Аноним

6

ЭЛЛИ

Пока Джека нет, я решаю остаться с родителями. Я предпочитаю не рассказывать им о текстовых сообщениях, потому что знаю, что они взбесятся. Моя мама такая же тревожная. Джек говорит, что моя паранойя передалась мне от нее, и он, вероятно, прав, учитывая, что в детстве мама всегда заглядывала в свою медицинскую диагностическую книгу, когда у нас с сестрой что-то было не так. Даже простая головная боль могла привести к прогнозу возможной опухоли мозга. Думаю, можно сказать, что она была первым веб-врачем.

Говоря об этой ужасной книге, я достаю ее с книжной полки матери и открываю. Должна сказать, что это, вероятно, хуже, чем гуглить свои симптомы. Я смотрю на сиденье у окна и улыбаюсь. В детстве я любила эту комнату. Книжная полка встроена в стену, а родители поставили туда антикварный стол, за которым я делала уроки. Больше всего мне нравится запах книг.

— Что ты читаешь? — Спрашивает мама сзади. Ее голос застает меня врасплох, и я резко поворачиваюсь. Я беру книгу, и она смеется. Все говорят, что мы смеемся одинаково. — Ой-ой, ты себя плохо чувствуешь? Мы вчера слишком много погуляли?

— Я в порядке, мам. — Я стараюсь улыбнуться, когда говорю это. Я ставлю книгу обратно на полку с энциклопедиями, которые я использовала для исследований в детстве. Тогда у нас не было интернета. Я сажусь у окна и вздыхаю. — Вчера было весело. Хорошо было выбраться наружу.

Она прислоняется к старинному столу.

— Ты закрыла пекарню на все выходные?

Я киваю.

— Я не собираюсь заставлять Викки приходить, когда знаю, что у нее в городе семья. К тому же я сделала все, что нужно. У нас нет новых заказов до следующей недели.

Она скрещивает руки на груди.

— Ну, я рада, что ты здесь. Это как в старые времена.

Улыбка озаряет мое лицо.

— Да, это так. Я не привыкла просыпаться, когда завтрак уже на столе. — Я поднимаю руку. — Подожди, беру свои слова обратно. Джек время от времени готовит свои острые яйца.

Это заставляет мою маму съеживаться. Когда дело доходит до еды, мои родители простые. Они любят соль и перец, и иногда они выходят из своей зоны комфорта и пробуют чеснок и травы. Когда я готовлю, они получают полный рот вкусов.

— Он вернется завтра? — Спрашивает она.

Я качаю головой.

— В понедельник днем. Если ты не против, я бы хотела остаться здесь и завтра вечером.

— Конечно. Завтра мы можем приготовить спагетти. Твой отец хочет сегодня вечером пожарить стейки.

Мой живот урчит.

— Идеально. Как в старые добрые времена. — Я не ела стейки, пока не пошла в старшую школу. Когда я была в пятом классе, я подавилась и сильно боялась есть после этого. Вот почему я воздерживалась от тяжелого мяса и ела то, что легко проглотить.

Моя мама вздыхает.

— Так оно и было, не так ли? Рыба по пятницам и стейк по субботам. Только раньше отец жарил тебе гамбургер на гриле, чтобы ты могла полить его соусом барбекю. Когда ты начала есть стейк, наш счет за еду вырос. — Она хихикает и направляется к двери. — Спускайся вниз, посмотрим фильм.

— Буду через секунду.

— Хорошо, милая. — Она выходит за дверь и спускается по лестнице. Повернувшись к окну, я смотрю на реку внизу холма. Мои родители хотели, чтобы мы с Джеком купили их дом, чтобы они могли переехать в дом поменьше, но нам не нужно было все это пространство. Однако теперь, когда мы хотим завести семью, это может оказаться неплохой идеей.

Мой телефон звонит, и на экране появляется имя Джека.

— Привет, детка. Как там дела у тебя? — Отвечаю я.

Он, кажется, рад слышать мой голос.

— Хорошо. Я беспокоюсь о тебе.

— Джек, я в порядке. Я у родителей, собираюсь посмотреть фильм с мамой.

— Еще какие-нибудь сообщения? — Спрашивает он, его голос прерывается.

— Нет, слава богу. Надеюсь, Оуэн скоро позвонит с какими-нибудь новостями.

Он вздыхает.

— Позвони мне, как только что-нибудь узнаешь. Я рву задницу, чтобы закончить как можно раньше. Я постараюсь улететь отсюда завтра вечером и, надеюсь, в понедельник возьму выходной.

— Еще лучше. — Говорю я взволнованно. Пекарня закрыта по понедельникам. — Мы можем провести день вместе.

