Ал'Терра: Магия Крови

Глава 3. Кровяной маг

Флин валялся на койке и лениво листал записи Доуэлла. Старик постарался — расписал биографию каждой жертвы, где кого нашли и при каких обстоятельствах, даже про погоду упомянул. Когда убили Виктора, всю ночь шел дождь, Нелу нашли при ясном небе, Берна — опять во время легкой мороси. Это все здорово, но проку мало — преступников, которые убивали бы погоде, ему еще ни разу не попадалось. В дождь, конечно, легче спрятать следы, но вот какая штука — местный Зверь ничего прятать, видимо, не собирался.

Вот это удивляло. Убийца явно работал напоказ и дело даже не в страшных увечьях, а в том, где он оставлял тела. Он не мог убить Виктора на улице — слишком долго и заметно, а значит сначала пришиб его где-то в укромном месте (да хотя бы у него дома), а потом вытащил то, что осталось, на улицу. Нелу он вообще держал где-то неделю — живую и, возможно, невредимую. Берна и вовсе закинул на крышу — ну что это, как не показуха, эпатаж?

Флину такие уже встречались. Три года назад в Кентаре всем отделением ловили маньяка — он резал людей в подворотнях, парках и на задворках домов. И каждый раз на месте убийства вместе с трупом оставлял зашифрованные записки — вот так вот игрался с полицией. Наглость поражала всех, но именно она в итоге и подвела душегуба, потому что поймали его по намекам в тех самых записках. Тогда многие считали, что маньяк просто просчитался, выдав себя, но Флин думал иначе. Убийца хотел, чтобы его поймали. Намеренно или подсознательно — это уже не важно. Он хотел, чтобы его история пришла к логическому концу, а его имя узнала вся столица. Подобные случаи были и раньше, Флин не знал, чем объяснить такую странную тягу, да и не только он, но кто же влезет в голову к маньяку?

Вот и здесь... Что и кому этот Зверь хочет доказать? Хочет ли, как тот, в Кентаре, чтобы его поймали и остановили? Или это тоже игра, но иного рода? Есть еще вариант, что Зверь, кто бы он ни был, ничего не планирует и действует наугад. Но не похоже, чтобы он был настолько глуп. Не похоже...

Флин достал еще один лист из папки — последний. О, смотри-ка, а Доуэлл хорош! То ли ему лекарь Сайлас подсказал, то ли сам додумался, но староста записал имена всех жителей Глухого лога, которые особо выделялись ростом и силой. Таких немного, да и откуда бы в таком мелком поселке? Флин быстро пробежался взглядом по списку: бывший кузнец, мясник, брат трактирщика, плотник и... Хм, повариха?! Ну, всякое бывает, лучше никого не исключать. Вдруг там и правда гора мышц?

И все же рвение старосты настораживало. Понятно, что решить проблему - в его интересах тоже, да и мужик он, вроде, неплохой. Но накатать такой труд ради заезжего дознавателя? Почему он, а не старшина? Не доверяет главе управы? Странновато, но пока ладно. Не главное.

Отложив папку с листами в сторонку, Флин присел на кровати. Голова еще чуток плыла, но почти незаметно, если не приглядываться, то и не поймешь сразу. Мелочи. Боль ушла совсем, так что теперь он наконец-то мог мыслить ясно.

Комнатка в местном трактире не поражала размерами и обстановкой, но жаловаться было бы глупо. Кровать есть, стол, тумбочка, кресло, мягкий ковер, умывальник, дряхлый шкаф для вещей — чего еще надо? Окно выходило прямо на центральную площадь и статую Томаса Лерро — сейчас там пара мальчишек и девчонка скакали по лужам, попрошайка все так же валялся у церкви, а совсем недавно приехала почтовая карета. Жалкие капли все еще валились с неба, но на них никто не обращал внимания.

В животе заурчало, напоминая Флину о том, что, кроме сайласовых бутерброда и чая, он ничего не ел с самого поезда. Его так развело после поездки, что в глотку ничего не лезло, а потом, уже после лекаря и его холодильной, Флин слишком торопился в заранее снятую комнатку в трактире — о еде тогда совсем не думалось. Но теперь башка прошла, тошнота тоже, можно и желудок потешить.

Флин вышел в коридор, запер дверь на ключ. Сумку брать с собой не стал, хотя и собирался до конца дня забежать еще в пару мест — лучше не таскать ее с собой от греха подальше, а то и сорваться недолго. Запас и так уменьшился не по плану.

Вообще-то, еще утром он думал, что закончит с основными визитами в первый же день, но, как всегда и бывает, все планы пошли Шриалу под хвост. Долгий путь, все эти поезда и дилижансы — это здорово подорвало силы, за что Флин потом и поплатился. Он удивлялся, как смог высидеть прием у Доуэлла, а потом еще и к лекарю зайти — сейчас это казалось подвигом. Хотя на самом деле ситуация грустная...

Лестница натужно скрипела под сапогами, навстречу попалась хорошенькая служанка с большим кувшином в руках, от которого приятно тянуло хмелем — пришлось осторожно протискиваться мимо друг друга. Служанка бодро упрыгала наверх, а Флин с ухмылкой подумал, что в Глухом логе ему все-таки еще может понравиться.

Народу в зале в эту пору было немного, но через часик другой, к вечеру, наверняка подтянутся уставшие за день сельчане. Несколько мужичков устроились за столиком в углу с кружками пива и азартно перекидывались в кости. Чуть поодаль в одиночестве обедал сутулый и костлявый парень, неприятно стуча ложной по миске с супом и громко при этом причмокивая. Ближе ко входу дремал уткнувшись мордой в стол, длинноволосый дедок.

