90-е: Шоу должно продолжаться 9

Глава 14

— Как-то не очень, да? — сказала Наташа в микрофон и посмотрела на меня.

— Ты требуешь, чтобы я сейчас признал нас дураками, моя королева? — с пафосом ответил я, взмахнув рукой.

— Ну а что нам с тобой еще остается? — Наташа сделала трагичное лицо.

— Поменяем правила на другие, хорошие? — заговорщически предложил я. — Вдруг все решат, что так с самого начала и было задумано⁈

Стартовая идея выглядела забавной и стильной. Наш ринг, который каких только состязаний уже на себе не повидал, задекорировали под постель — накрыли простынями и набросали подушек. Противники должны были лечь, накрыться общим одеялом и по свистку начать тянуть одеяло на себя. Побеждал, ясен пень, тот, кто забирал все одеяло себе. Участникам и первым рядам было даже вполне забавно, но остальным не видно вообще ничего. Так что мы по-быстрому переобулись, так сказать, в прыжке, и поставили наших «спортсменов» вертикально. Простыни с подушками, ясное дело, моментально превратились в бесформенную кучу, но стало, определенно, веселее. Одеял у нас было с запасом, но они были такие, заслуженные. Явно уже отслужившие свой век в каком-нибудь санатории или на базе отдыха, кое-какие даже просвечивали. Первое одеяло затрещало и порвалось на четвертой паре.

— На нашей постели неоднократный призер наших соревнований — Гоша! — провозгласила Наташа. — Кто готов бросить ему вызов и сразиться за одеяло⁈

Это был один из наших «реднеков». Упитанный, но не сказать, чтобы толстый, уже начавший лысеть дядечка лет сорока. Колоритный такой, в трениках и майке-алкоголичке. Компашка его приятелей радостно заорала и заулюлюкала.

— Призом за победу в этот раз будет замечательный коктейль из нашего бара! — подключился я.

Пот с меня лил в три ручья. Народу сегодня было убийственно много. Если по началу вентиляция бывшего овощехранилища нормально справлялась, то сегодня ее явно было недостаточно. Имело смысл ограничивать количество людей на входе…

На ринг выбрался патлатый парень, длинный и жилистый. Публика радостно взревела.

Соревнования продолжались.

— Все… — Света застегнула молнию на спортивной сумке. — Сосчитано и поделено.

— Ты герой, — сказал я и сел прямо на пол рядом с ее рабочим столом. — Сколько людей сегодня было?

— Семьсот сорок три человека, — ответила Света. — Ужас, голова как чугунный шар…

— Больше пяти сотен сюда впускать нельзя, — вздохнул я.

— А что делать с остальными? — саркастично хмыкнула Света. — Не впускать? У нас, если что, полторы сотни ходят по абонементу…

— Если их не запустить, то они устроят бучу снаружи, — сказал Бегемот. — Прикинь, двести человек будет во дворе буянить. Жильцы взбунтуются тогда.

— И начнут нас бить, — задумчиво проговорил я. — Возможно даже ногами…

— А может нам поменять помещение? — спросила Света. — Здесь мы получаем всего-то двадцать процентов. Если ограничим количество людей на вход, то потолок будет… скажем так, не очень высоким.

— А если не ограничим, то мы с Наташей в первых рядах загремим в больничку, — криво усмехнулся я. Довольно грустно усмехнулся, после сегодняшней вечеринки откровенно саднило горло, а свои легкие я ощущал как будто гору смятой бумаги внутри. Да и сейчас, когда все наконец-то разошлись по домам, в нашей «Фазенде» было душно и влажно. Несмотря на распахнутую настежь дверь. Там сейчас дежурили Астарот с Бельфегором. Не те времена, прямо скажем, чтобы открытую дверь просто так без присмотра оставлять. Такое себе только Влад пока что безнаказанно позволяет.

— Нет, — категорически замотала головой Наташа. — Нельзя переносить. Неправильно!

— Почему? — Света пожала плечами. — Мне кажется, это как раз логично. Мы переросли это помещение, нам нужно новое. Можно, например, перенести наши вечеринки в «Буревестник»…

— Да нет же! — Наташа всплеснула руками. — Ну, то есть, да! Я согласна, что мы переросли. Мы уже доказали, что у нас получается. Но бросать «Фазенду» нельзя. Потому что это… ну… типа, родина. Нигде больше такой атмосферы не будет!

