А мы с тобой не чужие (СИ)

Глава 21

— Не сиди, Даша, давай, помогай мне на стол накрывать, — мама трогает меня за плечо. — Это я еще сваху не видела. Интересно, она в курсе, что любимый сыночек вторую семью завел?

— Юля утверждает, что в курсе. Что это Анна Николаевна уговорила ее родить.

— Вот же стерва! А на юбилее мне улыбалась, в глаза заглядывала… — мама топает ногой, в ее глазах вспыхивает злость. — Какая двуличная сволочь. Все, объявляю Сухоруковым войну!

Я понуро иду к буфету и достаю чистые тарелки. Я и сама мысленно готовлюсь к войне с Сережей и его мамой. Только если они начнут требовать опеку над Даней, малой кровью это не обойдется. Суд, конечно, на их сторону встанет только в крайнем случае, но нервы мне они потреплют.

После завтрака Даня отправляется с дедушкой во двор, красить качели, а я заставляю себя принять ванну. Отчаяние такое, что мне даже шевелиться лишний раз не хочется, но надо, надо показать Сергею, что со мной все в порядке.

Я тщательно сушу волосы с помощью фена, укладываю их стайлером. Наношу на лицо косметику, выбираю длинный сарафан из льна нежного цвета неба — в обед обещают плюс тридцать. Тщательно отглаживаю сарафан, а потом несколько минут оценивающе рассматриваю себя в большом, до пола зеркале в деревянной оправе. «Так-то лучше», — подмигиваю себе грустно.

В полдень перед воротами нашей дачи торжественно притормаживает «лексус». Я выглядываю в окно мансарды, и в сердце неприятно колет. Сергей выбирается из машины. Он, как всегда, безупречен. Светлая футболка, джинсы, мягкие белые туфли из кожи — его молодит этот бренд. Что и говорить — мой муж довольно привлекательный мужчина. А то, что при деньгах, и вовсе возносит его до небес. Да только опалила меня его измена, сожгла почти дотла.

Муж достает с заднего сиденья пакеты. Там продукты, сладости, фрукты. Заходит во двор.

Данька, завидев отца, бросает кисточку с белой краской и на всех парусах несется к нему.

— Папа! Папа! — радуется он. Виснет у него на шее.

Я медленно прикрываю глаза. Вот как так случилось, что теперь папа будет всего лишь гостем в нашем доме?

— Привет, сыночек! — Сергей прижимает его к себе. Приобняв за плечи, идет вместе с ним по дорожке к моему папе, который усердно красит качели.

— Добрый день, Николай Викторович, — здоровается первым.

Отец сдержанно кивает. Руку не подает, прикрывается тем, что они перепачканы в краску. Сергей все понимает, на его лице мелькает недовольство. Как же так, тесть руку посмел не подать?

— Даша дома? — летит холодный вопрос.

— Дома, где ей еще быть?

— Ну, мы к ней тогда. Да, сынок?

Данька кивает. Ведет Сергея в дом.

Я спускаюсь по деревянной лестнице.

— Дашенька, привет, — Сергей ставит пакеты на стол, торопится ко мне. — М-м-м, какая же ты красивая!

Не успеваю увернуться, как он мягко привлекает меня к себе, целует в щеку, и меня обдает дорогим мужским парфюмом. Таким родным, и в то же время горьким. Предательство горькое на вкус, теперь я это знаю.

Мягко отстраняюсь. В моих глазах затаенная боль.

Жестом приглашаю его сесть на диван в гостиной, а сама осторожно присаживаюсь на край. Данил, не церемонясь, плюхается между нами.

Сергей виновато смотрит на меня. Берет мою руку в свою.

— Даш, давай домой, а? Не могу я один, без тебя там все будто умерло, — произносит печально.

— А ты Юлю приведи. Оживет все сразу, — подмигиваю ему холодно. Или это у меня просто глаз на нервной почве дергается? Не разобрать.

Сережа шумно вздыхает. Закатывает глаза.

— Даш, ну, что ты заладила? Думаешь, если бы Юля мне была нужна, я бы ее не привел? Не нужна она мне. То, что она воспользовалась моим состоянием, не делает ее равной тебе.

— Как ты мог, Сережа? Ты же знал, что Ангелина — это имя нашей с тобой малышки. Зачем называть так дочь от любовницы? Других имен нет? Неужели не понимаешь, какую сильную боль вы мне причинили?

