Арфист драконов

Глава 10

Киндан не остановился, выйдя из арки Цеха Арфистов. Он даже не оглянулся. И не плакал, хотя для этого потребовалось чрезвычайное усилие воли.

Кончено. Все его мечты развеялись.

Изгнанный.

— И никогда не возвращайся! — кричал Реслер голосом, хриплым от ярости.

Обреченный.

— Иди в Холд, помогай как можешь, — говорил Реслер, указывая на арку Цеха Арфистов.

— Но Мастер Леннер…

— Не нуждается в твоей помощи, — ответил Реслер, яростно мотая головой. — Почти пятьсот Оборотов мы сохраняли Записи, и за десять минут ты уничтожил четверть из них. Никогда в истории Перна не было большего предательства.

Cлова протеста умерли на губах Киндана. Он не мог точно сказать, было ли в утерянных Записях упоминание о лекарстве от болезни, затронувшей весь Перн. Его ошибка могла стоить жизни миллионам.

— Ты должен продолжать идти, — тихо сказал Ваксорам, подталкивая Киндана в плечо. Киндан сердито оглянулся, но Ваксорам не испугался его взгляда и кивнул в сторону склона, ведущего к Форт Холду. — Продолжай идти.

— Как? — с горечью спросил Киндан.

— Шаг за шагом, день за днём, — ответил старший ученик. — Всё наладится.

Киндан остановился и, обернувшись к Ваксораму, спросил:

— Откуда ты знаешь?

— Ты научил меня. — ответ был настолько прост и искренен, что Киндан не смог усомниться в нём. Ваксорам понуро склонил голову и добавил, — В этом пожаре моя вина, а не твоя.

— Я должен был остановить тебя, — возразил Киндан.

— Значит, это была наша общая вина, — ответил Ваксорам. Он мягко подтолкнул Киндана, развернув его в сторону Форт Холда. — А это наша судьба.

— Умереть в Форт Холде?

— Возможно, — ответил Ваксорам. — Но у тебя, по крайней мере, есть любимая там.

Киндан ничего не сказал, потому что не мог придумать ответа. Но, сам не сознавая этого, он постепенно ускорял шаг. Лицо Ваксорама, идущего за ним, осветила легкая улыбка.

— Что вам здесь нужно? — подозрительно спросил страж Форт Холда, выглянув в смотровое окошко в огромных воротах. — У нас карантин.

— Мастер Реслер послал нас помогать Мастеру Килти, — объяснил Киндан.

— Вы целители? — с надеждой спросил страж.

— Арфисты, — сознался Киндан.

— Кого не жалко, — добавил Ваксорам.

Страж кивнул, закрыв окошко. Мгновение спустя одна из двойных створок открылась ровно настолько, чтобы впустить их, и снова закрылась. Киндан оглянулся вокруг, удивленный, что использовалась только одна дверь, и обнаружил, что ворота обслуживал всего один страж.

Страж поспешно отвернулся, кашляя, затем снова повернулся к ним.

— Проклятый кашель. Уже семидневку мучаюсь, — сказал он. — Был тут один молодой парень, так он не продержался так долго.

— Молодой, говоришь? — удивленно спросил Киндан.

— Ему не было и двадцати Оборотов, — подтвердил страж. — А мне уже почти сорок. — он пожал плечами. — Я думал, молодые покрепче будут.

— Я тоже, — согласился Ваксорам, искоса поглядев на стража, затем на Киндана.

— Лорд Владетель будет рад вас видеть, — сказал охранник, махнув в сторону входа в Большой Зал. — Дойдёте сами, я один тут остался.

— А сколько было? — спросил Киндан.

— Двадцать, — быстро ответил охранник. Он снова отвернулся, чтобы откашляться, затем мрачно добавил, — Семерых уж нет.

Двери в Большой Зал были слегка приоткрыты. Прежде чем Киндан подошел к ним, Волла стрелой метнулся внутрь, вернувшись через мгновение с ободряющим чириканьем. Ваксорам бросил на Киндана насмешливый взгляд и жестом предложил ему идти первым.

Войдя внутрь, Киндан был потрясён, увидев, что весь Большой Зал был забит койками. И все койки, стоявшие так тесно, что между ними было трудно протиснуться, были заполнены людьми.

— Здесь их, должно быть, несколько сотен, — заметил Ваксорам, когда они шли к огромному очагу в верхней части Зала.

Киндан посмотрел на безжизненные тела и мрачно кивнул. Но Форт Холд был домом для более чем десяти тысяч; где же все остальные?

Он оглянулся вокруг, пытаясь отыскать хоть кого-нибудь, передвигающегося на своих ногах, в переполненной людьми комнате. Спустя мгновение он заметил движение, это был седовласый лысеющий мужчина, выглядевший, как пугало, и — Киндан резко вздохнул — Кориана. Они встали с одной кровати и быстро перешли к другой.

