Апостол Старых Богов #1. Перерождение

Глава 4

Десятник Ордена Наказующих защёлкнул ошейник на шее Тома и скомандовал:

— Следующий!

Зачарованные ошейники не позволяли заключённым покидать территорию Блэкхилла, в противном случае смерть была неминуема. Том хмуро осмотрелся и прошёл дальше. Тут ему выдали какие-то тряпки, весьма отдалённо напоминающие одежду, и тюфяк, набитый соломой.

— За мной, — сказал уже немолодой Наказующий, подойдя к вновь прибывшим.

Тома вели по тёмным коридорам, в которых даже факелы зажигались через один, в целях экономии, из-за чего в здании царил полумрак. А Том смотрел по сторонам и почти в каждой камере видел умирающих больных людей. В голову лезли нехорошие мысли. Кажется, здесь он и закончит своё существование. Парень снова вспомнил толпу, орущую и швыряющую в заключённых объедки и куски дерьма, пока их вели по улицам Дэлли. И мрачные лица друзей, которых он разглядел в той толпе. По щекам Катрины катились слёзы. Но они не могли поделать ничего.

— Стоять! — скомандовал Наказующий. — Лбом в стену!

Том встал у входа в камеру и прислонил голову к холодному серому камню. Лязгнул засов.

— Заходи.

Том вошёл в тёмное сырое помещение, и дверь позади захлопнулась.

— Новенький? — раздался голос в темноте.

Том кивнул, но потом сообразил, что собеседник вряд ли видит его, и ответил:

— Угу.

— Слева свободно, — голос был безразличным и каким-то безжизненным.

Том бросил тюфяк на землю и сел. Напротив их камеры факел не горел, и сквозь решётку на двери свет едва проникал. Окна же не было и в помине, если не считать небольшого вентиляционного отверстия наверху.

Человек, которому принадлежал голос, лежал напротив, глядя в потолок. Когда глаза Тома привыкли к темноте, он смог разглядеть собеседника. Молодой парень, но худой, словно скелет — кожа да кости. Кожа его была бледной, а длинные тёмные спутанные волосы закрывали часть лица. Одет он был в такое же тряпки, в которые облачился и Том.

— Будешь пялится, можешь лишиться глаз, — всё тем же спокойным тоном заметил сокамерник.

Том отвернулся. Сейчас меньше всего ему нужны были проблемы. Вечером открылось окно для кормёжки, и в него просунули поднос. Две миски с чем-то белым и отвратительно воняющим, два куска чёрствого хлеба и две кружки воды. Том так проголодался, что, морщась от отвратительного вкуса, проглотил всё в два счёта.

— Что это такое? — спросил он у единственного соседа.

— Слизь из личинок арахнида. Из дохера в этих краях.

Тому аж поплохело, и он приложил все усилия, чтобы не проблеваться прямо на месте.

— Первое правило Блэкхилла, парень. Никогда не спрашивай, чем тебя кормят.

— Я запомню, — с трудом сдерживая рвоту, ответил Том. — Есть ещё правила?

— Не жри всё сразу. Кормят здесь два раза в день, притом скудно. В полдень выгул. Если заметят в женской секции, отрежут яйца. На заднем дворе есть колодцы, там можно набрать воды. На выгуле распределят работы, чем быстрее выполнишь, тем больше времени останется. Монеты не в ходу, только бартер. Свечи, спички, жратва. Убийц отправляют прямиком в Геммамонтем без суда и следствия, так что, если мочишь, мочи тихо. Вроде всё.

Том выслушал собеседника и под конец сказал:

— Вроде не сложно.

Собеседник хохотнул, а потом ответил:

— Увидим.

* * *

Утром следующего дня Том убедился, что даже в тюрьме Дэлли кормили более сносно. На завтрак принесли сухой овёс и воду. Есть это было невозможно, но ничего не оставалось.

— Зато похудею, — заметил вслух Том.

Собеседник издал слабый смешок. На этот раз факел напротив зажгли, и в полумраке Том смог лучше рассмотреть собеседника. На вид ему было не более тридцати, но из-за ужасного внешнего вида возраст определить было сложно. На месте левого глаза у него была грязная повязка, а на лбу — клеймо конокрада.