— Да не называл я ее, Даша! Меня перед фактом поставили. Протянули свидетельство, а там значится имя нашей с тобой дочери, — сетует Сергей. — Юля когда мне в кабинет свидетельство о рождении принесла, у меня чуть сердечный приступ не случился. Как будто заново в нашу с тобой боль окунули… А она стоит, улыбается так жизнерадостно, мол, вот, держи свою Ангелину.

Ухмыляюсь, да только горько. Можно ли верить его словам? Юля, конечно, могла. Да и свекровь, скорее всего, в стороне не осталась. Дала ей ценный совет под флагом «Спасем Сережу от пьянства любым способом».

— Как лоха последнего, развела меня Юля, — подтверждает мои слова Сергей. Вздыхает невесело, смотрит в пол. — Она, кажется, не понимает, где грань допустимого. Я пытался от нее откупиться. Квартиру им с дочерью предоставил, деньги отстегиваю каждый месяц. Но она не унимается. У нее от жадности глаза горят, и каждый раз все мало, мало. Дай, дай, дай… Но мне такая, как Юля, и даром не нужна. Моя семья — это вы с Данилом.

В его зеленых глазах столько раскаяния, что у меня щемит в груди. У нас семья. Сын Сережу обожает…

— Сереж, а как же мы дальше будем? — спрашиваю глухо. — Юля ведь права, не чужие они теперь. Новый год вместе встречать? Двумя твоими семьями? А в отпуск, как ездить? Юлю с дочкой будем за собой таскать? Или по очереди будешь нас возить? У меня это все не укладывается, понимаешь? Моя картина мира не предполагает, что у тебя две жены вместо одной. Ты, как арабский шейх, честное слово… — усмехаюсь горько.

— Ну, что ты заладила, Дашенька? Не собираюсь я их за собой никуда возить. Не нужны они мне. Хочешь, я им больше не буду денег на жизнь давать?

Что-то неприятное растекается под кожей колючими мурашками.

— А как же они жить будут? — переспрашиваю настороженно. — Ребенок же не виноват, что его отец женат?

— Тебя это должно волновать меньше всего. Это не твои проблемы, а мои.

Несколько мгновений мы молчим. В воздухе повисает тягостная тишина.

— Даш, а давай на море сорвемся? — внезапно предлагает Сергей. — Я уже путевки оплатил. Все включено, шикарный отель в Сочи со своим пляжем. Давай. Даш, решайся. Отдохнем, Даню накупаем в море, а по возвращению решим, как быть дальше с нашими отношениями. Обещаю, что не буду на тебя давить.

Сергей льет свои сладкие речи, и я начинаю поддаваться. А тут еще горящие Данькины глаза.

— Пап, а собаку? Купишь? Я тебе породу скидывал, какую хочу, — дергает отца за руку он. Ерзает нетерпеливо на диване. — Французика, пап!

— Дань… — слабо пытаюсь протестовать. Собака нам сейчас ну совершенно ни к чему.

Но Сергей улыбается.

— Сыночек, а давай сейчас в питомник съездим, выберем тебе щенка? Внесем задаток, а заберем, как с моря вернемся? Хочешь так?

— Правда? Папа, правда?

В глазах у сына слезы радости. Он кидается на шею Сереже, а я сижу на другом краю дивана и чувствую себя полной дурой.

— Даша, поедешь? — Сергей задорно толкает меня в бок. — Давай, поехали!

— Мам, умоляю, поедем! — виснет на мне сын.

— Поедем, — киваю согласно. Не могу я отказать, когда мой сын чуть не плачет от счастья. Мы и так ему жизнь испортили. Сказать сейчас нет просто невозможно, потому что это будет подло.

— Бабушка! Дедушкааа! — оставив нас, Данька несется во двор. — Мы в питомник едем! У меня будет собака! Собака! Французский бульдог, как я хотел!

— Твою ж мать… — срывается у моей мамы с губ ругательство.

А папа крутит у виска пальцем у Дани за спиной. Мол, что вы придумали? Какая собака?

Но Сережа упорно ведет нас с Данилом к своей машине. По всему видно, он тоже рад. С азартом запускает нас в салон. Данил нетерпеливо тянет ремень безопасности, я усаживаюсь рядом с ним. На переднее сиденье, к Сергею, из принципа не сажусь.

«Лексус» срывается с места и вливается в поток машин. Мы едем в питомник, где разводят французских бульдогов. Там есть в наличии щенки в дорогом окрасе.