Анастасия, боярыня Воеводина

Глава 1

Сам Михаил в это время лежал на своей постели, в одной рубанке и домашних портах. Смотрел в одну точку, точнее, на одно лицо, лицо молодой женщины, сосредоточенно водившей руками в области его сердца. За этой сценой внимательно наблюдали двое — новоиспеченный князь Воеводин-Муромский, и мать государя, инокиня Марфа. Был в комнате еще ребенок — девчушка двух лет в кружевной рубашке, сарафанчике и с голубой лентой в уже довольно длинной косичке. Она не интересовалась процессом лечения, а сосредоточенно рассматривала китайские затейливые фигурки на небольшой горке в углу.

— Все — устало сказала молодая женщина, убирая руки от груди пациента — сердце какое-то время будет работать нормально. Я состав дам, заваривать его и пить регулярно три раза в день, это поможет сердцу нормально сокращаться, и предупредит сердцебиение. Колени, государь, сегодня не смогу подлечить. Сил много на сердце истратила. Да и вредно такое количество магии за раз получить. Сила-то у меня ведьмовская.

— Ох, ему же на смотр невест идти, надо было с колен начать.

— От боли в коленях государь не умрет, а от сердечной слабости может!

— Миша — обратилась Анна к мужу, — может ты попробуешь? Вдруг получится. Ты же чародей, наши силы друг друга дополнят! И перебора магии не будет!

— Аннушка, я же боевой маг! Еще пожар устрою.

— И что, вас не учат раненым помогать? Хоть обезболивание ты сможешь наложить, на сегодня хватит, а завтра уже я!

И тут прозвучало такое знакомое:

— Неть!

Все с удивлением посмотрели на девчонку, которая бодро просеменила к больному, ткнула пальцем сначала в одно колено, потом в другое, и радостно заявила:

— Дядя, бо-бо неть!

Михаил сел, пошевелил ногами, и с удивлением сказал:

— И правда, не болит!

— Вот почему я настоял, что необходимо идти втроем! — радостно заявил князь Михаил — после того, как Настя с меня молчание сняла я только и удивляюсь ее талантам.

— Подожди, Миша, Она обезболила на время, надо узнать на какое. Настя, сколько часиков бо-бо нет?

Настя подумало, посмотрела на свои ладошки и с уверенностью показала растопыренные пальцы. Серьезно посмотрела на них, потом загнула три, подняла два, и гордо заявила:

— Два! Два! Один!

— То есть пять часов?

Настя пожала плечиками

— Натя пять не читать. Два, два, один!

— Сколько? — спросила Марфа.

— Она до пяти не умеет считать пока, так что два, плюс два и еще один.

Настя важно кивнула.

— Михаил, — обратилась к царю Марфа, — Мы уйдем, я пришлю холопа, оденешься парадно, и пойдем девиц смотреть. А то все попадают от волнения!

— Мы, с вашего разрешения тоже пойдем, государыня Марфа. Отбор — дело личное.

— Миша, останься, — попросил Михаил, — хоть посоветуешь. Мысли считаешь, у кого они черные!

Михаил заколебался.

— Миша, останьтесь, пожалуйста — неожиданно попросила Марфа, — серьезный момент, поддержите государя!

— Хорошо. Только Анну с дочкой домой отправлю!

И тут снова прозвучало коронное:

— Неть! Натя папа! — и полезла к отцу на ручки.

— Настя, там будут только взрослые дяди и тети! — попыталась урезонить дочку Анна

Но маленькая диктаторша твердила свое «Неть»!

— Анна, — мягко попросила Марфа, — у девочки чутье, пусть пойдет, вдруг что-то почувствует!

Анне пришлось согласиться.

— Но тогда и я останусь! — категорически заявила она.

Подождали Михаила, и подошли к дверям Грановитой палаты, где невесты и ждали. Двое рынд распахнули двери. И тут вдруг Настя расплакалась.

— Что ты, дочка? — спросил ее Миша, — ты же хотела с нами!

