним такое? Вроде здоровый мужик был…

— А хрен знает, — пожал плечами солист. — Вроде, сердце. Но я слышал мульку, что застрелили его прямо возле подъезда.

— Эх, это бывает… — покачал головой ударник, но потом глаза его снова заблестели. — Так значит не показалось мне, и склады бесхозными остались…

Тут из-за стойки снова показалась официантка и принялась носить на столы тарелки с едой. Треп на какое-то время прервался на сосредоточенное жевание. Я с удовольствием тоже принялся за еду и счел ее вполне годной. Нересторанной такой, как будто дома приготовлено. С декорированием тарелок никто не заморачивался, так что чисто внешне все смотрелось просто и безыскусно. Зато еды было много, и она была весьма съедобной. Кроме того, время было обеденное, а пожрать мой растущий организм в целом почти всегда был не против.

— Вов, может нам все-таки уйти незаметно? — прошептала мне на ухо Ирина.

— Почему? — я удивленно уставился на нее. — Все отлично же!

— Они как будто бандиты какие-то… — прошептала она.

— Бандиты? — фыркнул я, чуть не подавившись своей отбивной. — Да даже если это и так, нам-то что с того?

— Мне не по себе как-то… — пробормотала она.

— Милая, предоставь все мне, ладно? — я толкнул ее ногой под столом. — И ешь отбивную, она правда вкуснючая!

Никакие они не бандиты, конечно. Лично мне это стало понятно через пять минут разговора. Ну, точнее, они не больше бандиты, чем наш этот Игорь Андреевич и его приятель Гера Дашков. Это бизнесмены. Причем вот эта конкретная компашка явно были бизнесменами еще до того, как это стало мейнстримом, то есть, еще в Советском Союзе. А музицировать — это просто их хобби. Скорее всего, солист — это директор вот этого всего сооружения. Не дома культуры с библиотекой, а всего зернохранилища. Или самый главный, или почти главный, в шаге от кресла. Вряд ли они прямо кристально-чисты перед законом, но они точно не бандиты в том смысле, который в это вкладывает Ирина. Вот только объяснять ей это сейчас я не стал, ясен перец. Потом, когда мы закончим наши переговоры. Ну и еду доедим, вон еще кулебяка румяным боком соблазняет.

— Я вот только в толк не возьму, а чем это вы таким выслужились, что Гера вам безоговорочно доверяет? — повернулся в нашу сторону клавишник. — На вид-то вы студентики совсем, чем выслужились? Я его чуть не с детсада знаю, он вообще не из доверчивых.

— У нас богатая фантазия, — широко улыбнулся я. — Да ладно, никакой интриги тут нет. Мы просто сняли рекламный ролик для одного его приятеля.

— Да что там за рекламные ролики еще такие⁈ — снова завелся ударник. — Для которых еще и сцена нужна… Посмотреть-то можно где-нибудь?

— На ТВ «Кинева» его будут крутить со следующей недели, — отозвалась Ирина. — Ну и… У меня с собой есть кассета, и если тут есть видеомагнитофон…

— Ты всегда теперь эту кассету с собой таскаешь? — усмехнулся я.

— Забыла выложить, — пролепетела Ирина, но как-то почти сразу собралась, вздернула повыше подбородок и приняла гордый вид.

— Есть видик, конечно! — сказал солист и мотнул головой в сторону висящего над стойкой под потолком телевизора. — Тамара! Кассету сможешь в видик воткнуть?

Теперь уже из-за стойки вышла не давешняя официантка, а дамочка постарше. Крутобедрая, южных кровей, с пышными черными кудрями, заколотыми красным цветком над правым ухом. Забрала кассету, и через минуту экран телевизора мигнул синим, а потом на нем появились уже знакомые кадры.

Мужики уставились на экран, кто с любопытством, а кто и скептически.

— О, а это ты что ли⁈ — ударник ткнул пальцем на телевизор как раз в тот момент, когда моя разбойничья физиономия мелькнула там крупным планом.

— Типа того, — кивнул я.

— Слушайте, мне такое тоже надо! — басист стукнул по столу кулаком. — Вон уже у нормальных пацанов есть! Вова или как там тебя? А про колбасу сможете что-то вот эдакое вот заснять? Только чтобы у девки сиськи побольше были!

— А ты Томку попроси заголиться, — заговорщически кивнул в сторону стойки солист.

— Ага, счас! — огрызнулся басист. — Из меня тогда томкин муж форшмак сделает. Еще на подходе подстрелит, а потом нашинкует меленько! Неееет, царица Тамара у нас неприкосновенна! Да ладно, что других девок с большими сиськами что ли не найдется?

Я толкнул Ирину ногой под столом.

— Организацией съемочного процесса и подбором актеров занимаюсь я, — слегка подрагивающим голосом, но уже вполне уверенно сказала Ирина. — Если вам правда интересно, можем отдельно встретиться и обсудить ваши пожелания…

— И стоимость работы, — закончил за нее я.

— Так, сейчас подождите, где-то у меня тут… — он начал старательно обшаривать карманы. — А, вот! Как, говоришь, тебя зовут?

— Ирина, — представилась она и пнула меня под столом ногой в ответ. Ну так-то справедливо. Сначала я ей обещаю, что беру все на себя, а потом подставляю ее под серьезные переговоры. Молодец какой!

Но с другой стороны, это прямо вот ее территория. И внезапный готовый заказчик. Как-то так они частенько и находятся: «А что это у пацанов есть, а у меня нет⁈»

— А вы же группа «Рандеву», верно? — подал голос до этого молчавший Жан. Тоже осмелел, а то в начале нашей беседы был прямо бледной тенью самого себя.

— Ну да, — кивнул солист. — Так мы и называемся, когда выступаем.

— А можно у вас интервью взять для своего журнала? — выпалил он. — Понимаете, я главный редактор журнала «Африка», посвященного рок-музыке, проблемам молодежи и… Еще всякому. И было бы… Было бы здорово…

— Смотри-ка, такой молодой, а уже редактор! — хохотнул ударник. — А я думал — студент!

— Молодой, да ранний! — поддакнул клавишник. — Вот она, акселерация! Я в его годы только мяч гонял да за девчонками ухлестывал!

— Вообще-то мы не очень любим это дело… — поморщился солист. — Играть — это одно, а на всякие ваши вопросики заковыристые… Такое…

— Ну пожалуйста! — Жан сложил руки лодочкой. — Вы же совершенно отпадно играете!

Мужики переглянулись. В кафе повисло молчание, только вилка ударника продолжала звенеть по тарелке.

— А что насчет нашего первого вопроса, кстати? — спросил я.