Анютины глазки

Глава 17

Пока Флор занимался бумагами, я от нечего делать принялась рассматривать помещение. Оно мало чем отличалось от земных банков, в которых я бывала, когда пыталась взять кредит на лечение бабули.

Чувствуя, что от грустных воспоминаний защипало в носу, глубоко вздохнула и, чтобы отвлечься, заставила себя посмотреть на офис с точки зрения профессионала. Хоть я и ландшафтный, но всё же дизайнер.

Что можно сказать? Оформление говорит о том, что посетитель зашёл в презентабельное и солидное учреждение. От каждого предмета мебели веет строгой надёжностью. Тут броский логотип на стене со словами «Ваши деньги в надёжных руках» не нужен – и так понятно. И всё-то кажется хорошо, да только теплоты не хватает. Проявления радушия, что ли… Слишком казённо. Не помешало бы тут пару-тройку горшков с вечнозелёными кустиками поставить, чтобы оживить обстановку.

Только подумала – и тут же закололо кончики пальцев, а в голове нарисовалась полная картина, как это сделать. Что ж… с чего-то надо начинать.

Встала со своего места и пошла к двери, на которой красовалась табличка «Управляющий банком». Постучала, вошла. За огромным столом, перегородившим почти всё пространство комнаты, спиной к окну восседал солидный, уважающий сам себя мот. На моё появление он даже головы не поднял от разложенных перед ним бумаг.

– Здравствуйте, – сделав два шага по направлению к столу, решительно сказала я.

– Здравствуйте. Денег нет. Кредитов не даём, – мельком взглянув на меня, скороговоркой проговорил управляющий.

– Именно об этом я и пришла поговорить, – ещё два шага, и я без приглашения сажусь на стул, стоящий у стола.

А что? Я не просить пришла, а помощь предлагаю. Оттого и не стану робко топтаться у порога.

– По законам княжества магические действия по привлечению в банк клиентов караются усечением головы. У вас, моса, запасная есть? – ехидно вперился в меня взглядом дядька.

– Нет. Я вам даже больше скажу: у меня и дара магического нет – проверено. И тем не менее я знаю, как вам помочь.

Выслушав мой план, управляющий жалостливо подпёр щёку ладонью, вздохнул и спросил:

– Детка, неужели ты ещё в сказки веришь?

– В какие сказки? – не поняла я.

– О Цветочной деве, что спасёт наше княжество от Самой Большой беды. Мало того – ты, кажется, себя этой девой возомнила.

Я видела, как меняется настроение банкира – вон уже на «ты» перешёл, – и понимала, что через минуту меня могут попросту выгнать из кабинета, потому затараторила:

– Послушайте, уважаемый мот, давайте договоримся. Через неделю я привезу вам три горшка с растениями и установлю их в определённых местах. Бесплатно. На месяц. Более того, каждую неделю буду приходить и ухаживать за растениями. И если за этот месяц прибыль вашего банка увеличится… – я замолчала, задумавшись о реальном проценте, какой мог дать мой эксперимент.

– Пусть будет пять процентов, – с усмешкой подсказал мне управляющий.

Я благодарно ему кивнула и продолжила:

– Если прибыль вашего банка за месяц увеличится на пять процентов, то за каждое растение вы заплатите мне по серебряной монете, а за дальнейший уход будете платить по пятюрику в месяц.

От такого наглого предложения брови уважаемого мота поползли на лоб.

– Вы не забывайте, – продолжила я свою презентацию, – что растения останутся в банке и продолжат привлекать клиентов и прибыль. Пять процентов – это не конечный результат. За три серебряных монеты вы получите намного больше. Но есть одно условие.

– Какое? – выдохнул в край обалдевший от моей дерзости мужчина.

– На всех горшках будет написано: «Цветочная мастерская Анютины глазки» и адрес моей мастерской.

– А что, если банк не получит дополнительную прибыль? – наконец-то пришёл в себя управляющий.

– Тогда я вам заплачу по серебряной монете за каждый горшок, простоявший в зале, и заберу их с ваших глаз долой.

Банкир задумался. Было видно, что он что-то прикидывает в уме.

– Точно без магии?

– Точно!

– Тогда договорились. Для чистоты эксперимента привозите ваши горшки через десять дней – как раз месяц начнётся, и банк сможет точно подсчитать результат нашей сделки.

– Договор составлять будем? – поинтересовалась я, помня, что не желаю больше быть наивной.

– Простите, моса, но нет. Все договора нумеруются, подшиваются и проверяются хозяином. Он, прочитав такой документ, выгонит меня с должности без рекомендаций.

