90-е: Шоу должно продолжаться 9

Глава 20

«В общем-то, все как я и предполагал…» — размышлял я, шагая по аллейке посреди ленинского проспекта. На ходу всегда думается лучше. Да и погода, как говорится, шепчет. Солнце уже скатилось к горизонту, на улице ожидаемо похолодало. Вот только это уже был не сковывающий зимний холод, от которого всегда хочется спрятаться в тепло. А этакая бодрящая прохлада, когда хочется встряхнуться и просто двигаться энергичнее. Разница даже не в температуре как таковой. А в самом ощущении. Сейчас природа будто шептала что-то вроде: «Я просыпаюсь! Скоро будет лето!»

Вот я и топал быстрым шагом. Распахнув куртку. Пальцы и уши, конечно, мерзли, но натягивать шапку и перчатки все равно не хотелось. Пусть мерзнут, это ненадолго.

Разговором с рок-клубовцами я был и доволен, и нет. То есть, если судить с моей колокольни, то все складывается как нельзя лучше, конечно. Ноооо… Это вот жирное «но» было скорее досадой, что ли. Отличные парни состоят в рок-клубе, это правда. Классные, добрые, легкие на подъем. Но как же у них туго с принятием решений и ответственностью! Вот этот самый летний фест. По логике, это мероприятие, которое всем выгодно. Если показать на нем товар, в смысле новокиневский рок, так сказать, лицом, то это офигенная работа на перспективу. Попадут местные «звездочки» на карандаш к заинтересованным лицам, и на российский рок-олимп вместо какой-нибудь «Агаты Кристи» из Екатеринбурга взберутся какие-нибудь «Пиночеты» или, там, «Ножной привод». Но когда доходит до дела, что делают рядовые рок-клубовцы? Правильно! Суют голову в песок и на все лады долдонят: «Ну я же тут ничего не решаю!»

Короче, главное я выяснил. Какой-то реальной подготовкой занимался только Банкин. Объемы этой самой подготовки рядовые рок-клубовцы представляли себе смутно. Вроде, он с кем-то там созвонился, получил добро и воспрял духом. Но получил в морду и слег в больницу, так что фиг знает, как там сейчас…

Так что, для меня и Василия ситуация прямо шоколадная. Надо просто заглянуть в больничку к Банкину, занести ему апельсинов и конфет, сказать, чтобы не переживал, фестиваль в надежных руках. И спокойно заняться текущими делами — обзвоном, утрясанием вопросов с площадкой, билетами, расписанием, командой волонтеров и прочим миллионом мелочей, связанных с крупным массовым мероприятием. Но досадно было все равно. Блин, ну вот какого фига они такие пассивные-то? Почему им все время нужен тот дурак, который первым что-то начнет и потащит на себе? Издержки недавней советской эпохи?

Хотя не сказал бы, что в будущем эта ситуация как-то активно изменится. Прятать голову в песок так и останется нормой.

К площади Советов я подошел, когда на часах гостиницы «Центральная» уже было половина седьмого вечера. С одной стороны, до горбольницы, где лежит Банкин, тут два шага. С другой — часы посещения там уже закончились. Значит судьбоносный визит нужно отложить на завтра.

Но погреться уже хотелось, так что я, недолго думая, завернул в ЦУМ.

На самом деле, интересно наблюдать, как хищная рука рынка дотягивается до разных мест города. Новокиневский ЦУМ даже в двухтысячных, когда я вернулся к мирной жизни, довольно долго оставался своего рода памятником Советского Союза. Остальные торговые центры, кинотеатры, стадионы и все прочие разновидности присутственных мест, перестроились на новую реальность. Пустили на свою территорию арендаторов с их ларьками, прилавками и вывесками. Достраивали новые торговые площади, видоизменялись и увеличивались. А вот с ЦУМом очень долго не происходило вообще ничего. Даже свою унылую серую облицовку он сохранил чуть ли не до десятых годов двадцатого века. Все окружающие его здания изменились, некоторые даже подросли на пару этажей. Но упрямый универмаг держался. Своего рода достопримечательностью был даже. С одной стороны — портил вид площади. С другой — делал ее совершенно уникальной.