Зал в трактире «Медный кабан» (Флин даже знать не хотел, почему его так назвали) оказался просторным и светлым, широкие окна впускали много солнечных лучей — конечно, когда они были. Отполированные до блеска лавки и столы говорили о том, что мебель тут не меняли, пожалуй, с основания поселка, а вот по пропитанным бухлом доскам пола недавно прошлись морилкой. В большом камине справа от стойки прыгали язычки пламени, пропитывая трактир теплом.

Как только Флин появился в зале, все глаза мигом скосились на него.

«Да уж, вести тут точно быстро расходятся. Я еще в поселок не приехал, а эти, небось, уже прознали. Так вот не успею убийцу поймать, так они кого-нибудь заранее посадят».

Высокий усатый трактирщик уныло посмотрел на старшего дознавателя и молча кивнул на бочку с пивом, Флин покачал головой.

— Мне бы поесть чего.

— Пять минут, пэрр дознаватель.

Трактирщик скрылся на кухне, гаркнул пару слов и неспешно выплыл обратно. Флин пока отчалил к столику поближе к камину, развалился на лавке и поглядывал на играющих в кости. Те немного притихли — присутствие полицейского из столицы давило на них. К старшине и ребятам из местной управы они привыкли, но вот что делать со старшим дознавателем пока не знали. Опасаться или нет? Вдруг ему чего-то не понравится?

Парень с супом наконец-то доел и теперь поглощал пиво, мерзко прихлебывая. Флин поморщился.

Но скоро и перед ним появились тарелка горячего супа, запеченные овощи и кружка ароматного сбитня. Та самая служанка, которую дознаватель встретил на лестнице, принесла еду и игриво улыбнулась — Флин подмигнул в ответ.

Суп удался на славу, овощи чуть подгорели, но погоды это не портило. По телу растеклось приятное тепло. Если тут так всегда кормят — жить можно.

— Пэрр Рубис?

Флин чуть не вздрогнул от неожиданности — за едой он и не заметил, как рядом появился человек в заляпанном грязью плаще. Он уселся на лавку напротив и наклонился вперед, пряча руки под столом.

— Так это вы? — повторил он.

— Меня здесь уже все знают, могли бы не спрашивать, — небрежно ответил Флин, потягивая сбитень.

Собеседник шутки не оценил или не понял — на его лице вообще ничего не поменялось. Он пристально смотрел на дознавателя и хмурил брови.

Он был на голову ниже Флина, не молод, примерно ровесник старосты, но покрепче. Пышные усы контрастировали с гладко выбритым подбородком, в уголках серых прищуренных глаз залегли глубокие морщины, редкие седые нити серебрились в темных волосах. От незнакомца веяло силой и решимостью. Но силой не физической, которая явно когда-то у него была, но постепенно увядала, а внутренней, волевой.

— Я думал, вы ко мне зайдете еще утром, — сказал он, как-то неодобрительно скосившись на пустую тарелку из под супа.

«Ясно. Это местный старшина. Ну да, он же мелькал на всех мыслеобразах Доуэлла».

— А я как раз собирался к вам, пэрр Мердок. Лучше позже, чем никогда.

Старшина вскинул бровь.

— Рэймонд вам про меня сказал?

Флин кивнул, плюхнул на стол пустую кружку — сбитень хорош, надо бы повторить.

Грейсон Мердок коротко тряхнул головой, с его волос слетели капли недавнего дождя.

— Понятно. Раз так, можем пойти ко мне хоть сейчас. Если вы, эээ... закончили.

— Закончил, — Флин вздохнул. — Можно и пойти.

«Какие тут все шустрые! Хотя старшину можно понять — три трупа, он ничего не нашел, а тут еще и столичный хлыщ какой-то приехал. Лучше разобраться с этим по-быстрому».

Местная управа нашлась неподалеку от главной площади — всего-то пару раз свернуть по коротким улочкам и перепрыгнуть несколько луж. На крыльце около приземистого домика дремал бородатый мужичок в серой шинели с крупными застежками — в былые времени они наверняка сверкали что твое солнце, но за ними давно не ухаживали, так что теперь бляшки лишь тускло отсвечивали.

Мердок нахмурился, нагнулся прямо к уху мужчика и рявкнул во весь голос:

— Не спать!

Мужик встрепенулся, ошалело вращая глазами и чуть не грохнулся в грязь.

— Норман, ну твою ж мать, даже не вечереет еще! — тут старшина хотел добавить слова и похлеще, но коротко стрельнул взглядом на дознавателя и сдержался. — Раал всемогущий! Снова увижу — вылетишь в ближайшую канаву, понял?

Норман испуганно кивнул. Подумав, добавил:

— Слушаюсь!

Старшина только рукой махнул.

— Дисциплина страдает? — сочувственно спросил Флин, пробираясь в управу вслед за Мердоком.

— Она не страдает, она померла давно, — буркнул Мердок. — Откуда ей тут взяться? Сельские мужики сельскими и останутся.

— А вы не сельский?

— Когда-то не был.

Они прошли мимо арестантской — грязная комнатка за ржавой решеткой, похоже, давно пустовала. Вряд ли, размышлял Флин, ей часто пользовались — ну много ли в Глухом логе нарушителей? Пьяницы и дебоширы — вот основные клиенты. Посидят денек от силы, да и то в худшем случае — быстро жена и дети прибегут, начнут упрашивать, чтоб отпустили. А в полноценной тюрьме в таких поселках и вовсе нужды не было — если и попадется душегуб, то его быстро перевозили в Вэллс или даже в Кентар.

Мердок, тем временем, провел дознавателя в свободный и широкий кабинет, в котором, впрочем, кроме стола, нескольких стульев и двух массивных шкафов ничего и не было. И никаких бумаг, книжек, как у Доуэлла или Сайласа. Чисто, строго и лаконично.

— Располагайтесь.

Флин устроился на стуле, подождал, когда Мердок скинет плащ и усядется напротив.

