Алькатрас и рыцари Кристаллии

Глава 15

Люди — забавные создания. Мой опыт подсказывает, что чем больше мы с кем-то соглашаемся, тем больше нам нравится их слушать. У меня на этот счет появилась теория. Я называю ее макаронно-сырной философией общения.

Я люблю макароны с сыром. Это чудо, а не еда. Если в раю есть ресторан, я уверен, что макароны с сыром украшают каждый из тамошних столиков. Если кто-нибудь захочет поговорить со мной о том, насколько замечательны макароны с сыром, я буду болтать с ними часами. А вот если они вдруг захотят обсудить рыбные палочки, я, скорее всего, запихну таких собеседников в пушку и выстрелю куда-нибудь в сторону Норвегии.

Такая реакция в корне неверна. Я ведь и так знаю, на что похожи макароны с сыром. Разве для меня не было бы полезнее поговорить с тем, кому нравится что-то другое? Может, разобравшись в том, почему другим людям нравятся рыбные палочки, я смогу лучше понять ход их мыслей.

В нашем мире такая точка зрения крайне непопулярна. Скажу больше: многие люди считают, что если им нравятся макароны с сыром, а никак не рыбные палочки, то лучшим решением будет эти самые палочки запретить.

Это обернулось бы настоящей трагедией. Позволь мы людям такое творить, и рано или поздно нам всем пришлось бы довольствовать всего одним блюдом. И им, наверное, были бы не макароны с сыром и не рыбные палочки. А скорее всего, то, что не нравится никому из нас.

Хотите стать лучше? Прислушайтесь к тому, с кем вы не согласны. Не спорьте с ними, а просто выслушайте. Люди оказываются на редкость интересными собеседниками, если взять на себя труд не быть козлом.

Мы выбежали из гигантской стеклянной хрюшки на манер дислоцированного отряда солдат и стремительно влетели вверх по ступенькам в здание Королевских архивов. (Ну давайте, говорите уже. Я же знаю, вам так и неймется.)

Не библиотеку.

Самой быстрой, конечно же, была Бастилия с ее Линзами Воина, но Фолсом с Гималайей почти не отставали. Замыкал нашу группу Пой, рядом с которым бежал…

— Принц Райкерс? — удивился я, застыв на месте. Я-то думал, что наследник останется в машине.

— Ну да, а что? — спросил принц; остановившись рядом со мной, он развернулся и оглянулся назад.

— Что вы здесь делаете? — спросил я.

— Мне, наконец-то, выпал шанс увидеть знаменитого Алькатраса Смедри в деле! Я ни за что не упущу такой возможности.

— Ваше высочество, — сказал я, — это может быть опасно.

— Ты правда так думаешь? — взбудораженно спросил он.

— Что здесь творится? — спросила Бастилия, снова спускаясь по ступенькам. — Я думала, мы спешим.

— Он хочет пойти с нам, — объяснил я, сопроводив свои слова жестом.

Она пожала плечами.

— Помешать ему мы не можем — он же все-таки кронпринц. А это вроде как означает, что он может творить все, что ему заблагорассудится.

— Но что, если он погибнет? — спросил я.

— Значит, придется выбирать нового кронпринца, — рявкнула Бастилия. — Мы идем или нет?

Я вздохнул, бросив взгляд на рыжеволосого наследника. Он улыбался, явно довольный собой.

— Ну, приехали, — пробормотал я, продолжив, однако же, взбираться по ступенькам. Принц бежал рядом. — Кстати говоря, — спросил я, — А почему именно хрюшка?

— А что такого? — удивился он. — Я слышал, что в Тихоземье крутые парни сплошь и рядом разъезжают на кабанах.

Я тяжело вздохнул.

— Принц Райкерс, «кабанами» в Тихоземье называют шестисотые «мерседесы» — это такой автомобиль.

— Так их машины похожи на кабанов? — удивился он. — А я и не знал!

— Ладно, не важно, — отмахнулся я. Мы вбежали в комнату с солдатами; похоже, что рыцари послали за подкреплением. На лестнице их тоже было немало. Мне было приятно осознавать, что они здесь на случай, если Библиотекари действительно вломились в Королевские архивы.

— Не библиотеку, — добавил Пой.

— Что? — переспросил я.

— Просто мне показалось, что ты как раз об этом думаешь, — ответил Пой, — вот и решил напомнить.

