Афганистан, Англия и Россия в конце XIX века

V. Пребывание миссии в Лондоне: Визиты Насрулла-хана королеве Великобритании, 10-дневное путешествие миссии по городам Англии, посещение селькохозяйственных и промышленных предприятий, дворцов, учебных, медицинских и других учреждений

Как сообщала лондонская пресса, все приготовления для встречи афганской миссии к 24 мая завершались. Для встречи гостей был отправлен генерал-майор Джон Мак Нейл, конюший королевы, который должен был находиться при Насрулла-хане «от имени Ее Величества во время его пребывания в Лондоне». На лондонском железнодорожном вокзале «Виктория» гостей должны были встретить лорд Чемберлен, министр по делам Индии, и лорд Мэтуен в качестве командующего лондонскими войсками^[175].

Проведя полтора месяца в пути, в пятницу 28 зул ка’ада, соответствующего 24 мая 1895 г., в 11 часов утра корабль с афганской миссией бросил якорь в гавани Портсмута. Из крепости порта и двух военных кораблей прибывших гостей приветствовали 21 залпом из пушек, а военнослужащие кораблей открыли ружейную стрельбу (с. 1089)^[176]. Миссию в торжественной обстановке встречали представители военных, морских и городских властей Великобритании: лорд-мэр Портсмута, адмирал сэр Джеральд Сеймор Фитцджеральд, назначенный мехмандаром – опекуном миссии по Англии, сэр Джон Мак Нейл, сэр Нэвел Салтон, генерал-лейтенант Дейвис, командующий южным военным округом, адмирал-суперинтендант Портсмута Фейн и другие представители министерств и городских властей, генералы, адмиралы, военные и гражданские лица.

Затем гостей отвезли на плац-парад войск гарнизона и военноморской бригады, где были построены 4 тыс. военных^[177] из сухопутных и морских полков вместе с тремя батареями – двумя сухопутными и одной морской артиллерийской.

Прибытие Насрулла-хана в Портленд 24 мая 1895 г.

В честь прибытия гостей и здесь был дан пушечный поздравительный салют из 21 выстрела^[178]. После показательного парада войск на плацу и короткого отдыха (глава миссии был приглашен на чай генерал-лейтенантом Дейвисом в правительственное здание^[179]) Насрулла-хан вернулся на корабль и совершил на нем полуденную молитву. В 2 часа дня миссию на специальном поезде повезли в Лондон, и через три часа^[180], проехав 120 миль, поезд прибыл на лондонский железнодорожный вокзал «Виктория» (с. 1089).

Прибытие Насрулла-хана в Лондон на железнодорожный вокзал «Виктория»

Вокзал был убран надлежащим образом для встречи гостей: платформа устлана коврами, стены украшены красными тканями, с обеих сторон стояли пальмы, а с потолка свешивались флаги^[181]. Миссию с подобающими почестями встречали высшие государственные должностные лица и лондонская знать, среди них лорд Каррингтон, лорд Чемберлен, «церемониймейстер Ее Величества королевы Виктории», министр по делам Индии мистер Генри Г. Фаулер, лорд Дерби, лорд Катслу, сэр Стюарт Бейли, мистер Джордж Кэрзон, мистер Кэрзон, командующий войсками лондонского гарнизона и много других лиц.

Всадники королевской гвардии выполнили соответствующий церемониал встречи высоких гостей, и был произведен 21 пушечный залп в честь прибытия уважаемого принца Насрулла-хана. Затем, после соответствующей церемонии, министр по делам Индии Генри Фаулер и почетный эскорт сопровождали Насрулла-хана и его людей во дворец Дорчестер-хаус, «который является одним из самых лучших зданий Лондона»^[182]. Он был расположен на Парк Лейн. Этот прекрасный особняк, вмещавший более 100 человек, «арендная плата которого за неделю составляла одну тысячу фунтов», предназначался для размещения в нем миссии в качестве ее резиденции (с. 1090).

Лондонская газета «Таймс» приводила на своих страницах описание афганского шахзада во время прибытия миссии в Лондон: «На шахзада была надета каракулевая шапка, представлявшая собой головной убор русских офицеров, украшенная превосходной бриллиантовой звездой сбоку, красный мундир, расшитый золотом и широкими золотыми эполетами. Плечо его украшалось голубой лентой, которая на расстоянии походила на ленту ордена Подвязки. Она представляет собой не рыцарское отличие, которого нет в Афганистане, а был дан шахзада эмиром перед отъездом из Кабула как знак отличия. Его шпага и портупея были такими же, что у английских генералов. Его брюки были европейского покроя, темно-голубого цвета, с золотой полосой. На нем были высокие черные кожаные ботинки»^[183].

Дорчестер-хаус, резиденция шахсада Насрулла-хана на Парк Лейн, во время его пребывания в Лондоне (май-август 1895 г.)

Английская пресса широко освещала пребывание афганской миссии в стране. Крупнейшие английские газеты и журналы помещали статьи на своих страницах обо всех событиях, связанных с ее пребыванием в Британии. В «Сирадж ат-таварих» приводится более 50 названий английских газет и журналов, в том числе «The Times», «Morning Advertiser», «Manchester Guardian», «Manchester Courier and Club», «Leeds Mercury», «Morning News», «Morning Post», «People», «Daily Telegraph», «World», «Evening News», «The Illustrated London News» и многие другие (с. 1089). День за днем в ней подробно описан тот торжественно напыщенный церемониал приемов и почестей, с каким англичане принимали миссию.

За три месяца и десять дней пребывания в Англии Насрулла-хан и члены афганской миссии приняли участие во множестве официальных и частных встреч с представителями английских властей. Это были встречи Насрулла-хана (27 мая, 2 и 20 июля) с королевой Викторией (1837–1901), главой парламента, членами английского правительства, министром по делам Индии Генри Фаулером и сменившим его на этом посту лордом Джорджем Гамильтоном, с мэром г. Лондона и других городов; встречи и взаимные визиты с принцами Уэльским и Кентским, герцогами Йоркским и Кембриджским (главнокомандующим английских войск), бывшими главнокомандующими войсками Индии лордом Робертсом и сэром Стюартом; с представителями высшей английской аристократии и частными лицами.

В «Сирадж ат-таварих» рассказывается также о посещении членами миссии лучших дворцов Лондона, в которых в их честь было устроено немало пышных балов и приемов самой королевой, принцами и представителями лондонской аристократии и частными лицами. На этих приемах и балах афганские гости знакомились не только с высшими кругами Британской империи, но и с представителями Франции, России, Ирана, Турции и других стран. Впервые они могли видеть столько блеска и сияния электрических ламп, освещавших Виндзорский замок, Бэкингемский дворец, Альберт-хаус, здания парламента, Тауэра, Гильд-холла и др. В источнике приводится довольно подробное их описание.

В «Сирадж ат-таварих» повествуется и о культурно-познавательной и развлекательной программе миссии, а также о 10-дневной поездке афганцев в крупнейшие промышленные города Англии: Бирмингем, Ливерпуль, Манчестер, Глазго, Ньюкасл, Лидс и др.

Герцог Кентский, принц Уэльский, и шахзада Насрулла-хан принимают парад войск

В субботу 25 мая, на следующий же день после прибытия в Лондон, Насрулла-хан по приглашению принца Уэльского верхом вместе с ним и герцогами Кембриджским и Йоркским отправился в Мальборо-хаус под Лондоном. Здесь он вместе с вышеназванными лицами, принцем Кентским и английской знатью присутствовал на официальных торжествах в честь дня рождения королевы Англии^[184]. Здесь же, в главном штабе английских войск, шахзада и члены миссии были свидетелями смотра двух пехотных и одного кавалерийского полков Королевской гвардии, «оснащенней которых нет и не было в Лондоне» (с. 1090), а затем Насрулла-хан возвратился в свою резиденцию. В час дня Насрулла-хану нанесли визит принц Уэльский и его сын герцог Йоркский и «дружески побеседовали» с ним. После их посещения в Дорчестер-хаус прибыли с визитом герцог Кентский и герцог Сакс Кобургский и Готский, а после них – герцог Кембриджский. Насрулла-хан в тот же день нанес им ответные визиты.

Вечером этого дня Насрулла-хан был приглашен на официальный обед в Министерство по делам Индии. На обеде с приветственной речью выступил министр, в частности, он сказал: «Поскольку правительства Англии и Афганистана связаны между собой узами дружбы, мы полагали, что по приглашению в Англию прибудет сам Его Величество эмир Афганистана и со стороны английского правительства получит царские почести. Теперь, когда в это дружеское путешествие он послал своего достойного сына, [то] все равно не имеет разницы, и он дорогой гость нашего правительства. Мы очень обрадованы прибытием его любимого сына, поздравляем и приветствуем его».

Сардар Мухаммад Хасан-хан, ведший «Дневник путешествия», сообщает, что когда министр произнес эти слова, он «вздохнул и умолк». В ответ Насрулла-хан сказал: «Ввиду того, что мой уважаемый и почитаемый отец был болен, он благосклонно послал меня осуществить это приглашение Ее Величества великой королевы, чтобы больше, чем прежде, укрепить дружбу и единство между двумя странами. Мы желаем королевству и правительству Ее величества существовать вечно» (с. 1090–1091).

Поздно вечером того же дня Насрулла-хан по приглашению принца Уэльского находился на приеме в Брук-хаусе, «являвшемся домом леди Твидмаут»^[185], где он до двух часов ночи «приятно провел время» и познакомился с лондонской знатью и послами Османской Турции, России и Франции.

