Афганистан, Англия и Россия в конце XIX века

VI. Возвращение афганской миссии на родину: Пребывание в Париже, отъезд в Марсель, посещение Неаполя, Рима и Помпей, путь через Суэц и Аден в Карачи

Как удалось выяснить, афганская миссия выехала из Англии двумя группами. Одну группу миссии Насрулла-хан вместе с переводчиком полковником Тальботом и «большим количеством багажа, посланным специальным поездом из Ватерлоо», 30 августа отправил погрузиться на пароход «Клайв». Затем «Клайв» из порта Саутгемптона должен был отправиться в Марсель^[263]. 6 сентября судно отплыло из Англии. Другая группа с Насрулла-ханом и 47 членами миссии в сопровождении сэра Фицджеральда в качестве мехмандара-опекуна и Аквина Мартина 3 сентября выехала из Лондона в Париж^[264]. Затем в Марселе обе группы соединились. Этим объясняется тот факт, что даты отъезда миссии из Лондона в афганских и английских источниках не совпадают.

Отъезд миссии из Лондона в Дувр был обставлен так же пышно и с соблюдением церемониала, как и ее встреча 15 недель тому назад. Насрулла-хана провожали лорд Чемберлен, новый министр по делам Индии лорд Джордж Гамильтон, его предшественник сэр Генри Фаулер и другие официальные лица. Сухопутные и морские полки, выстроенные в шеренги, приветствовали афганцев, прогремел и 21 пушечный выстрел.

Из Дувра, после прощальных проводов, в 4 часа 10 минут дня миссия покинула берега Великобритании на пароходе «Инвикта» и направилась в Кале. Перед посадкой на пароход мэр Дувра «оказал шахзада сердечный прием и от имени жителей города пожелал ему счастливого пути в его плавании». Шахзада в ответ выразил уверенность, «что союз между его страной и Англией будет долговечным и что он увозит с собой приятное воспоминание о своем визите в Англию». Когда пароход «Инвикта» стала двигаться, «оркестр заиграл национальный гимн Англии»^[265].

Поездка из Лондона в Париж заняла 8 часов. Выйдя из Дувра, на судне афганцы пересекли Ла-Манш и пришвартовались во французском порту Кале. В 10 часов вечера того же дня они поездом прибыли в Париж, где Насрулла-хана и его людей встречал секретарь английского посольства^[266]. В тот же день с Северного вокзала афганцев отвезли в «Гранд-отель»^[267], «являвшийся [одним] из крупнейших отелей Европы» (с. 135), куда был доставлен и их багаж, весом 7 тыс. кг.

Представляет интерес интервью Аквина Мартина в Париже относительно некоторых английских впечатлений Насрулла-хана. Как считал А. Мартин, эмир и шахзада были «удовлетворены визитом в Великобританию». На шахзада произвели глубокое впечатление «мощь Англии, ее промышленность, торговля, ее мирное процветание». По наблюдениям шахзада, англичане «поглощены своими личными делами и проявляют сравнительно мало интереса к военным делам…». А военные учения «хотя и производили сильное впечатление как зрелище, но позволяли судить о мирной тенденции». В связи с этим шахзада заметил, что «если могущество Англии поддерживались бы лишь боевой доблестью, внешний вид войск был бы менее декоративным, но, без сомнения, одинаково производящим впечатление на принца такого воинственного народа, как мой собственный»^[268].

На вопрос о предполагаемом политическом результате миссии и относительно ответа английского правительства на просьбу эмира Абдуррахман-хана об официальном представителе в Лондоне Аквин Мартин отметил: «Без сомнения, визит шахзада приведет к многим полезным делам и будет иметь далеко идущие последствия. Относительно просьбы эмира не могу сказать более того, что я не сомневаюсь, что английское правительство, когда представится возможность, найдет путь удовлетворить желание Абдуррахман-хана». Кроме того, сэр Аквин сказал, что «девять десятых тех рассказов, которые печатались о шахзаде, его поступках, его отношениях с правительством, а также о его жизни в Дорчестер-хаусе не только не соответствовали истине, но и нелепы. Его Высочество прибыл в Англию не ради лишь удовольствия. Его отец поручил ему важную миссию, и когда она была окончена, он уехал»^[269].