— Вот на что я и надеюсь. — Он делает глубокий вдох и понижает голос. — Эй, я хочу тебе кое-что сказать, но не хочу этого делать, пока не увижу тебя. Думаю, это то, что нам нужно.

Я снова смотрю в окно и улыбаюсь.

— Думаю, нам нужно еще кое-что. Помнишь, как мои родители предложили продать нам свой дом? Учитывая, что мы пытаемся создать семью, я думаю, это то, что нам нужно.

Он разражается смехом.

— Тебе стоит подождать и послушать, что я скажу, прежде чем мы это сделаем.

— Я заинтригована. Почему ты не можешь рассказать мне сейчас?

Он снова смеется, и так приятно это слышать.

— Потому что это сюрприз. Надеюсь, ты согласишься на это.

Мое любопытство разгорается, но я любитель сюрпризов, так что я справлюсь с мучениями.

— Ладно. Мне не терпится узнать, о чем речь.

Я слышу мужской голос на заднем плане, а затем Джек фыркает.

— Ладно, кексик, мне пора. Я позвоню тебе сегодня вечером. Похоже, я не уйду из этого офиса допоздна.

— Ладно, — говорю я. — Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Мы вешаем трубку, и я отхожу от окна, чтобы присоединиться к маме внизу, когда мой телефон снова звонит. Это Оуэн. Торопясь к двери, я легко ее закрываю. Мое сердце вырывается из-под контроля.

— Оуэн, — говорю я, и голос звучит так, будто я пробежала десять миль.

— Эй, Эллс. Есть минутка?

— У меня их куча. Что происходит? — Я меряю комнату шагами.

— Вчера я провел весь день и все утро в поисках подсказок. Мне действительно нужно тебя увидеть. Ты в доме своих родителей?

— Да.

Он с облегчением вздыхает.

— Можно мне зайти?

— Конечно. Я буду ждать тебя.

— Уже еду. — Он вешает трубку, и я спешу вниз. По звуку его голоса я не знаю, хорошие это новости или плохие. В любом случае, я чувствую, что сейчас узнаю что-то, чего знать совсем не хочу.

К тому времени, как Оуэн приехал в родительский дом, я сгрызла почти все ногти. Выбежав на крыльцо, чтобы встретить его, я затаила дыхание. В его руке папка, и я могу только представить, что внутри. Он одет в джинсы, ботинки и сине-белую клетчатую рубашку, поверх которой надет его любимый коричневый пиджак. Он всегда напоминал мне, как может выглядеть ковбой на западе. Дрожа, я застегиваю куртку, но это не согревает меня.

Я киваю в сторону заднего двора.

— Я знаю, что холодно, но у нас будет больше уединения, если мы поговорим здесь.

Оуэн кивает и следует за мной в беседку в родительском саду. Сейчас зима, поэтому ничего не цветет, что делает ее не уютной. Хотя весной она великолепна. Я сажусь на скамейку, и Оуэн делает то же самое, только напротив меня. Мне не терпится увидеть, что в папке, но это пугает меня больше всего на свете.

— Что у тебя там? — Спрашиваю я его.

Оуэн смотрит мне в глаза и вздыхает, прежде чем сосредоточиться на папке.

— То, что тебе не понравится. Но я могу честно сказать, что это начало.

Он открывает папку, и первое, что я вижу, — это фотография Трэвиса Паркера, моего парня-преследователя, который должен был быть со мной каждую минуту каждого дня. Прочистив горло, Оуэн протягивает мне фотографию.

— Это его нынешняя фотография.

Мои глаза расширяются от увиденного передо мной. Его волосы по-прежнему ярко-белые, и он стоит рядом с вишнево-красным Шевроле Корветт… но он набрал около сотни фунтов.

— Ого, он изменился. Хотя ему, очевидно, все еще нравятся спортивные машины.

Оуэн кивает.

— Он женат и у него двое маленьких детей. На Хэллоуин он был в Нью-Берне с семьей, выпрашивая сладости. Вот где он жил последние пять лет. Это в пяти с половиной часах езды отсюда. К тому же, я уверен, что по фотографии можно сказать, что он точно не тот парень с вечеринки.

— Ясно. — Я смотрю на следующую фотографию, и на ней Трип Арнольд, мой бывший, который угрожал покончить с собой, если я не останусь с ним. Но благодаря настойчивым уговорам Оуэна Трипу не потребовалось много времени, чтобы оставить меня в покое. Я смотрю на его фотографию, и в глубине души я не чувствую, что это он преследует меня. Он выглядит практически так же, только теперь у него есть борода. Фотография была сделана на пожарной станции, и он одет в форму пожарного.

— Полагаю, он пожарный? — Спрашиваю я.

Оуэн вздыхает.