На следующий день, в воскресение 26 мая, сославшись на усталость, Насрулла-хан отказался от посещения лондонского зоопарка, которое уже было запланировано хозяевами, и отдыхал в своей резиденции.

Неофициальный визит сына афганского эмира, Его Высочества шахзада Насрулла-хана в Виндзорский замок к королеве Виктории 27 мая 1895 г.

На 27 мая глава миссии был приглашен на неофициальный прием к королеве Англии в Виндзорский замок. Насрулла-хан отправился на вокзал в экипаже, сопровождаемый эскортом из королевских конногвардейцев, вместе с сардаром Мухаммад Хасан-ханом, сардаром Мухаммад Акрам-ханом и переводчиком Тальботом. Затем поездом они выехали в Виндзорский замок, «находившийся в 30 милях от Лондона». На железнодорожной станции при выходе из поезда сардара встречали с почестями ряды всадников и пехотинцев. Гостей в королевском экипаже, «стоявшем наготове», отвезли в Виндзорский замок. Во дворе замка, при выходе из экипажа, их встречали герцог Кентский и принц Генри Баттенберг, зять королевы, вместе с офицерами высокого ранга и музыкантами королевского двора, «которые заиграли музыку и отдали честь, подняв руку к голове». Затем их отвели в зал для аудиенций к королеве. Когда Насрулла-хан подошел к королеве, она «встала, протянула ему руку и усадила на стул справа от себя»^[186]. Сопровождавшие шахзада сардары «Мухаммад Хасан-хан, Мухаммад Акрам-хан и мистер Мартин сидели слева от стула королевы вместе с принцем Льюисом и принцессой Беатрис».

На этой неофициальной встрече королева Великобритании лишь спросила гостя о состоянии здоровья эмира Афганистана Абдуррахман-хана. Шахзада передал королеве слова отца о том, что «он [эмир] и афганский народ удовлетворены благосклонностью и симпатией Ее Величества и английского народа [к Афганистану] и считают себя настоящими друзьями Ее Величества и английского народа». Затем сообщил, что болезнь помешала отцу прибыть лично в Англию с этой дружественной миссией. Он поблагодарил за почести, оказанные ему в Индии и Англии, и «особенно за эту мягкую встречу Ее Величества», и пожелал королеве долгих лет жизни и укрепления основ дружбы двух стран. Королева также изъявила пожелание, «чтобы дружба обеих стран была крепкой, прочной и постоянной» (с. 1091–1092).

Как сообщалось в русской прессе, аудиенция афганского шахзада у королевы «продолжалась полчаса»^[187]. После приема королева отпустила гостя «в другую комнату замка», где он вместе со всеми «пил чай и отведал фруктов». Затем Насрулла-хан вернулся в Лондон, «чтобы присутствовать на приеме принца Уэльского в Сент-Джемском дворце»^[188].

В два часа дня наследный принц Великобритании дал Насрулла-хану аудиенцию. На этой аудиенции присутствовало большинство членов королевской семьи, принцев и вельможной знати, военачальников и деловых людей (их имена приводятся в «Дневнике путешествия»), а также послы большинства стран.

В начале этого «большого приема» наследный принц усадил шахзада на стул «справа от себя, а слева от него уселся второй сын королевы герцог Кентский». Другие принцы стояли, «выстроившись слева от стула второго сына королевы». С правой стороны от наследного принца Англии стояли «великий визирь лорд Чемберлен» и другие должностные лица. Потом приглашенные, «имея два билета в руках, один для входа, а второй для выхода, <…> образовали проход» перед принцем Уэльским и Насрулла-ханом. Среди них были и сопровождавшие шахзада сардары. Затем все присутствовавшие на приеме стали оказывать почести принцам. Они «входили в одну дверь и выходили в другую дверь». Во время прохождения мимо принцев, они «головой отдавали низкий поклон». Аудиенция закончилась в четыре часа дня. Первым покинул аудиенц-зал принц Уэльский. За ним к дверям «был подведен экипаж Насрулла-хана, и его до самого экипажа проводил лорд Чемберлен, вместе с присутствовавшими на приеме принцами. Затем каждый возвратился к себе» (с. 1092). После аудиенции у принца Уэльского шахзада отбыл на прием у главы правительства.

Как видим, на этой неофициальной встрече главы афганской миссии с королевой Англии не были произнесены слова о том главном, ради чего эмир направил своего сына в Лондон, – о согласии английских властей на постоянное представительство Афганистана в Лондоне. В источниках приводятся лишь подробности церемониала приема шахзада.

Газета «Новое время» сообщала, что «много англичан, порицает правительство за чрезмерные почести», оказываемые «младшему сыну афганского эмира Насрулла-хану. По слухам, Наслулла-хан ведет с английским правительством переговоры относительно Читраля. Читраль – составная часть Афганистана, и Абдуррахман-хан требует, чтобы эта область не была присоединена к английским владениям. Английская дипломатия склонна удовлетворить законное желание афганского эмира, но военные протестуют, ссылаясь на недружелюбное отношение читральцев к Абдуррахману и на сочувствие их к России»^[189].

28 мая Насрулла-хан находился в своей резиденции и диктовал секретарю миссии свои впечатления для эмира. В этот же день ему нанесли визит бывшие главнокомандующие Индии лорд Робертс и сэр Стюарт. Затем вместе с членами своей свиты он совершил прогулку по Лондону. Их особый восторг вызвало здание парламента, являющееся, по их мнению, «одной из лучших и удивительных построек современности» (с. 1092).

29 мая Насрулла-хан по приглашению принца Уэльского в его специальной карете отправился в Эпсон, близ Лондона, в сопровождении многих «смуглых афганцев в простых одеждах»^[190], и присутствовал на знаменитых больших ежегодных скачках «Дерби Дей», о которых он [якобы] «слышал даже в далеком Афганистане». Он наблюдал за скачками из королевского салона, до четырех часов дня было проведено три конных забега.

На этом зрелище присутствовали члены царствующего дома и знать Англии: принц и принцесса Уэльские, принцесса Луиза, принц Кристиан, лорд и леди Дерби и много других представителей знати, а также «приблизительно 20 тысяч зрителей мужчин и женщин». Среди зрителей скачек назван и посол Франции^[191]. Насрулла-хана на скачки сопровождал в числе прочих мистер Сальтер Пайн, англичанин, работавший у эмира Афганистана. Как сообщает «Сирадж ат-таварих», «поле и комнаты здания дают 2 корура^[192]рупий дохода». Само здание ипподрома «состоит из двух этажей, и [крыша] покрыта деревом. В верхнем этаже находится место пребывания принца Уэльского, а в нижнем этаже каждая комната вмещает не более десяти человек. Аренда каждой комнаты стоит 3 тысячи рупий и является местом для зрителей» (с. 1092–1093).

В этот же день принц Уэльский устроил прием и пригласил Насрулла-хана в Альберт-хаус. На этом приеме помимо членов королевской семьи и придворной знати из высших сословий присутствовали: прежний премьер-министр Англии – лорд Розбери, и новый – маркиз Солсбери, большинство министров, военачальников и лордов, три прежних вице-короля Индии, мистер Кэрзон, а также послы большинства стран, в том числе посол России (с. 1110). Насрулла-хану и его свите были оказаны почести.

30 мая Насрулла-хану нанес визит лорд Дерби, а вечером он был одним из многочисленных гостей бала в Бэкингемском дворце, который был дан от имени королевы. Шахзада отправился во дворец «в королевском экипаже, который был подан к двери его местопребывания». В пути до дворца его «сопровождала группа всадников из особой королевской гвардии». По прибытии к дворцу группа всадников и пехотинцев, находившихся там с музыкальными инструментами, «заиграла приветственную музыку». Во дворце его встречал «сын Ее Величества герцог Кентский», который ввел его в приемный зал, где находилось много сановников и английской знати. Затем «принцессы впереди, а принцы – позади отправились в зал для танцев». Насрулла-хан проследовал за ними.

Бэкингемский дворец, «один из известных замков Вселенной», произвел на афганских гостей большое впечатление. В источнике приводится описание этого зала: длина «помещения составляет приблизительно 100 заров»^[193], а ширина – 60 заров. «На этом вечере присутствовали приблизительно 3 тысячи мужчин и женщин из английской знати». Здесь афганских гостей восхищало все: и залы, освещенные «тысячами электрических лампочек», и музыка, и певцы. «Хотя [Насрулла-хан] и его люди не понимали слов певцов, <…> они получили удовольствие от изящества и красоты пения, доходящего до совершенства». Они восхищались и потолком зала, который «от сияния света и изобилия светильников походил на небо, полное звезд» (с. 1093).

Вечер продолжался до 2 часов ночи. На следующий день шахзада отдыхал в своей резиденции. Лишь вечером он совершил небольшую прогулку по городу.

1 июня афганский шахзада вместе с наследным принцем Англии присутствовали на военных учениях под Лондоном. Среди нескольких других афганцев, сопровождавших Насрулла-хана, впервые назван лекарь миссии Мирза Абдул Фаттах-хан. Шахзада из королевской ложи наблюдал показательные военные учения, за которыми наблюдали «8 тысяч мужчин и женщин». Были продемонстрирован 21 вид гимнастических упражнений пехотинцев, а также показательное сражение между английскими войсками, вооруженными современным оружием, и воинами, вооруженными пиками и стрелами, которые изображали «африканцев». Когда «африканцы» перешли в атаку и напали на укрепления «англичан», они наступили ногой на электрический провод, протянутый под землей вокруг баррикад, и «упали» от удара электрического тока. Затем они «погибли» от снарядов из пушек и винтовок. Принц Уэльский спросил афганского сардара, как ему понравилось сражение. Сардар ответил, что «очень трудно сражаться со стрелами и пиками против винтовок с магазинами и батареей пушек» (с. 1096). Гости внимательно наблюдали за скачками и гимнастическими упражнениями, а также парадом английских гусаров и воинов в красных одеждах разных времен (с. 1096).

