А мы с тобой не чужие (СИ)

Глава 4

— Нет, нет и еще раз нет! — кажется, Новиков хочет испепелить меня взглядом. И даже новая сплит система, которую установили в просторной приемной декана, не может его остудить. — Сухорукова, какой отпуск?! У нас завал, ты же знаешь лучше меня, разгар сезона, приемная комиссия только завершила свою работу, а разгребать некому! То, что твоего спиногрыза надо везти на море, это не оправдание! У него есть все, и даже больше! У меня в десять лет из игрушек был только деревянный автомат, который своими руками выстругал.

— Я поняла, — мысленно закатываю глаза. Поглядываю на начальника с неприязнью. Нет, мне никогда не нравились мужчины моего возраста. Сергей, мой муж, старше меня на тринадцать лет, и это сразу чувствуется — он опытный, спокойный, он всегда главный. А этот… Вроде все при нем, но у меня почему-то ощущение, что я сижу за одной партой с одноклассником, которого хочется огреть по голове учебником.

Андрея Игоревича Новикова огреть папкой с документами руки чесались с тех пор, как мы оказались в одной аспирантуре. У нас с ним было какое-то нездоровое соперничество и неприязнь до темноты в глазах.

Деканом факультета выбрали его, а не меня. За харизму, за то, что холост и привлекателен. За то, что мужчина. А я — женщина. У нас всегда было разделение по половому признаку. Если мужчина и женщина имеют одинаковые заслуги, выберут мужчину.

То, что меня поставили его заместителем, доставляло Андрею Игоревичу какое-то садистское наслаждение. А еще его жутко раздражал тот факт, что я замужем за успешным бизнесменом Сергеем Сухоруковым.

Андрей Игоревич Новиков сам писал кандидатскую, а потом и докторскую. А мне — что уж греха таить — все купил Сережа. Он в тот период нашей жизни вообще беспробудно пил и скупал для меня все подряд — шубы, машины, путевки — лишь бы увидеть хоть каплю живого блеска в моих карих глазах. Диссертация, приемная комиссия — все было куплено, все были подкуплены. Главное, чтобы Даша в свете софитов прошествовала за кафедру и ей присвоили звание доктора наук.

Не удивительно, что Новиков бесится, ведь мне досталось почти даром то, ради чего ему пришлось очень серьезно бороться. За свою докторскую мой начальник бился не на жизнь, а на смерть, стиснув зубы. И надо сказать, его целеустремленность окупилась сторицей. Сейчас он у нас ходил в свете софитов под аплодисменты влюбленных в него без памяти всех без исключения женщин, менял их, как перчатки и издевался надо мной, как над единственным выбившимся из стаи его фанаток недоразумением.

— Нет, Сухорукова, — подойдя так близко, что я слышу его дыхание и терпкий дорогой парфюм, еще раз выдает Новиков. — Выучи назубок это слово. Хочешь быть на коне, учись пахать за троих. Хочешь должность, будь как все. Отпуск могу предложить в октябре. Тогда и поедешь на море.

Сжимаюсь внутри. В глазах слезы. Знает, гад, что цепляет за живое и улыбается. В сентябре у Данила начнется школа. Никто его не повезет к морю в октябре, пусть и бархатный сезон будет в разгаре.

— Осенью дети идут в школу, — шепчу разочарованно. — Что изменится, если я сорвусь на недельку? Учебный процесс закончен, студентов нет. Все преподаватели уходят в отпуск летом.

— Ты не все! Ты заместитель декана по научной работе. Так что пусть твой прекрасный муж в октябре договорится с учителями! Подарками задобрит, — во взгляде серых глаз мерцает удовлетворение. — Он же у тебя бизнесмен? Ученый совет же задобрил? Докторскую тебе, закрыв глаза засчитали, хоть ты и двух слов на защите связать не могла. Что ему стоит в школе с учителями договориться?

— Сразу видно, что у вас, Андрей Игоревич, никогда не было детей, — я снисходительно улыбаюсь. — Иначе бы вы так не радовались чужой печали.

— А я, может, с тобой, Сухорукова, детей хочу иметь, — Андрей ядовито усмехается и наливает в кружку горячую воду из кулера. — А ты бизнесмена выбрала. Вот и приходится мне в холостяках ходить!

— Ты, Андрей, последний мужчина, с которым я бы решилась сделать ребенка. Запомни это, — шиплю разъяренно.

— А что так? Вроде красив, успешен… что не устраивает, мадам?

Он на пару мгновений задерживается у зеркала, поправляет жесткий галстук, приглаживает волосы, а в глазах злой огонь.

Стремительно подходит ко мне, резко привлекает к себе за талию.

— Может, закрутим служебный роман, пока все наши коллеги в отпуске? — продолжает издеваться.

Я перехватываю его взгляд и раздраженно выдыхаю. Убила бы, честное слово.

— Хотя, нет. С тобой не хочу. Старовата ты уже, Даша, — спустя миг подмигивает мне начальник.

— Я на полгода младше тебя! — фыркаю возмущенно.

— Надо же. А я думал, ты лет на пять старше, — он озадаченно зависает. — Да, замужество никого не щадит…

Едва сдерживаюсь, чтобы не выплеснуть горячий кофе ему в лицо. Ну, как с ним можно серьезно работать?

— У меня лекция по профподготовке через пять минут, — спохватывается Новиков. — береги себя, Дашенька. Нервные клетки не восстанавливаются.

Хлопает дверь, и я остаюсь наедине с собой и кружкой его недопитого кофе. Когда закончится эта негласная война? Не могу понять, почему Новиков меня так задевает. Цепляет. Почему так раздражает его новая туалетная вода? Вроде же приятный запах, чувствуется, что куплена в дорогущем парфюмерном магазине. И костюмчик у него очень даже ничего. Серый, в тончайшую полоску, под цвет глаз.

В приемную забегает секретарь Оля.

— Дарья Николаевна, доброе утро! Видели по новым грантам информацию?

Качаю головой.

— Нет, еще не успела посмотреть.

Сажусь за компьютер, загружаю.

— А насчет банкета, вы как? — не отстает Оля.

— Какого банкета? — приподнимаю бровь.

— Как?! У Новикова день рождения! Тридцать один год.

Морщусь, как от зубной боли. Как же я забыла, что у Новикова день рождения?