Ад - удел живых. Книга вторая.

Глава 19. Переполох в княжестве. 1.05.2008

Переполох в княжестве

1 мая 2008 года, утро. Г. Ярославль

Едва над городом разошлись рассветные сумерки, к заставе на мосту через Пахму подъехал обшитый железными листами внедорожник с пулемётным гнездом на крыше. Впрочем, стрелка за ним не было, и ствол ПКМа смотрел в затянутое серой хмарью небо.

Увидев предупреждающе поднятую руку часового, водитель броневика остановил машину. Тот час же открылась задняя дверь, и на дорогу выбрался невысокий, плотно сбитый, с заметным животом бородач. Кроме разлапистой бороды, его голову украшала шапка-кубанка из чёрной овчины с красным верхом. Одеждой не выделялся – как и все, одет в камуфляж.

Встав на асфальт, атаман Игнат Лихой одёрнул китель, и размеренной, солидной походкой направился к блокпосту, к ожидающему его новому заместителю Кургана, хозяина этой территории.

- Что припёрся с утра пораньше? – в голосе Баги, несмотря на грубые слова, неуважения не чувствовалось.

- Все эти «ваши благородие и превосходительства» отменили уже? – атаман поднял руку в приветствии, и потянулся за сигаретами.

- Не прикалывайся! Сам же знаешь, что это Курганова причуда. Чего потревожил-то?

- Новости хреновые, казачков моих порезали ночью. – прикурив, Лихой затянулся и выпустил сизое облако.

- Господи… Что ты такое ядрёное куришь? – Бага отмахнулся рукой от едкого дыма. – Где твоих порешили?

- Да на мосту над железкой, на Добрынина.

- С которого кормишься, что ли?

- У меня другого моста нет, люди лишних тоже.

- Предъявляешь, что мои побаловались? – насторожился Бага.

- Избави Бог, у нас с вами мир какой-никакой! – атаман махнул рукой на собеседника.

- Сам понимаешь, не мир. Курган над вами смилостивился, благодарите Бога, что такой человек оказался. Сколько потеряли?

- Пятерых похоронили. – Лихой нахмурился, и нервно раздавил недокуренную сигарету о шлагбаум, тут же залез в карман за следующей.

- Божиться не стану, что не наши… Но вроде ночью никто не шлялся, и так за две недели три бригады потеряли, одну так вообще с концами.

- Не ваша говоришь, кто же тогда?

- А что сразу на наших подумал, так начудили, что ли? – Бага нахмурил брови, на лбу прорезались глубокие складки.

- Да словно звери лютые порезвились!

- Может мертвяки откормившиеся? У нас тоже такое бывает! Неделю назад возле цирка, четверых тварь на куски порвала!

- Да не… Двоим головы прострелили, двоим черепа разбили в мясо, будто битой. Одному висок пикой продырявили.

- А вот это уже настораживает...

- Что скажешь, когда скажу, что оружие на месте оставлено? – атаман мазнул взглядом по стоящим за Багой постовым, и нервно выбросил на обочину окурок. – Ну и гадость же этот самосад!

- Ну ни хрена ж себе! - очень искренне удивился помощник Кургана. - Совсем другой расклад выходит! Дай-ка покумекаю...

- Что кумекать… Теперь ночью мост наглухо перегораживать стану, да казачков своих под крышу. И к нам в посёлок так просто не заскочишь.

- Ты на что намекаешь? Нам тоже беречься, раз у нас добыча побогаче?

- А на то, что со всех сторон припекает! Но это не в обиду, большому кораблю большое плавание. Вы сами себя в обиду не дадите.

- Верно сказал… Вот что, доведу до Его сиятельства сию информацию, - собеседника словно подменили, он уже мысленно перенёсся во дворец Кургана, и представлял, как будет докладывать. - Лады, если, что всё же наших рук дело, разберёмся, от чего и почему. Твои тоже «на беспредел» могли пойти… Да не маши рукой, знаю, как бывает! Но если это не наши, и никто из братвы, то надо эту падлу из-под земли достать! С такой угрозой спать спокойно не будешь! Мало нам мертвяков, да всякой шелупони, что вокруг бродит? Ещё с Московской братвой разбираться, борзые стали. Да с детями гор, будь они неладны...