— Неть! Бяки! Там, — детский пальчик указал на двери в палату, девочка всхлипнула, — там бяки, темно, бяки!

— Что такое? — удивленно спросила Марфа, — Почему темно, почему бяки?

— Государыня Марфа — пояснил Миша — Настя сильный, как говорят в Европе, эмпат. У нас еще слово для этого не придумали. Она чувства людей считывает, а так как сказать пока не получается, вот и лепечет по-детски, как может. И она сильней меня.

— Так что, там опасно?

— Не думаю, что опасно, в том смысле, как мы это понимаем, просто там, что у невест, что у родни сейчас страх, зависть, ненависть к соперницам, в общем, клубок черных мыслей. Я слабый эмпат, и то чувствую. А для ребенка, это просто шквал черноты. Нельзя ей туда! Сейчас успокою и отправим домой. Надо было ей невест с родней по одной показывать, тогда польза была бы. Давайте так сделаем: сейчас я ее успокою, Михаил отберет двух-трех понравившихся, остальных распустим по домам с подарками, а отобранных Настя отдельно посмотрит. Только вместе с родней. Жаль, говорит плохо, но Анна ее понимает. Она еще иногда и мысли читать может, если они очень «громкие». Так что кое-что о невестах расскажет, а особенно о родне. Через пару лет, как заговорит, проще будет. Но воспользуемся тем, что есть! Анна, позови Гашку, она всегда на Настю успокаивающе действует!

Анна вышла и вернулась с Агафьей. Та степенно поклонилась, взяла девочку на руки, Настя успокоилась и что-то залепетала. Марфа с удивлением рассматривала богатыря в женском обличье. Михаил улыбнулся старой знакомой и спросил:

— Как поживаешь, Агафья? Больше не охотишься?

— Хорошо, государь, сейчас ключницей служу у князей Муромских. Как князь Михаил отстроит новые палаты на Москве, так к нему перейду. Куда же я без Аглаи и Анны.

— Все в девицах ходишь?

— Нет, государь, замуж вышла за хорошего человека, сынок у меня, Настин ровесник!

— Опять опоздал! — рассмеялся Михаил — опять девицу из-под носа увели! А то бы женился, ей-богу, женился!

Марфа посмотрела на сына с ужасом.

Агафья степенно поклонилась, и сказала:

— Не гневайся, государь, и вы, государыня Марфа, я бы за тебя не пошла!

— Почему?

— Ну какая из меня царица! Я девка деревенская, грамоте и счету меня боярыня Аглая только в двадцать годков обучила, как ключницей назначила. Ни речи говорить, ни держать себя по-господски не умею. Всяк на своем месте должен быть. Так что я только пугалом при тебе могу быть. Воров всяких пугать. Вон, Настя укажет, а я шею сверну! Простите, я Настю уведу, пока снова не расплакалась!

Агафья взяла боярыню на руки, и, что-то приговаривая, понесла на выход, к возку Анна поклонилась и пошла следом. Марфа, и оба Михаила проводили ее взглядом.

— Пора, Миша, заждались тебя все бяки, — с усмешкой сказала Марфа, и Михаил шагнул в палату. Прошел к стоящему там же трону, уселся, и взмахом руки с заветным платочком дал сигнал к началу отбора. Тут же одетые в белое рынды выстроили невест полукругом перед царем. Михаил обвел взглядом стоящих полукругом невест.

— Обрати внимание, — шепнула Марфа, — вторая слева. Очень мне понравилась, умненькая и держать себя умеет!