Сей удивительный феномен, в смысле отрицание магазином происходящих в стране перемен, как мне рассказывали, объяснялось довольно просто — личностью хозяина этого места. Директор был мужик очень упертый, прямо кремень. Сломить его не удалось ни одной из новокиневских группировок. Договориться с ним тоже никто не смог, хотя все крупные фигуры пытались. И хрен там. Всех отшил, от всех отбрехался. А от кого-то и отстрелялся. И до самой смерти держал ЦУМ таким же, каким тот и был при Советском Союзе. Жалко, фамилию этого героя я не запомнил. Что-то вроде растительное-шипящее было… Хвощев или Щавелев…

Потом, правда, стойкий товарищ помер, не оставив наследников И универмаг тут же изменился. Сначала его растерзали между собой пара сетевых супермаркетов, потом кто-то перекупил. И перестроил на современный манер. И старый ортодоксальный советский ЦУМ превратился в блестящую стеклянную шкатулку современного торгового центра.

Но до этого было еще далеко.

На витринах стояли строгие манекены в строгих костюмах от Новокиневского дома моды. Над прилавками красовались старорежимные «галантерея», «швейные изделия», «обувь» и почему-то «отдел № 2». Видимо первый отдел скрывался где-то за одним из стеллажей. Напротив прилавка, подписанного как «швейные изделия» кучковались многочисленные женщины. Очередь стояла до входа в обувной. Но в нее вставали не все, некоторые либо пытались пробиться к ее началу, либо хотели просто смотреть, что создавало дополнительную толчею. Сам прилавок мне было не видно, но секрет, что же там такое продают, раскрылся довольно быстро. Две юные радостные барышни громко обсуждали, как им повезло, что удалось отхватить лифчики модели «анжелика» за такие смешные деньги.

Ясно…

Я некоторое время побродил по первому этажу, заглядывая в разные отделы. В отделе детской одежды выхватил даже порцию сомнительной ностальгии, наблюдая, как сурового вида мамаша примеряет на своего десятилетнего сына уродского вида пальто, приговаривая:

— Ничего, что рукава длинноваты, на вырост пойдет…

Пацан меня завистливым взглядом, я ему подмигнул понимающе. Крепись, мол, мужик, все у тебя еще впереди!

Шагнул на лестницу, чтобы подняться на второй этаж, но вдруг заметил единственное место, которое выбивалось из общего фона. Пространство под лестницей было перегорожено наполовину прозрачной стеной. Вроде бы, раньше в этой клетушке обитал гравер. К которому можно было принести купленный сувенир, и он за небольшую денежку наносил на него витиеватую уникальную надпись, превращая его из просто сувенира в именной сувенир. Но сейчас надпись «гравер» была заклеена листком бумаги с нарисованными фломастерами угловатыми буквами «ПУНКТ ЗВУКОЗАПИСИ». Чуть ниже красовались трафаретные буквы «МОНО — СТЕРЕО». А еще чуть ниже — ценник на разные услуги. Запись на вашу кассету, пустая кассеты, одна сторона, две стороны…

А все остальное пространство стеклянной стены было заклеено бумажками с названиями групп. Надо же, кто-то оказался настолько ушлым, что ухитрился пролезть даже в эту нерушимую цитадель…

— Здорово! — я заглянул в окошко ларька. Там сидел паренек в очках и турецком свитере. Чуть обросший, но не настолько, чтобы быть похожим на кого-то из тусовки того же рок-клуба. Скорее напоминал какого-нибудь студента-технаря родом из семидесятых.

— Новый альбом «Бон Джови» есть, — вместо приветствия сказал он. — Могу на твою кассету записать, могу на свою.

— А местные группы у тебя есть? — спросил я.

— «Алиса» есть, — сообщил юноша. — «Крем», «Агата»…

— А новокиневские? — прервал я его.

— Не, — он мотнул головой. — Не держим.

— А что так? — хмыкнул я. — В своем отечестве пророков нет?

— Чего? — насупился парень.

— Клиентов теряешь же, — сказал я.

— А я-то что? — пожал плечами парень. — Мне что принесут, то я и пишу.

«Я же ничего не решаю» — это прямо девиз сегодняшнего дня.

— А, так это не ты сам открыл точку? — чуть разочарованно протянул я. — А кто у тебя лицо, принимающее решение?