Кивком Киндан привлек внимание Ваксорама, и они двинулись к ним.

— Мастер Килти? — спросил Киндан, приблизившись.

— Киндан, — сказала Кориана, её голос был тихим, зато глаза засияли, когда она увидела его. — Что ты здесь делаешь?

— Меня прислали помогать, — сказал Киндан. — Мастер Реслер.

— Реслер идиот, — пробормотал седовласый мужчина и снова повернулся к телу, лежавшему на койке перед ним. Он потрогал лоб мужчины, склонился над ним, держа его за запястье, и снова встал, качая головой. — Он мертв, — сказал он с грустью и взглянул на Ваксорама. — Забери его тело.

Ваксорам побледнел.

— Куда? — спросил Киндан, опустившись на койку мертвеца.

— Спроси у стража, — отмахнулся Килти. — Ты оставайся, а твой друг пусть идёт.

— Он не настолько силён… — начал возражать Киндан.

— Вам нужно очистить койку и найти кого-нибудь на это место, — приказал Килти. Он кивнул Кориане, сказав коротко. — Следующий.

У Киндана было всего одно мгновение, чтобы пожать плечами, извиняясь перед Ваксорамом.

— Всё нормально, — сказал старший ученик, наклонившись, чтобы поднять тело.

— Я помогу, — предложил Киндан.

— Не надо, — ответил Ваксорам, опускаясь на колени. Он схватил тело за пояс и перекатил его себе на плечо. Со стоном он встал, слегка пошатнувшись, и начал медленно продвигаться к выходу.

Киндан посмотрел на беспорядок рядом с ним. Простыни были грязными, их нужно было сменить. Он свернул их в узел и оглянулся в поисках места, куда их пристроить.

— Куда грязные простыни? — крикнул Киндан в сторону Килти. Старый целитель не поднял глаз.

— Отнеси их в туалетную комнату, — крикнула в ответ Кориана. — И забрось в большую ванну в прачечной. — она скорчила гримасу. — Там должен быть кто-нибудь.

Она сказала это так, будто совсем не была в этом уверена. Киндан молча кивнул и направился выполнять задание, к счастью, уже немного знакомый с планировкой Холда, благодаря нескольким мероприятиям, которые посещал в прошлом в качестве арфиста.

Маленькая девочка встретила его в прачечной. Он бросил грязные простыни в большую ванну, и та утопила их в кипящей воде длинной палкой.

— Где чистые простыни? — спросил он, и девочка указала ему на улицу. Киндан обнаружил там длинные ряды простыней, сохнувших на холодном воздухе. Выбрав самые сухие он снял их с веревки, вернувшись в Большой Зал снова через прачечную.

— С тобой всё в порядке? — спросил он девочку, проходя мимо.

Та молча покачала головой, сердито перемешивая кипящую одежду в ванне.

Разве может здесь у кого-то быть всё в порядке, подумал Киндан.

Вернувшись в Большой Зал, он тщательно заправил кровать, затем огляделся в поисках другого пациента. В дальнем конце Большого зала появились Ваксорам и Бемин, они несли два маленьких тела на своих спинах. Один нёс девушку, другой — юношу.

— Сюда, — крикнул Киндан, жестом попросив Ваксорама уложить одного из них на койку. Бемину он сказал, — Я не вижу больше свободных коек.

— Вот эта! — крикнул Килти, печально глядя от соседней занятой койки.

Киндан помог Ваксораму уложить лихорадящую девушку на койку. Едва они закончили, она зашлась в приступе кашля, забрызгав их отвратительными зеленовато-желтыми мелкими брызгами.

— Теперь и вы подхватили это, — сказал им Бемин неживым голосом. — Так же, как Семин. — и он показал им юношу, которого нёс на своих плечах.

— Твой сын? — удивлённо спросил Киндан и взглянул на девушку, всю покрытую тонким слоем мокроты. — А это кто?

— Не знаю, — сказал Бемин, качая головой. — Кто-то из моих холдеров. — его лицо смягчилось, и он мрачно попросил Киндана. — Сделай для неё, всё, что сможешь, пожалуйста.

— Конечно, милорд, — ответил Киндан, накрывая тело женщины простыней и одеялом. Затем пощупал её лоб — он был горячим. — Нужно принести ей воды.

— Нет времени! — крикнул Килти. — Унеси этот труп отсюда!

Киндан кивнул и хотел подчиниться, но Бемин остановил его, — Ты принесёшь воды, ты самый маленький, — сказал он Киндану. — Просто скорее возвращайся.

Киндан кивнул и выбежал из комнаты. Он вернулся на кухню, где нашёл большое ведро. Пока оно заполнялось, он успел проведать девочку в прачечной. Та лежала рядом с ванной. Киндан поспешно оттащил её и почувствовал, что её лоб пышет жаром. Его горло перехватило от горя, а глаза были полны слёз, когда он поднял её, пристроив на изгибе своей руки, и, пошатываясь, вернулся на кухню, чтобы ухватить ведро свободной рукой.