Среди множества подарков, которые шахзада увез из Англии, была большая коробка (ящик), содержащая фотографии достопримечательных мест, посещенных им в Англии. «Лишь монтаж и обшивка его стоили почти 500 ф. ст. Это был подарок от королевы»^[270].

На страницах «Сирадж ат-таварих» сообщается, что пребывание афганцев в Париже до 9 сентября прошло в прогулках по улицам и паркам Парижа и по набережной Сены, «которая течет в центре Парижа». Афганцы любовались прекрасными архитектурными сооружениями города и государственными учреждениями: зданием парламента, Министерства иностранных дел, развалинами дворца Наполеона, «который был до основания разрушен немцами», знакомились с городом. Осмотрели остатки крепостной стены вокруг Парижа. Насрулла-хану особенно понравился Париж вечером при свете электрических и газовых фонарей. Шахзада сравнивал благоустройство «улиц и парков, блеск электрических фонарей, опрятность зданий, чистоту и планировку улиц» Парижа и Лондона и нашел, что Париж лучше, чем Лондон и другие города Англии» (с. 1136).

10 сентября Насрулла-хан посетил гробницу Наполеона. В источнике приводятся краткое описание гробницы и некоторые сведения о ней. Так, например, характеризуется Наполеон Бонапарт: «…В его натуре были заносчивость и высокомерие. Его намерение завоевать мир привело к тому, что все европейские государства враждебно выступили против него». Побывал Насрулла-хан и в Версале. В «Дневнике» приводится и его описание (с. 1138).

Афганские гости оставались в Париже до 18 сентября. За это время, как сообщает источник, афганцы осмотрели некоторые промышленные объекты Парижа. Они побывали на ковроткацкой фабрике, где с большим интересом наблюдали за технологией тканья гардин, занавесочных тканей и ковров. На текстильной и гобеленовой фабрике они увидели ковры XVIII в. Насрулла-хан заинтересовался технологией тканья. Ему объяснили, что один гобелен стоит 200 тыс. рупий и ткут его три человека в течение пяти лет (с. 1138).

На фарфоровом заводе афганцы внимательно наблюдали за орудиями и приборами, изготавливающими фарфор. Посетили они музеи, театры и другие достопримечательные места города и его окрестностей. В парижском зоопарке они видели всевозможных диких животных и птиц, «огромную змею и медведей, привезенных из разных стран». Все увиденное вызывало у них большой интерес и восхищение.

Большой восторг вызвал у афганского шахзада и способ доставки воды из Сены на большую высоту по паровому колесу для очистки, а затем использования ее парижанами для своих нужд. В «Сирадж ат-таварих» так описывается это «удивительное искусство»: «От реки Сены отвели часть воды. На нее приспособили 4 деревянных колеса со спицами, которые вращаются по способу мельничного колеса. Они силой собственного вращения поднимают воду из реки и вводят ее в трубопровод. Затем механизм, который приходит в движение этой же водой, доставляет ее наверх горы, высота которой по наклонной составляет 500 футов. Большинство королевских садов Парижа орошаются водой с вершины этой горы» (с. 1139)^[271]. Насрулла-хан с большим интересом разглядывал эту сложную систему очистки воды из Сены.

Французская пресса содержит важные сведения относительно срока пребывания афганской миссии в Англии. Так, газета «Тан» сообщала, что «афганский принц прибыл в Англию 24 мая для 5-недельного пребывания и его «отъезд был назначен на 1 июля»^[272]. Из этого сообщения можно сделать вывод, что сроки пребывания афганской миссии в Англии, по-видимому, с самого начала были оговорены между эмиром Афганистана и английскими властями. Однако ни в афганских источниках, ни в английских материалах точные сведения о сроках пребывания афганской миссии в Англии не приводятся. Вместе с тем в одном из июньских номеров газета «Тан» писала, что «афганский принц покинет Англию в конце июля, посетит Париж, Брюссель, Италию, Египет и в середине сентября прибудет в Венецию^[273].

В середине июня и в английской прессе появилось сообщение о том, что афганский эмир разрешил своему сыну продлить пребывание в Англии до сентября. Об этом же извещала и французская пресса.

Вместе с сообщением о прибытии Насрулла-хана в Париж во французских источниках находим и небольшую статью французского исследователя и путешественника Гийома Капю, посвященную возвращению семьи эмира Абдуррахман-хана, в том числе его маленьких сыновей Хабибуллы и Насруллы, в феврале 1881 г. из Ташкента в Афганистан^[274].

