Алексей Петров

Мое тело падает на землю, и большая фигура седлает мои бедра, его кулаки приближаются к лицу со всех сторон.

Сгибая локти, я блокирую его удары и закрываю лицо, прищуриваясь через щель между руками, чтобы следить за его следующим движением. Есть совсем немного мест, куда могут убежать и спрятаться эти крысы, так что найти их оказалось несложно.

Я позвал столько людей, сколько смог, чтобы помочь, но многие уехали из города из-за непогоды, а часть отправил в другие задания, поэтому приехали всего несколько человек.

С моего последнего нападения они, кажется, наняли несколько дополнительных людей. На каждого из нас приходится по трое. Река крови будет глубокой, когда я покончу с ними.

Тело одного из моих людей отлетает назад рядом со мной, ударяясь о каменную стену, и он болезненно стонет. Его глаза встречаются с моими, он медленно кивает и встает на ноги. Немного наклонившись в сторону, я вытаскиваю запасной нож из ботинка, пытаясь одной рукой блокировать удары. Его кулак попадает в верхнюю часть моего живота, заставляя меня задыхаться и хватать ртом воздух.

Самодовольная улыбка растягивает его губы, когда моя блокирующая рука падает рядом с головой, но его выражение меняется, когда лезвие ножа вонзается в бок его ребер и движется вверх к сердцу. Кровь хлещет из тонких губ, капая на мое черное пальто. Оттолкнув его, я наблюдаю, как тело падает назад, захлебываясь кровью, которая заполняет его рот.

— Амелия! — кричу я снова.

Перекатываясь на бок, мои глаза встречаются с его. Тот самый человек, чью голову я хочу видеть на серебряном блюде, с внутренностями выпотрошенными из никчемного тела.

Поднимаясь на ноги, мы оба медленно идем друг к другу, игнорируя хаотичную драку по обе стороны от нас. Он чем-то напоминает моего отца: большая фигура и поседевшая густая борода. Но у него нет ловкости моего отца, или знаний, которые он передал нам. Я чувствую, как жар поднимается по моему лицу и шее, ярость оседает в груди.

— Я понимаю, почему ты держал ее взаперти в своем маленьком домике. Черт, она была хороша, — глумится он, прижимая ладонь к паху.

Мое тело превращается в печь, когда во мне вспыхивает ярость.

Эта пытка должна быть медленной и болезненной, но в этот момент мне хочется, чтобы он умер. Сейчас же. Свет блестит на кончике его лезвия, когда я поднимаю свое, вровень с его. Наши тела сталкиваются друг с другом, ножи разрезают холодный воздух.

— Где она?! — кричу я.

Громкий смех жалит уши, его губы подергиваются.

— Лежит, распластанная на моей кровати, чувствуя себя полностью опустошенной, но в то же время удовлетворенной.

Рычащий звук вырывается из моих губ, когда продвигаюсь вперед, мой нож рассекает кожу его груди.

— Такой жалкий, — издевательски произносит он, вытирая с себя капли крови.

Мне надоело это ничтожество.

Самуэль подходит сзади, и я киваю ему.

— Подсекай, — кричу я.

Он делает шаг вперед, когда Сэмюэль обхватывает его икры. Его тело падает на меня, и я толкаю нож вверх, пронзая его череп.

Отпускаю рукоятку ножа, его тело падает, как мешок, у моих ног. Глаза широко раскрыты, рот слегка приоткрыт, а кожа бледнеет.

Все мои планы для него, связанные с домом моего отца, теперь ничего не значат. Единственное, о чем я думаю — это Кодак.

— Иди, — толкает меня Самуэль. — Мы закончим здесь и уберем мусор.

— Спасибо.

В комнате всего четыре двери, одна из которых — та, через которую мы вошли, поэтому мест для поиска не так много. Маленький голосок в моей голове подсказывает, что есть шанс, что она лежит в его постели, а не в этой забытой богом дыре.

Ничего, кроме пустых кладовых и складских помещений.