Он вернулся в Большой Зал.

— А где чашки? — прохрипел Килти. — И кто это?

— Она кипятила простыни, — объяснил Киндан, тревожно оглядываясь в поисках свободной койки.

— Aлерилла, — сказал Бемин. — Ей едва исполнилось десять.

— Жар? — спросил Килти, неуверенно поднялся на ноги и медленно зашагал к Киндану и девочке. Позади него Ваксорам снимал труп с кровати, а Кориана сворачивала грязные простыни.

— Она вся горит, — ответил Киндан.

— Это хорошо, — сказал Килти, к большому удивлению Киндана. Целитель заметил его взгляд и пояснил, — Жар — это способ борьбы организма с болезнью.

Киндан беспомощно обвёл рукой комнату, полную людей, измождённых лихорадкой и лежавших в койках.

— Похоже, самое страшное — это кашель, — сказал Килти. — При лихорадке без кашля люди обычно выживают. — он осторожно прощупал нижнюю часть челюсти девушки. — Железы опухли, это может быть и хорошо, и плохо.

Он добавил для Киндана, — Если она начнет кашлять в ближайшие день-два…

Киндан кивнул, — Как долго после этого?

— По-разному, — сказал Килти, пожав плечами. — Иногда день, иногда — четыре, но не больше четырех дней.

— А потом?

— Не знаю, — сказал Килти. — Некоторые выздоравливают, некоторым становятся хуже, и они умирают. — целитель печально покачал головой. — Я никогда не видел ничего подобного. — он посмотрел на Киндана. — В Записях нашли хоть что-нибудь?

— Подсказки, — сказал Киндан. — Фрагменты. Записи просто останавливаются и начинаются лишь несколько месяцев спустя. Обычно их пишет уже кто-то другой.

— Арфист?

Киндан покачал головой, — Нет.

— Значит, они погибли, выполняя свой долг, — предположил Килти, в его голосе смешались насмешка и одобрение. Он снова посмотрел на Киндана. — Они продолжают искать?

— Уже нет, — признался Киндан.

— Они остановили поиски? — Килти закашлялся от неожиданности. — Этого не может быть! Ведь это наша единственная надежда.

— Был пожар, — сказал ему Киндан, чувствуя в животе сосущую пустоту.

— Пожар? — повторил Килти в ужасе. — Записи, что с ними?

— Мы потеряли от одной десятой до четверти всех Записей, — ответил Киндан.

— Четверть? — Килти ахнул. — Как это произошло? Кто это сделал?

— Это сделал я, — сказал Киндан.

Без предупреждения целитель сделал два быстрых шага вперёд и отвесил Киндану сильную пощечину, — Ты знаешь, скольких ты убил? — рявкнул Килти.

— Это была не его вина, — крикнул Ваксорам с места. — Я — виновник пожара.

— Вот почему они прислали вас сюда, — кисло сказал Бемин.

Киндан опустил голову от стыда.

Килти начал говорить что-то еще, такое же гневное, его рука была поднята и готова к удару, но затем он овладел собой и опустил руку, — Извини, — сказал он. — Ты этого не заслужил.

— Я так не думаю, — сказал Киндан. — Миллионы умрут из-за меня.

— Миллионы умрут, — согласился Килти. — Но ты не можешь принять на себя всю вину. — он покачал головой. — Я не должен был бить тебя, это было неправильно.

— Я это заслужил.

— Нет, — сказал Килти со вздохом. — Нет, не заслужил. Ведь это была только ошибка, верно? — Киндан кивнул. — За ошибки не следует наказывать и не нужно осуждать.

— Но я ничего не могу сделать, чтобы это исправить, — возразил Киндан.

— Нет, ты можешь продолжать жить, — поправил его Килти и указал на бесчувственные тела холдеров в койках. — Ты можешь жить и спасти их.

— Нам нужно больше мест, — объявил Бемин, старательно избегая взглядом Киндана. Киндан посмотрел на Кориану, но та тоже не глядела на него.

— Сию минуту, милорд, — сказал Киндан, поклонившись.

Шло время, день превращался в ночь, но Киндан не замечал этого. Он ел, но не чувствовал вкуса пищи, пил, но вода не утоляла его жажды. Однажды он очнулся, обнаружив, что лежит возле кровати; встал, пощупал лоб больного, обнаружил, что тот холодный, и они вместе с Ваксорамом унесли тело и принесли нового пациента.

Ночь стала темнее, затем посветлела от лучей первого утреннего солнца, и Киндан понял, что кроме больных есть и другие люди, не только он сам, Килти, Кориана и лорд Бемин. Но их было немного, самое большее, еще четверо или шестеро.