В еще одной корреспонденции газеты «Тан» рассказывалось, что хотя и неизвестно в подробностях, какие воспоминания вынес Насрулла-хан из своей поездки в Англию, но можно сказать, что «краски этого впечатления не были розового цвета». Больше всего афганского принца интересовало «будущее Афганистана. В частности, вопрос о том, что Афганистан мог бы быть представлен в Лондоне индийским представителем. Но ему [Насрулла-хану] не нравилась идея представления Афганистана в Лондоне индийцами. Это не соответствовало бы должной высоте политической репутации Афганистана»^[275]. Данное сообщение представляется важным и очень интересным. Быть может, такое предложение сделали главе афганской миссии английские власти? Или это измышления французского корреспондента? Возможно, Насрулла-хан во время своего пребывания в Париже сам говорил французам об этом? Может быть, англичане таким предложением хотели заставить афганского эмира допустить в Кабул в качестве английского резидента англичанина, а не мусульманина из Индии? К сожалению, на все эти вопросы пока нет ответа, поскольку ни в английских, ни в афганских источниках не находим никаких сведений на этот счет.

18 сентября афганские путешественники в сопровождении сэра А. Мартина специальным поездом выехали с Лионского вокзала Парижа в итальянский город Марсель. Было условлено, что в пути поезд остановится в Бельвилле, где Насрулла-хан проведет ночь, а затем продолжит путь. Из Марселя он должен был выехать 20 сентября^[276]. На следующий день афганцы прибыли в Марсель, где их приветствовала вся команда «Клайва» и другая группа афганцев, выехавшая из английского Саутгемптона на судне.

Марсель понравился Насрулла-хану. Он «велел записать в свой дневник, что этот порт является одним из значительных и населенных портов Франции, и он по красоте, благоустройству и планировке зданий… является вторым Парижем… точно так же, как Ливерпуль является вторым Лондоном» (с. 1140–1141).

20 сентября афганская миссия отплыла из Марселя на «Клайве» и на следующий день прибыла в Неаполь. Насрулла-хан совершил прогулку по городу, «расположенному “в форме полумесяца” у моря. с животворным воздухом. с домами, поднимающимися один над другим террасами… с королевскими дворцами, которые своим великолепием не уступают царским дворцам Лондона и Парижа. с блеском отраженных лучей света на воде и сверкания фонарей, дарящим молодость старцу, а юноше – силы». Ему понравились прекрасные дворцы Неаполя и сады, в которых росли «плодовые деревья зон гармсира и сардсира^[277]: лимоны, померанцы, абрикосы, яблоки, грецкие орехи, миндаль и другие». Однако шахзада «увидел жителей города. неимущими и малозажиточными» (с. 1141).

22 сентября Насрулла-хан совершил поездку в «удивительный город» Помпей (Помпеи), где проявил «большой интерес к древним руинам». Он побывал на раскопках погребенного под вулканической лавой города и на реставрационных работах и все изучал «удивленным взором». Этот город произвел огромное впечатление на афганского шахзада: и раскопки, и его планировка, и его благоустройство, и реставрационные работы (с. 1141–1142). Из Помпей афганцы возвратились в Неаполь, а оттуда поездом выехали в Рим.

В этой поездке в Рим Насрулла-хана сопровождали 12 членов миссии. Город был разукрашен в честь общенародного праздника – годовщины вступления итальянских войск в Рим в 1870 г., отмечавшегося 20 сентября. Праздник продолжался 4 дня. Ветераны-гарибальдийцы с медалями и орденами вышли на улицы. Всюду – общее ликование и гуляние с флагами. Люди собрались у памятника Джузеппе Гарибальди (1807–1882), который «122 м высотой и виднеется отовсюду в Риме», и произносились речи. Надо полагать, афганцы с интересом наблюдали за всем происходящим.

В Риме афганцы находились два дня. За это время они осмотрели «театр Нерона», или Колизей, который «правительство Италии принялось заново отстраивать». Посетили они и баню римского императора Каракаллы (211–217 гг. н. э.), которая, «как и некоторые другие здания, была разрушена диким по нраву народом, пришедшим покорителем». Они посетили гробницу, статую и собор св. Петра (с. 1142).