2 июня афганцы побывали в лондонском зоопарке и «осмотрели все виды животных и птиц», находившихся там. Их особенно удивило морское животное «с огромным туловищем и короткими ногами, с раскрытой пастью и выгнутыми друг от друга зубами», по-видимому, бегемот (с. 1097).

В этот же день шахзада принял представителей мусульманской общины Лондона. Они преподнесли ему поздравительный адрес, выражавший надежду, что приезд миссии послужит укреплению дружеских отношений между двумя странами. Шахзада ответил, что ему приятно принимать своих единоверцев и он вдвойне удовлетворен тем, что они являются верными подданными великой королевы^[194].

3 июня афганцы посетили Королевский ботанический сад и присутствовали на десятых ежегодных скачках ломовых лошадей, проводимых в Риджентс-парке. Перед взором многочисленных зрителей проскакали четверки, тройки и двуколки^[195]. По мнению афганцев, лошади были «не меньше слона». Здесь же они осмотрели оранжерею и цветы и узнали, что растения этой оранжереи «выращивают под паром» (с. 1097).

4 июня (или во вторник, 10 зул хиджжа по «Сирадж ат-таварих»), в день одного из великих мусульманских праздников «Ид ал-Азха» (праздник жертвоприношения), афганская миссия в полном составе из «ста человек»^[196] предприняла поездку в Уокинг, в предместье Лондона.

Здесь, «в мечети доктора Лейтнера, прозванного Абдуррашидом», Насрулла-хан и его люди приняли участие в праздничной молитве и исполнили свой долг мусульман.

Мечеть Уокинга^[197] поддерживала большие связи с Восточным институтом и его музеем. Кроме Насрулла-хана и его свиты присутствовали члены дипломатических миссий Индии, Ирана и Турции (3 секретаря и имам турецкого посольства)^[198] и многие мусульмане, занятые на индийской выставке, а также находившиеся в Англии купцы и др. Во время службы имаму мечети ассистировали имам турецкого посольства и имам миссии афганского шахзада (с. 1097).

После совершения намаза шахзада и другие приглашенные гости посетили Восточный институт, где позавтракали. Насрулла-хану подарили фотоцинкографированное издание Корана, выпущенное специально для института, а шахзада от имени своего отца Абдуррахман-хана подарил «основателю мечети 500 английских фунтов, что приравнивается к 15 тыс. кабульских рупий».

По возвращении в Дорчестер-хаус праздник продолжился, и «Его Высочество устроил прием, на котором принимал поздравления своих людей. Они, подходя к нему по одному, целовали его руку, произнося добрые пожелания»^[199] (с. 1097).

5 июня Насрулла-хан вместе с афганскими офицерами^[200], принцем Уэльским, герцогом Кембриджским и большой группой известных военачальников Англии присутствовал на смотре войск и военных учениях в Олдершоте, Ватерлоо и Фарнборо. В смотре участвовали 15 пехотных полков, 2800 человек конницы и 60 орудий, всего более 20 тыс.^[201] солдат из западно-лондонских добровольческих бригад. Насрулла-хан внимательно «по одному осмотрел конников, пехотинцев и артиллерию» (с. 1098).

Насрулла-хан вместе с сопровождавшими его членами королевского дома проехал вдоль рядов войск, осматривая их. Затем полки, ведомые герцогом Кентским и его штабом, проходя церемониальным маршем, приветствовали высоких гостей. Журнал «Иллюстрированные лондонские новости» отмечал, что особенно большое впечатление произвел на шахзада стремительный галоп конной артиллерии.

Выступили пехота и две кавалерийские бригады, которые, «растянувшись в длинные ряды с востока на запад Лафанской равнины, продемонстрировали атаки»^[202].

После смотра шахзада пообедал вместе с английскими принцами у герцога Кентского, «где он находился до 4 часов 20 минут». Затем вместе с принцем Уэльским поездом возвратился к себе. Во время «начала движения поезда был произведен 21 прощальный пушечный выстрел» (с. 1098). В этот же день Насрулла-хан в Харлингеме смотрел футбольный матч между женатыми и холостыми мужчинами. Выиграли женатые мужчины со счетом 6: 5^[203].

Прием Его Высочества шахзада Насрулла-хана в Гильд-холле 6 июня 1895 г. Лорд-мэр Лондона преподносит ему приветственный адрес

«В четверг, в 9 часов утра 12 зул хиджжа, что соответствует 6 июня 1895 г.», в ратуше Лондонского Сити (в Гильд-холле) лорд-мэр города устроил прием в честь афганской миссии. На этот прием Насрулла-хана сопровождали: «полковник сардар Мухаммад Хасан-хан, майор сардар Мухаммад Акрам-хан, мирза Абдуррауф-хан, два мехмандара-опекуна и переводчик». Кроме знатных афганцев его сопровождали 10 человек из «рисала-и шахи^[204]» – кавалерии эмира Афганистана (с. 1101), «блестящий эскорт, включая многих афганцев в национальной одежде»^[205]. Вдоль пути следования по улицам Парк Лейн, Пелл Мелл, Стренд, Флит-стрит, Лудгейт Хилл, Чипсайд и Кинг-стрит стояли люди, чтобы увидеть шахзада. Они приветствовали его.

Среди гостей Гильд-холла на приеме присутствовали Г. Г. Фаулер, лорд Кнутсфорд, сэр Микаэл Гикс Бич, фельдмаршал Дональд Стюарт, сэр Генри Ирвинг, Джордж Керзон, глава английского банка и ведущие представители Сити.

В зале для приемов ратуши мэр зачитал и преподнес Насрулла-хану приветственный адрес, содержащийся «в красивом золотом футляре». В нем говорилось о хороших отношениях, существовавших между Англией и Афганистаном, и о том, что эти отношения должны «оставаться навсегда безоблачными ради счастья и пользы обеих стран». Насрулла-хан поблагодарил лорд-мэра за гостеприимство и «в подкрепление [существующей] постоянной дружбы между Афганистаном и Англией привел все свидетельства дружеских поступков своего августейшего отца, Его Величества [Абдуррахман-хана], осуществленных им в отношении Англии». Затем был дан обед.

На обеде был провозглашен тост за здоровье эмира Афганистана и зачитано приветственное обращение. В нем говорилось: «Английский народ – искренний друг афганского народа, и Его Величество эмир Афганистана послал в Англию вместо себя своего сына. И вот мы говорим ему: добро пожаловать, поздравляем и приветствуем его и надеемся на согласованность действий с нашим правительством и народом Его Величества эмира Афганистана <…> Но его царственное внимание обращено на укрепление границ Индии, а она по своей ценности и уникальности подобна короне Ее Величества королевы Виктории».

В ответной речи Насрулла-хан сказал, что его высокопочитае-мый отец сам собирался прибыть в Лондон. Но из-за плохого состояния здоровья приехать не смог и [потому] благосклонно послал его, своего второго сына, с миссией в Англию, «чтобы укрепить узы дружбы между двумя странами». Насрулла-хан в ответ лорд-мэру, который, по его мнению «намеком определил Афганистан границей Индии, по отношению к России», а также на его высказывание о том, что «царственное внимание эмира Афганистана обращено на укрепление границы Индии», шахзада «выразил свое несогласие» и прямо заявил, что при уточнении линии границы, определенной ранее между Афганистаном и Индией [договором], были уточнены все линии и расстояния между пунктами (на границе), «и это делает очевидным и доказанным укрепление дружбы сторон, в чем нет никакого сомнения». Его «краткий ответ был переведен полковником Тальботом» (с. 1101–1102). На официальном обеде были произнесены тосты за здоровье королевы Англии и эмира Афганистана^[206].

Источник и здесь хранит молчание о том, обсуждалась ли на этих встречах просьба эмира Афганистана о пребывании в Лондоне представителя афганского эмира.

7 июня Насрулла-хан и его люди плыли по Темзе на судне «Адмирал Уолси» в сопровождении министра по делам Индии и лорд-мэра. Когда судно подошло к Тауэрскому мосту, скорость судна была сбавлена, и афганским гостям продемонстрировали «последнее новшество лондонских мостов – мост был разведен».

Зрелище стального моста через Темзу, «который можно разъединить и снова соединить», произвело на шахзада огромное впечатление. Он обратился к полковнику Тальботу с просьбой позволить ему осмотреть машинное отделение моста. Разрешение было получено, и он, поднявшись наверх, с интересом наблюдал за его работой. Кроме того, он проявил стремление «осмотреть как можно больше машиностроительных и промышленных предприятий за время своего пребывания в Англии, чтобы извлечь пользу для своей страны»^[207]. В порту афганцы осмотрели «Альбертдокс», им показали новые корабли компании «Восточное и Островное судоходство». На одном из самых больших – «Каледония» – Насрулла-хан отобедал вместе с представителями этой компании и лондонской знатью (с. 1102). В тот же день шахзада посетил обсерваторию Гринвич^[208].