Смерть была кругом. Кашель наполнял воздух, скрывая стоны и другие звуки боли, когда лихорадящие больные медленно проигрывали свою битву со смертью.

Живые же сражались. Всякий раз, когда энергия Киндана истощалась, Килти, Ваксорам или, как было однажды, Кориана, появлялись и дарили ему короткий кивок или лёгкую улыбку, и Киндан находил в себе силы продолжать.

Волла и Корисс, казалось, присутствовали во всех местах сразу. Эти два файра быстро научились выявлять больных и привлекать внимание, когда это было необходимо. Их присутствие поднимало настроение всем, кроме самых тяжелых больных.

Но к утру и их энергия истощилась, и Киндан строго приказал своему бронзовому файру отдыхать. Волла в ответ дал понять, что Киндан должен сделать то же самое.

— Я не могу, — объяснил Киндан и указал на койки. — Они все нуждаются во мне.

Он оглянулся вокруг и на мгновение испугался, обнаружив, что остался совсем один. Неужели болезнь забрала всех? И он единственный здоровый человеком в комнате, полной безнадёжно больных?

Он заметил чьё-то тело, осевшее на пол, но опиравшееся на кровать. Это был Ваксорам. Киндан потрусил к нему, пытаясь изобразить что-то похожее на бег. Опустившись на колени, он пощупал лоб товарища, и обрадовался, обнаружив, что тот не был ни холодным, как камень, ни горящим от жара.

— Ваксорам, — мягко, но настойчиво сказал Киндан. — Ну, давай же, вставай, а то так и останешься скрюченным.

Ваксорам открыл затуманенные глаза, — Что случилось?

— Ты уснул.

— Прости, — Старший арфист неуверенно поднялся на ноги.

— Тебе нужен отдых, — сказал ему Киндан.

— Мне нельзя останавливаться, — пробормотал Ваксорам в ответ. Его взгляд стал более осмысленным, и он посмотрел на Киндана. — Так же, как и тебе. — он обвёл взглядом Большой Зал. — А где все остальные?

Киндан пожал плечами, — Пойду, поищу на кухне, — сказал он. — Есть хочешь?

— Нет, — мрачно ответил Ваксорам, и Киндан понял, что в таком наводящем тоску месте трудно проголодаться. — Я лучше проведаю больных.

Киндан согласно кивнул.

— Было бы неплохо узнавать их температуру, не касаясь, — проворчал Ваксорам, уходя.

Киндан снова кивнул и побрел на кухню и в прачечную. Задержавшись у выхода, он оглянулся на кровать, где они положили маленькую девочку, кипятившую простыни. С облегчением он увидел, что девочка всё еще там.

На кухне был заварен свежий кла и пахло свежеиспеченным хлебом, что удивило Киндана, так как он не заметил никаких признаков активности. В прачечной он обнаружил, что кто-то разжег костры под кипящей ванной, и несколько простыней уже бесцельно колыхаются в воде. Вспомнив маленькую девочку, он схватил палку и утопил простыни глубже на дно. Затем вышел к веревкам с сохнущим бельём, выбрал самые сухие простыни, быстро сложил их и отнес в Большой зал, где положил на один из огромных столов, которые отодвинули к стене, чтобы освободить место для коек.

Его мысли вновь и вновь возвращались к идее Ваксорама. Существует ли какой-то способ измерения температуры? Конечно! подумал он, вспомнив одно замечание Конара о том, что, казалось, было далеко в прошлом: камень настроения.

Тонкий чешуйчатый кристалл менял цвет с изменением температуры. А где его взять? И как заставить его держаться на лбу людей, особенно когда они мокрые от пота?

— Камень настроения! — крикнул Киндан Ваксораму через весь зал. — И клей!

— Что? — спросил Ваксорам, оторвавшись от пациента, которого обследовал.

— Зачем вам нужен камень настроения? — раздался голос Килти с другого конца зала. Киндан был удивлен и рад слышать голос целителя: теперь он понял, что целитель уходил в поисках больныхи в других частях Холда.

— Мы могли бы использовать камень настроения для измерения температуры, — ответил Киндан.

— Как ты добьёшься, чтобы он держался?

— Использую клей, — ответил Киндан. — Мягкий клей, не жесткий.

— Может сработать, — согласился Килти. — Но у нас просто нет времени на попытки, — сказал он, обведя рукой всех пациентов, лежавших вокруг.

Киндан понуро опустил голову, понимая его правоту. Затем печаль сменилось ликованием.

— У нас нет времени, зато оно есть у всадников!

— Как ты передашь сообщение для них? — спросил Ваксорам.

— С Воллой, — ответил Киндан, посылая мысленный вызов своему спящему файру. Бронзовый файр, скорее всего, лишь дремал, потому что он тут же сорвался со своего места на стопке одеял и вопросительно защебетал. Через мгновение он уже завис перед Кинданом.