Тут Бага понял, что сболтнул лишнего и замолчал. Взглянув в глаза казака, сочувственно похлопал атамана по плечу, и пошёл к своей машине.

* * *

Спустя четыре часа, после завтрака, одетый в персидский халат Курган стоял в своём кабинете, перед накрытым зелёным сукном столиком, превращённом в поминальный алтарь. На серебряном подносе ручной работы, с декором из позолоты и горячей эмали, стояли церковные свечи, и фотография седого худощавого мужчины в чёрной рамке.

- Эх, Касим Шакирович, Касим Шакирович… Зачем же ты так… Сам полез… - в который раз после известия о гибели друга, Курган сокрушался по потере. – Сявку эту, что тебя в капкан завела, я достану, из-под земли достану!

Вздохнув, самоназванный князь зажёг свечу. Перекрестившись, понуро побрёл к столу. Смерть подельника, погибшего из-за вонючего шныря, заманившего бригаду в ловушку, выбила Кургана из колеи. Весь вечер и половину ночи метался по кабинету, орал на слуг и подчинённых. Чуть до греха не дошло – под горячую руку попался один из бригадиров. Так бы и порешил его на месте по беспределу, если бы не вмешался Бага, земляк и близкий друг Касима, заведовавший складами с имуществом княжества. Багман, как звали в миру завсклада, в последний момент уговорил князя не ломать понятия, карая невинного. Чуть поостыв, Курган поставил Багу на место Каши, отдавая тому последнюю честь. Да и внешне Бага напоминал павшего, хоть и на десяток лет моложе…

- Ваша светлость! – в кабинете неслышно возник лакей, застыв в почтительном поклоне. – Виноват-с! Их сиятельство, граф Багман Газизович, просит Вашей аудиенции по неотлагательному делу!

- Давай, Сенька, зови! – обречённо махнул Курган, грузно падая на своё кресло-трон.

Лакей исчез, и в кабинет вошёл одетый в чёрную полевую форму заместитель, прикрыв за собой дверь.

- Ваша Светлость! Моё почтение и доброго здравия!

- Присаживайся! – князь покровительственно показал рукой на золочёное кресло у камина. – К столу теперь не садись, не по чину тебе.

Пока подельник устраивался, Курган поднялся, прошёл по кабинету, и уселся в кресло напротив. Не торопясь, налил себе коньяку из стоящего на столике графина богемского хрусталя с позолотой. Закрыв глаза, поводил носом над бокалом, вдыхая чарующий аромат «Л'Эссанс де Курвуазье» пятидесятилетней выдержки.

- Тебе не предлагаю, знаю, что не пьёшь… - Курган отпил маленький глоток, наслаждаясь богатым и шелковистым вкусом напитка. – Зачем пришёл?

- Ваша Светлость…

- Для тебя теперь – Олег Иванович. И только в этих стенах!

- Понял… Атаман пятовских казаков приезжал. - Бага быстро рассказал о разговоре с Игнатом, не упуская и не перевирая деталей.

Курган выслушал, не перебивая. Когда помощник замолчал, князь задумчиво поболтал тёмно-янтарную жидкость в бокале.

- Битами черепа разбиты, говоришь? У самого мысли есть, кто таким балует? – вопросительно приподнял бровь пахан.

- Кроме фанатов, больше некому. Подонки отбитые наглухо! Удивляет только, что стволы не взяли.

- Вот и я так думаю. Что до стволов… Думаю, скоро атаману предъяву занесут. Стволы оставили не просто так, а с намёком. Силу показывают.

- Да сколько там той силы, - покривился Бага. – Их со стадиона не так много ушло, и мы их покосили немало, когда город на доли кроили.

- Так фанаты круг себя другой шелупони собрали табун. Скинхеды, боксёры, что под нас не пошли, другое отребье. Северную часть промзоны под себя подмяли. Теперь на южную метят, где пятовские хабар собирают? Так казачки нам постоянно дань заносят, а фанаты что? Ну и за беспредел ответить должны.

