Алладин в стране теней

Глава 5 Долина Собак

Алладин шел по дороге и радовался, что ноги его ступают не по зыбкому песку. Он старался идти под деревьями, которые росли по краям дороги. В тени их было свежо. А жгучие лучи солнца лишь кое-где пробивались сквозь густую листву. Местность была холмистая. Дорога петляла между зелеными пригорками. Но вот каменистый панцирь дороги исчез, превратившись в небольшую узкую тропинку, уходящую вверх. Алладин шел по этой тропе, пока не взобрался на вершину холма. Он остановился. В лощине в лучах закатного солнца золотились глинобитные домики. Их было много. Они жались друг к другу, образуя улочки-лабиринты. Некоторые строения были каменные. Они возвышались над низкими домиками резными колоннадами, которые поддерживали их выпуклые крыши. А над городом нависали горы Корнаура. Величественные и неприступные, они, казалось, не имеют ни конца ни края. Вершины, покрытые снегом, таяли в туманной дымке. У подножия гор, как и говорил дервиш, молчаливо расположился зеленый пальмовый лес. Но чтобы добраться до него, нужно было пройти по улочкам города-лабиринта. Алладин не видел людей, не слышал никаких звуков. И это наполнило его сердце тревогой. Город был мертв.

– Вот она, Долина Собак, – тихо сказал Алладин.

Он стал спускаться вниз.

Когда Алладин вошел в город, неожиданно подкравшийся сумрак накрыл его с головой. Алладин зажег лампу и прошел под аркой. Три улочки разбегались перед ним в разные стороны. Юноша постоял в раздумье и пошел по той, что шла прямо. Его шаги, разносимые эхом, одиноко звучали в пустоте. Гладкие плиты мостовой чуть поблескивали, освещенные светильником. Кругом царило безмолвие. Алладин вспомнил свой родной горд, который только в полуденные часы зноя немного замирал. Но запахи жизни наполняли его всегда... То аромат кофе, то вкусный запах свежеиспеченного хлеба, конечно, к ним иногда подмешивались и другие, порой не совсем приятные, запахи бедности. Но то были приметы любого города. А здесь вообще ничем не пахло. Казалось, что люди давно покинули эти дома, и теперь только ветер живет здесь. Алладин поднимал лампу и внимательно осматривал дома. Окна были темны. Вдруг ему показалось, что за одним из них мелькнула какая-то тень. «Неужели здесь кто-то все-таки обитает? – подумал Алладин. – Ведь старик говорил о каких-то жителях Долины Собак». Он остановился, но так ничего и не выяснив, отправился дальше. Этой улочке без ответвлений и перекрестков, казалось, не было конца. И дома – все на одно лицо – безучастно смотрели на непрошеного гостя.

– Да что же это такое, – думал Алладин, – может быть, мне стоило пойти по другой дороге? Или вернуться?» Но тут юноша вспомнил слова дервиша: «Иди вперед и не оглядывайся назад». Алладин вздохнул и направился дальше. Внезапно тишину нарушили звуки лютни. Они доносились из высокого каменного дома, который стоял в нескольких шагах от него. «Пойду, попрошусь на ночлег, – решил Алладин. Ноги его ныли, а глаза слипались от усталости. Юноша подошел к калитке. Она оказалась незапертой и, скрипнув, открылась от легкого прикосновения руки. Алладин вошел во дворик и увидел просторную веранду, освещенную золотыми светильниками.

– Добрый вечер, – громко сказал Алладин. Но ему никто не ответил. Было тихо и безмолвно. Переливы лютни растворились в пустоте.

– Здесь есть кто-нибудь? – спросил юноша.

В ответ лишь скрипнула калитка, раскачиваемая ветром. Алладин вошел в дом. В огромной комнате горело несколько свечей. На полу лежал красивый пушистый ковер и бархатные подушки.

«Знатный господин живет здесь», – подумал Алладин.

Он снял башмаки и прилег. Но сон почему-то не шел. И тут Алладин снова услышал переливчатые звуки лютни, теперь они переплетались с нежным женским голоском. Звуки усилились, и в комнату вошла девушка, бледная как цветок белой лилии. Ее волосы были распущены, а красивые дорогие одежды переливались.

Она закружилась по комнате в дивном танце. Танцуя, девушка зажигала светильники, которых оказалось в комнате так много, что стало светло, почти как днем. Затем бледноликая танцовщица села возле Алладина и, будто не замечая его, продолжала играть и петь. Мелодия была так загадочно-красива, что юноша замер, околдованный ею.

– Кто ты, восхитительная фея? – спросил Алладин.

Девушка перестала играть и, поклонившись, заговорила:

– Меня зовут Сулима. Я хозяйка этого дома.

