Алексей Петров

Легкий снежок сверкает поверх когда-то ярко-зеленых садов. Каждый лепесток цветов хрустит от прикосновения ночного мороза.

В груди у меня теплеет от осознания того, что мы все снова вместе. И что еще лучше, она поехала со мной домой.

После короткой встречи с моими братьями и отцом мы ушли в наш только что построенный дом. Отец превзошел сам себя: этот маленький домик для двоих просто восхитителен.

Легкий сонный стон вырывает меня из раздумий, когда Амелия ворочается в постели позади меня, медленно просыпаясь.

— А-Алексей?

— Доброе утро, Кодак.

Ее губы изгибаются в самую сладкую и довольную улыбку, совершенно непохожую на ту натянутую, что была на лице раньше.

— Счастливого Рождества, malyshka.

С очередным стоном она открывает глаза, оглядывая комнату ища меня. Когда ее глаза начинают блуждать в моем направлении, они быстро возвращаются к елке.

— Что все это значит?

— Прошлой ночью приходил Санта, — прохрипел я.

— Что? Когда? Как?

Издавая сердечный смешок, я придвигаюсь к ней ближе, пока не сажусь на край кровати рядом, запуская пальцы в ее растрепанные волосы.

— Через некоторое время после того, как ты кончила и уснула.

Ее рука касается моей груди, легонько ударяя меня за саркастический комментарий.

— Для кого они? — шепчет она, моргая, прогоняя сон, по-прежнему не отводя взгляда от подарков, разбросанных под свежей елью.

— Для тебя, — насмешливо шепчу я в ответ.

— Да, а кого еще?

— Только тебя, Кодак.

Ее брови приподнимаются почти до линии роста волос, а рот слегка приоткрывается. Удивление расписывает ее лицо, когда она с восхищением смотрит на свои подарки.

Маленькая слезинка скатывается по ее покрасневшей щеке.

— Алексей… — она медленно качает головой, наконец встречаясь со мной взглядом. — Я не могу. Я… это слишком много.

— Ты заслуживаешь весь мир, Кодак. Это, — указываю в сторону единственного праздничного элемента в доме. — Это только начало, чтобы показать, как много ты заслуживаешь. Плюс, ты была хорошей девочкой, малышка. Это только часть твоих наград.

Ее взгляд метается между подарками и мной, а улыбка становится шире, безмолвно задавая мне вопрос, который она так хочет задать.

— Ну же, распаковывай. Я приготовлю нам кофе.

С новой волной энергии она спрыгивает с кровати и на цыпочках идет по холодному полу, опускаясь на коврик перед дровяной печкой, сидя по-турецки.

Не раздумывая, она берет один из подарков и срывает обертку с таким же восторгом и энтузиазмом, как ребенок в Рождество.

Смена часовых поясов давно забыта, но я все еще чувствую последствия всего, когда дрожь пробегает по моему телу, и я направляюсь на кухню.

Кофеин совершенно необходим.

Звуки восторженных визгов наполняют мое сердце теплом, которое было мне незнакомо долгое время, но которое я так полюбил.

Я никогда не думал, что мне кто-то понадобится в моей сумасшедшей жизни, но она показала, что в моей жизни есть нечто большее, чем то, к чему я привык.

И это она.

С двумя чашками свежезаваренного кофе в руках, я позволяю аромату окутать меня, когда приношу их в гостиную и присаживаюсь рядом с ней.

— Оно прекрасно, Алексей. Ты действительно меня балуешь.

— У нас сегодня семейный праздник, я подумал, что ты захочешь надеть что-нибудь новенькое. Рождественский наряд.

— Возможно, это слишком низкий вырез для семейного мероприятия, — хихикает она.

— Поверь мне, сегодня внимание каждого занято чем-то другим. У каждого есть своя пара сисек, над которыми можно пофантазировать. Позволь мне пофантазировать над твоими.

— Ты фантазируешь о моих сиськах?

— Я фантазирую о каждом сантиметре твоего совершенного тела. Каждая частичка тебя — совершенство. И я не могу дождаться, когда снова почувствую твой вкус на своих губах.