— Разрухи и трэша? — заржал я. — Кстати, такое можно устроить, если, например, собирать народ в заводском цехе. Уж они-то точно больше! Могу с мамой поговорить, завод все равно стоит…

Про себя, правда, подумал, что это будет, мягко говоря, проблемно. Завод-то стоит, но там все еще довольно жесткая пропускная система, на проходных сидят суровые церберы и все такое. Впрочем, я-то знаю, что когда-то в будущем бывшие заводы и фабрики почти повсеместно превратили в общественные пространства. И никто мне не мешает опередить время и сделать то же самое чуть раньше. Тем более, что я точно знаю, что НЗМА разорится и будет полностью снесен в не самом отдаленном будущем. Да, пожалуй, реально стоит поговорить на эту тему с мамой…

— Здесь такое все родное… — Наташа взгромоздилась на стол и нежно-нежно так улыбнулась. Умилительно сложила руки. — Я не хочу оставлять «фазенду», она хорошая…

— Так мы пока и не оставляем, — рассеянно ответил я. В голове уже щелкали пункты плана дальнейших действий. Был вариант попроще — подкатить к руководствам крупных новокиневских дворцов культуры. Мол, здрасьте, мы такой весь из себя набирающий популярность продюсерский центр, давайте проводить вечеринки на ваших площадках. И вариант в долгую перспективу — подключить маму и поучаствовать каким-то образом в приватизации НЗМА. И превратить один из цехов в это самое общественное пространство. С кабаками, сценой и всеми прочими развлекательно-увеселительными штуками.

— «Фазенда» не наша, — сказала Света. — Здесь Колямба царь и бог. Захочет — в любой момент нас выгонит.

— С чего бы ему нас выгонять? — насупилась Наташа. — Мы же ему дофига денег приносим!

— А хотелось бы чуть-чуть ему, а дофига себе! — важно подняв палец заявил Бегемот.

Все как-то расслабленно и устало рассмеялись.

— Мы над этим поработаем, — сказал я, так и не поднимаясь с пола. Здесь просто было прохладнее. Хотя взрослый «я» и пытался вдолбить Вове-Велиалу, что сидеть разгоряченному на сквозняке — фиговая идея. Но сам же себя и не слушался. Сидел и жадно глотал свежий ночной воздух, которым тянуло от открытой двери.

— Мне все равно здесь нравится, — упрямо сказала Наташа. — Я здесь как будто заряжаюсь. «Фазенда» — это мое место силы, как у шаманов. О, кстати, я вам рассказывала уже про шамана? У нас же позавчера настоящий якутский шаман в «кульке» выступал! Там наши активисты из искусствоведов устроили выставку с наскальной живописью и всякими там прочими бубнами и древними штуками. И пригласили шамана. Приехал такой якут мордатый, прямо лоснится весь. В обычном костюме. Мол, я шаман, потомственный, гадом буду! А девчонки смотрят на него и чуть не плачут. Они ему билеты оплатили, думали, что он будет какой надо, в мехах и с бубном. А тут какой-то сельский механизатор, прости-господи. И уболтали Кешу с Валькой с ним по-мужски втихую поговорить. Ну, чтобы убедили его как-то поантуражнее одеться. А Кеша с Валькой парни интеллигентные, Валька так вообще без очков не видит ничего… В общем, девки скинулись, взяли им три бутылки водки и какой-то закуси. И к этому шаману отправили. Сказали: «Делайте, что хотите, но шаман должен стать настоящим!»

— Погоди, это не тот шаман, которого вчера по телевизору… — прищурилась Света.

— Да-да, тот самый! — радостно рассмеялась Наташа.

— То есть, мне не показалось, что он был бухой? — Света фыркнула.

— А что там было-то? — с любопытством спросил Бегемот.

— Да там была программа про выставку, — сказала Света. — Все такое официальное, красиво показывают. А потом ведущая подходит к этому шаману. На нем меховая шапка, какое-то странное ожерелье не знаю из чего. И у него бубен. И лапа какая-то птичья.

— Лапа из реквизита театра нашего была, — пояснила Наташа. — В общем, давайте все как было расскажу. Кеша и Валя сначала пришли и давай мяться. Якут их отшивает. Почти дверь своей комнаты в общаге захлопнул.

— В смысле общаги? — удивился я.