— Как твоё имя? — спросил Том.

Сосед бросил на Тома пустой взгляд и хмыкнул:

— В Блэкхилле нет имён, вор. Зови меня Зоркий.

— Иронично, — заметил парень.

— Будешь умничать, тебя начнут звать Беззубый, — грубо сказал Зоркий.

— А я… — начал было Том, но Зоркий его перебил.

— Ты тупой? Никаких. Имён. Сам скажешь мне спасибо, когда твои знакомые тебя не смогут найти после отсидки.

В полдень пришли Наказующие. Они выводили людей во внутренний двор, проводя осмотр и перекличку. Потом обозначили фронт работ. Том и ещё человек пять отправились чистить конюшни. Как выяснилось позже — это была не самая отвратительная работа. Хуже всего была разделка трупов, которых скармливали гончим псам — жутким тварям на службе у Наказующих.

— Разошлись, гниды! — послышался крик снаружи, и в конюшни вошли четверо заключённых.

Все выглядели агрессивно, с самыми что ни на есть бандитскими рожами. Кричавший был немного крупнее остальных, но и трое оставшихся явно не страдали от голода.

— Новенький. Шанс, Циркач, придержите-ка его.

Двое вышли вперёд и попытались схватить Тома за руки. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — быть беде. И Том тоже понял это.

— Опасность! — вдруг послышался голос в голове. — Корыто!

Поначалу Анк удивился, но в последний момент собрался и, наклонившись, схватил корыто с водой и выплеснул содержимое на приближающихся противников. Все вокруг замерли.

— Козлина! — первый кинулся на Тома и нанёс сильный удар кулаком в лицо.

Вот только лица на этом месте не было, а было корыто. Послышался глухой удар, Том пошатнулся, отступив на два шага, а обидчик схватился за руку:

— Ай, сука!

— Бей в колени! — снова услышал Том.

Второй противник зашёл слева и уже хотел схватить Анка, но тот присел и ударил корытом по коленным чашечкам врага, а потом снизу вверх, в подбородок. Противник свалился навзничь.

— Вы чё, опухли? — удивился командир шайки.

Он в мгновение ока оказался рядом с Томом и нанёс сокрушительный удар. Корыто отлетело в сторону, а Том упал на землю. Это было поражение. Бугай навалился сверху, метеля парня по лицу и рёбрам. Первое время Анк защищался, но потом сил не осталось. Никто не осмелился заступиться за новенького. Никто не сказал ни слова. Кроме одного человека.

— Шакал, отвали от юнца!

Приоткрыв один глаз, Томас с трудом разглядел Зоркого.

— Не лезь, калека, или лишишься второго глаза, — бандит буквально кипел от злобы, от него буквально шёл пар.

— Не знаю, что ты вообразил. Я просто хочу сказать, что сюда идут Наказующие, — отмахнулся Зоркий.

Шакал приподнял полуживого Тома, стонущего от боли, и шепнул парню на ухо:

— Добро пожаловать в Блэкхилл, засранец. Завтра принесёшь половину ужина, или я тебя так отделаю, что тебя от куска мяса не отличат!

Он отпустил избитого Тома и бросил своим людям:

— За мной, болваны.

Зоркий подошёл к Тому и присел на корточки рядом:

— Ну что, парень, почувствовал всю силу гостеприимства? Тогда смирись и не отсвечивай — дольше проживёшь.

В конюшню вошли Наказующие, и все вдруг резко вернулись к работе, стараясь сделать вид, что ничего не случилось. Зоркий протянул руку и помог Тому встать.

— Что здесь произошло? — спросил один из Наказующих.

— Ничего, господин, — Зоркий чуть склонил голову.

Том молчал, стараясь не поднимать лица.

— Что с ним? — Наказующий кивнул на Тома.

— Дело в том… — Начал было Анк, но Зоркий ударил его локтём.

— Он споткнулся, господин.

Наказующий хмыкнул:

— Ну-ну… — и отвернулся.

Том злобно посмотрел на сокамерника и спросил:

— Почему мы не рассказали об этих ублюдках?

— Потому что эти “ублюдки” здесь в авторитете. Лучше завали хлебальник, если не хочешь случайно утонуть в лошадином дерьме, — с раздражением прошептал Зоркий. — А теперь работай.