8 июня Насрулла-хан побывал в Министерстве по делам Индии, затем несколько часов провел в Бэкингемском дворце и осмотрел его. В источнике приводится довольно подробное описание дворца. «Бэкингемский дворец, [который] является одним из известных дворцов Англии <…> состоит из 200 средних комнат и 6 больших и просторных залов. Один из этих залов отведен для театральных представлений, другой – для правительственных приемов <. > все лампы и светильники, висящие в комнатах и прибитые к стенам – электрические. Посуда и утварь, выставленная в них для украшения, – все из дорогого, подлинного фарфора и чистого золота. В коридорах выставлены скульптуры большинства прежних королей Англии». В одной из маленьких комнат шахзада увидел несколько стульев и кресел из слоновой кости и меха. Лорд Чемберлен, сопровождавший шахзада, объяснил ему, что они попали в руки англичан из шатра Типу-султана во время битвы при Бендуре^[209] (с. 1102–1103). В этот день Насрулла-хан побывал и в королевском манеже, где «внимательно осмотрел всех лошадей, включая знаменитых пони кремового цвета»^[210].

Во время пребывания в Англии молодому афганскому шахзада и его людям была предоставлена поездка в крупнейшие промышленные города Великобритании для осмотра новых промышленных предприятий. В этой поездке Насрулла-хана сопровождали мехмандар по Англии сэр Фитцджеральд, переводчик полковник Тальбот, афганские офицеры и 40 других афганцев – членов миссии (с. 1103).

В каждом из этих городов после официальных торжественных встреч афганским гостям показывали не только многочисленные достопримечательности и их окрестности, но и новейшие достижения в области военной техники и электричества. Афганцы с большим интересом знакомились с этими городами и с их промышленными предприятиями: оружейными, машиностроительными, кораблестроительными, производящими сельскохозяйственные орудия, хлопкопрядильными, шерстоткацкими и ситценабивными фабриками, электростанциями и др.

9 июня Насрулла-хан и его спутники отправились в десятидневное путешествие по городам Великобритании^[211] с целью посещения новых промышленных предприятий.

Вечером того же дня миссия прибыла в Бирмингем, «который находится в 120 милях от Лондона». На вокзале гостей с почестями и залпом в 21 пушечный выстрел встречали главы городских властей, в том числе мэр города. Гостей отвезли в гостиницу «Дорчестер-хаус», в которой «останавливался принц Уэльский, и другие принцы», когда они пребывали в этом городе (с. 1103). Улицы были переполнены желающими увидеть шахзада и его спутников^[212].

На следующий день афганские гости не только осмотрели достопримечательностей города и окрестности Бирмингема, но побывали на заводе, изготавливающем стрелковое оружие в Смол Хите. На этом оружейном заводе, где изготавливали ружья, приклады к ним и патроны, шахзада задержался, удивив англичан: они думали, он «просто пройдется по заводу», чтобы до двух часов дня успеть осмотреть еще два цеха.

Однако Насрулла-хан «так сильно заинтересовался тем, что он увидел», что ему потребовалось полчаса для осмотра процесса производства «в одном лишь из помещений»^[213]. В целом он провел на этом заводе около двух часов и наблюдал за производством ружейных лож, действием оружейных механизмов и стволов оружия, за тем, как соединяли части нарезного оружия, а затем проверяли уже готовое.

Насрулла-хан «задавал нескончаемые вопросы относительно различных процессов [производства]… сам записывал разъяснения», а иногда «передавал это дело одному из членов своей свиты». Позже он заявил, что «это было именно то, зачем он прибыл в Бирмингем, и, если возможно, он еще вернется и осмотрит [завод] более внимательно». Он также попросил послать несколько образцов нарезного оружия в свою резиденцию – Дорчестер-хаус^[214]. В этот же день Насрулла-хан знакомился с местной знатью на приеме, устроенном мэром города.

В Бирмингеме Насрулла-хан побывал и на стекольном заводе компании «Ослер» и осмотрел завод, изготавливающий боеприпасы компании «Дж. Кинох и Уиттон», где был принят главой компании Артуром Чемберленом. Он узнал, что население Бирмингема составляет 800 тыс. человек. По мнению Насрулла-хана, жители Бирмингема «отличаются от жителей Лондона», так как «они простонародны и не уважаемы. Большинство из них являются наемными рабочими и носят грязные одежды, а общественные постройки города не отличаются от домов Лондона» (с. 1103).

Следующим городом, который посетили афганские гости, был Манчестер. На вокзале Манчестера гостей встречали также с почестями и залпом в 21 пушечный выстрел. В Манчестере шахзада пожелал осмотреть ланкаширскую хлопкопрядильную фабрику. Он побывал также на шерстоткацкой и ситценабивной фабриках. Ему показали и в течение полутора часов разъясняли «как можно подробнее» различные стадии прядения и изготовления тканей. Он настолько заинтересовался процессами производства, что «мог провести на фабрике весь день». Вечером афганские гости совершили прогулку по городу, осмотрели порт и проехали некоторое расстояние по сложной шлюзовой системе манчестерского судоходного канала «Помона», устройство которого приводится в источнике (с. 1104). До Ирлама они плыли на пароходе «Игл», а дальше поездом выехали в Ливерпуль^[215].

В Ливерпуле гостей встречало множество людей, в том числе лорд-мэр города, «английские и восточные мусульмане» вместе с главой мусульманской общины этого города, называвшейся «Новообращенные в ислам», шейх ул-ислам Абдуллой Куйлламом. Две дочери главы мусульманской общины города преподнесли Насрулла-хану венок из цветов в форме полумесяца. Сам шейх ул-ислам, произнеся «Салам», упал на колени и пытался поцеловать руку гостя, но тот уклонился от оказанной ему чести, воскликнув: «Нет, это я должен целовать руку шейха»^[216].

Афганцы совершили вечерний намаз («намаз-и магреб»), «который совершается обычно через 20 минут после захода солнца», в местной мечети вместе с имамом индийцем Баракатуллой. После богослужения Насрулла-хан наставлял детей, проверил их познания в арабском письме и прослушал, как они читают по памяти стихи Корана. Затем подарил мусульманской общине на нужды мечети 2500 ф. ст.^[217] и получил приветственный адрес от Ливерпульских мусульман и корпорации города.

В этом городе гости внимательно осмотрели локомотивы электропоездов, «которые недавно изобрели», проехали некоторое расстояние в «поезде, который движется электричеством без паровоза». Они осмотрели электростанцию, снабжавшую электричеством железную дорогу. Гостям было разъяснено устройство машинного отделения, действия отдельных механизмов и отдельных деталей. Шахзада «задавал бесконечные вопросы, в особенности относительно динамо-машины, а некоторые члены его сопровождения делали множество записей». Шахзада выразил свое восхищение всем увиденным и «признался в желании иметь подобные и другие устройства в своей собственной стране»^[218].

На «маленьком судне» афганские гости плыли по Ливерпульскому каналу до самого моря, где они встретили большие морские корабли. Они увидели, что Ливерпуль – благоустроенный город, и узнали, что «Ливерпуль является портом Ланкашира и его можно назвать вторым городом Англии. Этот город немногим более 250 лет тому назад был деревней, в которой жили рыбаки и охотники, и их не было больше 100 человек. Теперь его население достигает 200 тысяч человек». Гости узнали также, что «город имеет деловые отношения с Гвинеей, Вест-Индией, Америкой и Ирландией» (с. 1104).

В Глазго на Насрулла-хана произвел сильное впечатление шотландский традиционный почетный караул, выстроенный для встречи гостей. В городской управе ему преподнесли адрес. Затем афганцы совершили прогулку по городу, побывали на судостроительной верфи и посетили кораблестроительную компанию, после осмотра которых гостям показали несколько шотландских танцев. Шахзада якобы сделал то же замечание, которое приписывают шаху Ирана Насреддину (1848–1896), не раз посещавшему Европу: «Как же вы не заставляете ваших подданных танцевать для вас вместо того, чтобы утомлять себя»^[219].

Глазго очень понравился Насрулла-хану. Он особо выделил этот город среди других городов Англии. Шахзада нашел, что в нем много прекрасных трехэтажных домов, чистых и красивых проспектов, зеленых и цветущих лужаек, а «люди красивы лицом и имеют более приятную наружность, чем другие англичане» (с. 1105). В Глазго сардар почувствовал себя слишком утомленным, и программа, составленная для него, была выполнена лишь частично. Он отказался поехать в г. Пейсли, где уже ждали гостей. Вместо Пейсли он уехал из Глазго в южном направлении – в Карлисл и Силлот.

В Карлисле ему была устроена пышная встреча и преподнесен приветственный адрес. В Силлоте афганцы с большим вниманием изучали пушечный завод лорда В. Г. Армстронга и электростанцию, которая «силой электричества приводит в движение машины, изготавливающие орудия и инструменты». В этом же городе на артиллерийском полигоне Вильяма Армстронга, Митчелла и К. они были свидетелями испытаний военной техники – стрельбы по мишени из пушек, продемонстрировавших, с их точки зрения, «высокое искусство и точную технику» (с. 1105). Из военно-морских пушек и других скорострельных орудий было выпущено «пять очередей снарядов по мишени, и они падали в море на расстоянии 2000 ярдов». Были произведены также несколько учебных боевых выстрелов^[220].

В Силлоте шахзада проявил огромный интерес к испытанию горных орудий и гаубиц для полевых действий, стрелявших по мишени с расстояния 1000 ярдов обычным артиллерийским снарядом и шрапнелью. Ему продемонстрировали горное орудие, которое широко использовалось в англо-индийской армии, в частности показали, с какой быстротой оно может быть разобрано, за несколько минут стянуто ремнем и помещено в седла мулов, готовое к перевозке. Шахзада настолько заинтересовался всем увиденным, что англичанам пришлось «на полчаса задержать поезд для того, чтобы он смог все осмотреть»^[221].

