Я рассчитывал заглянуть в свой кабинет, переодеться и идти на собеседование, но меня задержал звонок телефона, которому я был очень удивлён.
— Ава? Какими судьбами в семь утра? Я привык, что раньше десяти тебя и не увидишь. Или в Архангельске перевели часы сразу на несколько часов вперёд?
— Технически уже почти восемь, — послышался в телефонной трубке голос Петра Аверина. — Арс, к тебе есть важное дело. Настолько важное, что это вынуждает меня проснуться в такую рань и позвонить тебе.
— Весь во внимании!
— Нет, это не телефонный разговор. Детали тебе передаст Седова. Ты же понимаешь, что у неё проблемы с коммуникацией, поэтому я решил, что лучше позвонить лично. Считай, что это моя личная просьба.
Надо же! Что такого задумал Пётр, чего нельзя говорить по телефону?
— Хорошо, сегодня вечером в нашем кафе. Как только освобожусь, подтянусь туда.
— А раньше не получится?
— Конечно, нет! Я же не могу встать посреди собеседования и уйти!
— Что, даже обедать не будешь? — ухмыльнулся Аверин, что не ускользнуло от меня даже по телефонной связи. — Ладно, вечером, так вечером. Только не подведи, Арс, я на тебя рассчитываю.
Конечно, старинный друг по студенческой скамье меня заинтриговал, но подумать толком о его просьбе мне было некогда, потому как следующие двенадцать часов я только и делал, что общался с выпускниками и оценивал их возможности. Что мне понравилось в современном подходе приёмной комиссии — оценивался не только талант и умение владеть им, но и другие навыки претендента. И всё это нужно было продемонстрировать за какие-то минуты, потому как желающих было много, а время не бесконечно.
— Тройка по математике и по истории? — удивился Лёвушкин, изучая аттестат одного из претендентов. — Хорошо, историю можно подтянуть, но как быть с неумением считать? Вы же артефактор, это ваш хлеб!
Оказалось, что парень и в артефакторике откровенно плавал, поэтому ему посоветовали поискать себе другое занятие, или хорошенько подготовиться в следующем году и попробовать снова.
Собеседование пришлось растянуть на два дня, потому как принять всех желающих за один день оказалось просто невозможно. В первый день перед комиссией предстало сто пятьдесят шесть человек, а мы проторчали в академии до восьми вечера. Увы, но поступить смогли далеко не все. В этом году был рекордный отсев — сорок семь человек. И это только в первый день!
Что удивительно, среди ребят было много уников. Хотя, это как сказать — всего двенадцать человек, но если учитывать их редкость, такой ажиотаж просто поражает.
— Вдохновляются твоим примером, — посмотрев на меня, заметила Остроумова, которая тоже заметила эту тенденцию.
Вот только большинство уников были самыми заурядными: притяжение к себе железных предметов, словно магнитом, погружение в сон, повышенная гибкость… Но были и те, чьи таланты меня здорово заинтересовали. Одна девушка издавала невероятный визг, который разбивал стекла в окнах и невольно вынуждал закрывать уши. Другой парень мог воздействовать на сознание и вызывать панические атаки огромной силы, которые вынуждали цель орать в ужасе, или бежать прочь, но больше всего меня заинтересовала девушка, способная отражать любую направленную на неё ментальную силу. Очень интересный талант! Волна стихийника возвращается ему же, импульс от удара ратника смещается в сторону, и может зацепить самого бойца. При желании можно даже целителю вернуть его исцеление, но такое вряд ли придётся часто использовать. Интересно попробовать её в связке с другими униками и посмотреть как поведёт себя её талант. Если получится хоть какой-то эффект — будет чудесно.
Ещё меня заинтересовала девушка, у которой был талант к телекинезу, как у Майи Русановой, которая выпустилась из академии в этом году. Выходит, уники не такие уж и уникальные ребята, как можно было подумать изначально, а теория профессора Жданевича о гранях таланта имеет право на жизнь? Невольно вспомнил слова Гронского там, на Земле Сальникова. Борис Ефимович утверждал, что смог раскрыть в себе новую грань таланта, которая помогала ему немного менять внешность. Очень бы хотелось узнать о том, как ему это удалось, но такой возможности уже не будет.