* * *

Вечером Том еле стоял на ногах — всё тело дико болело от побоев.

— Хочешь бесплатный совет? — спросил Зоркий. — Лучше отдай ему еду. От голода ты ещё не факт, что сдохнешь, а вот от Шакала — верняк.

Лицо Тома исказила злоба:

— Это мы посмотрим…

Том сел в углу и вынул из рукава плоский камень. Он повернулся спиной к двери и начал осторожно шоркать камнем по стене.

— Что это ты там делаешь? — заинтересовался Зоркий через несколько минут.

— То, что поможет мне управиться с Шакалом, — холодно ответил Том.

Однажды Дарст рассказывал историю, вернувшись с охоты. На него напала горная пума, и в схватке он лишился ножа, а разделать зверя всё-равно как-то нужно было. И тогда он оттащил тушу в пещеру и изготовил лезвие из камня. Это позволило ему отрезать несколько хороших кусков мяса от зверя и выжить вдали от дома.

— Ты спятил?

Зоркий подошёл к Анку и положил руку на плечо.

— Если ты его убьёшь, тебе прямая дорога в Геммамонтем.

Томас посмотрел на Зоркого, кое-как открывая подбитый глаз и сказал:

— Я знаю, что делаю.

Зоркий пожал плечами и отошёл:

— Твоя жизнь, делай как знаешь.

На следующий день Тома и ещё два десятка человек отправили в подвалы, куда привезли несколько тележек с личинками гигантских арахнидов. Личинки нужно было разломить пополам и выковырять студенистую белую массу изнутри, отделив от маленького, плавающего в ней тельца арахнида.

— Ну что, новенький! — рявкнул Шакал, входя в подсобку, где работал Том. — Принёс, что я велел?

Тому захотелось прямо сейчас съездить по довольной роже Шакала, но нужно, чтобы он напал первым.

— Да, всё с собой, — улыбнулся Том.

Он залез в карман и вытащил оттуда сжатый кулак, вытянул руку и распрямил средний палец:

— Держи, это тебе.

Шакал зарычал и скомандовал:

— Парни, принесите мне этот палец.

Трое его дружков двинулись на Тома. Один заходил слева, и двое справа. Все люди вокруг отступили, наблюдая за потасовкой. Когда первый противник пошёл в атаку, Том уже был готов. Он резко присел на колено и ударил тупой стороной камня по ноге врагу. Что-то хрустнуло (возможно, он сломал ему несколько пальцев), и противник зашёлся криком, упав на пол.

Сзади Тома обхватили сильные руки, и парень ткнул каменным остриём в кисть. Брызнула кровь, и противник отпустил парня. Развернувшись, Анк ударил врага в челюсть изо всех сил, сбив с ног, но тут же получил весьма ощутимый удар в живот. От боли его согнуло пополам, но Том всё-же смог увернуться от второго удара и, схватив со стола колотушку для панциря личинок и с размаху треснул ею по голове обидчика.

— Идиоты! — злился Шакал. — Всё приходится делать самому!

Он напал неожиданно и стремительно, словно дикий зверь. Удары сыпались, подобно урагану.

— Может позвать Наказующих? — спросил кто-то из зрителей.

— Позже, — шепнул в ответ Зоркий.

Шакал теснил Тома, но затем Анк оказался у разделочного стола, повернулся и прыгнул. Оттолкнувшись от стола ногами он оказался над Шакалом, который не ожидал такого манёвра. Упав ему прямо на плечи, Анк обхватил его шею ногами и повалил на пол. Они рухнули вместе, но голова Шакала оказалась зажата между бёдрами Тома, который не отпускал, несмотря на мощные удары врага. Потом он схватил одну руку противника, сел и приставил к горлу Шакала каменное лезвие.

— Замри!

Острый конец камня уткнулся Шакалу в горло, и тот застыл.

— Ты не посмеешь, — в ужасе прошептал он.

— Я отправлюсь в Геммамонтем, — едва дыша от напряжения сказал Том. — А ты — прямиком в ад! Тебе решать.

В бессилии Шакал закрыл глаза и издал не то крик, не то вой. Давление каменного лезвие усилилось.