Киндан протянул руку, чтобы Волла мог сесть.

— У меня есть сообщение для тебя, — сказал он, оглянулся и крикнул Килти, — Где я могу найти стилус и бумагу?

— В моём кабинете, — ответил Килти, неопределенно махнув в сторону двух выходов из Большого зала. — Спустись по винтовой лестнице на площадку, затем иди по широкой лестнице до моего лазарета. Прихвати пару светильников, я не был там несколько дней.

— Принести оттуда что-нибудь еще? — спросил Киндан.

— Всё, что может пригодиться, — сказал Килти. — Побольше феллиса, хотя я не знаю, когда мы сможем получить из него сок. Холодилку, если увидишь.

— Холодилку? — удивленно спросил Киндан. Она была хороша для снятия боли от порезов или ушибов, но он не мог представить, как она может помочь при лихорадке.

— Просто возьми её, и всё, — рявкнул Килти.

Киндан пожал плечами и ушел, следуя инструкциям Килти. Он смог найти только один тусклый светильник на кухне, поэтому собрал кучу других и выставил их снаружи, там, где сушилось бельё. Солнечный свет, даже слабый ранней зимой, подзарядит их до наступления темноты.

Он взял тусклый светильник и вернулся к большой винтовой лестнице. Осторожно шагая, Киндан спустился на площадку и остановился, решая, куда повернуть — налево или направо? Он пошел налево и долго шел, пока не понял, что пошёл не в ту сторону и не вернулся к началу. Проход расширился, и он заметил широкую лестницу как раз перед тем, как ступить на её ступени. Через несколько минут он уже был в кабинете Килти. Киндан нашел стилус и бумагу, обыскал шкафы и нашел немного сухих листьев феллиса — он забрал весь ящик, положив стилус и бумагу сверху. Затем обнаружил бутылку с чернилами, плотно запечатал её и положил сверху. Осмотревшись, он нашел еще и банку с холодилкой. Все еще не понимая, зачем она нужна Килти, он положил её к остальным вещам, в последний раз оглядел тускло освещенную комнату и вышел.

Вернувшись в Большой Зал, Киндан тщательно написал свое послание маленькими аккуратными печатными буквами. Он не хотел слишком загружать своего уставшего файра — Волла постоянно был рядом с ним и спал не больше, чем Киндан, — но он хотел быть полностью уверенным, что в сообщении всё понятно. Удовлетворенный результатом, он вложил сообщение в маленький чехольчик, прикрепленный к отделанной бисером сбруе Воллы.

— Отнеси это к Звездным Камням в Бендене, — сказал Киндан, пристально глядя в медленно вращающиеся глаза Воллы. — Сбрось его у Звездных Камней и дай знать драконам.

Волла чирикнул и согласно кивнул.

— Возвращайся скорее, — нежно сказал Киндан файру.

Волла чирикнул один раз, потерся головой о подбородок Киндана, прыгнул и исчез в Промежутке.

Когда Киндан собрался с силами, чтобы продолжить обход больных, в Большом зале послышались звуки барабана.

Доклад, говорилось в сообщении.

— Займись этим, — сказал Килти, повернув голову от кровати молодой лихорадящей девушки-холдера.

— А где барабан? — спросил Киндан, оглядывая зал.

— Понятия не имею, — отрезал Килти, — придумай что-нибудь. Ты впустую тратишь время.

Уязвлённый, Киндан оглядел зал и затем снова вернулся на кухню. Довольно долго он искал горшок с крышкой, затем наполнил его водой и, бросив в него принесённые листья феллиса, поставил горшок в теплое место у очага: он знал, что скоро листья феллиса отдадут свой сок.

Он пошел в прачечную, осмотрелся и вернулся на кухню. Выбрав самый большой горшок, который смог унести, он вернулся через прачечную в сушилку для белья.

Киндан присел на корточки, пристроив между ног перевёрнутую вверх дном кастрюлю, и отстучал, Это Киндан.

Прошло много времени, прежде чем пришел ответ. Обстановка?

Киндан нахмурился. Что это значит? Кто бы это ни был у барабана, всё это выглядело не очень хорошо.

Многие заболели, многие погибли, ответил Киндан.

Килти, Бемин?

Живы, Киндан ответил не сразу — он не видел Лорда-Владетеля все утро. Поэтому добавил, Целитель.

Владетель? Тут же прозвучал вопрос.

Неизвестно, ответил он. Отправитель?

Келса, пришел ответ. Келса хуже всех управлялась с барабанами, вспомнил Киндан. Все остальные, скорее всего, больны, раз она единственный барабанщик.

Мастера? Киндан отстучал свой вопрос.

Все заболели, пришел ответ. Муренни мертв.

