Алексей Петров

Пар поднимается вокруг нас, вода стекает по ее обнаженному телу.

Я лью гель для душа прямо на ее грудь, наблюдая, как кремовая жидкость стекает между грудей. Не должен ревновать к мылу, но, черт, как бы я хотел, чтобы это была моя сперма, стекающая по ней. Ее тело истощено, пока я смываю следы дня, убирая доказательства того, что только что до боли трахал ее здесь, в нескольких шагах от меня.

— Давай, d'yavolenok… открой глаза.

— Но я так устала, — мурлычет она, прижавшись к моей груди, пока смываю пену с ее спины. — Слышу, как моя кровать зовет меня по имени.

Я смеюсь, уткнувшись в ее волосы, и беру душевую лейку, чтобы смыть остатки пены. Маленькая рука прижимается к моей мокрой груди, она пытается удержаться на ногах. Мягкие морщины появляются на кончиках ее пальцев, которые долгое время были под водой.

Протягиваю руку за дверь, беру полотенце и заворачиваю ее, как новорожденную.

Подхватываю на руки и несу в спальню, оставляя за собой мокрые следы. Она тихо стонет, когда опускаю ее на кровать, наблюдая, как она словно растворяется на мягком матрасе, как будто тот был сделан специально для нее.

Я натягиваю одеяло на ее плечи. Она устраивается поудобнее, даже не открывая глаз. Она выглядит прекрасно, лежа здесь. Вся моя.

Я хочу только одного — лечь рядом, притянуть ее к себе, но слышу, как мой компьютер издает сигнал, меня ждет работа.

Тихо закрыв дверь за собой, я возвращаюсь к своему столу.

Ветер воет, и окно скрипит в знак протеста. Мелкие капли равномерно барабанят по оконному стеклу. Глядя в окно, замечаю, что снег начинает таять. Небольшая впадина ведет от двери к воротам. С правильной обувью легко добраться до города и покончить со всем этим.

— Черт, — шепчу я.

Если снег растает, значит, она уедет.

Мне не по себе от этого чувства. Я не хочу, чтобы она уходила так скоро. Если только удастся убедить ее остаться до тех пор, пока мне не придется уезжать домой. Но каковы шансы, что я с радостью оставлю ее здесь?

Отогнав эти мысли на задний план, откидываюсь на спинку кресла и наверстываю все, что пропустил.

У моих братьев, кажется, все идет хорошо, становится на свои места, как и должно быть. Но маленькая красная точка на втором мониторе продолжает дразнить меня, мигая на экране.

Мне нужно, чтобы этот ублюдок умер.

Чем дольше я тяну с его убийством, тем больше у него шансов привлечь своих людей и загнать меня в угол. Мне нужно взять верх, добраться до него раньше, чем он доберется до меня. Или, что хуже, до Кодак.

Если погода продолжит улучшаться такими темпами, есть шанс, что я смогу незаметно выйти, найти его и вернуться, пока она еще спит.

Соглашаясь с этой идеей, хватаю свои ботинки с металлическими носками и направляюсь вниз.

Я вытаскиваю полностью черный наряд из маленького шкафа и надеваю его, дополняя черным пальто.

Нет ничего, что я ненавижу больше, чем погоду в декабре.

Прежде чем надеть ботинки, украдкой заглядываю в спальню. Она все еще крепко спит, лежит в том же положении, в котором ее оставил, тихо посапывая.

— Пожалуйста, продолжай спать. Я скоро вернусь, детка, — шепчу ей, прежде чем вернуться за своими ботинками.

Взяв ключи со столика у двери, выбираю грузовик, припаркованный в гараже. У меня нет времени чистить снег с того, что стоит сзади. Дело должно быть сделано быстро.

Двигатель оживает, кабина медленно начинает прогреваться. Протерев окно рукавом, я очищаю конденсат, позволяя видеть достаточно для того, чтобы спуститься по извилистой дороге.

В последний раз оглядываюсь на тихий дом, тяжело вздыхаю. Не хочу оставлять ее, но теперь, когда снег начинает таять, мы здесь стали легкой добычей.

Поэтому вместо того, чтобы выходить на охоту только ради острых ощущений, я охочусь ради ее безопасности.

Осознание этого сильно бьет в грудь, оставляя ощущение, будто меня слегка прибило. За столь короткое время я привык к ее присутствию в этом холодном, темном доме. Она приносит тепло и свет, что крайне редко бывает в моей жизни. Все, что меня окружает, — это кровь и смерть, а она приносит мне счастье, которое я раньше испытывал только от убийства.

Если бы только Рождество было еще дальше.

Всего через несколько дней мне придется ехать домой, чтобы провести праздники с семьей. И хотя я с нетерпением жду встречи с ними без необходимости постоянно оглядываться через плечо, я буду скучать по ней, выкрикивающей мое имя.

Дороги в городе расчищены, лишь небольшие сугробы лежат по краям после уборки. Обледеневшие улицы мерцают в свете уличных фонарей. Небо чистое, каждая звезда видна по сравнению с темными облаками, что были раньше.