Сажаю ее к себе на колени, ее руки обвиваются вокруг моей шеи, отчего по телу бегут мурашки. Легким прикосновением ее губы встречаются с моими. В этом нет никакой страсти, сексуальности или требовательности. Но это именно то, что мне нужно.

— Остался один, детка. А потом мы сможем собраться и отправиться в главный дом.

Я передаю ей квадратную коробку, и она нетерпеливо берет ее, разрывая коричневую бумагу в клочья, когда под ней оказывается простая черная коробочка.

— Хм. Что это?

— Открой и узнаешь, — я смеюсь, и она закатывает глаза в ответ.

Крышка небрежно брошена на пол вместе с остатками разорванной бумаги, и ее взгляд падает на маленькое черное устройство.

— Алексей… — мурлычет она, скосив прищурившись в мою сторону. — От тебя одни неприятности.

— Давай попробуем немного оживить этот день, сделать все немного более захватывающим. Без сомнения, мой отец захочет поговорить о делах, так что, надеюсь, это поможет тебе не заскучать.

Веселье освещает ее лицо, а глаза темнеют от страсти.

Мой маленький дьяволенок готов к игре.

Доставая, она проводит пальцами по силиконовому материалу, обводя выступ, отходящий от основной части.

— В тебе есть что-то плохое, — выпаливает она, и ее щеки заливает новый румянец.

— Давай. Пойдем собираться.

Дверь в главный дом уже открыта, и нас встречает сотрудница, гордо стоящая с руками за спиной.

— Добро пожаловать, мистер Петров, мисс Барнс. Ваш отец ждет вас в гостиной. Напитки уже подаются.

Я слегка киваю, когда мы переступаем порог и передаем наши вещи другой женщине, немного старше той, что приветствовала нас.

— Не могли бы вы передать отцу, что мы скоро присоединимся? Нам просто нужно освежиться.

— Конечно, сэр.

Переплетая свои пальцы с пальцами Амелии, я веду ее вверх по лестнице к одной из многочисленных ванных комнат, расположенных в этом особняке.

— Что мы делаем? — спрашивает она.

— Сядь на край ванны, раздвинь для меня ноги, малышка.

Она делает, как ей сказано, задирая платье до бедер и открываясь мне полностью.

— Кодак, где твои трусики? — рычу я, чувствуя, как где-то внизу живота разгорается голод. Но это не голод по рождественскому ужину.

Мой палец слегка скользит вверх по внутренней стороне ее ноги и медленно пробегается вверх-вниз по центру, замечая, что она уже влажная для меня.

Я прижимаюсь к ней губами и жадно посасываю ее уже набухший клитор.

— Ты уже вся мокрая, malyshka. Сделай глубокий вдох ради меня, тебе это понравится.

Делая вдох через ее нос, я ввожу маленькую игрушку в мокрое влагалище, прижимая продолжение к клитору.

Схватив за руки, я поднимаю ее и поправляю складки на платье.

— Как ощущения? — спрашиваю, с любопытством приподнимая бровь.

— Удобно. Просто чувствую себя наполненной.

— Отлично. Пошли, не могу же я заставлять отца ждать.

Когда мы заходим в гостиную и поднимаем два стакана с деревянной барной стойки, расположенной у самой большой стены в комнате, из гостиной доносится множество акцентов.

Виски обжигает мне язык, когда я позволяю ему проскользнуть в горло, наслаждаясь вкусом лучших напитков отца.

Мы выбираем мягкий диван у окна с небольшим круглым столиком перед ним, наблюдая, как все погружены в разговор.

Мой отец сидит впереди в центре, его новобрачная покоится у него на коленях, в то время как мои братья и их девушки расселись по комнате.

Пробегая пальцами по шелковистой нежной коже бедер Амелии, я обращаю свое внимание на нее.

— С тобой все в порядке?

— Да, я просто восхищаюсь. Дом твоего отца прекрасен.

— Хммм, — мурлычу я в знак согласия.

Достав телефон из кармана пиджака, открываю приложение, которое ищу, и украдкой смотрю в сторону Амелии. Она по-прежнему наблюдает за всеми в комнате, одаривая мягкими улыбками, когда их взгляды встречаются.

