Анютины глазки 2

Глава 4

Лёжа головой на руке мужа, я расслабленно смотрела в небо, любуясь мелкими частыми облачками, равномерно разбросанными по небу, и казались они белоснежными ватными клочками, закреплёнными на пронзительно голубом атласе. Эта яркая картина была столь необычной, что создавала новогоднее настроение. В середине лета, на мягком пледе, на пустынном берегу лесного озера, после консуммации нашего с Гусом брака – Новый год. «И всё-то у меня не как у людей», – подумала я, довольно улыбнулась и с удовольствием прижалась к мускулистому телу Ефима.

– Ты как себя чувствуешь, Анечка? – с легким беспокойством в голосе спросил муж.

Надо же… «муж». Любимый. Сколько трансформаций прошло моё отношение к этому человеку: страх, неприязнь, признательность, участие, уважение, восхищение и любовь. Я ведь до сегодняшнего дня сомневалась в своём чувстве, боялась, что это просто гормоны шалят – всё-таки возраст такой, что пора уже семьёй обзаводиться и деток рожать, а другого объекта, кроме Ефима, для реализации эмоций поблизости нет. Но после благословления Цветочной девы, которую не обманешь, успокоилась, приняла и окончательно осознала своё везение.

Да, именно так! Ведь не случись со мной всего пережитого, не быть мне женой самого замечательного мужчины в двух знакомых мне мирах. Ефим умён, благороден, честен, практичен, заботлив, предусмотрителен, он умелый и нежный любовник и сильный маг… Эпитеты, характеризующие Гуса, не были последовательны и логичны, но они были справедливы.

– Я счастлива, – ответила и потёрлась щекой об обнажённую грудь мужа. Прислушалась к себе, чтобы убедиться в своём утверждении, и добавила: – А ещё голодна.

Говорю же, что внимательный, заботливый и предусмотрительный! После раздачи гостинцев лесному и горному духам, в корзине, захваченной Гусом, ещё и для нас кое-что осталось. Козий сыр с пряными травами, яйца, сваренные вкрутую, пышные лепёшки, сухое яблочное варенье. Запивали первый семейный обед родниковой водой, которая пьянила сильнее шампанского. Или это взгляд мужа на меня так действовал?

Я думала, что известие о нашем внезапном соединении судеб вызовет в поместье переполох и массу вопросов, но оказалось, что все коренные обитатели давно уже ждали если не столь радикального поступка, то хотя бы того дня, когда мы решимся сделать первые шаги навстречу друг другу.

– Сердце от боли разрывалось, глядя на вас, – откровенничала Тая, промакивая слёзы на разрумянившихся щеках изящным платочком с монограммой на уголке. – То ты на него смотришь, так, словно век не видела и насмотреться не можешь, то он на тебя, как жаждущий на воду.

– Да когда такое было? – ахнула я, смущённая тем, что наша тайна оказалась секретом Полишинеля.

– Ах, Анечка, – тётушка чмокнула меня в щёку, – с влюблёнными так обычно и бывает. Думают, что никто не видит их охов-вздохов и глаз горящих, да только такое не скроешь. Ты не смущайся, детка, мы все рады за вас и желаем тебе с мэтром Гусом счастья. Я сейчас Горушку позову да девиц, что на бытовиков учатся, и обустроим вам покои.

Новый дом совместными усилиями хоть и был уже полностью отстроен, но всё чего-то нам не хватало для переезда. На мой взгляд, просто повода не было, но вот он случился.

– Почему только наши покои? – запротестовала я. – Магистра и Васечку тоже пора переселять из учебного корпуса.

Права народная мудрость, гласящая, что один переезд равен двум пожаром. Суета, переживания, беготня, перетаскивание вещей, боязнь что-то потерять или сломать в спешке. Ещё и уклад привычный меняется, появляется необходимость в новых привычках. А когда при этом съезжаешься с кем-то, то и вовсе стресс запредельный.

– Ты у стены любишь спать или с краю? – спрашиваю у Ефима, глядя на широкое ложе, стоящее в спальне. И где только взяли такое?