Но взгляд Михаила скользнул по протеже матери равнодушно. Миша понял ошибку Марфы. Сказалось плохое знание пристрастий сына. Михаил не любил брюнеток. А избранница матери была темненькой. Да, красивой, с тонкими чертами лица, с толстой косой, но темной! И с карими глазами. Он проследил взгляд царя, и чуть не упал со стульчика, на котором сидел. Та, на которую во все глаза смотрел Михаил, была почти полной копией Анны! Статная, белокурая, только цвет волос был не светло-золотой, как у Анны, а скорее пепельный, и рост побольше. Черты лица погрубее, нос не прямой, а курносый, но глаза большие, голубые, как бы на выкате, взгляд пустой, но это может быть от волнения. И руки. Кисти рук более грубой формы, ладони широкие, пальцы толстые, напоминающие немецкие колбаски, любимую закуску к гадкому немецкому пиву. Фу! Но это мелочи, а в общем, очень похожа! Неприятный холодок зашевелился в груди. Неспроста это, ой, неспроста! Сколько девиц надо пересмотреть, что бы найти похожую!

А Михаил уже встал, держа в руках платок двинулся к подделке под Анну. Но опомнился, и пошел вдоль ряда девиц, якобы выбирая. Остановился напротив блондинки, и спросил:

— Как зовут тебя, красна девица, какого роду ты?

— Марией Хлоповой зовусь, государь — довольно низким голосом ответила девица, — дочь боярская.

Михаил кивнул и дальше пошел. Дошел до конца, на материнскую ставленницу даже взгляд не бросил, обратно двинулся.

— Михаил, — прошептала Марфа, — откуда в невестах подделка под твою жену? Он же сейчас ее выберет!

— Вы же ее на отборе видеть должны были. Неужели сходства не заметили?

— Каюсь, я не всех посмотрела. Устала, приболела. Кровь даже пускать пришлось. Жарко в бане! Попросила в тот день посмотреть невест старицу Евникию, подругу и родственницу мою. Не должна была она против меня что-то делать, да и не знал никто из нас, как твоя Анна выглядит!

— А кто знал? Кто знал, что она Михаилу нравилась?

— Не знаю! Ни с кем он вроде не говорил. Может, с Михаилом Салтыковым, младшим братом Бориса? Я поспрошаю, а ты дома узнай, кто мог Анну увидеть. Но Салтыковым нет смысла мне мешать. Я же их троюродную сестру в жены Михаилу наметила, Марфу.

— Это та, которая вторая слева? — улыбнулся Миша.

— Да,

— Зря. Михаил брюнеток терпеть не может. Вы что, не знали? Он мне рассказывал, когда их с сестрой в Белозерск отправили, за ними нянька присматривала, суровая женщина. Утесняла их всячески, ругала, воровскими отродьями звала. Она брюнеткой была. С тех пор брюнеток ненавидит.

— Господи, я же не знала!

— Не нравится мне это. Возможно, Хлоповы за свою дочь девку, похожую на Анну выдают. Спросите у старицы, пусть глянет, точно ли эта девица в бане была?

— Он же ее выберет! Что же делать!

— Пока ничего. Выбор еще не свадьба. Пока готовитесь, пусть поживет в палатах, приглядитесь. Уж больно не дворянский вид у невесты этой. На руки гляньте. Пальчики Анны видели? А теперь на ее лапы посмотрите.

— Черт меня дернул, Господи, прости, Марфу выбрать! Просил же меня Владимир Долгорукий старшую взять, нет, решила по моложе! Старшая-то почти блондинка. Русая! А ты, Миша что-нибудь в ее мыслях читаешь?

— Знаете, государыня, как ни странно, почти ничего пустота. Даже не волнуется. Странно. То ли опоили ее успокаивающим зельем, то ли равнодушная такая.

— Ладно, Михаил уже на нас посматривает. Давай сейчас помолчим, тайно действовать начнем. Проверим, кто такая.

— Согласен. Только вы не допускайте их встреч наедине. Беспокоюсь я за Мишу. Вдруг с черными мыслями кто-то действует?

— Да ты что? Посажу в специальных покоях и пусть сидит. А со свадьбой потянем!

На этом разговор прекратили, и стали за Михаилом следить.

Он постоял, как бы в раздумье, пошел по второму разу, остановился около Марии и подал ей платок. Выбор сделан!