Алиби Алисы

Глава четырнадцатая

Нашла в интернете список вещей, которыми человек, желающий свести счеты с жизнью, должен озаботиться. Первым пунктом значится: подумайте о тех, кто останется после вас.

Слава богу, что Эмили — это просто кукла и мне не надо переживать о ней или оставлять ее на чьем-то пороге. Поэтому я просто заворачиваю ее в одеяло, засовываю в гардероб и закрываю дверь.

Вот кошки — другое дело. О них я должна позаботиться.

В 12:15 приезжает фургон из приюта для животных, и мужчина в синей униформе достает из фургона две большие клетки. Его зовут Шон Лоулэцд. Я уже видела его, когда в прошлом месяце относила в приют утку. Он выглядит очень молодо, но оказывается, что мы с ним ровесники.

— Я работаю там уже три года. Мне нравится эта работа. «Люблю животных.

— Я тоже, — отвечаю я и протягиваю ему кружку с чаем.

— Мне кажется, я видел вас в приюте. Вы не приносили кого-то несколько недель назад?

— Утку, — говорю я. — У нее было сломано крыло. Мне кажется, ее сбила машина.

— Ага, — его лицо светлеет. — Так и думал.

— С ней теперь все в порядке?

— Мы всегда очень стараемся, — хмурится он. — Но сломанное крыло лечить не так-то просто. Извините.

— Да ничего, — говорю я. — Она ведь не была моей подругой.

Шон смеется. У него вьющиеся каштановые волосы и добрые глаза. Я тоже начинаю смеяться.

— Так сколько всего у вас кошек?

— Вообще-то они не совсем мои. Я подобрала их на улице, они все были ужасно голодные.

— Понятно, — улыбается он. — Значит, их вы тоже спасли?

— Да, спасла. Вон та белая сидела на дереве. Эти две прятались под мусорным баком на набережной. Они были такие тощие! Я накормила их, расчесала. Обработала от блох.

— Было бы лучше, если бы вы сразу позвонили нам. Несколько семей уже давно беспокоятся.

— Что, правда?

— Правда. И объявления везде расклеены. Некоторые даже приходили к нам и спрашивали, не у нас ли они.

— Это были дети?

— Хм… Был по крайней мере один ребенок. Ну ничего, они будут довольны, что их кошки были в хороших руках.

Он так добродушен и так дружелюбен, что я не выдерживаю и говорю:

— У меня есть еще.

— Что еще? — спрашивает он, прихлебывая чаи.

— Кошки.

— Где?

— Здесь.

— Сколько?

Парочка.

— Две?

— Три.

— Так…

— Вообще-то четыре. Но это все. Их у меня всего семь.

Шон выглядит так, словно проглотил язык.

— Принцесса Табита немного поправилась, но они ее определенно недокармливали. А у Принца Руперта был конъюнктивит, и я его лечила.

— Почему бы вам просто не принести их к нам? Зачем вам было нужно это беспокойство и все эти дополнительные расходы?

— Мне было нужно… о ком-нибудь заботиться.

— Понимаю. Я знаю, что вы имеете в виду, — говорит он, допивая чай. — Если вы мне покажете, где они, я погружу их всех в фургон. Думаю, клеток хватит. Разве что двух самых маленьких придется поместить в одну. Ну да это ничего — приют совсем недалеко.

— Вы не будете звонить в полицию?

— Что? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне.

— Вообще-то я их похитила.

— Я как бы должен, — хмурится он. — Но ведь вы их возвращаете. И вы так хорошо за ними ухаживали…

Шон улыбается мне, и я улыбаюсь ему в ответ.

Следующие двадцать минут заняты облавой на кошек, и каждый раз, закрывая дверь клетки, я плачу. Просовываю им угощение и шепчу, что для меня было честью ухаживать за ними, но стараюсь, чтобы этого не услышал Шон и не подумал, что я совсем уже сумасшедшая.

Мы находим всех, кроме Герцогини. Ее нет ни на одном из ее обычных мест — ни под моей кроватью, ни на спинке дивана, ни на стопке полотенец в ванной комнате, — и тут до меня доходит, что я не видела ее уже пару дней. Не знаю почему, но искать ее вместе с Шоном очень приятно. И хотя, скорее всего, он думает, что я просто сумасшедшая, которая крадет кошек, живет как свинья и держит в гардеробе куклу, похожую на ребенка, мне с ним приятно. Хорошо провести вместе с кем-то это последнее утро. Так мне гораздо легче расставаться с кошками.

Последней в фургон отправляется Таллула. Я смотрю, как Шон закрывает дверь фургона и возвращается к крыльцу.

— Дело сделано, — объявляет он. — Не хотите оставить мне свой номер телефона на случай, если кто-нибудь соберется поблагодарить вас?

— Гм. Пожалуй, нет, — отвечаю я.

— Окей. Если Герцогиня найдется, звякните мне. — Он роется в кармане своей форменной куртки и протягивает мне визитку.