Мы добежали до самого низа. Двое рыцарей стояли на карауле внутри комнаты, и отсалютовали принцу, когда мы вошли.

— Библиотекари не появлялись? — спросил я.

— Нет, — ответила светловолосая рыцарша, — но мы до сих пор слышим тот самый скрежет. Здесь под нашим командованием находятся два отряда, и еще два обыскивают ближайшие здания. Пока что мы ничего не нашли — но если Библиотекари прорвутся на лестницу, мы будем готовы!

— Отлично, — сказал я в ответ. — Вам лучше подождать снаружи, на всякий случай. — Я не хотел, чтобы они увидели то, что сейчас произойдет. Мне было неловко.

— Они вышли и закрыли за собой дверь. Я повернулся к Гималайе. — Ну ладно, — сказал я. — Давайте это сделаем.

— Сделаем что? — в замешательстве спросила она.

«О, точно, — подумал я. — Мы ведь так и не объяснили, зачем она нам понадобилась».

— Где-то в этой комнате есть книги, которые позарез нужны Библиотекарям, — ответил я. — Прямо сейчас твои бывшие друзья пытаются пробурить сюда туннель. Мне нужно, чтобы ты…

Готовясь закончить фразу, я увидел, как поморщились Бастилия, Фолсом и Пой.

— … Мне нужно, чтобы ты взяла на себя организацию книг в Архивах.

Гималайя побледнела.

— Что?

— Ты не ослышалась.

Она взглянула на Фолсома. Тот отвел глаза.

— Ты меня испытываешь, — сказала она, сжав кулаки. — Не переживай, я могу сопротивляться. Тебе вовсе не обязательно это делать.

— Да нет же, — раздраженно возразил я. — Никого я не испытываю. Я просто хочу навести в этих книгах хоть какой-то порядок.

Она уселась на книжную груду.

— Но ведь… я на перевоспитании! Я уже несколько месяцев не срывалась! Ты же не можешь просить меня вернуться к старым привычкам, не можешь.

— Гималайя, — произнес я, опускаясь рядом с ней на колени. — Нам правда очень нужно, чтобы ты это сделала.

Она затряслась, отчего я начал сомневаться в своем решении.

— Я…

Она встала и выбежала из комнаты со слезами на глазах. Фолсом помчался следом, а я остался стоять на коленях с мерзким чувством на душе. Будто только что сказал маленькой девочке, у что нее умер котенок. Потому что я его переехал. А потом еще и съел.

И что вкус у него был просто отвратный.

— Ну, значит, ничего не поделаешь, — заключила Бастилия. Она уселась на книжную гору. На ее лице снова проявилась усталость. На время нам удалось ее отвлечь, но отсечение до сих пор висело на ней тяжким грузом.

До меня до сих пор доносились царапающие звуки, которые к тому же становились все громче и громче.

— Ну что же, — сказал я, сделав глубокий вдох. — Нам придется их уничтожить.

— Что? — переспросил Пой. — Книги?

Я кивнул.

— Нельзя допустить, чтобы моя мать получила желаемое. Чем бы оно ни было, здесь наверняка замешана Мокия. Это единственное, что я смог придумать — мы уже вряд ли успеем перетащить книги на новое место. — Я бросил взгляд на высившиеся вокруг горы томов. — Придется их сжечь.

— У нас нет для этого полномочий, — устало заметила Бастилия.

— Да, — согласился я, поворачиваясь к принцу Райкерсу. — А вот у него, готов поспорить, есть.

Принц поднял голову — он как раз перебирал одну из книжных горок, вероятно, пытаясь отыскать в ней фэнтезийные романы.

— В чем дело? — спросил он. — Должен признаться, это приключение оказалось не таким уж захватывающим. Где взрывы, неистовствующие вомбаты, космические станции?

— Именно так и выглядит настоящее приключение, принц Райкерс, — ответил я. — Нам придется сжечь эти книги, чтобы они не достались Библиотекарям. Вы можете дать на это разрешение?

— Полагаю, что да, — согласился он. — Может, хоть из костра выйдет эффектное зрелище.

Я подошел к стене и взял в руки одну из ламп. Бастилия и Пой встали рядом и разглядывали книжный завал, пока я готовился устроить пожар.

— Как-то это неправильно, — заметил Пой.