«Этот бутерброды не предложит. И чаю тоже», — подумал Флин между делом. Но вот странно — суровый Мердок уже нравился ему больше, чем приветливый, но жутковатый лекарь.

— Спрашивайте, — сказал старшина. — Можно было и в трактире поговорить, но растрезвонят же.

«Уж это точно».

— Ну, детали я знаю, тело видел. Так что вопроса пока два: что нашли вы и ваши ребята, и что вы лично обо всем этом думаете.

— С первым просто, хотя мне и не хочется это признавать — мы не нашли ничего. Ни-че-го! — Мердок звонко хлопнул ладонью по столу. — Только три тела. Это все. Никаких следов, никто ничего не видел и не слышал. Это омут. Пропасть. Это...

— Зверь из леса?

— Я этого не говорил. Пусть Рэймонд и остальные трясутся и рассказывают сказки про чудище из Пропащих земель, а я — реалист! Нет никаких Зверей! Люди бывают похлеще любой твари из страшилок, уж я то знаю. Повидал.

Флин быстро просмотрел мыслеобразы Мердока — картинка та же, ничего нового. Жаль, он смутно надеялся, что опытный старшина подметит побольше, чем староста и лекарь, но деталей пока не прибавилось.

Старшина еще раз пересказал ему все — как находили тела, как опрашивали свидетелей, как вылизали до блеска всю округу, пока искали зацепки. Флин только слушал и лишних вопросов не задавал — матерый Мердок сам выкладывал все, что нужно.

— То, что следов нет — уже след, — задумчиво протянул дознаватель, рассматривая трещину на столе. — Как это у него получилось? Вы думали?

Мердок сложил руки перед собой. Старшина наверняка чувствовал себя неловко — он привык командовать и решать дела, а отчитываться перед молодым полицейским, как перед начальником... Это тяжко.

— С Нелой-то проще всего, — неохотно проговорил он. — Мы же ее у Границы нашли. Какие там следы — шаг влево, шаг вправо, и тебя самого искать будут. А вот остальные... Виктора убили не дома, и не там, где его нашли — сотворить такое и не оставить хоть каплю крови нереально. С Берном то же самое. Я...

Старшина замолчал. Флин не стал его торопить. Нет смысла наседать, он знал таких людей — упертых, гордых. Мердок и так говорил сквозь зубы, а если его подгонять и приказывать, то он просто тут же закроется. И вот тогда точно ничего из него не вытянешь.

— Тут дело такое, — все-таки решился старшина. — Почему все так легко поверили в байку про Зверя из-за Границы? А? Ну сами подумайте! Да потому, что эти убийства невозможны! Ну как такое человек провернет? Чтобы такое сделать, нужно уметь нечто... Этакое. То, чего не могут другие.

Флин нервно сглотнул.

— К чему вы клоните?

— А к тому. Ты... Хм, вы спрашивали, что я думаю. Так вот я почти уверен, что этот тип, он... В общем, это маг крови. И я эту тварь найду.

У Флина запершило в горле, он с огромным трудом подавил кашель и постарался сделать вид, что заявление Мердока его повеселило. Ухмылка получилась неважная, но старшина, похоже понял правильно и насупился.

Но Флина это уже не волновало. Старший дознаватель с тревогой думал, что решение оставить склянки с кровью в трактире, пожалуй, теперь выглядело не самым мудрым.

***

Легко расслабиться, когда ты уехал за десятки миль от столицы и прячешься среди дремучего, казалось бы, народа. Гончие Верховного дома Терры сюда никогда не доберутся, что им тут делать, если прямо у них под носом сотни детей Изгнанного, бродят по улицам, смешиваются с толпой, залегают на дно в подворотнях и подвалах — лови сколько хочешь, ежели сможешь. Нет, раньше длинные руки террианцев дотягивались и до Таргона с Шартехом, но те времена давно прошли. Столицу бы удержать, какой там Глухой лог?

Так примерно и думал Флин, покуда быстро мчался в вагоне поезда в сторону Вэллса. Так он думал еще вчера, но теперь галопом летел из управы обратно в «Медного кабана», привлекая к себе ненужное внимание сельчан.

То, что жители приграничного поселка боялись тварей из Пропащих земель — совсем не удивительно. Граница под боком, и наплевать, что куча лет прошла, но она все время нависала над местными мрачной тучей, таила угрозу. Наверняка в Глухом логе можно целую книгу сказок и быличек собрать, и добрая половина из них, а то и больше, будут пугать ужасами заграничной хмари. Это понятно, это нормально.

Но чтобы они помнили про кровяных магов — вот это новость. Вот этого Флин не ожидал. Оставалось надеяться, что дальше Грейсона Мердока эта идея не ушла, а то придется скрытничать еще больше и лишний раз не высовываться. На дознавателя из столицы подумают в последнюю очередь, это плюс, конечно, но все же... Разговор со старшиной лишний раз доказал Флину, что нужно всегда оставаться на чеку. ВСЕГДА.

Около трактира Флин притормозил, отдышался в сторонке и уже со спокойным видом зашел внутрь. Народу в зале прибавилось — люди галдели, хохотали и гремели кружками. Дознаватель просочился мимо толпы и невозмутимо (но только внешне — внутри все трепетало) поднялся по лестнице на второй этаж.

Уф-ф, дверь закрыта. Флин отпер замок, влетел внутрь комнатки и быстро провернул ключ в скважине. Плюхнувшись на корточки, он вытянул из-под кровати сумку, вытащил всякое барахло и вынул второе дно, отжав скрытый рычажок.

Шесть склянок с бордовой жидкостью блеснули в свете лампы.

«На месте. Все на месте!»

Только тогда Флин наконец-то выдохнул и сел прямо на пол, прислонившись спиной к кровати. За окном шумел ветер, где-то надрывно каркала ворона.