Из Силлота Насрулла-хан поехал через Гексхам и Ротбури в Крэгсайд, где отдыхал в «цветущем местечке с хорошим климатом» в гостях у лорда Армстронга, там была «гора, покрытая деревьями (лесом), и отовсюду текут ручьи». Насрулла-хану так понравился Крэгсайд, что он поднялся на эту гору, «доставлявшую радость», и воздал «хвалу Создателю», ибо он увидел Его «истинное искусство зрячим взором, и в душу влилась Его совершенная сила» (с. 1105). Через день путешественники направились в Ньюкасл.

В Ньюкасле внимание Насрулла-хана привлек оружейный завод по производству артиллерийских орудий, также принадлежавший лорду Вильяму Г. Армстронгу, Митчеллу и К., один из самых больших заводов Англии. «На этом заводе создаются все военные орудия, как то: большие пушки для кораблей, производятся плавка металла и отливка снарядов для больших пушек военных кораблей. Такие иностранные державы, как Китай, Япония и другие европейцы, покупают большие пушки этого завода и везут в свои страны». Поскольку завод был очень большой («длина которого составляла 6 миль»), гостей посадили «в поезд из двух вагонов»^[222], предназначенный для перемещения начальства и личного состава завода, и они совершили прогулку по его цехам и осмотрели их (с. 1105–1106).

Дальнейший путь шахзада и его спутников лежал в Лидс. В Лидсе и Йоркшире Насрулла-хан был принят мэрами этих городов. Гости посетили несколько промышленных предприятий: завод по производству сельскохозяйственных орудий труда компаний «Фаулер», завод компании «Китсон», фабрику по изготовлению армейского обмундирования компании «Джон Барран и сыновья», шерстопрядильную фабрику компании «Джошуа Вильсон и сыновья» и машиностроительный завод компании «Гринвуд и Батлей». На этом заводе «было произведено много оборудования, заказанного эмиром [Афганистана], главным образом для горной промышленности [рудников и копей]» (с. 1106)^[223].

После Лидса англичане планировали, что шахзада посетит Шеффилд, где уже были проведены все приготовления к встрече гостей. Однако Насрулла-хан по телефону уведомил городские власти, что из-за недомогания «он вынужден отказаться от посещения Шеффилда». 19 июня афганские путешественники возвратились в Лондон и отдыхали два дня.

В течение всего времени путешествия Насрулла-хан писал письма в Кабул о своих «приключениях», «как обещал». «Сирадж ат-таварих» сообщает своим читателям, что «все письма Насрулла-хана, которые он посылал в Кабул, начиная со дня его прибытия в Лондон и до дня возвращения, и в которых содержалось изложение всего происходившего с ним», переписывал автор этой книги. Затем он, «по приказу Его Высочества шахзада сардара Хабибулла-хана, широко распространял их, развешивая на перекрестках и базарных площадях города, чтобы и знать, и простой народ осведомились бы и узнали о том, что происходило с сардаром Насрулла-ханом во время его путешествия в Лондон, и о тех почестях, которые в действительности были оказаны ему со стороны правительства Англии» (с. 1107).

После двухдневного отдыха афганские гости продолжили знакомство с Лондоном и его достопримечательностями. 21 июня Насрулла-хан посетил «замок прежних королей Англии» (Тауэр), «куда также заключали в тюрьму некоторых королей». В замке он видел «корону английской королевы и принца Уэльского», а также другие редкие драгоценности, хранящиеся там, в их числе знаменитый алмаз «Кохинор»^[224] (с. 1107).

Вечером того же дня он был гостем на банкете Торговой палаты Лондона, устроенном в его честь главой рыботорговой компании Эвелином Вудом. На банкете, который длился до 10 часов вечера, «после приема пищи, дозволенной славным законом шариата», пришли женщины – певицы и приятными голосами стали напевать песни (с. 1107). Э. Вуд произнес тост за здоровье эмира Афганистана Абдуррахман-хана и сказал, что ему оказана честь принять сына Его Высочества, «представляющего главу народа, который в дни, счастливо минувшие, мы узнали как храбрых воинов, но который теперь, уже много лет, является одним из верных союзников». В конце речи Э. Вуда музыканты исполнили гимн Афганистана^[225].

С ответной речью выступил Насрулла-хан. Он сказал: «Прежде афганский народ был одним из непримиримых врагов Англии, но теперь он является одним из ее лучших друзей. Это произошло благодаря политике эмира, который послал своего сына в Англию, чтобы всему миру стала очевидна дружба между двумя странами». В конце выступления он обещал сообщить своему народу и эмиру обо всех оказанных ему почестях и доброжелательном приеме в Англии и провозгласил тост «за долгую жизнь королевы и дальнейшее улучшение дружественных отношений между двумя народами». Ему долго аплодировали^[226].

22 июня афганские гости присутствовали на военных учениях, где около 11 тыс. солдат британских регулярных войск выполняли различные элементы военных учений. Шахзада с большим вниманием наблюдал «надувание и выкачивание воздуха [газа?] из покрышек велосипеда»^[227] и за всем происходящим.

В английской прессе высказывались разные точки зрения о пребывании главы афганской миссии в Лондоне. Так, «Сатеди Ревью» 8 июня писала: «Шахзада продолжает свое триумфальное путешествие в качестве королевского гостя. Он еще не был ни в Тауэре, ни у мадам Тюссо^[228], насколько мы знаем, но, без сомнения, эти развлечения будут осуществлены в свое время. Его дни полностью заняты… Военные состязания, к сожалению, не впечатлили его. По крайней мере, мы опираемся на [сообщения] безупречных репортеров, которые наблюдали за каждым движением на его лице. Возможно, в [военных] представлениях было много спектакля, чтобы ввести в заблуждение Насрулла-хана, который, должно быть, сам видел изрядные сражения»^[229].

На страницах русской прессы также освещались мероприятия, предпринятые англичанами, чтобы «оставить в молодом азиатском принце наилучшее воспоминание о Великобритании. Ему был оказан в полном смысле царственный прием. Высшие государственные сановники. старались оказать ему наивысшие почести. парадные обеды, приемы, рауты, вечера и балы чередовались бесконечной вереницей, донельзя утомившей азиатского принца, не привыкшего к светским празднествам и удовольствиям и начинавшего сильно тяготиться любезностью хозяев»^[230].

В русской прессе сообщалось о всех примечательных событиях, происходивших с главой афганской миссии во время поездки. Это прием молодого шахзада английской королевой Викторией и наследным принцем Уэльским, встречи с высшими государственными и должностными лицами и высшей аристократией Англии, поездка по крупным городам Англии, посещение промышленных объектов и достопримечательных мест Лондона и многих других городов Великобритании и пр. Рассказывалось и о некоторых курьезных случаях из жизни афганского шахзада в Англии, где ему «оказываются по повелению королевы, царские почести». Высказывалось сомнение, «понимает ли афганский принц значение этих почестей, но своих любезных хозяев гость ставит нередко в затруднительное положение <.>, и он продолжает вести себя в Лондоне довольно развязно»^[231]. В частности, приводился случай, когда Насрулла-хан «опоздал на три четверти часа на официальный банкет, устроенный в его честь министром по делам Индии Фаулером». Оказалось, что когда он ехал в индийское министерство, «по дороге он увидел балаган», народное представление так ему понравилось, что он велел «придворной карете остановиться» и, несмотря на почтительные заявления сопровождавшего его переводчика и опекуна полковника Тальбота следовать дальше, «высидел спектакль, пока Петрушка не кончил репертуара». После он объяснил «одному офицеру», почему запоздал на обед. Он «сознался в своем увлечении с трогательной наивностью, не отдавая себе отчета, что заставил ждать королевскую семью на % часа дольше»^[232].

В другом случае шахзада был приглашен к леди Твидмаут на вечер, где «собралось все высшее английское общество. Его ожидали с нетерпением. Наконец он явился. Но декольтированные английские дамы так шокировали юного правоверного афганского принца, что он решительно отказался войти в салон благородной леди»^[233]. Приводился рассказ и о том, что якобы «по афганским обычаям приглашенные на какой-нибудь пир гости уносят с собою куверты (прибор за обеденным столом). Сверх того, хозяин дома обязан подарить гостям кубки, которыми они пользовались». В домах, куда приглашали афганских гостей, «стали исчезать целые сервизы, начиная со столовых ложек и кончая щипцами для сахара». Хозяева пожаловались опекуну миссии полковнику Тальботу. После его вмешательства «Насрулла-хан запретил своей свите уносить что-либо со стола». Далее сообщалось, что, «очевидно, это было доведено до сведения королевы Виктории», которая после обеда Насрулла-хана в Виндзоре «прислала [ему] в роскошном футляре все серебряные тарелки и золотые кубки, которые ему подносили за обедом»^[234].

Из русских архивных материалов также узнаем, что Насрулла-хан «ведет себя бесцеремонно». Так, шахзада «должен был посмотреть зоологический сад. К назначенному времени собрались туда все высшие сановники, но Насрулла-хан прислал извинительную записку, в которой сообщал, что [он] утомлен и нуждается в отдыхе»^[235].