Вытащив телефон из кармана, я проверяю маленькую красную точку, она все еще мигает в том же складе, что и последние несколько дней.

Либо он уже мертв, либо оставил свою машину.

Кабина подпрыгивает, когда я выезжаю на скользкую дорогу, мое тело болтается, пока пытаюсь удержаться в условиях гололеда.

Сквозь щель в двух больших дверях мерцает маленький свет. Остановившись в стороне, я глушу двигатель и решаю пройти оставшийся путь пешком.

Я вытаскиваю два пистолета из бардачка, дважды проверяю, полностью ли они заряжены, и прячу один за спину вместе с ножом, а другой — в ботинок.

Пробираясь через высокую сухую траву, я ступаю осторожно, слушая хруст под ногами. Слышу бормотание, но не могу разобрать, о чем они говорят.

Прислонившись спиной к стене, замираю на мгновение, выжидая подходящего момента для нападения.

— Мы еще не мертвы. Он один, а нас много.

Много?

Осмотревшись, вижу внедорожник, припаркованный сбоку от здания, на который установил маячок. У идиотов должно быть больше одной машины.

Он определенно здесь, но сколько их еще?

Громкие шаги раздаются позади меня, когда вытаскиваю нож из спины. Медленными шагами подхожу к краю здания, украдкой бросая взгляд за угол.

Одна тень движется вдаль, прежде чем развернуться и направиться обратно в мою сторону.

Я выравниваю дыхание, прислушиваясь к приближающимся шагам. Когда звук стихает, слышу хруст его ботинок, он поворачивается, я выхожу. Моя правая рука вытягивается вперед, прикрывая его лицо, в то время как левой я вонзаю нож ему в шею сбоку.

У меня нет времени на пытки. Мне нужно действовать быстро и просто, пока я не попаду внутрь.

Тепло крови проникает сквозь ткань моего пальто, когда медленно опускаю его тело на землю.

Я чувствую, как адреналин бьет ключом, и мое тело оживает.

Это чувство, которое невозможно заменить. Трепет убийства.

Обойдя вокруг склада, я заглядываю в щель в двери, вижу двоих с правой стороны.

Двое — это легко.

Свет мерцает у них над головами, и когда я смотрю налево, то замечаю, что лампочка перегорела, отбрасывая темную тень на стену.

Проскальзывая внутрь, прижимаюсь спиной к стене, чтобы наблюдать за двумя передо мной. Если не буду шуметь, они не узнают, что я здесь.

— Честно говоря, я думаю, мы просто переждем. В конце концов, он всплывет, — предполагает мужчина.

— Метель миновала. Пришло наше время двигаться. Может, он и знает свою землю лучше нас, но он только один, а нас трое. У него нет ни единого шанса.

Оттолкнувшись от стены, я выхожу на свет.

— Вообще-то, вас двое, — выпаливаю я.

Незнакомец начинает действовать, бросаясь в мою сторону, но я быстрее.

Отскакиваю в противоположную сторону и достаю пистолет из штанов.

Поднимая руку, нажимаю на спусковой крючок и наблюдаю, как его тело мгновенно падает на землю.

Кровь течет из пулевого отверстия прямо между бровями, испуганное выражение лица — достойная награда за быстрое убийство.

Но он был не тем, кого я искал.

Когда поворачиваюсь к Константину, его нигде не видно.

Звук двигателя раздается в ночи, и фары освещают дверной проем. Выбегаю на улицу и вижу, как этот трусливый ублюдок уезжает.

Мое тело напряжено. Быстрая схватка разочаровывала меня, ведь я потерял единственного человека, которого хотел медленно пытать.

Открыв приложение для отслеживания, наблюдаю, как маленькая красная точка движется в противоположном направлении, он едет в другой конец города.

Ему удалось сбежать, но в конце концов он испытает на себе мой гнев.

Закрывая дверь своего грузовика, я стучу кулаком по рулю, чувствуя нарастающее раздражение. Мне нужно вернуться домой и почувствовать, как ее тело прижимается к моему, прежде чем я окончательно потеряю самообладание.

Всю дорогу домой мое сердце колотится в груди в предвкушении. Сейчас только три часа ночи, так что еще можно поспать несколько часов, прежде чем разбужу ее, трахая влажную киску своим ртом. Это единственный завтрак, который мне нужен.

Я следую по следам шин до своего дома, но когда две линии превращаются в четыре, у меня перехватывает дыхание.

Сукин сын.

Машина скользит по дороге, когда я поднимаю ручной тормоз и глушу двигатель. Пистолеты все еще при мне. Вытаскиваю один из ботинка и бегу к дому.

Тишина. Огонь погас, и холодок пробегает по моему телу. Я направляюсь прямо в свою комнату, ощущая звон в ушах.

Когда открываю дверь, чувствую, как вся кровь уходит из моего тела.

Ее нет.

Одежда, лежавшая стопкой на стуле, исчезла, а футболка, которую она надела перед душем, лежит на краю аккуратно застеленной кровати.

Я подбегаю к окну и вижу, как снег лежит там, где всего пару часов назад стоял мой другой грузовик.

Она ушла.