Зря перепугался так, но чего теперь. Страх останется на всю жизнь, хоть убегай на край света, но он никогда не уйдет. Флин с детства жил как на пороховой бочке, каждую секунду готовый к тому, что на пороге появятся гончие из Верховного дома Терры, без вопросов вколют ему добрую порцию благословенной воды прямо в вену и заберут с собой. А потом... Потом уже ничего не будет. Он всегда думал, что привыкнет. Человек ко всему привыкает, было бы время, так что почему бы и не к этому? Но не привыкалось. Ни капли.

Вот и опять. Когда Мердок сказал про мага крови, у Флина внутри все свернулось. Он надеялся, что ничем не выдал себя и не убежал от старшины слишком уж поспешно — это смотрелось бы странно. Особенно, когда Мердок заявил:

— Я даже знаю, где искать. Я бы давно взял за гланды этого ублюдка, если бы мог. Но вы... С вами будет проще.

И Флин тогда не сказал бы наверняка, что напугало его больше: то, что в Глухом логе может оказаться еще один кровяной маг или то, с каким азартным блеском в глазах Мердок все это выкладывал.

О магии крови говорили разное. Террианцы считали, что это проклятие Изгнанного бога, которое пало на тех, кто когда-то служил ему. Это, кстати, версия вообще очень популярная. Иные говорили, что это дар — но таких быстро ставили на место. Некоторые врачи называли это мутацией, но Флин знал одно — это болезнь. Это — зависимость.

В Кентаре он часто видел утырков, подсевших на серую дурь. Погасший взгляд, гнилые руки и ноги, высохшая кожа. Кто-то их даже жалел, даже террианцы, Шриал их побери, ведь они не преступники, о нет, они больные. Им надо помочь! Но Флину никогда не было их жаль. Да, у них тоже зависимость, но они выбрали такой путь, у него же выбора никогда не было.

Кровяная магия — штука врожденная. Никто толком не знал, откуда она берется, но чаще всего она передавалась по наследству — из вен родителей прямиком в тело ребенка. Мать Флина эта напасть миновала, а своего отца он не знал, так что насчет наследственности не был уверен. Мама рассказывала, что отец был гвардейцем и погиб в Таргоне во время тупейшей кампании одного из Форастинов, когда Ал’Терра потеряла тысячи солдат и отдала остров Райлен соседней стране. Может, так оно и было, теперь не проверить. Флин пытался отыскать информацию в архивах, когда уже перебрался на работу в полицию Кентара, но ничего не нашел. Но даже если бы мать говорила правду, никто бы все равно не написал документах и отчетах, что гвардеец князя оказался кровяным магом.

Флин до сих пор помнил то утро, когда он впервые узнал, кто же он такой. Они тогда забрались в старый заброшенный склад в тупичке на Винной улице. Кучка ребятишек из бедного квартала, ободранные и голодные, но жаждущие приключений, как и все остальные дети. Флину тогда недавно исполнилось одиннадцать, в компании он слыл самым мелким и щуплым, над ним часто подшучивали и издевались. Но Флин все терпел, ведь быть частью команды Вентера считалось привилегией, и не важно, в какой ты там роли. Сам Вентер от силы был на год старше, но намного сильнее и выглядел на все пятнадцать.

Так вот тогда, на чердаке ветхого склада, Флин вытащил из горы полусгнивших досок в темном углу мелкую деревянную птичку. Она была потрепанной, страшненькой, красная краска почти слезла с грудки, а черная давно потускнела. Но для пацана из Нижнего квартала фигурка казалась настоящим сокровищем.

Сначала Флин хотел оставить ее себе — спрятать в штаны и тайком утащить домой. Но потом передумал и сделал глупость, которая навсегда перевернула его жизнь. Летнее солнце ярко светило, воздух был свежим и чистым, азарт от приключения жег душу, а тут еще и такая находка, так что Флин ощущал себя по-настоящему счастливым человеком. И тогда он решился.

В команде Вентера была всего одна девчонка — Райли. Низенькая, хрупкая, с огнем в волосах и поцелуями солнца на личике. Конечно, Флин, как и вся их банда, был без ума в нее влюблен. Ну, он тогда так думал. И в тот день робко протянул ей птичку, дрожа всем телом, как на морозе.

Райли улыбнулась. Она коснулась птички, задев пальцами и его ладонь. Внутри у Флина все запело, голова пошла кругом. Но все закончилось в тот миг, когда тяжелый вентеров кулак прилетел ему в скулу.

— Ты что задумал, уродец?! — заорал Вентер, поддав Флину ногой по ребрам. — Ты к кому подкатываешь, а?

Из разбитой губы струилась кровь, башка гудела, как паровоз. Флин почти не слышал, что верещал Вентер, почти не чувствовал боли. Это был его день. Его счастливый день. И никто не имеет права его разрушать.

В венах забурлило, жар растекся по телу. Слепая ярость душила за горло, слезы застилали взор, но Флин вскочил на ноги и с ревом воткнул кулак в темное пятно, надеясь, что попадет.

Рука пролетела мимо. Что-то сильно грохнуло, затрещали доски, завопили остальные дети. Флин ждал очередной удар в лицо, но прошла минута, другая, а его никто не трогал. Тогда он вытер слезы порванной рубашкой и увидел Вентера.

Рослый мальчишка валялся в соседней комнате. А между ним и Флином в деревянной перегородке зияла рваная дыра. Вентер стонал и плакал, щепки торчали из плоти, ссадины и царапины кровоточили, старые, но еще острые гвозди разодрали кожу и добрались до мяса.

Райли убежала прочь, оставив на полу деревянную птичку.

Когда Флин вернулся домой, готовый к нагоняю от мамы за разбитую губу, он на ходу посмотрелся в до блеска начищенное блюдо, которое заменяло им зеркало. Крови не было. Вообще. Ранка на губе затянулась сама собой, оставив тонкую светлую полоску.