— Сдаюсь... — выдохнул Шакал.

— Громче! — рявкнул Том и сильнее надавил на горло.

— Я сдаюсь! Сдаюсь!

Том ослабил хватку и отпустил противника. Он, пошатываясь, поднялся на ноги и посмотрел на толпу, собравшуюся вокруг. По рядам шёл шёпоток. Кто-то выкрикнул:

— Смотрите-ка! У щенка оказались острые зубки!

— Да он чуть не загрыз Шакала! Как волчара матёрый!

— Точно! Волки своего не отдают!

Постепенно гомон превратился в скандирование:

— Волк! Волк! Волк!

Том непонимающе озирался вокруг. Он устал, каменное лезвие выскользнуло из рук, и парень едва не упал, покачнувшись.

Снаружи послышались шаги, и в подвал вошёл Наказующий.

— А ну заткнулись нахрен, уроды! Услышу ещё хоть один крик, всех по карцерам рассажу!

Заключённые тут же вернулись к работе. Шакал кое-как поднялся и, потирая шею, с позором удалился вместе со своими поскуливающими шавками.

Зоркий подошёл к Тому и хлопнул по плечу:

— Это было зрелищно. Вот так и рождаются имена в Блэкхилле, Волчонок.

* * *

Шакал сидел в камере и злился:

— Малолетний ублюдок! Тоже мне, волк! Шавка уличная.

Его подручные молчали. Потом заговорил Шанс:

— Какой позор. Никогда не чувствовал себя так паршиво.

Шакал оскалился:

— Вас, выродков, отделал мальчишка. Вы вообще годитесь хоть на что-то?

— Ты и сам не блистал, — огрызнулся Циркач, потирая ушибленную ногу.

Пальцы опухли и болели. Тюремный доктор наложил тугую повязку и заклинание Регенерации, но боль была жуткая — поганец сломал ему три пальца.

Шакал ощерился и вскочил:

— Что ты сказал?

В коридоре раздались тяжёлые шаги, и к двери подошёл Наказующий. Лязгнули засовы, и заключённые услышали:

— Шакал, на выход.

Сплюнув, Шакал направился к выходу.

— Я с тобой ещё не закончил, — бросил он через плечо.

Его вели по коридорам в допросную, где усадили на грубый деревянный стол, приковав кандалами к кольцу в полу.

— На этом всё, — раздался холодный спокойный голос.

В воздухе мелькнула золотая монетка. Наказующий ловко поймал её, кивнул и вышел. Из тени напротив показался силуэт. Когда человек в форме капитана Наказующих шагнул на свет, Шакал слегка расслабился:

— Ты меня напугал.

— А ты меня подвёл. Я полагал, что мальчишка не станет серьёзной проблемой, — человек с пепельными волосами сел напротив.

Его холодный взгляд сверлил Шакала насквозь, и тому стало не по себе.

— Он оказался не так прост, но это лишь временные трудности.

Шакал пытался оправдаться, и Мейс это прекрасно понимал. Бандит лишь казался уверенным в себе и непоколебимым, но за этой маской скрывался испуганный честолюбивый подонок, привыкший сразу получать то, чего хочет, и бежать, если с первого раза не вышло.

Грегор вынул из-под плаща каменное лезвие — то самое, которым немногим ранее владел Томас Анк по кличке Волк.

— Ты прав. Это временные трудности, Шакал. У меня для тебя есть новая роль.

* * *

Капитан Данхольм подошёл к толпе и скомандовал:

— А ну, разойтись! Всем вернуться к работе!

К нему подошёл один из воинов Ордена Наказующих и с волнением в голосе сказал:

— Мы обнаружили его час назад. Свидетелей нет. Никто ничего не видел.

Данхольм вынул трубку и начал набивать её трубочным зельем. Вынув спичку, он чиркнул ею по шероховатой поверхности под трубкой и зажёг листья внутри. Нервно затянувшись, он выпустил несколько колечек и сказал:

— Я готов. Пошли.

Внутри конюшни было пусто, Наказующие никого не пускали внутрь. На земле лежал труп заключённого, пол залит кровью так, что солома сплошь стала красной. Кровавые брызги были и на стенах. Также внимательный Данхольм заметил кровавые следы рук на стене и отпечатки ног, ведущие наружу.

