Анютины глазки 2

Глава 21

Домой в поместье мы вернулись вдвоём. Васил, твёрдо решив поступать в Академию, остался в Беттерии – столица носила то же название, что и государство.

– Анна, Ефим, вы не беспокойтесь, я же не один буду. Сам Правитель пригласил погостить. Брай мне город покажет, Эйви Академию. Всё хорошо будет. Как раз обвыкнусь перед началом занятий.

А я, глядя на горящие предвкушением глаза юноши, чувствовала себя квочкой, у которой цыплёнок из гнезда сбежал – тревожилась, переживала, забрасывала советами и наставлениями:

– Прошу тебя, двадцать раз подумай, прежде чем что-то сказать или сделать. С Эйви аккуратнее. Она девица шустрая, но помни, что принцесса – это не селянка из Степного. Если что, Правитель за неё и голову снять может.

– Аня, да что я, маленький, что ли? – фыркал воспитанник.

– Не маленький. Вон какой лоб здоровый вымахал, почти Гуса догнал. Но опыта жизненного у тебя, согласись, нет. Потому и беспокоюсь.

– От всех бед не укроешь, – глубокомысленно изрёк Гус, а потом слегка приобнял меня за плечи: – Дай мальчику совершить ошибки, которые помогут ему стать самостоятельным мужчиной.

Перед отъездом уладили необходимые формальности, требуемые для поступления в Академию. В присутствии трёх преподавателей Васил прошёл проверку уровня дара.

– Тринадцать единиц! – ахнул один из магов, с недоверием разглядывая количество звёздочек, засветившихся на артефакте. – Давненько у нас такого не было!

– Хороший показатель, – потряс головой седой как лунь старичок. – Мальчик, скажи, а ты уже того самого… э-э-э-э… инициацию прошёл?

Васил вспыхнул так, что на фоне заалевших щёк даже цвет глаз поблек. Покосился на меня и отрицательно мотнул головой:

– Нет.

– Это что же значит? – задумчиво уставился в пространство третий проверяющий. – Коллеги, это значит, что потенциал у молодого человека может увеличиться в полтора раза! Неплохо, юноша, неплохо!

Но его восторги прервал тот, что спрашивал об инициации:

– Ты, главное, не торопись с этим делом, – чуть понизив голос, посоветовал он Васечке. – Потерпи курса до третьего, когда практического опыта наберёшься, а потом уже…

Я, видя, как неловко другу от обсуждаемой темы, старательно делала вид, что не могу отвести взгляд от измерительного артефакта. И тут мне в голову пришла мысль:

– Досточтимые мэтры, а можно и мне уровень дара проверить? – на случай пресечения разговоров о моей инициации, я предупредила: – Если что, я уже замужем и у меня есть сын.

Маги засмеялись, самый молодой из трёх обнулил прежнее показание, жестом предложил мне приложить руку к пластине и через минуту объявил:

– Пять полноценных единиц. – И с улыбкой добавил: – Вы можете поступать в Академию.

– Спасибо, нет. Мне школы хватает, – замахала я нагревшейся от артефакта ладошкой.

– Школы? – старичок прищурился, словно что-то рассматривал во мне. – Какая у вас, госпожа, аура интересная. Вы, случайно, не жрица Светлой матери? Хотя… Вы замужем и дитя имеете… Но божественная отметка на вас все же есть.

– Я главная жрица Цветочной девы. Если вы знаете, о чём я говорю, – призналась я. – Мы все трое Её адепты. А возле нашего поместья есть храм богини. Но мы чтим и Святую мать.

Последнюю фразу я добавила на всякий случай. Кто знает, может, у них тут религиозная нетерпимость к людям других конфессий.

– Невероятно! – мне показалось, что любопытный старик чувств лишится от такой новости. – Вы должны мне всё непременно рассказать!