— Чего? — снова повторил парень.

— Ну, кто тебе приносит то, что ты записываешь? — спросил я.

Парень угрюмо и недоверчиво посмотрел на меня. Я усмехнулся и тряхнул головой так, чтобы ему стало видно длинный хвост волос на затылке.

— Да не ссы ты, я что, на рэкетира похож? — хмыкнул я. — Деловой разговор просто есть. Взаимовыгодный, так сказать.

— Бесполезняк, — угрюмо ответил парень. — Он тебя даже слушать не станет.

— Есть хочешь? — спросил я. — Может того, в кафетерий? На втором этаже вроде есть.

— А тебе это зачем? — снова набычился парень.

— Видишь ли, братан, — сказал я, доверительно склонившись еще ближе. — Ты обладаешь информацией, которая мне нужна. Бесплатно ты отдавать ее мне не хочешь, что логично. Вот я и готов ее купить. Например, за стакан сока и бутер с колбасой. Так как?

На лице парня отразилась мучительная работа мысли. Время было уже к вечеру, глаза у него были откровенно голодные.

— Ну… ладно, — кивну он. Задвинул окошечко фанеркой с наклеенной бумажкой «Вернусь через десять минут», потом открыл дверцу в нижней части ларька и выбрался. Когда он встал в полный рост, выяснилось, что ростом он меня выше чуть ли не на целую голову. Но при этом тощий. Этакий ходячий фонарный столб, нелепый и нескладный.

Мы поднялись на второй этаж и завернули в кафетерий — ортодоксальную такую стеклянную будку с прилавком, на котором стояли конусы сока, а в стеклянном ящике томились бутерброды с сыром и колбасой. Судя по ценнику, там еще и пирожки были, но на тарелке было пусто.

— Тебе какой сок? — спросил я. — Меня, кстати, Вова зовут. А тебя?

— Игорь, — ответил он. И кашлянул. — Мне лучше чай. Горячего хочется, сил нет. С самого утра в горле першит.

— Барышня, вы слышали, — сказал я, повернувшись к продавщице. — Нам два чая. И бутерброды… Это все, которые остались?

Буфетчица меланхолично кивнула.

— Вот давайте их все тогда нам, — уверенно заявил я. Выглядели они не то, чтобы аппетитно, но жрать мне уже тоже хотелось, так что пофиг.

Отхлебнув чая, я тут же пожалел, что не взял томатный сок. Забыл, что чай в таких местах подают исключительно приторно сладким.

Я вежливо подождал, пока Игорь жадно схомячит пару бутеров, и только потом начал его расспрашивать.

Как я и предполагал, хозяин его точки открыл их в городе уже несколько. Как минимум он знал четыре только в этом же районе. А сколько еще — хрен знает. Сам он лично этого хозяина никогда не видел, к нему всегда приезжал «гонец», Вася. Который работал на другой точке, в магазине «Электротовары» на Привокзальной площади. Он привозил новые кассеты и снимал выручку. Но Игорь точно знает, что этот Вася — особа, допущенная, так сказать, к телу императора этой «музыкальной империи». Так что если я хочу на него выйти, то я могу это сделать как раз-таки через этого Васю. «Электротовары» работают до восьми вечера, так что могу успеть даже сегодня.

Я посмотрел на часы. Великодушно оставил Игорю оставшиеся бутерброды и торопливо сбежал по лестнице. Раз уж зацепился за это дело, значит нужно было довести его до конца. Я что, зря что ли инфу у длинного ларечника покупал? За бутерброды, ха-ха…

Магазин «Электротовары» ортодоксальностью ЦУМА не отличался, скорее наоборот. К своему советскому наследию здесь отнеслись в высшей степени наплевательски, и уже сейчас все внутреннее пространство бывшего царства розеток, проводов и прочих нужных в хозяйстве вещей было поделено между ларьками с одеждой, косметикой, бытовой химией и шоколадными батончиками в ярких обертках. Искать ларек звукозаписи пришлось в настоящем лабиринте. Пришлось даже дорогу спросить у скучающей дамочки, которая была не похожа ни на продавщицу, потому что сидела не за прилавком, ни на покупательницу, потому что была без верхней одежды. Она-то и подсказала, где искать. Сам бы я, кстати, даже не додумался, что ларек можно воткнуть за забитый эвакуационный выход через цокольный этаж…

Выглядел он в точности как тот, который в ЦУМе — «Пункт звукозаписи», «моно-стерео», все дела. И на мое счастье, я успел как раз вовремя — парень в спортивном костюме, кожаной куртке и кепке как раз закрывал его.