24 июня Насрулла-хан выехал в Дарлингтон, где на следующий день посетил выставку Королевского сельскохозяйственного общества. Эта выставка произвела на шахзада огромное впечатление. На выставке демонстрировались породистые домашние животные, разнообразные сельскохозяйственные орудия труда, различные злаки и растения, в том числе цитрусовые. Шахзада видел на выставке «все средства, необходимые для существования и жизни людей от примитивных до совершенных. Это: маслобойки, сепараторы, доильные аппараты, зерномолотилки, веялки, аппараты, очищающие семена от соломы, мукомольное оборудование, машины для стрижки овец, треплющие овечью шерсть и козий пух», и другие предметы, необходимые для жизнедеятельности человека, – «все, что потребно человеку, там было». Все увиденное на выставке вызвало у Насрулла-хана «изумление» и восторг, а вместе с тем «огорчение и сожаление о состоянии дел Ислама». Утешил он себя пословицей «Кто ищет что-нибудь и усердно трудится, тот будет иметь результат» (с. 1109).

В английской прессе сообщалось, что большие трудности пришлось испытать переводчику Насрулла-хана, полковнику Тальботу, который был вынужден «объяснять [ему] до мельчайших подробностей принцип доения механическими аппаратами»^[236].

26 июня Насрулла-хан прогуливался в парке Баттерси. Вечером он вместе с принцем Уэльским, лордом Дафферином, в сопровождении «20 человек из друзей хозяина» были гостями мистера Дж. Кэрзона и его жены (с. 1110). После этого Насрулла-хан присутствовал на приеме в Министерстве по делам Индии, где проходил конгресс железнодорожников.

27 июня Насрулла-хан оставался в своей резиденции и писал письма своему отцу и старшему брату сардару Хабибулла-хану в Кабул. 28 июня было отведено для посещения госпиталя Св. Варфоломея.

29 июня шахзада был приглашен принцем Уэльским, «престолонаследником» Великобритании, на официальный обед в Альберт-хаус – «особое место пребывания» принца. На приеме присутствовало много видных людей Англии: «прежний и нынешний премьер-министры лорд Розбери и маркиз Солсбери,^[237] м-р Кэрзон, три бывших вице-короля Индии, министры, лорды, русский посол в Лондоне и другие лица». В Альберт-хаус шахзада сопровождали полковник, сардар Мухаммад Хасан-хан, полковник Мухаммад Акрам-хан и мистер Т. А. Мартин, торговый агент Абдуррахман-хана. Когда гости прибыли, у ворот здания их встречали принц Уэльский с несколькими знатными лицами. Затем, через несколько минут беседы «стоя в приемной комнате», все перешли в другую комнату, «где были расставлены стулья и накрыт стол угощения». В источнике подробно рассказывается, как расселись гости, кто где сидел, и пр. После обеда гости осматривали особняк. Особое внимание шахзада и его спутников привлекли комнаты дворца, украшенные прекрасным оружием индийского и иранского производства. Они любовались «мечами с рукоятками, инкрустированными и усыпанными драгоценными камнями чистой воды, и щитами, украшенными великолепным жемчугом». Они «были выставлены в сводах и арках (нишах), которые европейцы называют анмари»^[238](с. 1110).

30 июня Насрулла-хану нанес визит в Дорчестер-хаус бывший вице-король Индии лорд Дафферин, «который теперь назначен послом в Париже».

1 июля Насрулла-хан вместе с полковником Тальботом, полковником Г. Бингом, полковником Мухаммад Акрам-ханом и небольшой группой своих афганских спутников прибыли в Палату общин. Здесь афганские гости встречались «с новыми лидерами Парламента», в том числе они были приняты членом парламента сэром Г. Г. Фаулером. Затем они проследовали в Палату лордов, осмотрели и само здание парламента (с. 1110) и около половины пятого отправились в Дорчестер-хаус через парк Сент-Джеймс^[239].

2 июля глава афганской миссии был приглашен на официальный прием к королеве Англии в Виндзорский замок. Этот прием подробно описан в «Таймс». Был соблюден следующий церемониал: «до Падингтонского вокзала Насрулла-хана сопровождал эскорт из королевских гвардейцев со знаменем. На станции был выстроен почетный караул из гренадерского конвоя. Специальный поезд прибыл на станцию Виндзор в 1 час дня. Его Высочество встретили на вокзале герцог Кентский, принц Кристиан и принц Генри Баттенберг (зять королевы). Они сопровождали его до кареты. Карету сопровождал эскорт из королевских гвардейцев со знаменем до главного входа замка. Личная охрана шахзада из кавалерии, сопровождала карету Его Высочества с поднятым штандартом… Почетный караул из шотландского конвоя стояли в 4-угольном дворе Виндзорского замка. и они произвели салют при прибытии Его Высочества. Личная охрана Ее Величества дежурила на государственном приеме под командованием графа Честерфильда».

«У главного входа шахзада встретили лорд Каррингтон, лорд Чемберлен, лорд Стюарт и другие официальные лица». «На всех была парадная одежда для приемов». «Они сопровождали Его Высочество через парадную лестницу по залам Рубенса, Цуккарелли… в Большой Приемный Зал. В 1 час 15 минут королева, в сопровождении великого герцога и герцогини Гессенской», с другими членами королевской семьи и знатью, «вошла в Большую приемную комнату и села на свое место в северной части зала со всей своей королевской семьей с обеих сторон. В услужении Ее Величества были сэр Генри Г. Фаулер, сэр Стюарт Бейли (политический секретарь)» и другие знатные англичане.

Афганского гостя подвели к королеве. Она усадила его по свою правую руку. Шахзада преподнес королеве «украшенную драгоценными камнями» шкатулку^[240], содержащую письмо эмира Афганистана и подарки, которые шахзада «привез с собой от венценосного государя Афганистана». Королева «встала, почтительно (или с поклоном) взяла письмо и положила в шкатулку». Затем «осмотрела каждый предмет и драгоценности». После она пригласила Насрулла-хана на официальный завтрак в Дубовую столовую, где он «отобедал вместе с королевой, ее дочерьми и принцами». На обеде он ел лишь «то, что дозволено к употреблению в пищу по мусульманским нормам». Сопровождавшие шахзада афганские офицеры «пообедали в другой комнате, вместе с английскими чиновниками». Затем королева отпустила гостя. Шахзада попрощался с королевой. Его повели к главному выходу через «Белую, Зеленую и Бордовую гостиные, через Северный коридор и комнаты Рубенса» и другие комнаты^[241]. После он посетил мавзолей супруга королевы в Фрог-море, близ Виндзора (с. 1111).

На официальном приеме в Виндзорском замке 2 июля 1895 г. Насрулла-хан преподносит королеве письмо эмира Афганистана

Как видим, и на этой официальной встрече главы официальной афганской миссии с королевой Великобритании не обсуждался вопрос о пребывании афганского представителя в Лондоне. Во всяком случае, источники об этом хранят молчание.

В тот же день Насрулла-хан побывал в Итонском колледже, «в котором учились и приобрели знания по наукам и технике большинство принцев и сыновей лордов» (с. 1111). Он был принят директором колледжа и в течение около одного часа осматривал учебные комнаты. Во дворе колледжа он особенно пристально разглядывал корпус молодых стрелков – «около двухсот сильных, оттянутых назад в своей серой униформе, с мартини и с длинными шпагами и штыками старого образца, в два ряда, образующие три стороны параллелограммы». Затем прошел к часовне колледжа, проехал по футбольному полю и отбыл в Лондон^[242].

3 июля днем Насрулла-хан был приглашен на чай к герцогу и герцогине Сакс-Кобургским и Готским в Кларенс-хаус. Прием был устроен на открытом воздухе в саду. Кроме афганского гостя на нем присутствовали члены королевской семьи и представители лучших семейств лондонской аристократии. После чаепития шахзада с большим вниманием изучал «образцы новой промышленности» на выставке (с. 1111). Вечером того же дня он находился на приеме, устроенном в его честь в Императорском институте, а ночь провел на балу (с. 1111).

4 июля Насрулла-хан еще раз посетил парламент, где он встречался с лордом Розбери и парламентариями нового правительства (с. 1112).

5 июля, по приглашению правительства, он находился на банкете в Бэкингемском дворце и познакомился с престолонаследниками Австрии, Греции и Румынии. На этом балу, «в самом большом зале дворца… собралось свыше трех тысяч мужчин и женщин из знатных семейств [Англии] и послов». В верхнем ярусе зала группа музыкантов, «мужчин и женщин», играла на музыкальных инструментах, а на каждом нижнем ярусе (зал состоял из семи ярусов) «сидели 12 красивых певиц в белых нарядах и подпевали друг другу. Хотя шахзада и его спутники не понимали слов песни, они получили удовольствие» (с. 1118).

6 июля афганский шахзада провел в Брайтоне, где был принят мэром города. Затем он был приглашен в гости сэром Альбертом Соссоном^[243] (Sassoon), и его провезли к нему через весь город. Здесь он позавтракал и познакомился с послом Ирана Мирза Мухаммад-ханом Ала ад-Дауле, находившимся среди гостей. Без сомнения, представители двух персоязычных стран имели между собой беседу, но, к сожалению, мы не узнаем из источника о ее содержании, так как в нем отсутствуют подробности. После завтрака Насрулла-хан долго и с интересом наблюдал за кормлением морских животных в аквариуме. Затем он побывал в королевском дворце, «построенном в китайском стиле», в комнатах которого висели картины «султанов китайского государства» (с. 1118–1119).

Шахзада остался доволен поездкой. Он заявил мэру Брайтона, что этот визит был для него отдыхом, и выразил сожаление, что не сможет вновь приехать в Брайтон. В этот же день он «побывал в графстве Вест-Пиер», расположенном к юго-западу от Лондона. Вечером уполномоченный «для закупки оборудования, заказанного Афганистаном», Т. Аквин Мартин устроил своим гостям «разнообразный фейерверк». На следующий день гости совершили прогулку по окрестным горам, «дарящим радость и бодрость» (с. 1119).

