Анютины глазки 2

Глава 7

– Моса Анюта, как вы попали на Длань?

От этого внезапного вопроса моя сонливость мгновенно испарилась, словно не было ночи, проведённой на жёсткой кровати, застеленной всего лишь куском ковра.

Вчерашний вечер затянулся. После подсчёта денег, составления списка срочного-необходимого – а нам нужно было практически всё: от сменных комплектов нижнего белья для моих друзей до мебели, – перешли к планам на завтрашний день и заполнению анкет.

Анкеты предложила я, объясняя это тем, что интервьюировать каждого слишком долго, а у нас и без того дел выше крыши. Быстренько составила короткий опросник, раздала бумагу и карандаши, запас которых у меня был если не в избытке, то достаточный, и, растянувшись на ковре, – неприлично, но что делать, когда ни стола, ни стула, – отдала свой долг бюрократии.

Потом мы делили мою постель. В смысле, пытались определиться, кто и на чём спать будет. Хорошо, что вопрос «с кем?» был понятен и так. Единогласно решили, что кровать останется за мной. Койка раскладная, односпальная – Флор её под себя покупал – вдвоём не только неудобно будет, но и опасно. Вдруг хлипкое сооружение не выдержит и развалится посреди ночи. Да и одной на полу спать холодно. Тюфяк отдали Тае и карлику – они старше всех, им себя беречь надо. Портняжкам досталось одеяло – оно хоть и не имеет толщины матраса, зато есть подогрев магический. Оставшуюся подушку Гус тоже отдал мне:

– Обо мне не беспокойтесь, я устроюсь. – Маг вышел из дома и через некоторое время вернулся со спальником в руках. – В рундуке под сиденьем лежал на всякий случай.

«Запасливый», – порадовалась я за Гуса и задумалась, что же постелить на рейки выделенной мне кровати. Мэтр и в этом вопросе решил мне помочь, достав из багажа, сваленного в углу вестибюля, свёрток зачарованного полотна.

– Не тюфяк, конечно, но, надеюсь, лучше будет, – комментировал он, укладывая ткань, ранее служившую мне крышей, в несколько слоёв. Присев на получившийся мат, недовольно хмыкнул. А потом решительным жестом отхватил с краю кусок ковра по размеру моей кровати и постелил поверх ткани. – Извините, Анюта, но больше ничего придумать не могу.

К утру я чувствовала себя принцессой на горошине: жёстко, колко, и жакет, хоть и тёплый, не стал полноценной заменой одеялу.

Через час после начала нашей разведывательной экспедиции взгляд замылился от однообразного ландшафта, мелькающего за окном, мягкое шуршание шин всё больше навевало сон, и я стала впадать в дрёму. И вдруг такой вопрос.

– А? Э-э-э-э… Простите, мот Гус, я не поняла вашего вопроса… – проблеяла я и так сцепила руки на коленях, что костяшки побелели. «Он, наверное, специально меня подальше от поместья завёз. Сейчас выпытает всё, что местным магам интересно, и прикопает где-нибудь, дабы атмосферу Длани иномирством не засоряла», – промелькнула страшная мысль, заставляя окончательно впасть в панику.

– Всё вы прекрасно поняли, – устало ответил маг, не отводя взгляда от дороги и не видя, что со мной происходит, – в конструкции магомобиля не предусмотрены зеркала заднего вида.

А меня, должно быть, от страха начало тошнить. И опять полыхнул жаром центр магического сосредоточения. Только на сей раз намного сильнее, чем это было вчера, а значит, и больнее. Кто бы мог знать, что дар так на страх реагирует. Наверное, я застонала, потому что Гус спросил:

– Что с вами, Анюта?

Отвечать я была не в силах. Постаралась повторить вчерашний манёвр, мысленно потянувшись к полыхающему во мне жару. Но от нарастающей боли никак не получалось сосредоточиться. Грязный дряк взял бы эту их магию! Будет ли от неё толк, какой, ещё не известно, а мучения вот они, уже есть.

Вдруг дверца салона распахнулась, и в проёме возник Гус.

– Убивать будете? – сквозь сжатые зубы спросила я, мельком глянув на мэтра, и вновь застонала.