— Привет! — чуть запыхавшись, сказал я. — Вы Вася?

— Ну, допустим, — парень резко обернулся и смерил меня недоверчивым взглядом.

— Хорошо, что я вас застал, — улыбнулся я. — Мне Игорь сказал, что вы являетесь контактным лицом хозяина всех пунктов звукозаписи.

— Чего? — спросил Вася.

«Это у них корпоративное», — со смешном подумал я. Хотя он прав, надо яснее выражаться.

Через пять минут не особо содержательного разговора, мы наконец друг друга поняли. Ну, точнее он перестал делать вид, что плохо владеет русским и ему ужасно некогда. Этому я не стал предлагать кафе и бутеры, обрыбится. Но договариваться оказалось даже проще, потому что во-первых, он не был лишен коммерческой жилки, и намек на упущенную выгоду для него не был пустым звуком. А во-вторых, группу «Ангелы С» он слышал по радио. И еще несколько минут пришлось потратить на бодание с очередным «я ничего не решаю». Но я за сегодняшний день уже неоднократно пробивал эту стену, так что шансов у Васи не было.

И когда Вася записал мне на листочке имя и контакты хозяина множества звукозаписывающих точек, я тут же потерял к нему интерес.

Смотрел на имя и думал, что вроде что-то очень знакомое, я где-то слышал его уже. И, кажется, даже общался с этим человеком…

— Слышь, Вовчик, — Вася похлопал меня по плечу.

— А? — встрепенулся я. — Думал, ты торопишься.

— Да я это… — Вася замялся. Когда мы вышли из магазина, я остановился на крыльце, а он торопливо почапал к остановке. Но вернулся. — А ты правда с «Ангелами» знаком лично?

— Типа того, — медленно кивнул я, все еще глядя на это самое имя. Это точно кто-то знакомый…

— Слушай, что подумал, — Вася потоптался с ноги на ногу. — У тебя же с собой кассета есть?

— Ну, допустим… — кивнул я, все еще не очень внимательно слушая Васю.

— Короче, я решил, — торопливо выпалил Вася. — Давай! Если Марат у тебя не захочет брать кассеты, я все равно возьму. А то что я как неродной, в натуре?

— О как! — вот тут я оторвался от созерцания полузнакомого имени. — А что это ты вдруг передумал?

— Да у меня уже кучу раз спрашивали эти «Темные тени», — поморщился Вася. — Я их даже с радио записал, но там качество… В общем, Марат сроду никогда сам по киоскам не ходит. Все время или я, или Дарина. А у меня спрашивают. Так что, давай, я готов. Деньги пополам.

— Хм… — я иронично выгнул бровь.

— Ну ладно, ладно, не пополам, — тут же сдал назад Вася. — Давай тридцать на семьдесят? По рукам? И, кстати, если еще кого из наших групп знаешь, пусть тоже приносят кассеты. Я отдельный листочек с ними сделаю. Чтобы если Марат вдруг появится, можно было его быстро от стекла отлепить и не спалиться.

— Заметано, — кивнул я и достал из кармана кассету «ангелочков», которую таскал всегда с собой. Как талисман, практически. — Но с Маратом я все равно поговорю.

— Да конечно, конечно, базара нет, — Вася жадно выхватил из моих рук кассету. — Ого, круто как… А еще есть такие, чтобы в обложке?

— Надо — размножим, — уверенно кивнул я.

— Да не, пока не надо, — помотал головой Вася. — Я просто подумал, что можно будет… Ладно, я погнал, а то опоздаю! Ты остальным тоже скажи, пусть кассеты мне притаскивают!

Вася сбежал по ступеням крыльца и стремительно помчался куда-то в сторону вокзала.

А я еще раз посмотрел на контакты Марата. Блин, точно! Я же вспомнил, кто это!