— Здесь была борьба. Кто наша жертва? — капитан присел рядом с трупом, осматривая лицо.

— Хэрри Пиммул, кличка Шакал. Три колотых раны. В бедро, в живот и в шею. Все нанесены в артерии, крови было много.

— Я вижу, — капитан провёл рукой по рваной ране на шее. — Весьма своеобразное ранение. Чем оно было нанесено?

— Этим, я полагаю, — Наказующий вынул тряпицу из своей сумки и протянул Данхольму.

Капитан принял свёрток и извлёк на свет остро заточенный камень. На оружии было множество кривых зазубрин, а форма и размеры подходили к отверстию в шее жертвы.

— Где ты это нашёл?

— Да вон, в углу, — Наказующий махнул рукой в ту сторону, где лежал каменный нож ранее.

Всё бы ничего, но следы вели туда от трупа, а потом обратно и к выходу. Другой может быть и не заметил бы их, но Данхольм — бывалый охотник за головами. Он состоял в Ордене Наказующих почти тридцать лет и по праву считался одним из опытнейших ветеранов.

— Кто-то пошёл в угол, положил нож на землю, а затем вернулся по своим следам и покинул конюшни через заднюю дверь.

Капитан ещё раз осмотрел рваную рану на горле и покачал головой:

— Маловероятно, но может быть что-то и получится. Фин, отправь труп в лечебное крыло. Пусть этим займётся некромант, может быть этот Шакал и сможет ещё что-то рассказать о своей смерти. А я собираюсь узнать, кому мог принадлежать нож.

Данхольм затянулся ещё раз, задумчиво выдыхая целые клубы сладковатого дыма.

— За работу.

* * *

Дверь распахнулась с противным скрежетом, и в камеру вошёл Наказующий, направив копьё на Тома.

— Ты! На выход!

Голос у Наказующего был полон злобы. Зоркий встревоженно посмотрел на Тома единственным глазом, а тот пожал плечами в ответ и вышел. Он не знал, куда его ведут и спросил у Наказующего:

— А что происходит?

— Заткнись, мразь!

Холодный наконечник копья неприятно ткнул в спину, и Том решил не задавать лишних вопросов. Когда его привели в допросную, там уже сидел капитан Данхольм, разбирая какие-то бумаги.

— Томас Анк. Волк, значит… Ну, садись, — капитан указал на стул.

Том испуганно осмотрелся и сел, в любой момент ожидая подвоха.

— Ты знаком с неким Шакалом? — поинтересовался капитан.

“Так, видимо Шакал на меня настучал,” — подумал Анк и ответил:

— Да, господин.

— Хорошо. А знакома ли тебе эта вещь? — капитан вынул маленький плоский камень и положил на стол.

Каменный нож, который сделал Том.

“Шакал точно настучал на меня” — подумал Анк.

— Да, господин, — врать не было смысла.

— Зачем тебе нужна была эта вещь? — спокойно спросил капитан, но голос его наполнился льдом.

— У нас с Шакалом возникла проблема. Я должен был их уладить. Этот предмет нужен был мне лишь для того, чтобы защитить себя и своё достоинство.

— Достоинство, вор? — вскинул бровь Данхольм.

Том провёл рукой по клейму на щеке, а потом гордо вскинул голову:

— Я воровал, чтобы выжить, а не от жадности. Я жил на улице, потому что у меня ничего нет. Ничего, кроме чести. Я всё ещё человек, капитан. И любой, кто в этом усомнится, получит по заслугам.

Капитан вскинул руку:

— Я услышал достаточно. Фин! Подготовь Томаса к транспортировке. Он отправляется в Геммамонтем.

— Что? — Том настолько опешил, что так и застыл с открытым ртом. — За что?

Лицо Данхольма исказилось от злобы:

— Кончай валять дурака, Волк. Шакал был убит вчера. Этим каменным ножом. И ты только что сам сознался в убийстве.

— Н-но… Это не я! — попытался оправдаться Том.

Только сейчас он понял, как же звучало всё, что он тут наговорил в свете последних событий. Дурак! Надо же было такого наплести!