— Ага. В городе Хендерсонвилл. Он женится в феврале. На Хэллоуин он работал на станции.

Кивнув, я отложила фотографию Трипа и покрутила пальцами. По выражению лица Оуэна я поняла, кто будет следующим. Моя грудь сжимается.

Оуэн протягивает мне фотографию Брайана Снайдера, парня, с которым я встречалась недолго, но дружила много лет. Было ли время, когда я была влюблена в него? Да, но время никогда не было на нашей стороне. Думаю, я влюбилась в то, как хорошо мы сработались. Его друзья называли нас макаронами с сыром. Это было глупо, но так оно и было. Я познакомилась с ним в общественном колледже, когда мне было восемнадцать лет. Мы вместе учились на английском. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что между нами есть связь. Вскоре мы начали встречаться, но потом я перевелась в кулинарную школу, а он пошел учиться на смотрителя парка.

Меня поражает, что я понятия не имею, достиг ли он своей мечты или нет.

На фотографии Брайан стоит в очереди в кофейне, глядя в телефон, пока ждет. Его волосы немного длиннее на макушке, и они все такие же темно-русые, как и раньше. Джинсы, которые на нем, недешевы, как и серый свитер. Он явно следил за собой все эти годы. Только когда я узнаю планировку магазина, мое сердце останавливается.

— Пожалуйста, скажите мне, что это не кафе «Время чая». — Говорю я, встречаясь взглядом с Оуэном.

Он смотрит на фотографию, а затем снова на меня.

— Я не могу… потому что это так. Ты не поверишь, что я узнал о твоем друге.

Мой живот сжимается еще сильнее.

— Просто скажи мне. — Протянув руку за небольшую стопку бумаг, он достает еще одну фотографию. На этой фотографии Брайан в полицейской форме. — Охренеть. Он теперь полицейский?

— Ага, — отвечает Оуэн, задвигая фотографию обратно в стопку. — Город Пайнкрест.

Кровь отливает от моего лица, и я знаю, что, вероятно, я бледна как призрак.

— Каждое утро перед открытием пекарни мимо проезжает коп, — шепчу я. Я закрываю глаза и вижу, как полицейская машина медленно движется по улице.

Глаза Оуэна расширяются.

— Серьезно?

Я киваю.

— Каждое утро. Я никогда не думала об этом. Думаю, это давало мне чувство безопасности. Теперь я не знаю, что думать.

— Позволь мне помочь тебе с этим. — Оуэн достает из стопки бумагу и показывает ее мне. Это чек из магазина на костюм Стрелы. На нем указано имя Брайана как покупателя.

С громким вздохом я захлопываю рот рукой.

— О, Боже. Это он.

— Я почти уверен, что это он, — подтверждает Оуэн. — Ему достаточно было заглянуть в твой Facebook, чтобы увидеть, что ты будешь на моей вечеринке. Одна из проблем, с которой я столкнулся, заключается в том, что я не могу отследить его телефонные номера. Мне нужно больше времени.

— А какие еще проблемы? — Нервно спрашиваю я.

Его челюсть сжимается.

— Главная из них — то, что его нет.

— Что? Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что его нет?

Оуэн закрывает папку и кладет ее на скамейку.

— Я пошел в участок, чтобы найти его, и узнал от его руководителя, что он работает над делом… под прикрытием. Они не говорят мне, где он находится или что это за дело. Скорее всего, он использует один из своих псевдонимов, и это определенно не сыграет нам на руку.

У Оуэна было много псевдонимов, под которыми он работал на протяжении многих лет. Мой любимый — Джексон Хардинг. Я всегда думала, что это звучит грубо и устрашающе, идеально подходит для его работы.

Моя грудь сжимается до такой степени, что становится неуютно, поэтому я встаю и хожу.

— Он может быть где угодно, Оуэн. Это не совсем заставляет меня чувствовать себя тепло и пушисто.

Оуэн встает и сжимает мое плечо.

— Я знаю, но, по крайней мере, мы имеем хорошее представление о том, кто это. Дай мне немного времени, и я найду его.

— А что, если тебя вызовут по другому делу? Я не хочу, чтобы ты мне помогал в ущерб своей работе.

Он разворачивает меня.

— Я никуда не уйду. Что бы ни случилось, я не возьмусь за другое дело, пока это не будет раскрыто. Так ты будешь чувствовать себя защищенной. Со мной и Джеком Брайан не сделает ничего глупого.

Я бы солгала, если бы не сказала, что мне страшно. Теперь, когда он офицер полиции, неизвестно, что он может сделать в плане фальсификации доказательств. А что, если он дружит с кем-то из начальства, и они его покрывают? Это будет слово Оуэна против его слова.

Тяжело вздохнув, я достаю телефон.

— Мы должны рассказать Джеку.