— Знаю, — согласился я. — Но разве кому-то есть дело до этих книг? Здесь их просто хранят. Наверняка люди и видят-то их лишь изредка.

— Я здесь бывал, — сказал Пой. — Много лет назад. И вряд ли я такой один. К тому же это ведь все-таки книги. Знания. Кто знает, чего мы можем лишиться? Здесь есть настолько древние книги, что их копии могли сохраниться разве что в Александрийской библиотеке.

Я встал с огнем в руке. Так вот, я не задумывал это в качестве какой-то метафоры — просто пересказываю вам то, что случилось. Тогда это действительно казалось правильным. Но и неправильным одновременно. Что лучше — сжечь книги, чтобы эти знания не достались никому, или пойти на риск, зная, что их могут заполучить Библиотекари?

Я опустился на колени и поднес мерцающую лампу к одной из стопок.

— Постой, — сказала Бастилия, вставая рядом со мной на колени. — Тебе нужно переключить ее в режим «горения».

— Но она уже горит, — озадаченно возразил я.

— Снова-здорово, — со вздохом проворчала Бастилия. (Идите-ка перечитайте первый том.) — Вот. — Она прикоснулась к стеклу лампы, и огонь будто запульсировал. — Готово.

Я сделал глубокий вдох и — трясущейся рукой — поджег одну из книг.

— Стой! — раздался чей-то голос. — Не делай этого!

Развернувшись, я увидел стоящую в дверях Гималайю, а рядом — Фолсома. Я отчаянно взглянул на книги; пламя уже перекинулось на соседние тома.

Но затем, на наше счастье, Пой споткнулся. Его громадная мокийская фигура с размаху врезалась в груду книг, погасив пламя своим объемистым животом. Из-под тела Поя поднялась змеящаяся струйка дыма.

— Упс, — произнес он.

— Нет, — сказала Гималайя, шагая вперед. — Ты правильно поступил, Пой. Я это сделаю. Займусь организацией. Только… только не надо им вредить. Пожалуйста.

Я сделал шаг назад, а Фолсом тем временем помог Пою подняться на ноги. Гималайя встала на колени у чуть не сгоревшей груды книг. Нежно коснувшись одной из них, она взяла книгу своими изящными пальцами.

— Итак… эм, — сказала она, — как именно вы хотите их упорядочить? Обратный таймшер, при котором книги сортируются по минуте издания? Метод элитного спайпера с организацией по количеству местоимений «это» на первых пятидесяти страницах?

— Думаю, разложить их по темам будет достаточно, — ответил я. — Нам нужно найти книги, в которых рассказывается об Окуляторах, Смедри и других подозрительных вещах.

Гималайя погладила книгу, стараясь прочувствовать ее обложку, вчитаться в текст на корешке. Она аккуратно положила томик рядом с собой, а затем выбрала следующую. И чуть погодя переложила в другую стопку.

«На это уйдет целая вечность», — с отчаянием подумал я.

Гималайя взяла в руки еще одну книгу. На этот раз она едва взглянула на ее корешок, и тут же отложила в сторону. Затем схватила четвертую, пятую, шестую, двигаясь все быстрее и быстрее с каждым томом.

Она остановилась, чтобы сделать глубокий вдох. А затем разошлась так, что я не успевал следить за движением ее рук. Похоже, что она могла опознать книгу простым касанием и точно знала, в какую стопку ее нужно переложить. За несколько секунд вокруг нее выросла небольшая книжная стена.

— Мне бы пригодилось немного помощи! — крикнула она. — Пожалуйста, отодвиньте стопки, но постарайтесь не нарушать порядка!

Пой, Фолсом, Бастилия и я ринулись на помощь. Даже принц присоединился к общему делу. Мы бегали туда-сюда, перетаскивая книги согласно указаниям Гималайи и пытаясь поспеть за ее скоростью.

Она обладала почти нечеловеческой способностью к организации — настоящая машина идентификации и порядка. Грязные, неухоженные горы книг одним касанием Гималайи превращались в аккуратные стопки, а пыль и сажа исчезали одним мановением руки.