— Что, Волк? Поджал хвост?

Кулаки Тома так сжались от негодования и злости, что костяшки побелели.

— Я не убивал Шакала, — кое-как совладав с собой, сказал он. — Этот нож я выбросил после нашей драки, и это подтвердит любой заключённый.

— Подтвердит, — кивнул Данхольм. — Учитывая твой возросший авторитет. Фин, в карцер его.

Наказующий схватил Тома за шкирку, но тот вырвался.

— Вы должны провести расследование! Я не убийца!

Данхольм поморщился:

— Фин, уведи его.

— Вы совершаете ошибку! — кричал Том.

Когда парня увели, Данхольм остался один на один со своими мыслями. Если Анк и лгал, то делал это искусно. А если он не убивал? Нет, тут определённо что-то не чисто.

Он снова прочитал протокол допроса, который устроил его коллега — новенький, прибывший из Дэлли. Тоже странный тип, у кого не спроси, никто о нём ничего толком не знает. Можно ли ему доверять? И можно ли доверять его источникам?

На протоколе значилось имя: Ганс Роккет — Циркач. “Допрошу его лично,” — решил Данхольм. Он ещё не знал, что несколько минут назад Циркача нашли мёртвым в своей камере. Всё указывало на отравление экстрактом болиголова, оказавшимся в запрятанном под лежаком бурдюке с выпивкой. Выпивку, очевидно, помог достать кто-то из Наказующих, но концов сейчас не найти.

* * *

Том не находил себе места от злости. Никто из Наказующих не стал его слушать. Его поместили в маленькую сырую камеру без света и окон — полнейшая темнота. В ярости он колотил в дверь, пока не разбил костяшки в кровь. Он вор, и это он признаёт, но теперь на него вешают убийство. Его ждут рудники Геммамонтема. Свобода, на которую он так надеялся, теперь стала недосягаемой. Из Геммамонтема никто не возвращается.

Через четыре дня его, обессилевшего от голода, потерявшего счёт времени из-за темноты, вывели из камеры и заковали в цепи. Спустя час обоз в сопровождении отряда Наказующих покинул Блэкхилл и направился на юго-восток. Вместе с Томом ехали ещё двое. Экипаж трясло на кочках, и эта тряска продолжалась несколько часов. Затем командир отряда отдал приказ остановиться на привал. Будущих рабов вывели из экипажа и всучили каждому кусок хлеба и бурдюк с водой.

— Жрите, пока можете. В Геммамонтеме такой завтрак считается настоящим пиром! — издевался Наказующий.

Несмотря на голод, Тому не лез кусок в горло. Он был зол и думал лишь о том, как несправедливо устроен мир. Ещё один из отряда Наказующих остановился рядом и сказал:

— Ты должен поесть, если не хочешь сдохнуть.

Том поднял глаза и встретился взглядом с Наказующим. И этот взгляд показался Тому до боли знакомым. Он уже хотел было спросить, не встречались ли они раньше, но тут из-за пригорка раздался оглушающий рык.

— Ксинты! — крикнул кто-то.

Из-за камней выбрались несколько крупных существ. Больше всего они напоминали огромных ящеров с вытянутыми мордами, украшенными двумя рядами острейших зубов. Передвигаясь на четырёх конечностях, эти степные хищники могли вставать на задние лапы и в течение короткого времени развивать приличную скорость. А длинные когти и вес порядка трёхсот килограмм делали их превосходными охотниками.

— Сомкнуть ряды! — закричал командир.

Шестеро Наказующих встали плечом к плечу, выставив вперёд копья и сомкнув круглые щиты. Над ними на крыше экипажа расположились двое арбалетчиков, тут же давших залп.

Ксинтов было четверо, и они сразу метнулись вперёд. Острые, как бритва, зубы сомкнулись на древке одного из копий, перекусив его, но ящер всё же получил ощутимый удар щитом. Арбалетный болт, вонзившийся в голову, докончил начатое.

Остальные ящеры неумолимо наступали. Один зашёл с фланга, и Наказующие не успевали на него среагировать. Успел Том. Он схватил обломок копья, встал перед ксинтом и ткнул ящера в лицо. Тварь отпрыгнула назад и помотала башкой, грозно зарычав.