– Знаешь, советую поставить кровать так, чтобы каждый мог встать, не потревожив другого, – предлагает практичный Гус и одним движением руки передвигает мебель, установив её не вдоль стены, а торцом к ней.

– Тогда нам нужен второй прикроватный столик и ещё один ковер под ноги…

– Думаю, что у запасливой Горушки таковые найдутся.

– Тебе какие полки в гардеробной оставить, справа или слева? – интересуюсь я, рассматривая комнату, которую предстояло заполнить нашей одеждой и обувью.

– Оставь мне те, что повыше, чтобы не тянуться каждый раз. Да и не надо мне много. А вот тебе стоило бы добавить нарядов, – отвечает Ефим.

Вот как такого не любить?

Горушка, оставшись в поместье, приняла на себя непростую должность экономки. Конечно же, Тая ей помогала, но девушка и сама неплохо справлялась, натаскивая в уборке, стирке и заготовках адептов бытовой магии. Сегодняшний день стал для юной магини настоящим испытанием.

Мы с Гусом и магистр с Васечкой сразу же начали переставлять мебель в занятых покоях по своему вкусу и предпочтениям. За этим последовали просьбы что-то добавить или, наоборот, убрать, а то и заменить. Благо, что никто из нас не требовал сделать всё немедленно, но Горушке хотелось показать профессиональные навыки и заслужить нашу похвалу, оттого и сама девушка металась встревоженным стрижом по этажам, и помощниц своих нещадно гоняла.

Удивительное дело, но событие, которое мы переносили и оттягивали, свершилось быстро и почти безболезненно. Мы за несколько часов переехали и даже как-то обжились в особняке.

– Обязанности горничных попеременно будут выполнять ученицы моего факультета… – начала знакомить нас с новым укладом Тая.

– Будет ли это корректно? – засомневалась я.

– Нормально, – отмахнулась бытовичка. – Где я им другое место для практики организую? В студенческом общежитии, что ли? Так, во-первых, у нас там самообслуживание, а во-вторых, им навыки уборки в приличных домах получать надо. Вот усадьба как раз самое то.

– То есть мы будем жить на полигоне для бытовых магов? – очень серьёзно спросил Ефим, но я видела, как около уголков его глаз появились тоненькие морщинки – мэтр едва сдерживал смех.

После нашего соединения судеб Гус словно оттаял. Никогда бы не подумала, что он, напевая нечто радостное, может осыпать меня цветами и травами, носиться голышом по кромке песчаного пляжа на лесном озере, обдавая берег тучей брызг, или изображать неведомую зверушку, ластясь ко мне в постели. Хоть и было это неожиданным открытием потаённых граней характера мага, но они меня радовали. Не такой уж он сухарь, каким хочет казаться. А чувство юмора в семейной жизни, если верить женским журналам, не последнее дело.

– А что такого? – не поддалась на провокацию Тая. – Бытовики не боевики – много вреда не причинят.

– Ну это как стараться… – задумчиво пробормотал магистр, что-то чиркая в своей тетради.

– Ладно вам! – хотела было обидеться тётушка, но вовремя заметила, что все мы едва сдерживаем смех. Сама засмеялась и погрозила нам кухонным полотенцем, а потом серьёзно пожаловалась: – Не знаю только, что с кухней делать. Вас же кормить здесь некому будет.

Теперь уже отмахивались мы. Великое дело – утром яичницу или омлет приготовить, бутерброды нарезать да чай заварить. Обедать можно в школьной столовой, а ужин… Ой, придумаем что-нибудь. С голоду точно не умрём.

– Вам-то помочь обустроится, заботушка? – поинтересовался магистр. – Помнится, досточтимый Флор хотел освободившееся крыло в целительское отделение с лекарской лабораторией и вашими покоями превратить.

– Так начал уже, – светло улыбнулась Тая. – Парни ему там помогают, а он, как генерал, командует.

Она не только обожала своего маленького мужчину, но и безмерно гордилась его даром целителя. Вот кто знает, где, кого и в каком обличии поджидает счастье? Не остановись я тогда у дома тётушки, неизвестно, как сложились бы наши судьбы. А так все славно да ладно получилось.