Тяжелое чувство охватывает меня: жива ли она вообще? Я не удивлюсь, если он убил ее ради забавы.

Холодный воздух обжигает разгоряченную кожу, когда мои ботинки хрустят о каменистую тропинку.

Грудь сжимается, я делаю резкие прохладные вдохи, нуждаясь в том, чтобы она была в моих руках. Сквозь просветы между деревьями пробивается слабый огонек, мерцающий в темноте.

Без патронов и с ножом, застрявшим в его черепе, я не могу позволить себе натолкнуться на что-то такое же ужасное, как там.

Медленно иду на свет, и мой взгляд натыкается на большой камень.

Пойдет, думаю я про себя. Если придется, просто размозжу камнем их головы.

Подняв тяжелый краеугольный камень, держу его под мышкой и толкаю скрипучую дверь, открывая ее.

Тихие рыдания пронзают мою грудь, когда взгляд останавливается на связанной и обнаженной Амелии. Ее милые круглые ягодицы обращены в мою сторону, а ноги блестят на столе, к которому она привязана.

Тело лежит неподвижно, связанное так, словно ее собирались повесить.

Мои дрожащие пальцы медленно скользят по ее холодному телу, задевая каждый изгиб позвоночника. Слезы жгут глаза, угрожая пролиться при мысли о том, что он с ней сделал.

Меня охватывает паника, тревожное чувство горя пронзает изнутри.

Мое тело замирает, когда я смотрю, как медленно поднимаются и опускаются кончики моих пальцев.

Плотина прорывается, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить льющиеся из меня слезы.

Дрожь пробегает по ее позвоночнику, когда я сильнее прижимаю пальцы к спине, ее шея поворачивается на бок, и она медленно моргает.

— Эй, я здесь. Все хорошо, malyshka...

Ее дыхание вырывается тяжелыми судорожными вдохами, холодный воздух проникает в легкие.

— Ммм, — голос глубокий и хриплый, она с трудом произносит слова.

Снимая веревки с ее покрытых синяками запястий, я обхватываю руками холодное тело и поднимаю со стола, прижимая к своей груди.

— Ааа, — она вскрикивает от боли, хватаясь за грудь.

Ее руки соскальзывают с груди, и я замечаю черный синяк, покрывающий идеальную кожу.

Отводя разорванный топ в сторону, замечаю синяк, который спускается вниз по животу и исчезает у бедра.

Ее маленькое тело дрожит в моих руках, она делает короткие, резкие вдохи.

— Пойдем, Кодак. Давай я отвезу тебя домой. Теперь я с тобой.

Небольшое пламя мерцает в камине, когда от него начинают подгорать остальные поленья.

Я не хотел оставлять ее одну, но доктор настаивал, что она в надежных руках.

Со мной она в безопасности.

Крики, наполнявшие машину по дороге домой, преследуют меня. Ее стоны с каждым ухабом на дороге сотрясали измученное тело. С тех пор прошло несколько недель, но этот звук до сих пор преследует меня.

Я позвонил доктору, как только мы выехали на дорогу, и к тому времени, как мы подъехали, он уже был в домике.

— Мистер Петров? — его голос вырывает меня из моих мыслей. — Мне пришлось заново наложить некоторые швы на раны, чтобы уберечь их от заражения, и ей придется регулярно менять повязку. Кроме того, сломанные ребра, лодыжка и вывихнутое плечо были снова перевязаны, но хорошо заживают. Она приняла несколько обезболивающих, и я оставил еще у кровати на несколько дней вперед. Сейчас она успокоилась и спит. Мне больше не нужно будет приходить так часто, все заживает, как и планировалось. Но, если у вас возникнут какие-либо опасения, не стесняйтесь звонить мне.

— Спасибо, Док, — говорю я, протягивая руку в знак благодарности.

Опускаясь на табурет у барной стойки, я кладу голову на ладони, усталость обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Недостаток сна в течение последних нескольких недель давит на меня.

Как я позволил этому случиться?

Я мысленно проклинаю себя, она мой приоритет номер один, и я подвел ее.