— Шон Лоулэнд, инспектор приюта для животных, — читаю я. А вот и номер.

— Это мой мобильный, так что, если она появится, я сразу приеду и заберу ее.

— Окей. Спасибо.

— Извините, но я не запомнил вашего имени, — говорит он.

Что-то в его взгляде побуждает меня сказать ему правду.

— Меня зовут Алиса. Алиса Клементина Кемп.

— Вот это да! — лицо его снова озаряется. — Такое звонкое имя!

— Спасибо, — отвечаю я и краснею.

— Окей. Мне пора, еще раз спасибо, что так хорошо смотрели за кошками. Надеюсь, что Герцогиня вскоре объявится.

— Я тоже, — краснею я еще сильнее. Только бы он не заметил. — Спасибо вам.

Он вдруг тоже краснеет, но через мгновение мы оба уже улыбаемся. Он протягивает мне пару буклетов. На одном из них, озаглавленном «Спасибо друзьям животных», изображена собака, которая держит большие пальцы вверх. Другой целиком посвящен тому, как взять себе бездомное животное.

— Если за Герцогиней никто не придет, мне кажется, вам стоит оформить ее на себя. Я вот недавно взял себе собаку.

— Правда?

— Да. Терьера по кличке Артур. Совершенный негодяй. Иногда он ездит со мной, но сегодня у него операция, ну, вы понимаете.

— Ах…

— Ничего. Так ему будет лучше. Мне надо записать его на классы общения. Ну вот. Теперь мне уже действительно пора. Спасибо вам еще раз, Алиса.

Мне нравится слышать свое имя из его уст. И мне совершенно не хочется, чтобы он уходил, потому что теперь мне придется переходить ко второму пункту: подумайте о способе самоубийства.

Но мне сейчас не до этого. Я хочу продолжать говорить с Шоном, хочу побольше узнать о нем.

Не успеваю я раскрыть рот, а он уже спустился со ступенек. Правда, дойдя до фургона, он оборачивается и говорит:

— Если вы не прочь выпить, я буду сегодня в баре на Кук-стрит. Что-нибудь в районе семи.

— Окей, — машинально отвечаю я.

Что это может значить? Что он хочет встретиться со мной, даже зная, что я странная, что я краду кошек и делаю вид, что кукла в гардеробе — мой ребенок? Я не могу задать ему ни один из этих вопросов — он уже уехал. Но разве он может думать обо мне что-нибудь еще?

Нет, он не захочет остаться со мной. Если я расскажу ему обо всех своих выдумках, он точно убежит от меня куда подальше, а мне непременно придется все ему рассказать. Или он поцелует меня, как это сделал Кейден, поймет, что я ни на что не гожусь, и посмотрит на меня тем же взглядом. Или тоже скажет: «Это непрофессионально. Вы — мой клиент», что на самом деле будет означать: «Как же ты мне противна, жалкая сумасшедшая врушка». Уж лучше я останусь одна.

Недостатком этого сайта является то, что он слишком уж скрупулезно раскладывает все по полочкам. Прежде чем сделать окончательный шаг, приготовьте себе последнюю трапезу, во время которой обдумайте как, зачем и где.

Но есть совершенно не хочется.

Мне просто одиноко. Снова думаю о Шоне и о том, как все у нас могло бы получиться. Нет, меня уже тошнит от раздумий о том, как все могло бы быть. Единорогов не существует, и точно так же нет никаких «нас». Точнее, меня и кого-нибудь еще. Пора взрослеть. Ничего больше не остается.

Переходим к пункту «как». У меня есть следующий выбор: застрелиться — нет пистолета; повеситься — нет веревки и не могу найти пояс от халата; надеть на голову пластиковый мешок — слишком душно; принять кучу таблеток меня может вырвать, а это противно; отравиться угарным газом — нет машины; спрыгнуть с высокого здания — кажется, в Спуррингтоне нет ни одного достаточно высокого здания, и потом, где гарантия, что после этого я не очнусь в какой-нибудь больнице; броситься под поезд — ну уж нет, мне уже заранее жалко машиниста; и последнее — утопиться.

Смотрю на неспокойное море. Да, воды вокруг предостаточно.

Но как же это сделать? Придется снова обратиться к «Гуглу».

Оказывается, есть два способа: можно напиться до беспамятства, а можно нагрузить карманы камнями. Так, а зачем, собственно, бросаться в море? Я могу это сделать и в ванной. Некоторые засыпают в ванне и тонут. Правда, я не хочу спать. Значит, придется выпить снотворное. Но у меня его нет. Следовательно, надо пойти и купить.

Ранний вечер. Улицы полны шумных людей, которые кричат и таращатся на меня, когда я, стараясь остаться незамеченной, проскальзываю мимо. В четверть восьмого прохожу мимо бара на Кук-стрит и вижу через стекло Шона, сидящего за маленьким круглым столиком у камина и перелистывающего газету. Мне хочется зайти и сесть рядом с ним. Он пригласил меня. Он хотел, чтобы я пришла. А может, это было всего лишь проявление вежливости? Да, это была всего лишь вежливость. Не буду ему мешать.