— Мертв? — громко сказал Киндан и был поражен, услышав собственный голос. Слезы потекли по его лицу. Мастер-Арфист Перна умер, как же они смогут справиться без него?

Леннер? Медленно отстучал Киндан, его сердце бешено колотилось.

Болен, ответила Келса. Потом пауза. Помощь?

Это была просьба или вопрос, подумал Киндан.

Скоро придёт, Киндан ответил после минутного колебания. Всадники.

Всадники не должны иметь контактов с остальными! — ответила Келса намного громче, словно выделяя эти слова.

Сбросят с воздуха, ответил Киндан.

?? — ответила Келса, используя сигнал, который Киндан никогда раньше не слышал. У неё заканчивались силы, или она изобрела способ кратко попросить разъяснений?

Доставка по воздуху, ответил Киндан. Стоп! Почему же он не подумал об этом? Всадники могут сбрасывать запасы по воздуху всем холдерам. Киндана переполняла радость, широкая улыбка появилась у него на лице.

Так же внезапно, как оно взорвалось радостью, его сердце снова упало на дно пропасти, когда Киндан подумал: Какие запасы? Ему смутно вспомнился похожий разговор с М'талом и Корианой… когда же это было?

Вопрос мгновенно испарился из его сознания, когда он услышал крик страдания.

— Киндан!

Это была Кориана.

— Киндан, на помощь! — кричала она.

Киндан вскочил и бросился обратно в Большой Зал.

Он нашел Кориану у входа.

— Пойдем со мной, там отец, — закричала она, схватив его за руку и потащив за собой.

— Возвращайся скорее, парень, — прохрипел Килти из дальнего конца зала.

Кориана вывела его из зала и повела вверх по большой лестнице. На верхней площадке Киндан остановился, внезапно начав нервничать. Они находились в личных покоях Лорда-Владетеля. На стенах висели роскошные ковры, полы были тоже покрыты коврами. Киндан никогда раньше не видел, чтобы коврами устилали пол.

— Идём, — настаивала Кориана, волоча его в спальню. Там стояла самая большая кровать, которую он когда-либо видел в своей жизни. Рядом стояла детская кроватка, в ней слабо плакал маленький ребенок. Это была Фиона.

Киндан бросился к ней и взял её на руки. Её лоб горел.

— Как давно она не ела? — спросил Киндан у Корианы, затем почувствовал резкий запах и поинтересовался, когда меняли одежду Фионы в последний раз.

— Сюда, — позвала Кориана, не отвечая на вопросы Киндана.

Киндан с Фионой на руках подбежал к Кориане.

Лорд Бемин стоял на коленях у кровати, прижимая к себе руку Санноры, и плакал.

Не говоря ни слова, Киндан сунул Фиону в руки Кориане и опустился на колени рядом с Лордом-Владетелем. Медленно он положил свою руку рядом с руками Бемина и почувствовал холод руки, которую тот держал.

Он встал и посмотрел на неподвижное лицо леди Санноры. Оно было жестким, как восковая маска. Юноша опустил руку под её челюсть и пощупал пульс на шее. Кожа была холодной, и Киндан понял, что сердце остановилось уже давно.

— Он не хочет двигаться и никого не слышит, — сказала ему с тревогой Кориана и голосом, в котором слышался страх, добавила. — Он Лорд-Владетель, и должен действовать!

Киндан заметил, что Кориана постоянно отводила взгляд от тела Санноры, как бы отрицая то, что случилось.

Он опустился на колени рядом с Бемином, пытаясь найти правильные слова. Положив руки на большие плечи Лорда-Владетеля и мягко обнял их.

— Милорд, — неуверенно начал Киндан. — Ты должен идти, твои холдеры нуждаются в тебе. — он осторожно отвел Бемина от тела Санноры. Тот покорно подчинился, не имея сил сопротивляться.

— Твои дочери тоже нуждаются в тебе, — мягко продолжил Киндан, отодвигая Бемина еще дальше от тела его жены. Кориана приняла его слова за сигнал к действию и подошла к своему отцу.

— Возьми Фиону, отец, — сказала она, мягко, но настойчиво передавая малютку в его руки. Неохотно, Бемин принял свою младшую дочь, но затем, зарыдав, крепко прижал ее к груди и поцеловал в лоб. Почувствовав жар, он с тревогой посмотрел на Киндана. Слезы потекли свободно по его щекам, и он сказал, — Она вся горит!

— Я знаю, милорд, — ответил Киндан. — Нам нужно отнести её вниз, к Мастеру Килти. — он указал на дверь. — Идём, мы должны поспешить.

— Ты спасёшь её? — спросил Бемин, глядя на свою дочь и обращаясь к Киндану. Глаза его горели. — Обещай мне, что спасешь ее!

— Я сделаю всё, что смогу, — сказал Киндан.

— Нет, — закричал Бемин, — мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что спасешь её.

