Алексей Петров

Очередная сильная пощечина, боль распространяется по челюсти, и я падаю на колени с тихим всхлипом. Опускаю голову, отказываясь дать им увидеть слезы, которые вот-вот польются.

— Просто скажи мне, где они все! — раздается громкий голос.

— Я… Я не знаю, о ком вы говорите, — заикаюсь я.

— Бесполезная чертова женщина!

Его крики потрясают меня до глубины души, оставляя пустоту в животе. Закрываю глаза, всплывают старые воспоминания, от которых я так долго пыталась избавиться.

Единственный мужчина, который когда-либо поднимал на меня руку, был мой приемный отец. Но его любимым аксессуаром был ремень. Я до сих пор слышу его голос, говорящий мне, как он любит звук кожи, когда она бьет по моему красивому телу.

Меня охватывает дрожь, тошнота бурлит в животе, как начало цунами. Я прикладываю все усилия, чтобы удержать содержимое своего желудка внутри.

Желчь оседает в горле, и я глотаю снова и снова, чтобы она не вырвалась наружу.

— Ты немного позеленела, красавица. Что случилось? — говорит он самым самодовольным голосом.

Я не доставляю ему удовольствия узнать, что чувствую, вместо этого сверлю его взглядом и плюю на его ботинки.

— С меня хватит тебя и твоего гребаного отношения.

Поднимая меня на ноги, он крепко хватает меня за запястья и начинает тащить мое изможденное тело по холодной земле.

Я чувствую каждый камень, обломки деревьев и стекла, вонзающиеся в меня, пока стараюсь сопротивляться, чтобы остановить его.

Я быстро поняла, что борьба ни к чему не приводит, кроме как к очередному удару его руки.

Осколок стекла вонзается в мое бедро, и я издаю душераздирающий крик, боль пронизывает меня, не похожая ни на что из того, что я когда-либо чувствовала. Я все еще чувствую, как он застрял в моей ноге, пока он тащит меня к двери в конце этого места.

— Заткнись.

По ноге разливается тепло, кровь сочится, оставляя за собой дорожку.

Я хочу сдаться. Просто позволить тому, что меня ждет, исполниться.

Я продолжаю говорить себе, что, если не скажу им, где Алексей, он будет в безопасности, вырвется из рук дьявола. И все же, есть небольшое неприятное чувство, что, что бы они со мной ни сделали, для него это будет в сто раз хуже. И это меня совсем не устраивает.

Дверь с грохотом закрывается за мной, и я вздрагиваю, наблюдая, как его тень приближается ко мне.

Она медленная и зловещая, как из фильма ужасов.

— Все это может закончиться, если ты просто скажешь мне, что я хочу знать.

— Гори в аду, ублюдок.

Его рука крепко обхватывает мою шею сзади, сжимая так сильно, что я уже чувствую, как образуются синяки.

Он заставляет меня поднять голову, смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд почти черный в этом слабом свете, а желтые зубы блестят, как у дикого животного.

— Для меня это не имеет значения, принцесса. Он все равно придет за тобой, он одержим тобой. Сам идет прямо в мою ловушку. Черт возьми, с таким же успехом он мог бы покончить с собой прямо сейчас, избавить меня от хлопот.

Я не уверена, намеренно это или нет, но его хватка становится все сильнее, и мне тяжело вдохнуть. Перед глазами мерцают звезды, тьма размывает зрение. Я не могу сдаться.

Я не могу позволить ему умереть.

Отодвигая боль в бедре на второй план, отклоняюсь назад и поднимаю ноги, сильно пинаю его, пока мои ботинки не соприкасаются с его яйцами.

Незнакомый мужчина с глухим стуком падает на колени, обхватив руками ноющие яйца. Его крики не приносят того удовлетворения, на которое я надеялась, но мне все равно.

С дрожащими ногами я позволяю адреналину управлять мной. Я сосредотачиваюсь только на двери и пытаюсь удержаться на ногах, переходя на бег, чтобы обойти его.

— Я так не думаю, — рычит он.

Его руки обхватывают мою талию и начинают тянуть назад, пока я упираюсь пятками в пол.