8 июля шахзада посетил Тарнбридж-Уэллс. В Гринвичской обсерватории он «через большие подзорные трубы, созданные для наблюдения за неподвижными и странствующими звездами», с любопытством «наблюдал за Луной и некоторыми другими звездами» (с. 1119).

9 июля Насрулла-хану нанес визит новый министр по делам Индии, лорд Джордж Гамильтон.

В культурно-познавательную и развлекательную программу входило также посещение афганцами привилегированных мужских и женских школ Лондона, Британского музея с «большой библиотекой», зоологического музея, театров и пр. Совершая прогулки по городам, они любовались прекрасными архитектурными ансамблями Лондона и других городов Англии. Так, после визита лорда Джорджа Гамильтона шахзада побывал в зоологическом музее (или в кунсткамере), где «содержат чучела из шкур диких животных и птиц… а их безжизненные тела не отличаются от живых» (с. 1119). Вечером того же дня он наслаждался зрелищем «Сон в летнюю ночь» в представлении труппы комедийных актеров в театре мистера Августина Дали^[244]. На следующий день он нанес ответный визит лорду Джорджу Гамильтону. Несколько дней шахзада находился в своей резиденции, отдыхал и писал письма в Кабул.

15 июля Насрулла-хан еще раз был приглашен на бал в Бэкингемский дворец королевой Англии. Там он находился до поздней ночи вместе с членами аристократических семейств Англии.

17 июля афганские гости побывали в женской школе Лондона. Они внимательно осмотрели учебные комнаты школы. В «Сирадж ат-таварих» перечислено все то, чему обучали в школе девушек: «читать и писать, готовить пищу, кроить и шить, украшать и стирать одежду. делать из шелка цветы, читать по нотам и петь, расставлять [по комнате] стулья и собирать на стол, расстилать и убирать постель, вязать мужскую и женскую одежду и всему, что необходимо для нужд бытия» (с. 1121).

18 июля Насрулла-хана вновь навестил глава Министерства по делам Индии лорд Джордж Гамильтон. В тот же день шахзада распорядился, чтобы Мартин приготовил все необходимое для приема гостей по европейскому образцу в Дорчестер-хаусе. На следующий день, готовясь к возвращению на родину, Насрулла-хан устроил прием в честь английской знати. На этом приеме присутствовали наследный принц Англии, другие принцы и английская аристократия, всего «до двух тысяч человек». С восьми часов вечера до трех часов ночи гостей угощали, и «скатерти, накрытые кушаниями и разостланные сверху на столах, не становились пустыми от разнообразной еды и питья». По мнению гостей, хозяин устроил прекрасный прием, который «достоин тысячи похвал и одобрения» (с. 1121).

20 июля королева Англии пригласила Насрулла-хана в Виндзорский замок, на этот раз – на прощальный прием. Из официальных лиц, присутствовавших на приеме, названы новый министр по делам Индии Джордж Гамильтон и индийский секретарь королевы Хафиз Абдул Карим^[245]. Во время встречи королева «усадила [гостя] по правую руку от себя» и в течение 20 минут вела с ним «мягкую беседу». Она осведомилась о здоровье и делах гостя. Затем передала ему ответное письмо для афганского эмира. При прощании Насрулла-хан поблагодарил королеву и правительство Англии за гостеприимство и выразил удовлетворение почестями, оказанными ему. Далее он сказал: «Мы выражаем надежду, что английское правительство будет другом и помощником правительства и народа Афганистана во внешней политике и [англичане] все свои помыслы и раздумья употребят для подъема и роста [благосостояния] афганского народа. Я уверен, что этот мой приезд в Англию станет поводом для укрепления постоянного союза между двумя странами и откроется [прямой] путь общения между сторонами». Королева в ответном слове заявила: «Я от всей души желаю дружбы и развития обеих стран» (с. 1121–1122). Другого ответа королевы не последовало^[246].

Как видим, и в английских источниках, и в афганском источнике отсутствуют подробности встречи Насрулла-хана с королевой Великобритании.

22 июля Насрулла-хан сфотографировался в лучшем фотоателье Лондона, «где фотографируются принцы», и послал фотографию в подарок королеве. В тот же день он побывал в музее, где «выставлены картины и статуи государей и правителей прошлого, таких как Фараон, Платон и европейских падишахов», и все внимательно осмотрел. В этом же музее шахзада посетил «большую библиотеку», в которой собрано около 5 миллионов 500 тысяч книг из произведений ученых богословов, философов и деятелей науки прошлого и современных. В настоящее время ученые, написав новую книгу, печатают ее и один экземпляр [книги] оставляют в библиотеке в качестве сувенира. В этой библиотеке много ученых мужей собирают знания для своих научных работ. Они, осмыслив все, делают умозаключения для достижения прогресса в интересах человечества»^[247] (с. 1122).

30 мухаррама (23 июля) переводчик и мехмандар миссии, полковник Тальбот преподнес шахзада в подарок гипсовый бюст Платона. Последующую неделю, как отмечается в источнике, шахзада «кроме прогулки и осмотра города Лондона не занимался ничем примечательным, что заслуживало бы упоминания» (с. 1122).

После прощального визита к королеве Насрулла-хан со своими людьми еще долго оставался в Лондоне, и в «Дневнике путешествия» «Сирадж ат-таварих» именно тогда были записаны различные сведения об Англии и англичанах, представляющие интерес с точки зрения восприятия людьми из Афганистана всего нового и необычного для их собственной страны. Так, например, в «Дневнике» отмечалось, что «климат в Англии холодный и сырой, а [небо] облачное. Из-за обилия туч ее земля большей частью лишена лучей солнца. Территория страны, низины и возвышенности так заполнены некаменистыми холмами, что на протяжении десяти миль не видна ровная и гладкая поверхность. В некоторых местностях есть и горы. Вся страна, низины, склоны и возвышенности ее, подобно гератскому Бадгису, зеленая, цветущая и представляет собой зеленый луг, и по климату схожа и аналогична (подобна) ему. Неплодовые деревья страны – это осина (или серебристый тополь) и хвойное дерево сосна и другие, которые в Афганистане и Иране не встречаются… Большинство фруктовых деревьев, как то: персики, виноград и другие – выращиваются и созревают в теплицах, а вне теплиц растут черешня, слива, груша и другие фрукты. Земледелие ее, из-за постоянных и обильных дождей, не нуждается в поливе, и оно повсеместно богарное. Зимой [в стране] также выпадает снег. Население ее отличается от жителей Азии своими занятиями, ремеслами, умением (искусством) и образом жизни. С иностранцами англичане не искренны и лукавят. Без надобности они не говорят правду. Они [хорошие] психологи и понимают людей. Именно поэтому они имеют всю власть и способность привлекать к себе сердца людей и обольщать их. В достижении своей цели они не стыдятся дурных поступков… Прикладывая прилежание и старание в приобретении знаний и изучении наук, они довели их до совершенства и компетентности, и делают себя известными правительству и народу. Принцу, который был их гостем, каждый человек их народа, вместе с его слугами, считая именно своим гостем, оказывали уважение и почести. Они старались своим обхождением и благосклонным отношением к нему расположить эмира и народ Афганистана к себе и сделать их более доверчивыми и дружественными в отношении английского правительства»… (с. 1126–1127).

Рассказывается в «Дневнике» и о политическом устройстве государства: «Основой их государства является конституция. Вся власть находится в руках министров, а министров выбирает народ. Они прилежно и старательно занимаются благоустройством государства, создают училища, поддерживают в порядке каналы, строят мосты <.> По существу Парламент создан для того, чтобы язык критики и протеста народа, чьими представителями они являются», признавался «справедливым и полезным <…> Если министры и правители совершили ошибку, погрешность или преступление в отношении государства, перед тем как признают себя уволенными от той должности, какую они занимают, подают в отставку. Вообще, государственные деятели Англии делятся на две группировки (партии), одну называют консервативной^[248], а другую – либеральной. Эти две партии ведут между собой полемику и совещаются (спорят) по государственным делам, критикуют и возражают друг другу против мероприятий, проведенных ими. Затем все свои доводы и аргументы представляют главам Парламента. Потом все принимают сторону победителя, и избрание признают утвержденным. Министры побежденной стороны подают в отставку, но не признают себя побежденными <…> Но издается приказ об их отставке» (с. 1127).

Источник сообщает, что английский народ «не страшится греха против божественных заповедей… Согласно чувственной заботе об этом Тленном мире, они создали себе рай и жилища. А их бедняки влачат очень бедственное существование. Из-за отсутствия состояния большинство вынуждено избрать самоубийство. Многие их сельчане в качестве пищи месяцами и годами используют картошку, а кроме нее ничего другого не получают. Постройки всей Англии, в особенности Лондона, что старые, что новые, построены и благоустроены со знанием инженерного дела. Всё построено из обожженного кирпича, камня и извести, и возводят их до 12 верхних и нижних этажей без дворов. Крыши все из железа. Большинство из правительственных зданий имеют двери из цельного куска зеркала, меньшая часть – деревянные, и ведут к входу и выходу (из здания). Меблировка комнат состоит из деревянных столов и стульев. Все стулья и кресла покрыты бархатом. Столы вельможной знати и аристократии из итальянского мрамора или других минералов» (с. 1127–1128).

В конце августа Насрулла-хан нанес прощальные визиты английской знати, в том числе 26 августа он был у герцога Кембриджского, главнокомандующего английских войск. Два следующих дня он снова «не занимался делом, достойным записи» (с. 1134). 26 июля английская пресса отмечала, что визит Насрулла-хана в Англии завершается и после прощальных визитов он возвращается на родину.