Иду домой и, закрыв за собой дверь, чувствую, что созрела. Готовлю себе горячую ванну, используя бомбочку для ванны, которую бог знает когда купила в магазине мистера Занга и сохранила для особого случая. Она называется «Луна и звезды». Помещаю ее под кран, и вода немедленно окрашивается в интенсивно синий цвет, а поверхность покрывается мириадами маленьких золотых звездочек. Беру пакет из аптеки и достаю две упаковки снотворного. Затем беру пакет из «Моррисона» и достаю еще две, а потом выуживаю последние две из пакета «Метро». Они, оказывается, не продают сразу больше двух упаковок.

Звоню Скантсу. Он не отвечает, но я и не ожидаю ответа, а просто оставляю ему сообщение. Никаких рассусоливаний, все коротко и ясно, как ему всегда и хотелось. Вешаю свадебное платье на дверь спальни и расправляю покрытую перьями юбку — это самое красивое свадебное платье в мире. Иду в ванную и по дороге раздеваюсь, оставляя одежду лежать там, где она упала. Ставлю на телефоне плейлист песен, которые мы всегда слушали детьми — Аланис Мориссетт, Мадонна, Кайли Миноуг, — и ставлю его на подоконник.

Погружаюсь в ванну, позволяя воде покрыть все мое тело, кроме головы. Вода такая горячая, что начинает покалывать кончики пальцев. Маленькие звездочки плавают вокруг меня, надо мной, обволакивают меня, и вот я уже в совершенно другом месте. Дома. В пабе. Мы с Фой занимаемся в садике танцами, а когда заканчиваем, тетя Челле аплодирует нам…

Со мной все мои сокровища, уложенные в старую мамину сумку, которую я нашла в гардеробе отца: флакончик перламутрового лака для ногтей, пластмассовый шприц из моего врачебного набора, ожерелье принцессы из фальшивых бриллиантов, елочное украшение, ракушки, фломастеры, жвачки, старые монеты и маленький джип из яичка «Киндер-сюрприз». На мне и Фой наши свадебные платья. Мы сбежали со свадьбы со злыми принцами и теперь скрываемся.

— Посмотри на часы! — говорю я. — Надо бежать и за кормом для динозавров, пока универмаг не закрылся.

— Окей. Побежали.

Стремглав спускаемся по ступенькам и бежим через лужайку к нашим велосипедам — если мы не успеем в магазин до закрытия, все животные останутся голодными. К счастью, благодаря нашим «Ламборгини» и «Феррари» мы успеваем вовремя, и универмаг — кегельбан — оказывается еще открытым. Мы устремляемся в зоомагазин и скупаем все, — что нам надо: стейки для белых медведей, бамбук для панд, семена для дронтов, консервы для динозавров и бананы для горилл.

Мы не всегда играем в замок. Иногда мы играем в пещеру, в двадцать детей, в конфетную фабрику и в лилипутов. Но лучше всего я помню именно замок.

Оставляем на стоянке наши суперкары, взбираемся по лестнице в замок и достаем альбом для рисования: нам нужно расширить бассейн для синих китов и построить ипподром для забега велоцирап-торов.

В замке тепло и пахнет свежей краской. На арене внизу наши рыцари соревнуются в тхэквондо — лидируют Четверг и Суббота. Звук, издаваемый фломастером Фой, успокаивает меня. Я чувствую, что должна запомнить каждую секунду пребывания здесь, пока все не прервалось до следующих каникул: волнующиеся под ветром луга; единорогов, машущих своими радужными хвостами; львов, греющихся на солнце под дубом; волшебных коров, дающих клубничное молоко. Фой поправляет покрытую перьями юбку своего платья, а я поправляю мою. Мы — самые прекрасные на свете…

Задерживаю дыхание и погружаюсь под воду. Открываю глаза и вижу размытое пятно лампочки на потолке. Если бы только я могла успокоиться и уплыть в никуда, забыться, заснуть. Но мне начинает не хватать воздуха, и мозг взрывается: вставай, дыши, наполни свои легкие воздухом! Я не двигаюсь и вдыхаю…

Выскакиваю из воды, зайдясь сильнейшим кашлем. Единственным свидетелем моей неудавшейся попытки (если ее можно так назвать) является пятно плесени на стене. Хочу повторить, но не могу. Воды слишком мало, и я слишком цепляюсь за жизнь. Надо отключиться. Пожалуй, пора принять одну пачку снотворного и проверить, что получится. Расслабься, говорю я себе. Выколупываю таблетки по одной и раскладываю на краю ванны.

Медленно опускаюсь под воду. Остывшее лицо снова согревается. Я останусь здесь. Здесь я в безопасности. Здесь до меня не доберется ни неизвестный мужчина, который околачивался возле моего дома, ни убийца Тессы Шарп. Звездочки заполняют пространство над моей головой. Вода успокаивается.

Открываю глаза и вижу над собой тень…