Чудо, что Вентер и остальные не стали его сдавать. Наверное, думал Флин, они боялись, что он отомстит — все-таки магами крови пугали детей, рассказывая страшилки об их злодеяниях на ночь. Но с того дня все местные дети обходили его стороной, как прокаженного. Каким он, в общем-то, и являлся.

Именно тогда Флин понял, что жить по-прежнему уже не будет, а чтобы не угодить в застенки Верховного дома Терры нужно серьезно постараться — делать все с умом и осторожно. Это незыблемые правила, которых он придерживался до сих пор.

Но получалось не всегда.

Чуть-чуть отдышавшись и остыв, Флин спрятал бутылки обратно в тайник, а сумку запихал подальше под кровать. Опасно или нет, но куда их еще деть? Не пойдешь же ночью в лес закапывать, еще увидит кто, и тогда точно проблем будет выше крыши. Могут и в убийствах заподозрить, хоть это и абсурд, но с местных станется.

«Так, прекратить панику! Толку трястись, если ничего изменить не можешь. Надо думать о деле».

О деле... Если уж честно, то в словах Мердока было рациональное зерно. Мог ли маг крови натворить столько дел и остаться незамеченным? Мог. Наверное. Здесь вопрос переходит в область гипотетического — уверенно не скажешь. Магия крови — вещь очень нестабильная и непредсказуемая. Террианцы столетиями пугали народ, что кровяные маги приносят жертвы к алтарям Изгнанного бога, что они могут истреблять целые города и насылать болезни и проклятия на всю страну. Но это сказки. Насколько знал Флин, маги крови в силах здорово ограничены. Он сам разве что мог бы отправить в склепы Шриала двух-трех человек максимум, если сжечь достаточно крови, но при этом выгорел бы так, что валялся бы полудохлый неделю. Это если бы выжил. Ему встречались более-менее правдоподобные записи о тех кровяных магах, которые могли разобрать на кусочки небольшой отряд, могли отводить глаза, бегать быстрее ветра, прыгать на три человеческих роста... Список длинный и очень своеобразный. У каждого сила своя.

Разодрать человека в секунды и скрыть следы — для мага крови, пожалуй, выполнимо. Кстати, этим можно объяснить странный интервал между убийствами — ему просто нужно было с месяц отлеживаться и восстанавливать силы. Хм... Мердок, Мердок, сукин ты сын, неужели прав?

Но откуда кровяной маг на задворках княжества? Здесь новых людей-то почти нет, всем селом друг на друге женятся годами. И если раньше магов крови в Глухом логе не попадалось, то и сейчас ему взяться неоткуда — эта напасть не вылезает просто так. Да, не обязательно в каждом поколении, но через одно, два наверняка проявит себя. Можно предположить, что местные маги просто удачно скрывались, но за столько лет ни разу не проколоться в поселке, где тебя знает каждая собака... Сомнительно.

Если так — надо искать приезжих. А это значит, что Мердок на правильном пути. Флин туго соображал, когда старшина вещал ему про подозреваемого, но кое-что в памяти отложилось.

— Появился у нас тут один... Тип, — говорил Мердок, сжимая кулаки. — Переехал год назад. Из Кентара, представляешь... те? Ну кто к нам из столицы рвется? В такую глухомань? А этот еще и при деньгах — выкупил старый приорский дом, все там вылизал. Жратву в «Кабане» заказывает, вино, пиво. Трактирщик говорит, что типок наш золотыми танами сорит направо и налево, платит больше, чем у него просят. Ну не чудно ли? И носа из дома не кажет.

Чудно, думал Флин, это точно, но еще чуднее то, что про этого необычного типа ему не рассказали ни Доуэлл, ни Сайлас. Староста так и вовсе — накатал целую папку по делу, но того товарища даже не упомянул! Как это понимать? Либо Мердок сильно преувеличивает, либо староста слепой, либо...

Этот новенький умеет отводить глаза, но старого вояку Грейсона Мердока так просто не взять.

Как бы там ни было, а особнячок городского транжиры — ближайшая цель для проверки. А когда есть, за что зацепиться, то это уже вселяет надежду.

Но прямо сейчас к нему лучше не идти — тут надо прихватывать с собой Мердока, а возвращаться к нему сразу после недавнего побега не стоит. А вот завтра — вполне. Пока же можно прогуляться до старосты и попытать его еще немножко.

Бросив неуверенный взгляд на кровать, под которой таились его смерть и жизнь в одном крепко закупоренном флаконе (а если точнее — в шести), старший дознаватель вздохнул и шагнул к двери. У порога присел на колено, закатал штанину на правой ноге и вытащил из ножен кинжал. Клинковое оружие не входило в типичное снаряжение полиции Кентара, но Флин предпочитал всегда таскать с собой не только револьвер, но и длинный нож — ух, сколько раз он спасал его бедовую шкуру. На пистолет лучше не надеяться, может подвести в любой момент, а вот нож... Надежнее не придумать, если он, конечно, не куплен в подворотне Нижнего квартала.

Лезвие острого, как бритва, кинжала коснулось кожи, легко скользнуло в сторону, оставив тонкий аккуратный порез. Красная струйка заспешила вниз, но Флин не дал ей стечь на пол.

Кровь испарилась на глазах, еле заметное облачко рассеялось в воздухе. Слабая эйфория разлилась по всему телу, наполнила каждую клеточку — Флин зажмурился в наслаждении, но быстро пришел в себя, тряхнув головой.

Он провел рукой по порогу комнаты, высвобождая полученную силу. Вот так. Страж на месте. Дохленький, но пока хватит. Да и тратить кровь лишний раз опасно.

Вернув штанину и кинжал на место, Флин со спокойной душой вышел в коридор и запер комнату на ключ. Теперь, если кто-то осмелится войти сюда без него, то неожиданно сам для себя забудет, зачем шел и, скорее всего, отправится восвояси. А второй плюс в том, что страж в таком случае сразу пропадет и даст понять — в комнату кто-то ломился.