6 сафара (29 июля) сардар Насрулла-хан нанес прощальный визит принцу Уэльскому и после 20 минут беседы возвратился к себе. О том, как Насрулла-хан и его люди провели в Лондоне следующий месяц, источник не сообщает каких-либо подробностей. В нем лишь вновь подчеркивается, что с 6 сафара (29 июля) и до 5 раби ал-авваля (25 августа) шахзада «не занимался ничем таким, что заслуживало бы записи» (с. 1128). Срок отъезда миссии неоднократно объявлялся в английской печати, а затем откладывался. Эта вынужденная задержка Насрулла-хана в Лондоне дала повод английской прессе «зло острить» в его адрес, уверяя, что Насрулла-хан «влюблен в какую-то красивую англичанку и категорически отказывается уезжать из Лондона»^[249]. В качестве версии, почему миссия задержалась с отъездом из Лондона, источники указывают разные поводы. Так, «Туркестанские ведомости» таким поводом называют «денежные затруднения». Далее они разъясняют, что поскольку на обратном пути «сын афганского эмира хочет поехать в Париж, затем проехать через Швейцарию и Италию и сесть на пароход в Бриндизи, индийское правительство <…> не желает тратить так много денег. Оно [индийское правительство] не протестует против путешествия сына афганского эмира, если только он будет ездить за свой личный счет»^[250]. По другой версии, отъезд миссии откладывался «вследствие того, что были открыты производимые им [Насрулла-ханом] в громадных размерах закупки оружия и снарядов», которые он хранил в своей резиденции. После того как власти указали ему на опасность хранения «в частном доме такого количества взрывчатых веществ и запасов оружия и снарядов», они были доставлены на судно, уже готовое к отплытию. По еще одной версии, задержка миссии была вызвана тем фактом, что «неблагоприятный ответ» на просьбу афганского эмира шахзада получил лишь «неделю тому назад». Другие утверждали, что новая отсрочка отъезда произошла «вследствие приказания эмира не пересекать Арабский залив ранее второй недели сентября, по причине господствующих там в августе муссонов»^[251].

Насрулла-хан и после прощального приема у королевы и краткого визита наследному принцу Уэльскому 29 июля оставался в Лондоне до конца августа. Вероятно, он все еще надеялся получить благоприятный ответ английских властей и хотел возвратиться домой с чувством выполненного долга – исполнения важной политической миссии, порученной ему отцом, но этого не произошло.

Как мы видели, программа пребывания миссии в Англии была насыщенной. Приемы, балы и визиты высокопоставленных особ сменяли друг друга и не кончались, и афганский шахзада, не привыкший к европейскому светскому образу жизни, зачастую чувствовал себя слишком утомленным от нескончаемых балов и приемов и не раз отказывался от некоторых уже запланированных хозяевами мероприятий. Возможно, Насрулла-хан в такой форме выражал недовольство и протест против затягивания англичанами положительного ответа на просьбу своего монаршего отца, эмира Афганистана Абдуррахман-хана.

Лишь 30 августа в английской прессе появились некоторые подробности переговоров главы афганской миссии на официальном приеме у английской королевы. В лондонской газете «Таймс» была опубликована небольшая статья, озаглавленная «Визит шахзада». В статье приводилось сообщение агентства «Рейтер» о том, что во время официального прощального приема в Виндзоре «шахзада передал Ее Величеству просьбу эмира о том, чтобы правительство Афганистана было официально представлено в Лондоне афганским дипломатом. Насрулла-хан получил неблагоприятный ответ, но, по-видимому, вопрос будет обсуждаться в будущем»^[252].

31 августа шахзада побывал в больнице Св. Томаса. Осмотрел лечебный корпус, а после посещения подарил обслуживающему персоналу 150 фунтов золотом. В этот же день он побывал в Альберт-холле, «построенном в честь супруга королевы», который мог вмещать «15 тысяч человек» (с. 1135).

В Российском государственном историческом архиве Санкт-Петербурга хранится немало материалов, посвященных поездке афганской миссии в Европу. Так, в «Отчете начальника Закаспийской области в 1895 г.» под заглавием «Поездка Насрулла-хана в Лондон» сообщается, что Насрулла-хану «вследствие настойчивого приглашения индо-британского правительства оказан был в столице королевы императрицы блестящий прием, подобающий только члену царствующего дома. Обстоятельство это породило, по-видимому, в Абдуррахман-хане надежду на возможность установления прямых дипломатических сношений с Сен-Джемским кабинетом, помимо вице-короля Индии, о чем он давно уже мечтает. По поручению эмира вопрос об этом был поднят Насрулла-ханом, но правительство королевы отклонило это ходатайство, хотя в очень мягкой форме, и не было намека на то, что со временем, быть может, желание афганского правительства будет признано осуществимым. Тем не менее, отказ этот, судя по имеющимся сведениям, весьма огорчил надменного правителя Афганистана»^[253].

В конце августа и в русской прессе было опубликовано сообщение о том, что Насрулла-хан «передал королеве ходатайство отца о разрешении ему назначить в Лондон дипломатического представителя»^[254]. Но «ходатайство встречено неблагоприятно, и вопрос остается открытым». Далее указывалось, что афганское посольство причинило «немало хлопот и недоразумений во время своего пребывания в Лондоне. Насрулла-хан был недоволен, например, малым, по его мнению, числом английской прислуги, недостаточностью почетного конвоя около его кареты и даже отведенным ему помещением». Это недовольство было вызвано «отказом английского правительства на предложение эмира Абдуррахман-хана основать в Лондоне афганское посольство»^[255].

Еще одно важное сообщение появилось в «Туркестанских ведомостях» в октябре, это был перевод сообщения из «Westminster Gazette», в котором содержалось обвинение в адрес Порты, которая «очень нелюбезно отнеслась к афганскому принцу, которому очень хотелось познакомиться с “Повелителем правоверных”». Турецкий посол в Лондоне Рустем-паша обещал афганскому принцу, что он непременно получит приглашение приехать в Константинополь, и тот ждал этого приглашения с нетерпением… и не дождался… мало этого, оттоманское правительство даже попыталось помешать афганскому принцу заехать в Египет, несмотря на его желание»^[256]. В этой же газете отмечалось, что «эмир Абдуррахман-хан очень недоволен. вторым сыном своим Насрулла-ханом и намеревается его наказать. Принц в свою очередь жалуется на англичан, что они не исполнили своих обещаний, и. между Англией и Афганистаном возникли натянутые отношения. Абдуррахман-хан продержит Насрулла-хана некоторое время в Кандагаре. Эмир не обнаруживает большого желания выслушать от сардара доклад о его поездке в Англию». Эмир был «недоволен и англичанами. но размолвка эта не поведет к большим недоразумениям, но, вероятно, без нового увеличения субсидии эмиру дело не обойдется. Афганистан очень дорогой буфер»^[257], – заключала газета.

В тех же «Туркестанских ведомостях» в декабре была перепечатана в переводе статья из английского «The Fortnight Review» М. Е. Кея Робинсона «Афганский альянс». Автор статьи критиковал английское общество за неправильную оценку афганской миссии, считавшее, что «Насрулла-хан возвратился на родину из Англии полный лучших идей о национальном величии Британии и гордый оказанными ему и его свите почестями и теперь рассказывает отцу об успехе своего визита». Как полагал автор статьи, это было глубокой ошибкой. По его мнению, «афганский принц возвратился домой с пустыми руками, с неудачей и разочарованный. То, что английские государственные люди решили считать церемониальным визитом, эмиром Афганистана рассматривается как важная политическая миссия, потерпевшая поражение… Эмир хочет быть союзником, но союзником королевы Британии, а не вице-короля Индии, на которого он смотрит как на чиновника королевы, занимающего пост этот временно. Эмир согласен получать и приказания, но от государя более влиятельного, чем он сам, а не от чиновника, подчиненного господам, которые сами зависят от колеблющегося большинства в парламенте. <…> Всякие переговоры с эмиром должны вестись не через министерство Индии и вице-короля. а через министерство иностранных дел и афганского посланника, аккредитованного в Лондоне»^[258], – считал автор.

В «Таймс» находим важную информацию об отъезде афганской миссии из Лондона. В газете сообщалось, что «в будущий вторник (т. е. 3 сентября), Насрулла-хан в сопровождении сэра Аквина Мартина и 47 афганцев выедет в Париж. Сэр Аквин Мартин будет сопровождать шахзада до Кандагара, где Его Высочество проведет зиму»^[259]. Французская газета «Тан» также сообщала, что в понедельник, 2 сентября, спецпоезд выехал из Лондона в Саутгемптон с большим багажом и 30 членами свиты шахзада. В пятницу, шестого сентября, судно «Клайв» отправится в Марсель»^[260].

По «Сирадж ат-таварих», сопровождать шахзада по Европе англичане отправили сэра Фицджеральда, «поскольку слуги и сопровождающая шахзада свита не знают языка европейцев» и взяли на себя оплату стоимости поездки, «сколько ни было бы» (с. 1140). В английских источниках сообщалось также, что с того момента, как Насрулла-хан покинул Англию, и до того момента, когда он вновь вступит на борт «Клайва», он перестает быть гостем английского правительства^[261]. Следовательно, по Франции Наслулла-хан путешествовал как частное лицо.

Более трех месяцев афганская миссия провела в Англии. Лишь в конце августа она выехала на родину. По «Сирадж ат-таварих», миссия покинула берега Альбиона 10 раби ал-авваля, т. е. 30 августа, а по материалам английской прессы, это произошло 3 сентября^[262].