— Ну а куда мы его поселим? — развела руками Наташа. — Денег на гостиницу у нас нету. Вот и поселили в общаге. Освободили комнату специально для него. Да вы слушайте дальше! Короче, якут говорит: «Нафиг пошли, малохольные!» И тут Кеша от безысходности бутылку ему показал. Ну, тот оживился, парней к себе затащил. А телевидение должно через два часа уже приехать. И к тому моменту…

Наташа рассказывала, размахивая руками и активно изображая в лицах. Все наши, кто еще остался в «фазенде» стянулись к сцене. Макс приволок несколько пачек печенья и две трехлитровых банки виноградного сока из запасов своего бара. Астарот с Бельфегором закрыли дверь на ключ. Свет почти во всей «фазенде» мы погасили, оставили только одну лампочку.

Говорили. Смеялись. Не хотелось расходиться. Когда я вышел из туалета, то на некоторое время замер. Просто чтобы попрочнее запечатать в памяти это зрелище. Круг теплого света от болтающейся на шнурке лампочки, край сцены, парта, несколько стульев, спортивная лавочка. И мои друзья и компаньоны. Кто-то сидит, кто-то стоит и активно жестикулирует.

В чем-то Наташа права, пожалуй, насчет места силы.

— Ооо, а вот и наш герой дня! — мама вскочила из-за праздничного стола. — Ну давай, хвастайся, отличник! Представляете, у Вити с первого раза сдать не получилось, а Володе на автодроме даже аплодировали все!

— Да я не выспался просто, вот и зевнул пару вопросов… — сказал отец. — Ничего, со второго раза я точно сдам!

Честно говоря, я хотел из ГАИ смыться, как только мне выдали книжечку водительского удостоверения. Но отец меня перехватил и затребовал, чтобы сегодня вечером я, как штык, явился домой. Мол, надо отметить такое важное событие. Ну как же! Права получил, требуется обмыть. Без этого никак не работает.

Права были старые, даже герб еще советский. Пластиковые карточки пока еще не появились. Может быть, где-нибудь в Москве уже такие были, это у нас в Новокиневске до сих пор использовали старые бланки. Даже вкладыш для проколов мне выдали. Я досадливо подумал, что надо будет поменять их на более привычный вид, как только появится такая возможность.

— Ты понимаешь что! — начал рассказывать гостям отец. — В железнодорожном ГАИ инструктором же Селиванов работает. И у нас все было схвачено, надо было только теорию сдать. А за вождение можно было не волноваться. И я тихонько Вовке говорю: «Ты не торопись, иди во второй десятке, когда Селиванов за руль сядет. Он на автодроме и руль где надо подкрутит, и с педалями подстрахует…» И что ты думаешь? Вовка отмахнулся и полез самым первым сдавать. И с таким, главное, свистом автодром проскочил, что все обалдели. И инструктор самым первым! Вылез, главное, руку Вовке пожал. И говорит: «Ты, волосатый, за рулем что ли родился⁈»

— Ой, пап, да ладно, не так все было, — я изобразил скромника. На самом деле, нефиг было выпендриваться, конечно. Никакого особого таланта к вождению у меня нет, просто стаж больше почти тридцать лет. А если считать с неофициального начала, когда дед меня впервые за руль своего «москвича» в деревне посадил, то и вообще все сорок. Но у инструктора, который со мной в машине сидел, была такая рожа спесивая, что я не удержался. Была идея полицейский разворот еще показать, но это было бы реально чересчур.

— Да ладно тебе! — отец хлопнул меня по плечу. — Они теперь про тебя будут былины слагать и новичкам рассказывать…

— И буду я теперь как тот сын маминой подруги, ага, — ухмыльнулся я.

— Что еще за сын маминой подруги? — спросила мама. Она вернулась с кухни с тарелкой и приборами для меня.

— Ну знаешь, это такой идеальный человек, — объяснил я. Этот мем здесь еще не в ходу, но он не на пустом месте появился, так что объяснить несложно. — У любой мамы всегда есть подруга, сын которой все делает лучше — учится, достигает рекордов, помогает по дому.

— Скорее уж дочь, — фыркнула Лариска. — Мама мне всегда приводит в пример эту дурацкую Агату Махрову. И отличница, и одевается аккуратно, и порядок у нее идеальный…

— Вместо того, чтобы огрызаться, могла бы и тарелку брату принести, — сказала мама. Сеструха надулась, отвернулась и зашептала что-то на ухо Бельфегору.