– Простите, досточтимый, – остановил его Гус. – Мы спешим в канцелярию внести плату за обучение вот этого юноши. Ещё рекомендации написать надо. Вы потом у Васила поспрашивайте о Цветочной деве. Точно знаю, что он удостаивался чести наблюдать её явление.

И, подхватив меня под локоть, муж поспешил на выход.

– И не жалко тебе мальчика? – спросила я. – Они же его вопросами замучают.

– Пусть привыкает, – ухмыльнулся Гус. – Ему теперь пять лет постоянно придётся это делать.

Два портальных перехода подряд это всё-таки трудно. Только со стороны кажется просто – шагнул через пространственный проход, и ты уже там, куда хотел попасть. На деле же несвойственно человеческому организму за минуту времени преодолевать многие-многие километры, нарушая законы природы. А может, психика так реагирует…

Переход из Градоша от городской портальной башни Гус открыл прямо в особняк, в нашу спальню. Пока Ефим держал проход, служащие втолкнули в него наш багаж, чтобы я не запуталась в юбках, придержали за локоток меня. И вот мы дома.

– Устала? – муж прижал меня к себе, уткнулся носом в макушку. – Может быть, приляжешь и отдохнёшь?

В ответ я замотала головой.

– По сыну соскучилась, сил нет. Сначала его поцелую, потом всё остальное.

Прислушалась к пространству, желая понять, где сейчас Даккир.

– В саду, в песочнице возятся, – помог мне муж.

Благодарно чмокнув Гуса в подбородок – выше не дотянулась – выбежала из комнаты.

Ждана сидела в тени яблони спиной к дому и не заметила, как я выбежала на крыльцо. Зато это увидели мальчишки и, бросив свои дела, со всех ног помчались ко мне – а я, распахнув руки, к ним навстречу. Схватила обоих в охапку; поднять, конечно, не смогла, но, опустившись на колени, чтобы стать вровень, прижала к себе и замерла от переполнявшего меня счастья.

– Я соскучился, – первым начал Даккир. Аил, подтверждая слова друга, кивнул.

– Я тоже по вам скучала, мои хорошие.

Сын есть сын – он самый родной и любимый, но я никогда не обделяла заботой и лаской его побратима. Обнимаю обоих разом, ласковые слова адресую двоим, вкусняшки и подарки поровну и одинаковые. Ни к чему зависть воспитывать в Аиле или комплекс кухаркиного сына. Жаль только, что дара у мальчишки нет, но тут я уж ничем не могу помочь.

Наобнимавшись и показав мне свою любовь, сорванцы отвлеклись на щенков, отстранились и дали мне возможность поздороваться с Жданой. Женщина хоть и улыбалась, радуясь встрече, но в глазах была боль.

– Что случилось?! – мгновенно встревожилась я.

И первым делом посмотрела на мальчиков магическим зрением – вдруг заболели – но беспокоиться было не о чем. Ни единой тёмной точки не мелькнуло в сиянии вокруг детских тел.

– Можно поговорить? – попросила Ждана и так тяжело опустилась на скамейку, словно ей не чуть больше двадцати лет, а под девяносто где-то.

Дождавшись, когда я присяду рядом, нянька заговорила:

– Меня замуж позвали.

– Хорошее дело. Рада за тебя, – искренне поздравила я бывшую кормилицу.

– Так-то так, да вот только он не хочет, чтобы я Аила в его дом привела, – едва сдерживая слёзы, объяснила свою печаль Ждана.

– Постой, – я даже головой тряхнула, пытаясь понять услышанное. – Он хочет, чтобы ты от сына отказалась?

– Ну, не то чтобы отказалась, но не хочет, чтобы мальчик с нами жил. Сказал, чужой ребёнок ему не надобен.

– Понятно… Знаешь, я люблю Аила почти так же, как и Даккира, и воспитаю его, что бы ни случилось. Когда вырастет и сам захочет, то и образование с мэтром дадим. В столице не только для одарённых Академия есть. Там и Университет для тех, кто без дара, имеется. Но я тебя понять не могу. Зачем тебе этот мужчина?