– Почему вы всё время от меня смерти ждёте? – сердито спросил маг. – Я хоть раз дал вам повод так о себе думать?

Он взял меня за руку и прикрыл глаза. Диагностику проводит, что ли? Пусть делает что хочет. Главное, отвечать немедленно нет нужды.

– Невероятно, но у вас вдруг началась вторая инициация. Удивительно, что так скоро. Анюта, чтобы всё закончилось быстрее и менее болезненно, вам следует соединится со своей стихией. Подозреваю, вы даром земли обладаете. Выходите из машины. Обопритесь на мою руку. Вот так, осторожно. Сможете сами раздеться?

– Что?! – на мгновение я даже о боли забыла. – Раздеваться-то зачем?

– Говорю же: со своей стихией соединиться надо. Можно просто руки на землю положить, но тогда этот процесс будет долгим, а если всем телом… Слово даю, подсматривать не стану.

Наконец-то я поняла, чего от меня хочет мэтр.

– Сколько лежать придётся? Все же земля холодная, да и ветер с гор дует резкий, – спросила я, стянув жакет и начиная расстёгивать пуговицы.

– Продолжительности я не знаю. Может, пяти минут хватит, может, больше понадобится. Простуда вам точно не грозит – энергия земли защитит от всего. Я буду ждать с той стороны машины.

И ушёл. Стянув с себя платье и бросив его на сидение, потянула через голову сорочку, а потом дёрнула завязки панталон. Не стала я шёлковые комплекты в руинах носить – они, конечно, удобные и красивые, но льняная ткань всё же теплее, – так и перешла на этот континент в простецком белье. Хорошо, что мэтр человек порядочный, и я уверена, не станет подглядывать за моим невольным стриптизом.

– Обувь тоже снимать? – чуть повысив голос, чтобы Гус услышал, спросила я.

– Желательно, – глухо донеслось из-за машины.

Эх! Ступаю босой ногой на сухую, колючую траву пустыря, раскинувшегося вдоль дороги. Да и что делать, если боль уже такая, что хоть криком кричи. Осторожно опускаюсь на колени, затем, опираясь на руки, на бедро, потом и на попу – колко-то как! – и уже после того укладываюсь на спину. Легла, повозилась немного, устраиваясь поудобнее, и… провалилась. Без какого-либо перехода вдруг почувствовала себя семечком, брошенным в землю. Не похороненной заживо, а младенцем, в удобную колыбельку заботливо уложенным. Тепло, уютно. Чувствую, что любят меня безмерно, беспричинно, такой, какая есть. Не прося ничего взамен. Просто будь. Останься здесь и будь, а я помогу тебе во всём. Это даже не обещание, а некий постулат, который мне надлежит принять.

От невероятных, непривычных эмоций, адресованных мне, накрыла такая волна нежности и признательности, что я не удержалась от слёз. Но плакать, лёжа на спине, неловко – влага, струящаяся из глаз, в уши затекает. Я перевернулась на живот, раскинула руки во всю ширь, обнимая землю, принявшую меня, и, не сдерживаясь, щедро оросила её своими слезами.

Не знаю, сколько я так лежала. Удивительно, что не мёрзла и стеснения не испытывала. Было в моём единении с этой бескрайней целиной ощущение естественности и правильности. Но, глянув на небо, где солнце постепенно подбиралось к зениту, поняла, что пора вставать – Гус ждёт, чтобы ехать дальше.

Встала, отряхивая ладошки, и собралась идти к машине, и тут налетел свежий ветерок. Он обдул пыль и прилипшие к коже травинки, но не вызвал ни озноба, ни стаи мурашек на теле. Ещё одно подтверждение принятия меня этой землёй? О боли, сжигавшей изнутри, даже думать забыла – осталось лишь приятное ощущение живого тепла в районе солнечного сплетения. Надо же, я маг. Осознание этого отодвинуло страх перед Гусом из-за собственной иномирности. Бейджик на грудь о своём происхождении вешать не стану, но, если вновь спросит, отвечу не таясь.

Дальше ехали молча. Мэтр только однажды, после того, как я оделась и сама забралась в салон, спросил о моём самочувствии. Убедившись, что всё в порядке, занял место водителя, и мы продолжили путешествие.