Багман кивнул, соглашаясь.

- Надо бы к ним пацанов отправить, спросить за дело. Ты только козырных прибереги, неровен час дойдёт до бучи. У нас и так потери немалые. Новых направь. Пусть себя покажут. – Курган посмотрел на зама сквозь бокал. – И не забывай про сявку, как там его… Из-под земли достань!

- Сделаю, Ваша све… Олег Иванович! Я могу… идти? – Бага опёрся руками о подлокотники кресла.

- Иди. Сеньке по дороге скажи, чтоб не тревожил без особой надобности.

Когда за Багой закрылась дверь, Курган вновь посмотрел на траурный портрет подельника, и поднял бокал.

- Земля тебе пухом, Касим Шакирович…

* * *

После обеда, князь привычно устроился в удобном, высоком кресле возле панорамного окна своего кабинета. Из эксклюзивных колонок лилась чарующая «Травиата» Джузеппе Верди, в чайничке тончайшего фарфора настаивался элитный чай Те гуань инь, привезённый в этом году из Китая, в немалом количестве. Собирались пустить в дело, да не срослось…

Курган размышлял, как дальше вести работу с подчинёнными. Смерть Каши спутала многие карты. Ладно, мусульман группировки возьмёт на себя Бага. Каша пользовался у них авторитетом, по старой памяти должны и Багу признать. Остальными пока Лёня Бетон займётся, надо его поднимать. Засиделся в рядовых бригадирах. Тёрок между Багой и Бетоном вроде не было, должны сработаться. С заказчиками самому придётся разбираться. Торопят, нервничают. Особенно после смерти Азбуки, противной бабы из Углича. Сутки линию обрывали! Братву в Ростове срочно собирать надо, попутно приструнить Тутаевских. Зураб совсем берега попутал, на себя «полосатых»[1] перетягивает…

Погрузившись в мысли, князь не сразу услышал деликатный, но настойчивый стук в дверь.

- Заходи! – крикнул Курган, выключая музыку.

- Ваша Светлость, граф Багман Газизович! – на пороге возник Сенька.

- Путь проходит! – князь нехотя поднялся и направился в сторону камина.

По виду вошедшего Баги сразу стало ясно – принёс плохие вести. Сразу говорить не стал, повиновавшись жесту пахана, приглашавшего присесть в кресло.

- Говори… - приказал князь, собираясь налить несколько грамм коньяка в свежий бокал.

- Порешили пацанов! – Бага чуть не подпрыгнул в кресле, произнося простые слова.

Курган с трудом удержался, чтобы не швырнуть дорогой, эксклюзивный графин с не менее драгоценным коньяком в камин. Такие уже не купишь…

- Как порешили?! – глаза князя начали наливаться кровью. – Отморозки эти?!

- Да, Олег Иванович! – выдохнул Бага. – Всех четверых! Я за ними присмотр по-тихому отправил, только он и вернулся!

- Как?! – чуть ли не заорал Курган, известие о гибели боевиков стало последней каплей, сорвавшей тормоза.

- Битами забили… - в голосе Баги зазвенел испуг от взбесившегося пахана.

- Завалить п*доров, петухов поганых! Чтоб духу их больше не было в моём городе! Каждого размазать, на ремни распустить! Понял?! Вне закона всех! Договаривайся с кем хочешь! Всем малявы рассылай! Казакам, чёрным, водяным, кировцам! За каждую голову фанатов награду назначай! Исполнять! Сейчас же!

Бага подорвался из кресла, и быстрым шагом вышел их кабинета. Курган, с маской ярости на лице, уставился в пустоту. В голове мелькали способы расправы над шавками, поднявшими руку на его людей.

Чуть успокоившись, князь сделал несколько больших глотков прямо из горла позолоченного графина, не чувствуя ни вкуса, ни послевкусия с нотками кедровых орехов, лакрицы и цитрусовых интонаций…

[1] Полосатый, он же полосатик, особик - прошедший через зону особого режима, т. е. особо опасный рецидивист (ООР).