24 сентября Насрулла-хан «треть от всего утра провел в соборе Св. Петра в Риме и проявил чрезвычайный интерес к священным местам… Он и его спутники произнесли Фатиху^[278] на гробнице Св. Петра. Это уникальное зрелище произвело [на окружающих] большое впечатление», – отмечала «Таймс». Затем Насрулла-хан поднялся на вершину купола базилики к бронзовому шару, где надписал свое имя и дату посещения»^[279].

В Риме гости из далекого Афганистана с любознательностью и интересом изучали все. Собор св. Петра вызвал особый восторг афганцев, их воображение в нем поражало и восхищало все: и «4 тысячи каменных статуй. создатели которых проявили все свое мастерство», и размеры собора, и пышность и великолепие его внутреннего убранства, и «удивительные мраморные колонны». Они увидели и статую св. Петра, большой палец ноги которого «уменьшился» от лобызаний верующих. Прогуливались они и в садах и парках Рима.

В «Сирадж ат-таварих» мы находим рассказы о Нероне и его театре, апостоле Петре, «которого считают первым из приверженцев Святого Иисуса», и он «приравнивается к Абу Бакру^[280], первому халифу мусульман». Рассказ о Папе и католической религии занимает в источнике несколько страниц. Афганцы получили много сведений о Папе, о порядке его избрания, обряде его захоронения, его могуществе и католической религии в целом. В источнике отмечается, что «рассказ о Папе и католической религии, приводится из “Джам-и Джам” (“Чаша Джамшида”) – книги англичанина Уильяма Пиннока (1782–1843) “A Comprehensive System of Modern Geography and History”»^[281], «переведенной на персидский язык Фархадом Мирзой, секретарем Ширазской Академии» (с. 1142–1147).

6 раби II, 25 сентября, Насрулла-хан и его спутники возвратились из Рима в Неаполь, а на следующий день выехали на родину через Бриндизи и Средиземное море.

10 раби II, 30 сентября, миссия прибыла в Порт-Саид и проследовала дальше по Суэцкому каналу. 1 октября она прибыла в Суэц. Здесь афганские путешественники сделали небольшую остановку. В Суэце они находились три дня. Шахзада хотел нанять какое-нибудь мусульманское судно и отправиться к святым местам мусульман в Мекку и Медину. С этой целью из Суэца в Каир был отправлен Аквин Мартин, чтобы договориться о поездке шахзада в святые места. Но хлопоты не увенчались успехом.

В Суэце Насрулла-хан расстался со своим мехмандаром, сэром Фицджеральдом, которому подарил золотую табакерку. Здесь к обязанностям мехмандара вновь приступил полковник Тальбот. Ночью 14 раби II, т. е. 3 октября, миссия выехала из Суэца и продолжила путь дальше. Корабль долго следовал по Красному морю, и 22 раби II, 11 октября, миссия прибыла в Аден. В Адене корабль заправлялся 50 минут, а тем временем Насрулла-хан получил телеграфное распоряжение отца возвратиться в Кабул через Кандагар, и судно продолжило путь по Индийскому океану.

Как свидетельствует Ф. А. Мартин, «принц был послан в Англию покойным эмиром через Пешавар, и он распорядился о возвращении через Кандагар, чтобы увидеть как можно больше страну, в которую вернулся из России, когда ему не было и 9 лет, и он никогда не бывал дальше нескольких миль от Кабула, поскольку эмир не поощрял путешествия членов своей семьи без надобности». Кроме того, Ф. А. Мартин сообщает, что эмир также хотел, чтобы Насрулла-хан по возвращении «остановился в Кандагаре и ознакомился с делами управления, так как много лет как поступали жалобы от людей о притеснениях со стороны властей и отсутствие правосудия»^[282].

В «Таймс оф Индиа» приводятся различные даты возвращения миссии из Англии. Первоначально (4 мая) говорилось, что миссия возвратится в Бомбей в августе. Позже (2 августа) предполагалось, что Насрулла-хан прибудет в Симлу в октябре. В еще одной информации указывалось, что это произойдет 13 сентября. Сообщалось также, что Насрулла-хан прибудет в Карачи до 8 октября, а оттуда поездом отправится в Чаман. Затем (28 сентября) днем прибытия в Карачи называлось 14 октября, а в сообщении из Симлы (12 октября) говорилось, что «принц Насрулла-хан отказался от всякой мысли посетить Мекку и прибудет в Карачи 15 октября».