О царапине на ноге старший дознаватель не беспокоился — зарастет еще до вечера. Так всегда было. Но резать лучше в самых незаметных местах, пусть это и не так удобно — шрамы на руках слишком легко заметить.

Эйфория постепенно отступала — все-таки доза маловата. Но тут есть и приятный фактор — откат тоже выйдет хилым, почти незаметным. Даже голова болеть не будет.

***

Доуэлл на месте не нашелся — его помощница неохотно призналась, что староста нехорошо себя почувствовал и ушел домой.

— Это когда же? — поинтересовался Флин.

— Да как вы отбыли, пэрр дознаватель, так и Рэймонд засобирался, — помощница с интересом посмотрела на дознавателя поверх очков. — А что, вы кого-то уже нашли?

«Да, проблем себе на голову».

— Пока нет, — вслух ответил, разворачиваясь к выходу. — Как найду — вы узнаете первой.

Ветер гонял по площади опавшие листья, собирал бурунчики на лужах. Дождь наконец заглох, залив водой весь поселок и превратив улицы в чавкающее месиво. Пахло свежестью и свежей землей.

Так, странный тип в особняке пока отпадает, староста, видимо, тоже. Можно поглядеть на здоровяков, которых указал Доуэлл — все равно ведь придется.

Остаток дня Флин провел в марш-бросках по Глухому логу, опрашивая местных и приглядываясь к тем пятерым из списка. Бывший кузнец пьянствовал на самой окраине. Добираясь туда, Флин пару раз чуть не растянулся в жидкой грязи, и когда наконец дошел, то был злой как собака — в сердцах разбил бутыль с кузнецовым пойлом, потому что тот долго не открывал ему дверь. Кузнец малость ошалел от такого гостя и полез в драку, но, на счастье старшего дознавателя, запутался в своих же ногах и смачно приложился лбом о лавку.

Знакомство не задалось с самого начала.

Когда оба присмирели, разговор-таки завязался, но пользы не принес — кузнец был рослым, конечно, но мощь давно ушла, вылилась вместе с пойлом. Такому фокусы Зверя не под силу.

Мясник как раз разделывал свиную тушу — мужик и вправду здоровый, но в ночь, когда убивали Виктора и Берна его видели почти полсела. В «Медном кабане», разумеется, где ж еще. С братом трактирщика та же история, а вот плотника пришлось поискать — то говорили, что он дома с женой, но там его не оказалось; то у друга, но и там его не было. Пока Флин гонялся за неуловимым плотником, на Глухой лог мягко опустились сумерки, новый фонарщик попался навстречу с бутылью масла и длинной жердью в руках.

Плотник отыскался в постели у соседки: он клялся Раалом, что никого не убивал и в то время, когда разделывали бедного Виктора, мирно спал с любовницей. А потом полз за пэрром дознавателем на коленях до самого порога, умоляя не рассказывать жене.

Оставалась повариха из «Медного кабана», у которой в тот день выдался выходной. Флина подмывало бросить это дело и не ходить к ней, но он все же поплелся, плавая по колено в грязи, потому как знал — иначе замучает совесть. Уж если взялся, то доводи до конца.

Повариха отдыхала дома, греясь у горячего очага. Удивительно душевная и приятная женщина, даром, что в два раза выше Флина (а он не считал себя низким) и как минимум раза в четыре мощнее. Вот эта, подумалось Флину с уважением, того кузнеца бы даже не заметила, согнула б его одним мизинцем. Марта, а так ее звали, натворила бы дел, если б хотела, но... Он в первые же секунды понял, что повариха в жизни своей не обижала никого крупнее комара, да и тех не факт. От Марты дознаватель ушел с корзинкой свежего печенья и в смятенном расположении духа.

Все пятеро — чисты. Так говорили факты, так твердило его чутье, но самое главное — их мыслеобразы не могли врать. Что ж, тем проще, на пять меньше подозреваемых.

Остались еще где-то четыреста. Но главное — процесс пошел.

Из вояжа по домам громил из списка дознаватель вернулся чумазый, как дети бедняков из Нижнего квартала по весне. Сапоги превратились в два комка засохшей грязи, плащ заляпался до плеч, даже на шляпу капли каким-то чудом прилетели. Но заваливаться обратно в трактир не хотелось, всех родственников и соседей погибших до ночи не опросишь, так что Флин решил еще раз попытать счастья и забежать в мэрию — вдруг Доуэлл оклемался и вернулся в кабинет.

Тщетно — помощница старосты только грустно покачала головой.

— Тогда скажите мне, где он живет, — попросил Флин, как бы ненароком поставив на стол корзинку с печеньем. — Зайду проведать.

Помощница поколебалась немного, но адрес сказала. Совсем рядом, какое счастье! Не надо опять плавать в лужах.

Фонари на площади ярко горели и бросали пятна теплого света на статую Томаса Лерро. У кабака уже громко спорили люди, шуточно толкались плечами и ржали как кони. Иные посельчане спешили домой, выискивая самую сухую тропку на разбитых улицах.

Дом старосты смотрелся внушительнее соседских — каменный, с большими окнами, широким крыльцом и опоясанный высоким бордовым забором. За оградой виднелись пристройки — сарай, курятник, еще один сарайчик, но поменьше первого. Из трубы валил дым, окошки мягко светились — масла для ламп старый Доуэлл точно не жалел.

Флин потянул колокольчик у двери в сад, хорошенько потряс. Внутри дома зашевелились тени, но открывать дознавателю никто не спешил. Кто-то отодвинул краешек занавески, глянул во двор и шустро скрылся обратно. Свет в окнах тут же померк, но не пропал полностью. Простояв пару минут, Флин затрезвонил в колокольчик снова. Тишина.