Вскоре Фолсом догадался позвать на помощь нескольких солдат. Гималайя восседала в центре комнаты на манер многорукой индуистской богини, а ее ладони превратились в сплошное мельтешение. Мы приносили ей стопки книг, и она отсортировывала их в мгновение ока, раскладывая по темам. На ее лице застыла безмятежная улыбка. Именно с такой улыбкой мой дедушка говорил о захватывающем проникновении в логово врага; именно так выглядел Пой, рассказывая о своей драгоценной коллекции древнего оружия. Это было лицо человека, который всецело и искренне наслаждался своей работой.

Я ринулся вперед с очередной книжной стопкой. Гималайя схватила их, не глядя на меня, а затем разбросала по кучкам, как крупье, раздающий карты игрокам.

«Впечатляет!» — подумал я.

— Ну ладно, я просто обязана это сказать, — не отрываясь от работы, произнесла Гималайя. Позвякивая доспехами, солдаты бегали туда-сюда, доставляя беспорядочные кипы книг к ее ногам, а затем унося аккуратно организованные стопки, которые она расставляла вокруг себя.

— Что с вами не так, свободные королевцы? — с укором спросила она, не обращаясь конкретно к кому-то из нас. — Ведь я покинула Тихоземье, потому что была против того, как Библиотекари скрывают информацию от простых людей.

— Но почему организация — это так плохо? Неужели вы не можете обращаться с книгами иначе? Что плохого в том, чтобы поддерживать толику порядка? Вы, подданые Свободных Королевств, говорите, что любите волю и свободу, но если нет никаких правил, наступит хаос! Организация важна.

Я отложил свою стопку книг и помчался обратно.

— Кто знает, какие богатства мы могли потерять в этих завалах? — рявкнула она, размахивая руками. — Книги могут погибнуть из-за плесени. Их могут сгрызть мыши. О них нужно заботиться, их надо ценить. Кто-то должен отслеживать вашу коллекцию, чтобы вы сами понимали ее ценность!

Фолсом встал рядом со мной; его брови вымокли от пота. Он восторженно смотрел на Гималайю с широкой улыбкой на лице.

— Почему я должна отказываться от того, кто я есть? — гневно восклицала она. — Почему я не могу быть собой, оставаясь на вашей стороне? Я не хочу душить свободу информации, но хочу заниматься ее организацией! Не хочу править миром, но хочу его упорядочить! Не хочу, чтобы все было одинаковым, но очень хочу расширять границы познания.

На мгновение она умолкла.

— Я хороший Библиотекарь! — триумфально заявила она, хватая громадную стопку неупорядоченных книг. Она тряхнула их всего раз — примерно так, как встряхивают перечницу, но книги каким-то образом тут же выстроились по порядку согласно теме, размеру и автору.

— Ух ты, — выдохнул Фолсом.

— А ты и правда ее любишь, — заметил я.

Фолсом покраснел и взглянул на меня.

— Это так заметно?

Лично для меня — нет. Но я все равно улыбнулся ему в ответ.

— Последние шесть месяцев были просто чудесными, — поделился он, и его голос приобрел тот отвратительный, мечтательный тон, к которому зачастую прибегают влюбленные. — Сначала я просто наблюдал, чтобы выяснить, не шпионит ли она в пользу Библиотекарей, но когда понял, что она нам ничем не угрожает… в общем, мне хотелось и дальше проводить с ней время. Вот я и предложил познакомить ее с нальхаллскими обычаями.

— А ты ей самой об этом говорил? — спросил я, пока вокруг сновали солдаты со стопками книг в руках.

— Ох, да разве я могу? — ответил Фолсом. — Ты взгляни на нее. Она такая необыкновенная! А я самый обычный парень.

— Обычный парень? — удивился я. — Фолсом, ты же Смедри. Член знатного рода!

— Ну да, — согласился он, опуская взгляд. — Но это ведь просто имя. Если говорить по сути, то я просто зануда. Разве кого-то интересуют критики?

Я сдержался и не стал говорить, что и Библиотекарей душой компании не назовешь.

— Слушай, — сказал я. — Я в этих вещах не очень-то разбираюсь, но сдается мне, что если ты и правда ее любишь, то должен ей признаться. Я…

В этот момент к нам подошел принц Райкерс.

— Эй, вы только поглядите! — воскликнул он, протягивая какую-то книгу. — Здесь есть один из моих романов! Его сберегли для потомков. Даже музыка до сих пор играет. Послушайте!

Он перелистнул обложку.

И Фолсом, понятное дело, тут же зарядил мне в лицо.