Наконец 16 октября афганская миссия прибыла в Карачи. Ее торжественно встречали представители английских колониальных властей 21 пушечным залпом, оркестром и почетным караулом из белуджей. Среди встречавших был и уполномоченный афганского эмира в Калькутте полковник Гулам Расул-хан, «который из Калькутты прибыл сюда ради встречи» с миссией. Вместе с ним шахзада встречали некоторые знатные афганцы, проживавшие в Индии, – сардар Мухаммад Аман-хан, сын сардара Мухаммад Заман-хана, и Абдул Гафур-хан, сын мустауфи Мирза Хабибулла-хана, «которые [раньше] были враждебны к Афганистану, а теперь, избрав повиновение, пришли, чтобы оказать почести» сардару Насрулла-хану. Миссию встречали также кабульские и кандагарские купцы, находившиеся там по делам торговли, местная знать и купцы. Затем Насрулла-хан был доставлен «в один из лучших замков Карачи» (с. 1151).

В Карачи путешественники оставались три дня. За указанное время Насрулла-хан совершил прогулки и знакомился с достопримечательностями города. Кроме того, он дал аудиенцию местной знати. На этом приеме Насрулла-хану был преподнесен поздравительный адрес, составленный на персидском языке «внуком Сефе-видских принцев», известным поэтом Мирза Асеф-ханом, автором «Афзаль-нама». Поэт сам зачитал адрес. В Карачи с корабля в поезд были перевезены «вещи, принадлежавшие государству и высочайшей свите» (с. 1151).

19 октября миссия специальным поездом выехала к границам Афганистана через Синд. 20 октября она прибыла на конечную железнодорожную станцию Нью-Чаман, у самой границы Афганистана^[283]. В Чамане «поезд стоял около одного часа, пока шахзада и сопровождавшие его люди пили чай и завтракали». Здесь прибывшим оказали торжественную встречу генерал-губернатор Белуджистана сэр Джеймс Браун, командующий округом Кветты генерал-майор Голбраит, другие официальные лица и почетный караул из афганцев. Они сопровождали миссию до самой границы Афганистана. По пути на одной из станции англичане устроили обед для миссии, а белуджская знать, собравшаяся там, оказала афганскому шахзада почести.

Ночью поезд останавливался на железнодорожной станции Шарак, где к поезду был прицеплен еще один локомотив, чтобы в гористой местности Кожакского кряжа Боланского прохода благополучно провести поезд по подъемам и спускам. Когда поезд подошел к «трещине горы Кожак», которую англичане «рассекли мощным сверлом, израсходовав много золота за 5 лет»^[284], шахзада вышел из поезда и внимательно осмотрел «топку паровоза, которая силой пара приводит в движение поезд и тащит его». Затем поезд въехал «в отверстие [туннель], длина которого составляет 3 коруха» [22,5 км] (с. 1155). Конечная точка железной дороги, пересекающей Белуджистан и направляющейся к Кандагару, лежала по ту сторону Кожакского прохода, т. е. по направлению к Афганистану.

Вскоре после туннеля показалась граница Афганистана. Перед пересечением границы, обозначенной здесь побеленными известкой камнями, Насрулла-хан осмотрел крепость Чаман.

У самой границы возвращавшегося из далеких стран сардара Насрулла-хана и его людей встречали представители афганского двора, 3 тыс. афганских воинов-пехотинцев и кавалерия – особый кавалерийский эскорт из тюркского отряда воинов и полицейского управления в разноцветной одежде, вооруженные винтовками Мартини-Генри. Они были посланы Абдуррахман-ханом для встречи и дальнейшего сопровождения сына. Среди встречавших были также музыканты и другие афганцы.

Из Чамана, последнего железнодорожного пункта в Белуджистане, миссия выехала верхом вместе со всеми и огромным багажом, «принадлежавшим государству и высочайшей свите». Это были изделия из европейских стран, которые везли «в качестве подарков и для продажи, и получения большой выгоды». Багаж погрузили на вьючных животных, среди которых одних лишь верблюдов насчитывалось 500 голов^[285].

В поездке из Чамана в Кандагар сардара Насрулла-хана сопровождала личная охрана из 20 всадников эмирского двора, 30 всадников из тюркской кавалерии Афганистана и 50 пехотинцев, которым был разрешен въезд на британскую территорию. Миссия пересекла границу Афганистана и через Булак 25 октября прибыла в Кандагар.