Прислонившись губами к щели между досками забора, дознаватель крикнул погромче:

— Пэрр Доуэлл, это Флин, я по делу!

«Что за чудеса? Или они тут настолько напуганные?»

Когда Флин уже совсем смирился и собрался отчаливать, дверь перед ним распахнулась, а за ней появился взлохмаченный и какой-то уставший Доуэлл. И по его бегающему взгляду и дрожащим рукам старший дознаватель понял — он прибыл вовремя. Что-то стряслось.

— Что-то не так?

Староста помедлил с ответом, щурясь от слепящего сияния фонаря у забора.

— Я... Просто не ждал вас так быстро. Все нормально. Задремал чутка и не услышал.

«Все ты слышал, только зачем врешь?»

— Я зайду? — спросил Флин и как бы невзначай шагнул чуть ближе — Доуэлл посторонился.

— Да-да, конечно. Идите за мной.

Староста запер калитку на ключ, провел гостя по мощеной плиткой дорожке через сад. Краем глаза Флин заметил мелькнувшую тень в районе сарая, но промолчал. Показалось или нет?

В доме у старосты было тихо и скучно. Здоровые напольные часы с позолоченными вензелями на корпусе ритмично отмеряли секунды, убаюкивая тиканьем. Доуэлл указал на дверь в гостинную:

— Проходите пока, я сейчас вернусь.

В гостиной, как и во всем доме, царил полумрак — зажжена только небольшая лампа на столике у окна, да еще слабые язычки пламени в красивом старом камине полукругом разливали теплое свечение на толстый цветастый ковер и мягкое кресло. В кресле комком валялся клетчатый плед. На каминной полке Флин разглядел два портрета: самого старосты, только помладше, с пышными усами и задором в глазах; а еще приятной женщины средних лет с пухлыми розоватыми щечками, каштановыми кудрями и лукавым изгибом тонких губ.

Старший дознаватель провел пальцем по полке между портретами, задумчиво растер пыль подушечками. Интересно.

— Садитесь, пэрр Рубис, устали ведь за день.

Рэймонд Доуэлл выплыл из кухни с подносом в руках, на котором Флин заметил крупный серебряный чайник, две фарфоровые чашки на блюдцах, мисочку с вареньем и горку печенья на тарелке. Староста поставил все это на низенький столик, подтащил его к камину, туда же придвинул второе кресло, которое до этого пряталось в тени у высокого, под потолок, книжного шкафа.

Флин уселся в кресло — староста устроился напротив, взялся разливать чай.

— Вы один?

Носик чайника бряцнул о краешек чашки, кипяток брызнул на поднос.

— Мне нездоровится сегодня, — сказал Доуэлл как бы извиняясь. — Простуда, будь она неладна, дожди каждый день, сырость, слякоть. Да вы и сами видели, такой уж у нас край.

— Так дома сейчас никого нет? — повторил Флин.

Во взгляде Доуэлла на миг мелькнуло раздражение, но лишь на миг, тут же уступив место обычному подобострастию. Однако Флин успел это засечь.

«Да что с тобой не так? Ты явно напуган и что-то скрываешь, но что?»

— Никого. Я один. Шарлотта у подруги, а я вот, лечусь...- Доуэлл показал на чай с малиновым вареньем. — Да вы пейте, в такую погоду надо греться. Так вы что-то хотели у меня спросить? Мне казалось, я все подробно расписал.

— Не все. Грейсон рассказал мне про новенького из столицы. Почему я узнал от него, а не от вас?

Лицо у старосты окаменело, превратившись в восковую маску, но он быстро собрался и с невинным видом глотнул чая, клацнув зубами по ободку чашки.

Тени от огня в камине плясали на его щеках.

— Я думал, что это не важно. Он живет тут уже больше года и если бы вы его сами увидели, то сразу бы поняли — он тут ни при чем.

— Это с чего такие выводы?

— С того, что это обеспеченный юноша из хорошей семьи, безобиднее его в нашем селе вы никого не найдете. А я ведь, кажется, расписал всех подозреваемых. Вы же ищете сильного, крупного человека, да? Я не лезу в следствие, не подумайте чего, но Себастьян явно не тот, кто вам нужен. Я за него готов поручиться.

«Занятно. С чего бы это ты так его выгораживаешь? Про повариху ты упомянуть не забыл, хотя наверняка знал, что ни она, ни остальные четверо из списка никого бы в жизни не убили. Но написал. Хм...»

Флину очень не хотелось это говорить и вообще поднимать такую... неприятную для него тему, но Доуэлл был на грани, и этим нужно было пользоваться.

— Пэрр Доуэлл, скажу прямо. Если вы на самом деле хотите, чтобы мы поймали ту тварь, которая убила уже троих, то я должен знать все. Вообще все. И нет смысла от меня что-то скрывать. Это понятно?

Староста неуверенно кивнул.

— А раз так, то слушайте сюда: я не хотел говорить об этом раньше времени, но я подозреваю, что убийца может статься... не совсем обычным человеком. С особыми способностями. Вы понимаете?

Пальцы Доуэлла на секунду разжались — чашка чуть не полетела на пол, но старик успел ее поймать, облив белоснежную сорочку горячим чаем. Со смятением на лице, он вернул чашку на поднос и принялся обтираться салфеткой, но в итоге уронил и ее.

— Спрошу только один раз. Если вы знаете что-то, чего не знаю я, то самое время рассказать. Ну как? Есть такое?

— Нет! — чересчур резкий ответ старосты клинком вонзился в тишину гостиной. — Я вам все сказал. Хорошо, кроме того, ну...

Доуэлл пощелкал пальцами, вспоминая слова.

— В общем, про Себастьяна вы теперь тоже знаете. Я должен был сказать, это мое упущение, признаю, но больше нет ничего. Раал не даст мне соврать.

— Откуда этот Себастьян взялся?