Киндан долго смотрел на высокого и когда-то сильного человека. Это он сказал, что Киндан запятнал свою честь, и что его слово не имеет для него силы. И вот теперь, здесь и сейчас, Лорд-Владетель Форт Холда просил его пообещать сделать невозможное.

— Я спасу её, милорд, — пообещал Киндан. — Или умру, пытаясь сделать это.

— Не смей умирать! — яростно закричала Кориана. — Даже и не думай!

— Я спасу её, — повторил Киндан и указал на дверь. — Но мы должны спуститься к Мастеру Килти.

Медленно, дрожащей походкой, Лорд-Владетель Форт Холда последовал за молодым арфистом в Большой Зал.

Как они пережили этот день, Киндан так никогда и не вспомнил. Только сила воли заставляла его двигаться: он спал только тогда, когда падал с ног, ел только тогда, когда вспоминал об этом, пил только тогда, когда у него пересыхало в горле.

Маленькой Фионе становилось всё хуже этой ночью, и Киндан был рядом при каждом её стоне. С ведром и тряпкой в руке, он осторожно капал прохладную воду на лоб, потому что Мастер Килти запретил ему прикасаться к ней.

— Прикоснись к ней, и ты заболеешь сам, — хрипя, предупредил Килти.

— Я уже касался её, — ответил Киндан.

— И, может быть, ты заразился этим, а может, и нет, — продолжил Килти. — Попробуй еще раз, и ты определенно подцепишь эту болезнь.

Что-то в голосе целителя встревожило Киндана, но он слишком устал, чтобы задумываться над этим.

По настоянию Киндана они освободили одну койку рядом с Фионой, и Бемин, Кориана, Ваксорам, Килти и любой другой из тех, кто еще был на ногах, по очереди дремали на ней по полчаса, часу, но больше никогда не получалось.

Ночь плавно перетекла в день. Киндан отнёс разряженные светильники в сушилку для белья и принёс обратно более свежие. Он вспомнил о смелой маленькой девочке, кипятившей простыни в большой ванне, и отыскал её койку, вернувшись в Большой Зал. Но койка была пуста.

— Она умерла какое-то время назад, — всё, что мог сказать Ваксорам, когда Киндан спросил его.

Киндан грустно покачал головой и ему стало страшно, когда он понял, что не может больше испытывать никаких глубоких чувств — его слезы давно закончились.

Он вернулся на кухню, чтобы приготовить и остудить еще отвара феллиса, и заодно прихватил с собой самые грязные простыни.

Он уже собирался возвращаться, когда перед ним возник Волла, взволнованно чирикая.

— Что случилось? — спросил Киндан, удивленный тем, как сильно обрадовало его появление маленького файра. Волла снова чирикнул и, гордо покачав головой, указал передними лапками на свою упряжь. Там было сообщение: «Паста готова. Сбросим во двор».

Готова? Паста из камня настроения?размышлял Киндан. Ого! Они придумали, как превратить камень настроения в пасту!

Киндан пробежал через Большой Зал, не обращая внимания на крики других, и вышел через главные двери, пытаясь обнаружить какие-либо признаки доставки и опасаясь, что всадники могут вступить в контакт с инфекцией.

Черная тень пересекла двор перед ним, он поднял глаза и увидел бронзового дракона, летящего над головой. Он помахал, и всадник ответил ему — это был М'тал, он был в этом уверен. М'тал перебросил что-то через шею Гаминт'а, и Киндан оцепенел от ужаса, что посылка разобьется, упав на каменные плиты двора. Но тут над свёртком раскрылся кусок ткани, замедлив его падение. Киндан порылся в своей памяти и вспомнил его название и то, что читал об этом давным-давно — парашют. Как просто, и как удобно. Кусок ткани завязывают по четырем углам и прикрепляют к грузу.

Свёрток опустился во двор, и Киндан помчался за ним. Пакет был размером с его два кулака. Когда он отвязал парашют, что-то ему подсказывало, что форма имеет какое-то значение, но он отбросил эту мысль, так как его внимание было направлено на свёрток. Внутри было несколько пузырьков. Каждый был тщательно упакован, поэтому ни один из них не разбился.

Он встал на ноги и помахал М'талу, всё еще парившему в небе над ним. Всадник помахал в ответ и исчез в Промежутке, отправившись обратно в Бенден Вейр. С опозданием Киндан задумался, почему он послал Воллу именно в Бенден, а не к Предводителю Форт Вейра. Вероятно, это было потому, что он и М'тал давно знали друг друга и потому, что Предводитель Бенден Вейра доверял ему.