– А как же тогда… – я вновь услышала ехидное «Дурочка ты, Аннушка…»

– Не тревожьтесь. Я слово даю, что выполню условия нашего устного договора, – приложив руку к сердцу, сказал банкир, и в это время где-то громыхнуло. – Слышите? Слово принято.

Тачка с лежащим в ней на мягком половичке Гамлете стояла наискосок от входа в банк в тени у забора. Охранял её бывший коллега Флора Юрик.

Когда мы подкатили к помпезному крыльцу финансового учреждения, мой помощник, пристроив тачку, принялся озираться, кого-то высматривая. Увидел, махнул призывно, и к нам из-за угла прихрамывающей рысью бросился неприкаянный.

– Можно ему доверять? – тихо спросила я Флора. – Не хочется лишиться пёсика и тачки.

– Можно. Это же Юрик. Он хоть и пропащий, но не вор, – подтвердил надёжность бывшего собрата по цеху мой консультант по местной жизни. И обратился к остановившемуся поодаль мужчине: – Что ж ты сразу не подошёл?

– Подумал, что это твоя работа… – потупился бродяга.

– Присмотри за тележкой, пока прекрасная мота в банке дела свои решит, – распорядился Флор и, легко поклонившись, указал мне дорогу.

Услышал охранник не нас, а Гамлета. Пёсик встал на задние лапки, опершись передними о край тачки, и приветствовал нас счастливым лаем. Приобняла его, потрепала длинные велюровые ушки.

– Тебя на землю спустить? – хвост завертелся пропеллером. – Иди, побегай.

Что делает кобель, оказавшись в новом месте? Идёт «читать» послания других псов и прописывает свои. Но, пробежавшись вдоль забора, Гамлет остановился и посмотрел на меня с недоумением. Меток не было!

– Я тебе говорила, что ты единственная собака в этом мире. Сам завёл сюда, сам расплачиваться будешь, – потрепала я погрустневшего пёсика по загривку. – Не печалься. Может, и есть тут какие-никакие псовые. Найдём тебе подружку и выведем новую породу. Оставь на всякий случай свои росчерки и поедем дальше.

– Юрик, к сожалению, у нас нет для вас еды. Поэтому примите вот, – предложила я неприкаянному однюрик, самую мелкую монету. Рука, протянутая мне навстречу, была такой грязной, что я едва не отступила, и, не сдержавшись, сказала то, чего говорить не следовало. – Сходите на эти деньги в баню и одежду тоже промойте.

– Не станет он этого делать, – вздохнул Флор. – Пропьёт.

– Пропью, – понуро кивнул головой неприкаянный.

– Да зачем же делать себе ещё хуже, чем есть? – возмутилась я. – Чистого, в опрятной одежде и на работу будут чаще брать.

– Что вы понимаете в жизни, моса? Вон вся какая! А я, несчастный…

Но тут в разговор вмешался Флор. Впервые я услышала ноты металла в его голосе:

– Так и в несчастье своём ты сам виноват. Дала тебе Светлая богиня здоровое тело, нормальные руки и ноги – бери пользуйся! Так нет, ты это тело хмельным травишь. Семья у тебя была. Что ты с ней сделал? Жену бил? Бил. А за что? Хозяйкой плохой она была? Нет. Ты сам рассказывал, что мастерица пироги печь была. И в доме старалась уют навести на те несчастные монеты, что ты пропить не успевал. И детки у тебя были. И что ты со всем этим сделал?

– Что? – ахнула я, боясь услышать нечто страшное.

– Сын у него заболел. Пришёл Юрик домой, а жена суёт ему в руки с трудом великим сохранённые таланы и просит лекаря привести. Он пошёл. Только у ближайшего кабака друзей встретил, таких же пропащих, как он сам. И завернул на рюмку. А где одна, там и две. Гуляли, пока деньги не закончились. Хоть и не так много там было, но приполз он домой только через два дня.

– Так и было, – покачал нечёсаной головой Юрик. – Друганы говорят: ничего не будет, детвора всегда болеет. Я и зашёл выпить. А когда вернулся, дом пуст. Соседи рассказали, что сын в ту же ночь помер. Поутру жрицы Светлой богини обрядили покойного и на погост отнесли. А жена… собрала всё своё и дитячье добро – да и немного его там было, в одной руке снести можно, – забрала детей и ушла. Не знаю куда. Бросила меня в горе моём…

Мужик шмыгнул носом, рассчитывая на сочувствие. Вот только не было мне его жаль. Таких козлов не жалеть надо, а дрыном поперёк спины воспитывать.

– Идём отсюда, уважаемый мот Флор, – сказала я. – У нас ещё дел много. А ты, Юрик, даже близко ко мне не подходи – зашибу ненароком.