— Спросите у него сами. Вы же все равно к нему пойдете, я прав? Мердок наверняка про него наговорил с три короба, — голос Доуэлла зазвучал громче и сердито. — Мой вам совет — не слушайте всего, что вам талдычит Грейсон. Он везде видит врагов, даже там, где нужно искать друзей.

— Вот как? А вы с ним не особо ладите.

— Не особо. Но это уже наше с ним дело.

«Чего это ты так разошелся? То сидел тихо и смирно, то вдруг в атаку полез. Да еще и на старшину наехал».

В голове мелькнула мысль. Хм, попытка не пытка, стоит попробовать.

— Тогда последний вопрос, и я пошел.

Услышав это, Доуэлл заметно расслабился и даже попытался улыбнуться.

— Конечно. Спрашивайте. И простите за резкость — это все шриалова простуда, все тело ломит, весь день нервы мотает, вон и жена от меня сбежала к соседке!

Флин улыбнулся в ответ.

— Что именно вы делали, когда я стоял там, — он кивком указал за окно. — И звонил битый час?

Добродушное выражение, которое успело всплыть на лице старосты с минуту назад, стерлось без следа. Он нахмурил лоб — брови поползли вниз, из-за чего очки немного съехали набок.

— Да ничего я не делал! Дремал прямо здесь, вот в этом кресле.

Флин, боясь упустить момент, тут же вызвал мыслеобраз и...

Не увидел ничего. Так-так, становится все интереснее и интереснее. Теперь сомнений нет — староста нагло врет в лицо дознавателю. Остается понять — о чем и зачем?

Флин научился мыслеобразам еще до того, как судьба привела его на должность в полицейское управление Кентара. Трюк очень простой, даже кровь пускать не надо — достаточно сжечь жалкие крупицы крови прямо в капиллярах. И тогда перед глазами возникала четкая картинка — идеальная копия того, что видел собеседник в нужный момент времени.

Конечно, если бы все работало идеально, то Флин давно бы прослыл легендой криминального сыска всей Ал’Терры, ведь ни один подозреваемый не смог бы ему врать. Можно было бы увидеть преступление глазами самого преступника! Эх, если бы... Но в мыслеобразах крылся один изъян — они появлялись только в тех случаях, когда собеседник не против был поделиться мыслями. Проще говоря — если человек не хотел ничего скрывать, то картинка из его глаз получалась четкой и яркой. А если же он что-то скрывал... То чаще всего Флин видел лишь туман.

Тоже полезно — сразу знаешь, что человек тебе врет. Но в чем именно? Вот это вопрос.

И Доуэлл врал. Врал с самого начала, как только Флин так неудачно для старосты завалился к нему в дом.

«Что же ты скрываешь, старый пень?»

Староста молча глядел на дознавателя, плотно сжав губы в полоску. А Флин размышлял, как быть дальше — давить на него или пока подождать? Наверное, лучше сначала поглядеть на этого Себастьяна, а заодно еще разок переговорить с Мердоком — возможно, он знает больше. А Доуэлл... Пусть пока помучается.

— Тогда я пойду. Спасибо за чай.

До самых дверей староста топал за ним по пятам, громко сопя носом. А на пороге, уже собираясь выходить в прохладу и темноту вечера, Флин, поколебавшись, развернулся и еще раз скользнул взглядом по пухлой и нескладной фигуре старосты. В гримасе старика одновременно читались облегчение и тревога.

— Кстати, забыл сказать — я проверил весь ваш список. Все чисты.

— Рад это слышать, — пробурчал Доуэлл, хотя его мимика говорила о другом.

— Тогда еще... — начал Флин, но осекся на полуслове.

Резкий звук позади старосты вклинился в разговор, заставив обоих собеседников вздрогнуть. Где-то в глубине дома отчетливо и ясно скрипнула половица.

Флин поднял бровь.

— Вы и вправду дома один?

— Я уже сказал все, что нужно. Отдыхайте, пэрр Рубис, — ответил Доуэлл и рывком захлопнул дверь прямо перед носом столичного дознавателя.

Да уж, с тоской подумал Флин, этот поселочек совсем не так прост, как кажется. И сюрпризов, похоже, вскроет еще не мало. Вот и план на завтра: сходить к богатому щеглу, по пути немного поковырять Мердока вопросами и взять за жабры Доуэлла, если получится. А дальше будет видно.

В трактир Флин возвращался в непонятном настроении — вроде и день даром не прошел, но как будто все только запуталось еще сильнее. Заказав ужин (в зале вкусно пахло тушеным мясом и картошкой), он поднялся по лестнице на второй этаж, горя желанием наконец-то скинуть грязную одежду и хорошенько умыться. Но когда подошел к двери, нашаривая в кармане плаща ключ, внутри все словно взорвалось — волна страха пробежала по хребту и сковала кожу морозной коркой.

Страж исчез. В комнате кто-то был.

Рука потянулась к кобуре на поясе — застежка растегнулась, и в ладонь легла родная рукоятка револьвера. Поставить бы защиту, но как узнаешь, кто там внутри? А резать себя прямо в коридоре — плохая идея. Если страж сработал как надо, то гость уже давно ушел восвояси, но...

Но всегда бывают нюансы.

Взявшись за ручку, Флин медленно толкнул дверь — не заперта, ну конечно. Так, надо собраться.

Флин мощным пинком распахнул дверь (если бы за ней кто-то прятался, то уже не смог бы взять неожиданностью) и в то же время юркнул внутрь, ведя дулом револьвера по комнате.

У окна, прислонившись к подоконнику, притаилась фигура — фонари с главной площади светили ей в спину, очерчивая сияющим ореолом. Флин прицелился — палец замер на спусковом крючке, готовый двинуться в любой миг.

— Не советую, — голос прозвучал прямо в голове у дознавателя. — Я не враг. И нам очень нужно поговорить.