А мы с тобой не чужие (СИ)

Глава 52

Отец встречает меня бодрой улыбкой.

— Привет, привет! Как твои дела, дочка?

Выжимаю улыбку из последних сил. Присаживаюсь на стул рядом с его кроватью.

— Отлично у меня дела, лучше некуда. А ты как?

— Я прекрасно себя чувствую. Хочу домой, но доктор говорит, что надо еще полежать. Они понаблюдают за моим состоянием, витаминки проколют. Ну, знаешь ведь, стандартная процедура.

— Полежи, папа. Не стоит дергаться, — я поглаживаю его руку.

— Завтра же линейка, Даша! Я хотел пойти Даню проводить. Обидится ведь, что мы на линейку не пришли…

— Пап, линейки отменили, — вру, конечно. Но лучше врать, чем подставлять папу под очередной стресс. Как знать, что отмочит Даня на линейке? — Только классный час будет. Не волнуйся, я держу руку на пульсе.

И здесь я тоже лгу. Не держу я руку на пульсе. Я даже созвониться с ребенком не могу, не то, что портфель ему собрать. Но папе этого лучше не знать.

У папы я сижу целый час. Болтаем ни о чем.

В школьном чате мелькают сообщения. Детям в школу завтра к девяти.

Что ж, отлично. В половину девятого я буду у школы. Дождусь Данила, и мы с ним поговорим.

Андрей приезжает на такси. Поднимается к папе в палату, вручает ему пакет больших турецких апельсинов.

— Я столько апельсинов в жизни не видел, как за последние сутки! — смеется тот. — Буду, наверное, медперсоналу предлагать по сниженной цене. Все, давайте, отчаливайте, ко мне сейчас коллеги с кафедры придут.

На выходе из больницы Новиков притормаживает.

— Ну, что, поехали ко мне домой? — смотрит на меня испытующе.

Я начинаю волноваться. Прошлым вечером сказала, что готова съехаться, а вот сейчас дергаюсь.

— Андрюш, я не уверена, что сейчас самое время. У сына завтра первое сентября, понимаешь?

Он мрачнеет.

— Да, кстати. Тебе от сына пришел ответ.

— Ответ?

Чувствую, как начинаю дрожать.

Новиков протягивает мне свой мобильник. Жадно выхватываю, впиваюсь глазами в текст.

«Завтра к школе придешь?»

И все. Ни привет, ни пока, ни люблю тебя мама. Чувствую, как разочарованно сжимается сердце. Когда я успела вырастить эгоиста?

«Да, конечно, приду. Разблокируй меня, пожалуйста!» — пишу сообщение.

«Нет», — летит категоричный ответ. Я поднимаю полные слез глаза на Андрея. Не могу понять — это пишет мой сын? Или издевается Сергей?

Новиков пожимает плечами. Протягивает руку.

— Давай ключи от машины, я поведу.

Вручаю ему ключи и понуро иду следом за ним к стоянке.

Вскоре мы отъезжаем от больницы. Андрей плавно лавирует в потоке автомобилей, а я сижу, уставившись стеклянным взглядом в экран его телефона.

«Давай, я приеду, помогу тебе собраться в школу?» — пишу новое сообщение.

«Бабушка Аня уже меня собрала», — приходит безразличный ответ. — «Встретимся у школы в 8 45»

«Хорошо, до встречи».

Андрей на миг поворачивается ко мне.

— Даш, не расстраивайся. Твоему сыну нужно время, чтобы освоиться. Он чувствует себя преданным, пойми.

— Как мне ему объяснить, что все не так? Как, Андрей?!

— Я не знаю. У меня никогда не было детей. Но я верю, что у тебя с сыном все наладится.

Новиков накрывает мое колено теплой ладонью, а потом спохватывается и сворачивает в «Суши Вок».

— Посиди немного в машине, куплю нам ужин.

Понуро киваю.

Он скрывается за стеклянной дверью, а я продолжаю сидеть рядом с водительским местом и пялиться в пустоту. Значит, бабушка Аня уже успела собрать его в школу. И ляльку, конечно, притащила в квартиру, где жила наша семья. Хотя, чему я удивляюсь? Сама виновата, не стоило отправлять Данила на море. Чувствовала же, что что-то не так с этой поездкой!

Андрей возвращается спустя пятнадцать минут с пакетом, в котором суши и китайская лапша.

— У меня дома есть бутылка отличного вина, — подмигивает мне, усаживаясь на водительское сиденье. — Заодно и отметим новоселье.

— Новоселье? — окончательно теряюсь я.

— А почему нет? Сегодня ты подала на развод, значит, мы имеем полное право отметить этот шаг. У меня, кстати, для тебя есть еще один сюрприз.

— Что за сюрприз?

— Приедем ко мне, расскажу.

— Андрей, не томи! Я же умру от любопытства…

— Не, от этого еще никто не умирал, — смеется он.