При одном нажатии на экран краска отливает от ее лица, ноги плотно прижимаются друг к другу.

— Что… Алексей! — она быстро шепчет мне на ухо.

— Давай сделаем встречу немного более захватывающей, хорошо?

Ее голова лежит у меня на плече, горячее дыхание касается моей щеки.

Нажав на маленькую стрелочку, я увеличиваю темп движения игрушки на пульте управления, и она извивается рядом со мной.

— Н-нас м-могут поймать, Алексей.

— Они все заняты, мы не привлекаем внимания. Я контролирую ситуацию, Кодак. Ты будешь трепетать передо мной, задыхаясь и страдая от желания наполниться. Умоляй меня, d'yavolenok. Скажи мне, как сильно ты жаждешь моих прикосновений.

— П-пожалуйста, Алексей, пожалуйста. Просто п-прикоснись ко мне. Пожалуйста.

— Хорошая девочка. Смотри на меня, Кодак. Не спускай с меня глаз.

Ее слегка прикрытые глаза скользят по моей груди, останавливаются на губах и продвигаются еще выше, когда я вознаграждаю ее хорошее поведение быстрым темпом.

Хриплый стон вырывается наружу, когда она громко кашляет, чтобы скрыть оргазм, который, я знаю, находится на грани.

Дрожащими руками она поднимает бокал и делает большой глоток золотистой жидкости, чтобы прочистить горло.

— Ты собираешься заставить меня кончить на глазах у своей семьи?

— Таков план, малышка. Я хочу, чтобы ты дрожала от желания перед ними, — мои губы растягиваются в озорной усмешке, в глазах появляется голодный блеск, в то время как ее взгляд остается сосредоточенным исключительно на мне.

Голос на другом конце комнаты привлекает ее внимание, она поворачивается в его сторону и присоединяется к разговору, но я не могу отвести взгляд.

Румянец вернулся на ее лицо, дыхание стало тяжелым от желания. Она довольно хорошо это скрывает.

Но это нужно изменить.

Нажимая кнопку еще пару раз, ее бедра приподнимаются, а губы приоткрываются с глубоким выдохом.

Я чувствую, как ее задница трется о диван, когда она скачет от вибрации.

Слегка повернувшись, она пытается дальше сохранять самообладание, продолжая болтать, в то время как ее колени прижимаются к моему бедру.

Ощущение того, как они дрожат рядом со мной, заставляет мой член напрягаться под молнией.

Я нажимаю еще раз.

Ее локоть сбивает стакан со стола, и тот падает на пол. Сотрудница подбегает, чтобы поднять.

— Я снова наполню твой бокал, — смотрю вниз на свои черные туфли, скользящие по жидкости на полу. — И возьми салфетку, прежде чем ты поскользнешься.

— Алексей… Мой бокал был пуст.

— Хмм? — спрашиваю я, когда до меня доходит. — Моя хорошая маленькая девочка нуждается во мне?

Ее голова отчаянно мотается вверх-вниз.

— Ты сводишь меня с ума, Кодак. Черт возьми, я люблю каждую частичку тебя, малышка, — хриплю я. — Пойдем, давай приведем тебя в порядок, но сначала мне нужно попробовать твою мокрую киску.

На ее лице все еще благоговейный трепет, призрачное выражение сменяется блестящими глазами и сжатыми губами.

— Т-ты любишь меня?

— Конечно, люблю, Амелия. Я так чертовски сильно тебя люблю.

Слова кажутся такими естественными, когда я их произношу, ни одна женщина, кроме моей матери, не слышала ничего подобного от меня. Но эта женщина будет слышать, как сильно я люблю ее и обожаю, каждый день и каждую ночь, пока она будет со мной.

Я хочу, чтобы она была рядом со мной, носила мое кольцо и рожала моих детей. Мы созданы друг для друга. И до последнего своего вздоха я буду напоминать ей о ее ценности. Уничтожать ее врагов и дарить ей жизнь, которую она заслуживает. Мир рухнет прежде, чем я позволю хоть одной слезе упасть с ее щеки.

— Я тоже люблю тебя, Алексей.

— Отныне и до конца, — шепчу я, слегка целуя ее в лоб.

— Отныне до конца.