Грегор Мейс повернулся к Анку и удивлённо вскинул брови. Если бы не он, то ксинт сейчас распорол бы Мейсу брюхо. Парень буквально спас Грегору жизнь, и этот факт ещё сильнее разозлил убийцу. И как теперь делать работу?

Наступив на горло сантиментам, Грегор вынул небольшой пузырёк и швырнул под ноги. Громыхнуло, и всё вокруг заволокло едким дымом. Отвращающий купол накрыл повозку и пространство шагах в десяти вокруг неё. Это одно из трёх заклинаний, которыми убийца владел в совершенстве — отлично спасало от стрел и других метательных снарядов. А так же не позволяло густому дыму покинуть область.

Все, включая попавших в зону ксинтов начали кашлять и задыхаться. Том не понял, что произошло, ничего не видел и не мог толком вдохнуть. От едкого дыма слезились глаза, и он выронил обломок копья.

— В сторону! — скомандовал вновь появившийся таинственный голос в голове.

Повинуясь какому-то шестому чувству, Том прыгнул вправо, и мимо со свистом пролетел арбалетный болт.

— Враг над тобой! — предупредил голос.

Том кувыркнулся через голову и увернулся от удара. Копьё Наказующего вонзилось в землю, и враг со злостью выругался.

— Что происходит? — кричал командир отряда. — Всем сгруппироваться!

Убийца снова прыгнул на Тома, но тот снова был предупреждён таинственным голосом, который, кажется, был на его стороне. Уклоняясь, Анк свалился в яму, больно ударившись о границу купола. Наказующий, решивший вдруг почему-то его убить, вырос над ним, с ухмылкой занося копьё для удара. И тут на него налетел Ксинт, сбив с ног и вонзив острые зубы в левую руку. Копьё убийцы проткнуло шкуру зверя, и они вдвоём укатились с дороги в овраг.

Отвращающий купол исчез, и дым быстро разметало ветром. Анк, отплёвываясь от попавшего в рот песка, попробовал встать, но вдруг услышал над собой рык, и Тома обдало горячим смрадным дыханием.

— Пригнись, — крикнули сзади, и парень упал лицом в песок.

Свистнул арбалетный болт, и ксин, завизжав от боли, бросился прочь.

Командир отряда подошёл к Томасу и протянул руку:

— Вставай.

Но Том отпрянул и, вскочив, приготовился к бою. Наказующие мгновенно ощерились копьями, а арбалетчики взяли Тома на мушку.

Командир направил на Тома короткий клинок и гаркнул:

— Совсем страх потерял?

— Твой человек только что пытался меня убить. Ты бы реагировал иначе? — Том затравленно смотрел на Наказующих, понимая, что в случае нападения с их стороны он точно проиграет.

— Что за чушь ты порешь? — Вскинул бровь командир.

Орден Наказующих отвечал за доставку заключённых в целости. Не доставишь в Геммамонтем — не получишь плату. Убивать товар было не в их интересах.

— Пересчитай своих людей, — Том кивнул в сторону отряда сопровождения.

* * *

Спустя час заключённые ехали в повозке, закованные в кандалы. Они с жадностью наслаждались куском мяса, который презентовали Тому за помощь в борьбе с ксинами. Анк жутко не хотел делиться, учитывая, что мяса он не ел уже очень давно, но потом решил, что с этими убийцами в Геммамонтеме он проведёт остаток жизни, значит, лучше не портить отношения. Мясо порезали на три равных части, и сейчас братья по несчастью с благодарностью смотрели на Тома.

Командир ехал во главе отряда, задумчиво покуривая трубку. Одного из Наказующих действительно не хватало. Там, куда указал мальчишка, нашли труп убитого ксина, и кровавые следы, обрывающиеся метров через двадцать. Кто мог желать смерти парня и почему? Пропавший боец не был ни с кем знаком, никто о нём не знал ровным счётом ничего. Выходит, кто-то внедрился в ряды Наказующих с целью убить парня. Это очень плохой знак.

— Есть идеи? — помощник подъехал к капитану и поравнялся с его конём.

— Только одна. Ассасинариум. Готовь почтового голубя. Капитан Данхольм должен об этом узнать.