— Так, стоп! — возмутился я. — Я пошутить хотел, а вы поругались! Не такой уж я и идеальный, выходит. Не быть мне сыном маминой подруги. Лариска, двигайся давай!

Я втиснулся между Лариской и подлокотником дивана и толкнул ее в бок локтем.

— Уверен, что эта Агата тебе ужасно завидует, — прошептал я ей на ухо.

— Ну да, конечно… — пробурчала сеструха. — Музыкалка, художка, танцы… И везде отличница.

— Эх, никогда не понимал родителей, которые лишают своих отпрысков детства, лишь бы было, чем похвастаться, — хмыкнул я.

— Владимир, а что это вы под стол-то прячетесь от своих прямых обязанностей⁈ — авторитетно вмешался Грохотов. Он сегодня был один, без жены и дочери. Видимо, те новую квартиру старательно обживают. — Продемонстрируйте нам, так сказать, вещественные доказательства-то!

— Ах да, конечно! — я извлек из кармана рубашки книжечку. — Вот, показываю! Все честно! Я, Владимир Викторович Корнеев, с этого дня имею полное право на управление транспортным средством категории Б.

— А номер, номер какой? — привстав со своего места, спросил отец.

— Тридцать шесть, двадцать два, сорок девять, — ответил я. На память. Я по давней привычке все номера документов стараюсь сразу же вызубрить.

— Оооо, девять! — воскликнул Грохотов. — Вот это ты удачник, у меня была четверка всего-то!

— Ну и что, что девять? — недоуменно спросила мама.

— Так вы что же, правил не знаете? — Грохотов подался вперед, толкнул животом стол и стаканы на нем зазвенели. — Последняя цифра номера означает, что именно столько…

— Ах да, точно! — перебил его я. — Я все принес!

— Что принес? — мама придержала меня за плечо. — Что еще за правило?

— Спокуха, мам, не порть мне сюрприз! — я поднырнул под ее руку и выскочил в прихожую.

— Витя! — раздался за моей спиной голос мамы. — О чем еще меня не предупредили?

— Валечка, да что ты сегодня такая напряженная? — примирительно сказал Грохотов. — Тебе радоваться бы надо, у тебя сын на права с первого раза сдал!

— Он молодец, я его уже поздравила, — сказала мама. — Но сюрпризы эти ваши мне вообще не нравятся…

Я вернулся в гостиную со спортивной сумкой. Мужская половина гостей уставились на нее в предвкушении, разве что ручки не потирали.

— А правило такое, мама, — сказал я и открыл молнию. — Чтобы хорошо ездилось, чтобы гаишники не зверствовали, а гвозди не втыкались, когда получаешь права, нужно проставиться…

— Кто бы сомневался… — мама поджала губы.

— Важный момент, — я поднял указательный палец. — Купить нужно столько бутылок, какая у тебя последняя цифра номера документа.

— Девять⁈ — ахнула мама. — Кошмар какой! Так ты девять бутылок водки притащил?

— Конечно, — широко улыбнулся я. — Правила есть правила!

И я начал выставлять на стол в рядочек девять крохотных «мерзавчиков».

— Эй, это что еще шуточки⁈

— Во дает, жук!

— Ты бы еще водку в пробирках приволок!

— А что не так? — невозмутимо спросил я. — Водка? Водка! Девять? Девять! Правило соблюдено, так что поздравляем меня, я больше не бесправный!

Мама наконец-то облегченно засмеялась и обняла меня. Так что, похоже, титул «сын маминой подруги» я сохранил. Для всех жен наших друзей семьи.

Домашнее празднование продолжилось. Отец еще пару раз расписал, как лихо и звездно я прокатился по автодрому. Причем с каждым разом восторг остальных экзаменующихся, инструктора и гаишника был все более громким.

В какой-то момент стало понятно, что мы с Лариской и Бельфегором уже можем тихонько свалить. То, что я был виновником торжества, уже никакой роли не играло.

Так что мы закрылись в комнате Лариски, поболтать о вечеринке в «Фазенде» и обсудить, что будем устраивать на ларискину днюху.

Но почти сразу же в дверь к нам постучали.

— Блин, а я надеялся, что там уже и без меня обойдутся… — вздохнул я и открыл шпингалет.

— Володя, можно тебя на пару слов, — тихонько сказал Грохотов-старший.