Одной рукой он поднимает меня с пола, будто я ничего не вешу, и бросает в сторону старого деревянного стола.

Мое плечо издает громкий треск, когда тело соприкасается со столом, сустав вылетает.

Слезы текут, я даже не пытаюсь их остановить.

Я лежу на столе, ощущая каждую унцию боли в своем теле. Адреналин иссяк, за ним уходит и моя энергия.

Шепотом я прошу ангела смерти прийти и забрать меня сейчас. Прекратить эти мучения. Я молюсь любому, кто услышит, о помощи. Но ответа нет.

Алексей шутит, что у меня суицидальные наклонности, но в этот момент я действительно думаю, что это так.

Я никогда раньше не хотела умереть, это странное, чуждое чувство, но как бы странно оно ни было, я больше не хочу здесь быть.

— Чертова сука! Теперь ты должна все исправить.

Обветшалый кусок веревки обвивает мои запястья, но у меня больше нет сил сопротивляться. Я устала.

Когда веревка закреплена на моих руках, он завязывает концы вокруг изогнутой ручки ящика стола, удерживая меня на месте.

Только сейчас замечаю, что перестала плакать. Чувствую только онемение, пронизывающее мои вены. Моя щека прижата к холодной поверхности стола, я смотрю на пустую стену передо собой.

Как быстро я умру, если начну бить головой об стол снова и снова?

Десять попыток, может быть?

Мой мозг едва улавливает звук его расстегивающейся молнии, разрывающей тишину комнаты, когда он начинает мочиться у моих ног. Его теплая жидкость впитывается в мои белые ботинки и носки.

Отвратительная гребаная свинья.

Я устала.

Я словно приклеена к месту, и даже когда он стягивает с меня трусики, обнажая задницу, у меня все еще нет сил пошевелиться.

— Ты должна заставить мой член почувствовать себя лучше после того, как пнула меня.

Капля слюны стекает по моему телу, но так же быстро я чувствую, как он вытирает ее.

— Планы поменялись, принцесса. Я хочу, чтобы ты чувствовала меня всего. Мне нужно, чтобы ты истекала кровью, когда я буду вгонять свой член в твою сладкую задницу.

Я могу только медленно покачать головой. Слова, кажется, потерялись где-то между мозжечком в моем мозгу и ртом. В ушах звучит глубокий звон, заглушающий его слова.

Как Алексей сможет найти меня?

Я не знаю, где нахожусь.

Должно быть, много таких мест, разбросанных по Нью-Йорку, если мы все еще в этом городе. Я не знаю, как долго была в отключке, когда он ударил меня головой о дверь, пока не проснулась с ужасной мигренью на холодном влажном полу, и кровь текла из раны на голове.

Страх, который тогда испытала, давно забыт.

Я поворачиваю шею, чтобы посмотреть назад. Я здесь одна. Он этого не сделал.

Звон утихает, а звуки голосов становятся громче.

Разные голоса кричат из-за большой двери, но один голос выделяется.

Это он.

Потянув за ноющие запястья, я пытаюсь ослабить тугие веревки на руках. Потертые края обжигают кожу, когда размахиваю руками взад-вперед.

Громкий удар потрясает меня, и из груди вырывается крик.

— Амелия? — голос эхом раздается в моей голове. Мое воображение играет со мной, я чувствую холод и одиночество. Но его здесь нет.

— Я… я здесь, — но мой голос — всего лишь шепот. — П-помоги, — бормочу в темную бездну.

Я никогда не чувствовала такой усталости. Может быть, если закрою глаза всего на секунду, мне станет немного лучше.

Только на мгновение.

Все это может закончиться прямо сейчас.

Оторвав ноющую шею от стола, я заставляю ее упасть обратно, игнорируя резкую боль, разливающуюся по черепу и в груди.

Просто продолжай.

Чувствую, как моя рана снова начинает кровоточить, лужа растекается по светлому дереву. Моя голова снова соприкасается со столом.

Почти получилось.

Зрение затуманено, и я радуюсь темноте, которая так близко, что почти чувствую ее.

И вот она.

Темнота.