Киндан вернулся в Большой Зал, остановившись ненадолго, чтобы глаза привыкли к полутьме. Открыв один из пузырьков, он посмотрел на пасту, находившуюся внутри. Затем повернулся к одной из ближайших больных и слегка коснулся её лба, стараясь пальцами даже слегка не тронуть её. Та застонала во сне, но не пошевелилась. Спустя мгновение, паста из камня настроения стала ярко-желтой, что указывало на высокую температуру. Киндан двинулся дальше, смазывая лоб каждому, кому сумел, прежде чем первая бутылка опустела.

— Что там у тебя, парень? — прохрипел Килти, проходя мимо.

— Паста из камня настроения, — ответил Киндан. — Нужно нанести её на лоб, и сразу узнаешь, есть ли у него жар. — он намазал немного на лоб пациента Килти и отступил. Паста из зеленой стала синей, и настроение Киндана резко упало. — Я думаю, что этот мертв.

Килти повернулся к больному, пытаясь обнаружить признаки жизни, не нашел их и откинулся назад с глубоким вздохом. Старый целитель долго не открывал глаз, пытаясь справиться с горем. Открыв, наконец, глаза, он сказал Киндану, — Ну и что там по цветам?

— Зеленый — значит, здоров, — сказал ему Киндан. — Красный — горячка, желтый — лихорадка, синий — …

— Мертв, — закончил Килти и протянул руку к одному из пузырьков. — Я закончу этот ряд, а ты займись следующим.

Киндан проверил Фиону следующей: паста настроения стала ярко-желтой.

— Теперь я попробую на тебе, — сказала Кориана. Она окунула свой палец в пасту и намазала Киндана, который в ответ оставил ей отпечаток на лбу. Но, уже прикасаясь к ней, он знал, какого цвета будет паста настроения: ярко-красная, даже где-то ближе к оранжевой.

— Со мной все будет хорошо, — заявила Кориана, поймав изменившееся выражение лица Киндана. — Я выпила немного сока феллиса.

— Это не поможет, — сказал ей Киндан. — Он просто даёт тебе ощущение, что ты чувствуешь себя лучше.

— Со мной всё будет хорошо, — твердо повторила Кориана и указала на больных людей в их койках. — Я должна жить, хотя бы для них.

— Твоя мать… — начал тревожно Киндан.

— Она никогда не была очень сильной, — успокоила его Кориана. — Её телосложение не было крепким, и она часто болела после рождения Фионы. — девушка нежно коснулась его руки и застенчиво улыбнулась. — Не беспокойся обо мне, Киндан, со мной всё будет хорошо.

— Мне нужна тут кое-какая помощь, — позвал Ваксорам. Киндан бросился прочь и вскоре снова затерялся в бесконечной череде измождённых лихорадкой лиц, истощённых тел и холодных трупов.

Дни проходили однообразно, один за другим. Киндан уже и не представлял, каково это, просыпаться бодрым, не чувствовать ощущения песка в глазах от усталости, видеть кого-то улыбающимся.

И всё же постепенно он начал обнаруживать какую-то неправильность и одновременно некую закономерность во всём этом чередовании людей и тел, во всех этих страданиях. Он не мог сказать, когда заметил это, ему потребовалось много времени, чтобы определить это чувство, но что-то не давало ему покоя.

Понимание появилось, когда он недовольно спросил о старших сыновьях Бемина, — Где они? Почему не помогают? — спросил Киндан у Корианы после того, как они с Ваксорамом из последних сил пытались вытащить тело особенно крупного холдера из Большого Зала.

— Наверху, — сказала Кориана сдавленным голосом. — Они умерли еще раньше мамы.

— Оба? — удивленно спросил Киндан.

Кориана кивнула, отвернувшись к своей младшей сестре и осторожно капнув немного воды ей на лоб. Паста была всё еще ярко-желтой. Киндан уже считал Фиону безнадёжной еще за день до этого. Где-то в Большом Зале находился и Бемин, ухаживающий за одним из многочисленных лихорадящих больных.

Баннор и Семин были в самом расцвете молодости, одними из самых здоровых людей во всем Форт Холде, и все же одними из первых стали жертвами этой болезни. Почему?

Киндан посмотрел на Фиону. Девочка должна была умереть еще два дня назад, или, в лучшем случае, вчера, и все же она еще держалась, в горячке, бреду, неспособная есть, но всё еще цепляющаяся за жизнь. Почему?

Эта болезнь, казалось, поражала самых здоровых, самых сильных, намного более сильных, чем выжившие старые и слабые. Это просто было необъяснимо.

Кашель отвлек его. Это кашлял кто-то из помощников. Киндан продолжил искать взглядом источник шума, наконец, его взгляд остановился на Ваксораме. Старший ученик поднял голову и слегка кивнул головой, затем повернулся к кровати, встал на колени, перекинул труп на плечи и, снова пошатнувшись, понёс тело из Большого зала.

Похоже, Ваксорам заболел. Он был почти ровесником Баннора и ненамного старше Корианы. Будет ли он следующей жертвой болезни?