– Ну как же…

– Как, Ждана? Ты молодая, красивая, не голодранка какая-нибудь. Мы с мэтром за тебя приданое хорошее дадим. Да хоть надел со всем хозяйством выделим, если захочешь. Но ты сама себя ценить должна.

– Чего уж ценить-то, коли порченая я?

– Послушай, – я взяла женщину за руку. – Ошибиться может каждый. Молоденькая была, неопытная. Зато у тебя Аил есть. Смотри, какой мальчишка славный растёт. Сейчас-то зачем в петлю лезешь?

– В какую петлю? – вскинулась нянька. – Он мужчина самостоятельный, говорит, что любит меня…

– Врёт! – резко оборвала я оправдательную речь. – Когда человека любят, то не делают ему больно. Вот скажи, тебе в радость с сыном расстаться будет?

– Да что вы такое говорите, хозяйка Анна?! – всплеснула руками бедняжка. – Я как только подумаю об Аиле, что растанусь с ним, так в сердце словно иглу втыкают.

– Вот видишь… Не думаю, что жених твой этого не понимает, но требование своё безжалостное выставляет. Поверь – если согласишься, то он же тебя всю жизнь попрекать будет.

– Как это? Он же сам… – растерянно захлопала слипшимися от слёз ресницами женщина.

– А вот так. Скорее всего, это человек такой. Любить он не умеет. Ему нужна власть, покорность и страх. Давно ты его знаешь?

– Не очень. Приехал из Степного, сказал, что привет от тётки привез…

– Привет-то где? – фыркнула я, вспомнив любимый мультик из детства.

– Что? – переспросила Ждана, но я только рукой махнула, и она продолжила: – Поговорили, расспросил, как я живу, якобы тётка интересуется. А потом ещё раз приехал, и ещё… Вот вчера замуж позвал. С условием.

– А он-то тебе нравится? – спросила я.

– Да и не знаю… Мужчина как мужчина. Я особо и не рассматривала.

– Не могу понять, из-за чего ты страдаешь. Ты к нему равнодушна, он – козёл душный – тебе условия какие-то ставит, будто портки его стирать есть счастье великое. Вот тебе добрый совет – откажись и забудь. Или уж замуж невтерпёж?

– Нет, но как-то… Что люди скажут?

– Люди, моя дорогая, постоянно что-то говорят. Свойство у них такое. Хорошее сделаешь – говорят. Плохое сотворишь – опять судачат. Ты о себе и сыне думать должна, а не о досужих сплетнях. Поверь, придёт оно, твоё счастье, не торопи жизнь. И помни, что мы тебя в обиду не дадим. Главное, чтобы сама себя не обижала, делая глупости.

Ждана, слушая меня, успокоилась, выпрямила спину, расправила плечи, даже лёгкая улыбка тронула губы молодой женщины. Я смотрела на неё и думала: «Во мне-то откуда такая уверенность взялась? Давно ли сама была робкой и зашуганной? Всё-таки хорошо, что я попала в мир Длани».

Словно подтверждение моих слов к лавочке приковылял Гамлет. Он уже не носился сломя голову, пугая присевших отдохнуть птиц, и не приставал ко всем подряд с предложением поиграть. Мордочка пса начала менять окрас. Возле пасти и носа шерсть стала почти белой. Глаза слегка затуманились и больше не напоминали блестящие спелые вишни. «Стареет мой принц гадский», – подумала я и протянула руку погладить питомца. Но тут заметила, что изо рта собаки свисает солидная серебристая цепочка. И зуб могу отдать, что я уже видела это украшение.

Девять лет назад этот паразит – нет! благодетель – вложил мне в руку тот брелок, что сейчас держит в зубах. Вот только я не хочу никуда перемещаться. Теперь вот он, мой дом.

– Пойди и закопай это куда-то подальше и поглубже, – предложила я псу и всё же потрепала его по загривку. – Спасибо тебе, старина, за то, что мы здесь!