А мы с тобой не чужие (СИ)

Глава 12

А кто-то постарался, запечатлел нас с Андреем Игоревичем во время баталий по рабочим вопросам. И почему мы со стороны смотримся, как влюбленная парочка? Первые три фотографии правдоподобны. Я даже понимаю, что это за моменты. А потом идет такое… Чувствую, как от смятения заливаюсь краской. На одной фотографии мы целуемся у входа в институт, потом обнимаемся на чьей-то квартире, а далее… прикрываю на миг глаза, не имея сил смотреть. Сижу так несколько секунд, а потом заставляю себя взглянуть.

Я вижу горячие объятия в постели, и мы там практически без одежды. На мне черные чулки в сеточку с поясом и ничего больше. Ни-че-го. Ракурс весьма откровенный, и размер фотографий довольно приличный, не десять на пятнадцать. Почти с лист А4. Кто бы ни был тот мастер, создавший наши фотографии, а он обладал задатками художника. Чтобы создать такое, надо трудиться не один час. У меня и румянец на щеках, и губы чуть пухлее, чем обычно, и глаза горят огнем страсти. Андрей на фото в профиль, обнажен по пояс, держит меня в объятиях, а дальше идет покрывало, но всем понятно, чем мы занимаемся. В общем, картина маслом, хоть на стену вешай.

От таких откровенных фотографий я вся горю и у меня дрожат руки. Такое чувство, что я увидела запретную зарисовку того, как бы это было, если бы мы с Новиковым и вправду оказались в одной постели. Слишком откровенно, слишком пошло…

— Кхм, — звучит за моей спиной, и я вздрагиваю. Фотографии выпадают из рук и рассыпаются по столу. Самая откровенная, где мы в постели в откровенной позе, падает сверху.

Новиков стоит за моей спиной и изумленно ее рассматривает. Ослабляет галстук на свежей рубашке, которую успел переодеть и шумно присвистывает.

— Черт, аж в жар бросило, — выдыхает он. — Где это мы с тобой? Что-то не припомню.

— Андрей, нельзя подкрадываться к человеку, когда он на взводе! — шиплю, как дикая кошка, но поднять фото не успеваю. Андрей выхватывает пальцами ту самую откровенную и с интересом ее разглядывает.

— Прекрати! Отдай сюда… — подскакиваю со своего места, пытаюсь вырвать у него фото, но он резко поднимает руку вверх, и дотянуться до картинки становится невозможным.

Толкаю его в грудь. Мои щеки пылают огнем от неловкости, и я никак не могу унять дрожь.

— На стол залезь, может, получится у меня ее отнять, — подмигивает мне Новиков. Смеется, а я злюсь. Бью его кулаками в грудь, он морщится от боли, а мне его ни капли не жаль, несмотря на ссадины, оставшиеся от ударов Сережиной охраны.

— А ты тут ниче так, даже очень… — он продолжает откровенно рассматривать созданную фотошопом мою версию в чулках на постели. — В моих объятиях смотришься идеально. Говорил тебе, Сухорукова, что нам с тобой надо служебный роман закрутить. А ты все: Сережа, Сережа.

— Андрей, ты идиот?! — чуть не плачу я. — Отдай сюда фотографию, немедленно! Их моему мужу подкинули на работу вчера утром!

— Хм, надо же. Кто, интересно, так хорошо постарался? — спрятав фото за спину, Новиков с интересом смотрит мне в глаза. — Мы там такие… реальные, что ли? До дрожи.

— Я не знаю! Отдай фотографию…

— Не отдам.

— Почему?!

— Во-первых, ты на ней очень красивая. Лучше поставлю в рамочку на своем рабочем столе и буду любоваться, — в его глазах вспыхивает задор. — А во-вторых…

— Попробуй только!

Кидаюсь на него, но он делает шаг в сторону и я, споткнувшись о ножку стула, лечу на пол.

В последний момент Новикову удается меня подхватить и не дать разбить лицо об острый угол спинки стула.

Я оказываюсь в его объятиях. Его губы так близко, а его сердце бьется так громко, что я едва дышу.

— Даш, может, тебе каблуки надо сменить на более удобную обувь? — продолжая прижимать меня к себе, мягко предлагает он, а сам откровенно рассматривает мое лицо. И почему-то от его откровенного взгляда я дрожу, как осиновый лист. Его взгляд останавливается на моих губах и отчего-то меняется. Становится темнее. — Давно хотел тебе это предложить…

Я вдруг понимаю, что он давно хотел мне предложить совсем не смену туфель.

— Ты идиот, Андрей? У меня семья рухнула, — всхлипываю в отчаянии. Отталкиваю его от себя, сгребаю со стола остальные фотографии и с силой швыряю ему в лицо.

— Подавись! Хоть все их на стену себе повесь!

Все, не могу больше. Задыхаюсь рядом с ним. Распахиваю дверь деканата и бегу, не разбирая дороги.

— Даша! Постой… — кричит мне вслед Новиков. Но вместо того, чтобы остановиться, я несусь вперед. От бессилия перед ситуацией меня душат рыдания. И дело тут совсем не в издевательствах Андрея. Я же понимаю, что мою фотографию он ни в какую рамку не поставит. Просто… у меня такое чувство, что эти фото заставили меня представить то, чего в реальности быть не могло. Не должно. Никогда. А теперь это есть, и я не знаю, что с этим делать.