– Спой еще, – попросил юноша, –- никогда не слышал я голоса более сладкого и нежного...

– Хорошо, я спою, – ответила девушка. – Но прежде я хочу подарить тебе этот шелковый пояс.

И Сулима протянула Алладину расшитый золотыми нитями узкий и длинный поясок. Лукавством светились глаза таинственной хозяйки.

– Ты мой долгожданный гость, – загадочно улыбнулась она.

Очарованный Алладин забыл, о чем говорил ему старик-дервиш и принял подарок, поблагодарив щедрую хозяйку.

Девушка присела около своего гостя, и длинные пальцы коснулись живых струн лютни. И снова голос и музыка стали убаюкивать Алладина.

А когда глаза юноши затуманились, и взгляд стал отрешенным, Сулима отложила лютню.

– Пойдем со мной, дорогой путник. Я хочу угостить тебя, – сказала она, – ведь дорога была так длинна, и ты проголодался.

Сулима направилась к двери, ведущей в другую комнату. Алладин послушно последовал за ней. Они переходили из комнаты в комнату. Каждая была богаче предыдущей. И вот юноша очутился в огромном зале, увешанном шелками и устланном коврами.

– Садись, – указала хозяйка на подушку. Затем она хлопнула в ладоши, и в комнату вбежали девушки, такие же бледные, как и Сулима. Они внесли блюда и сосуды с напитками. Девушки ставили разнообразные кушанья перед Алладином. Запах жареного мяса и тонких пряностей усыпил его ум и пробудил ненастный аппетит. И снова юноша не вспомнил слова мудрого дервиша.

– Пей вино, дорогой гость, – говорила Сулима, подавая Алладину золотой кубок, и глаза ее, полные коварства, смеялись.

Но как только Алладин осушил кубок и отведал жаркого, вокруг все потемнело. Послышались стоны, крики и какие-то странные звуки, напоминающие стук лопаты о твердь земли. Юноша огляделся – там, где висели дорогие ткани и пушистые ковры, темнели серые стены и пахло землей. Он был в склепе. Леденящий ужас и страх отрезвили его.

– Что я наделал, – в отчаянии вскричал Алладин. Он хотел было бежать, но пояс, который подарила ему Сулима, выскользнул из кармана и, превратившись в шипящую змею, обвил юношу так крепко, что тот не мог пошевелиться. Алладин увидел, как из серых стен к нему тянутся костлявые руки мертвецов.

– Он попробовал, он отведал, теперь он наш, – раздавались их скрипучие голоса.

Рядом с охваченным ужасом юношей стояла обезображенная смертью древняя старуха с седыми жидкими волосами. Она была одета в парчовые одежды и держала в сухих руках лютню. Алладин не верил своим глазам. Это была Сулима. Та, что недавно очаровала его своим дивным голосом и свежестью.

– Гость принял подарок. Он мой, – сказала Сулима. Но голос ее уже не был молодым и нежным, он скрипел и клокотал, подобно звукам, которые издавали другие мертвецы. Ужасное, сморщенное, с ввалившимися глазами, лицо старухи приблизилось к Алладину.

– Сейчас я выпью его молодость так же жадно, как он пил вино, – прошептала она.

Юноша сжал руки, пытаясь освободиться от злополучного подарка, который впился в его тело. И тут он вспомнил!

– Кольцо дервиша, – тихо прошептал пленник. И тут же ощутил, что он свободен. Пояс упал к его ногам и змеею уполз в темноту. Алладин бросился бежать. Он слышал, как мертвецы гонятся за ним. Все комнаты были темны. Под ногами шевелились омерзительные черви. На голову сыпался песок. Отовсюду на бедного юношу скалились белые черепа. «О Аллах, где же были мои глаза, когда я входил в этот склеп», – в отчаянии думал Алладин. Вдруг он оказался на веранде дома Сулимы и увидел свой светильник, который один горел во мраке ночи. Схватив его, юноша мгновенно добрался до калитки и выскочил на улицу. Задыхаясь, мчался он вперед. Ноги не слушались его. Они будто приклеивались к плоским камням. Алладин, падал, но поднимался и снова бежал вперед. Окна всех домов были открыты, и в некоторых из них он видел девушек, как две капли воды похожих на Сулиму.

– Иди к нам, путник. Мы тоже угостим тебя, – звали они юношу звонкими девичьими голосами.

– Прочь, прочь, – кричал Алладин и, стараясь не смотреть по сторонам, бежал все дальше и дальше. Сам того не замечая, он выскочил из мертвого города. Долина Собак осталась позади. Качаясь от усталости, Алладин упал под старой арчой, и сон сковал его веки. Дерево накрыло путника своей вечнозеленой густой хвоей, отгородив от призраков ночи, которые непрестанно бродили в поисках добычи.