С Седовой пришлось встретиться в кафе Айгун уже поздно вечером. Как ни странно, она пришла не одна, а с молодым человеком. Слишком молодым, чтобы он годился ей в парни. Да и не её тип мужчин. Реги любит тех, кто сильнее её и физически, и характером. Выходит, этот человек почему-то важен, раз оборотница таскается с ним и тратит своё время.
— Вот, почитай! — произнесла девушка, бросив на стол распечатанный конверт с письмом.
Реги устроилась за столом напротив меня и кивком головы приказала своему спутнику сесть рядом. Я решил сначала прочесть письмо, а потом уже разбираться в происходящем. Почерк Аверина я узнал с первых строк:
«Арс, Седова приведёт к тебе человека, которому нужно помочь попасть в академию. Это крайне важно для всех нас! Проблема в том, что у парня может не получиться пройти собеседование. Именно поэтому ты должен ему помочь! Посмотри на него, найди сильные стороны, которые он продемонстрирует перед комиссией, и подтяни навыки. Я обращаюсь к тебе, потому что ты не первый день работаешь с униками, и в академии нет никого другого, кто бы мог справиться с этой задачей лучше тебя!»
Вот оно что! Выходит, этот парень — моя головная боль на ближайшие часы. Именно часы, потому как времени у нас осталось совсем немного.
— И что вы от меня хотите? — я перевёл взгляд на Реги с гимназистом, который заметно нахмурился. Видимо, он ожидал совсем другой реакции после того, как я прочту письмо.
— Господин Чижов разучился читать? — удивилась Седова. — Там же ясно написано, или у тебя за целый день торчания в академии мозги окончательно поплыли?
— Мозги у меня как раз на месте, и я отлично понимаю, что нельзя за одну ночь сделать из парня профессионала. А вот у вас, похоже, массовое помешательство!
— Арс, ты не понимаешь, это важно! — произнесла Реги, сменив тон на более вежливый.
— Важно и возможно — это разные вещи.
— Отойдём на минуту, — Седова поднялась из-за стола и кивнула в сторону выхода. Мы вышли на прохладный августовский воздух, и отошли немного подальше от шумной компании, которая заметила нас, притихла и навострила уши.
— Арс, пойми, Белкины — очень важные союзники для Авериных. Они из числа неопределившихся, а Пётр возлагает на них большие надежды и хочет затянуть в нашу фракцию. Союз с ними даст нам большую поддержку в северном регионе.
— Я понимаю, что это важно, но где вы были раньше?
— Раньше Белкин не обращался к Петру с просьбой помочь его сыну с поступлением.
— Ага, как обычно, верят в собственные силы, а потом всё делается в последний момент. Ладно, я поговорю с этим парнем и попробую выжать из него всё, на что он способен.
— Только не сильно жми, завтра у него собеседование, а он должен сохранить хоть часть своей силы для демонстрации таланта.
— Обижаешь! — ответил я уже с улыбкой. — Сделаю всё как положено, только учти — сюсюкаться с вашим Белкиным не стану. Если хочет поступить, будет пахать у меня за десятерых.
— Занимайся, я в тебя верю. Если понадобится моя помощь — звони в любое время.
— А вот помощь пригодится. Пожалуй, я даже сразу воспользуюсь твоим предложением. Поедешь с нами!
Когда мы вернулись за столик, парень заметно приосанился и ждал, что я сейчас буду рассыпаться перед ним в любезностях. Но как же приятно было наблюдать за тем, как улыбка медленно сползала с его лица после каждой моей фразы.
— Ну, что? Поступить хочешь, значит?
— Да! — твёрдо произнёс парень.
— Как звать?
— Ефим Белкин!
— В чём заключается талант?
— Вообще-то задавать такие вопросы… — начал парень стандартную фразу, но я его перебил, не дожидаясь, пока он закончит.
— Повторяю вопрос: в чём заключается талант? Можешь не говорить об этом своим друзьям, подругам, случайным прохожим, но я — твой наставник, поэтому должен знать особенности твоего таланта. Можешь хранить это в тайне от меня и дальше, но тогда готовься к собеседованию сам, я не намерен заниматься ерундой и выяснять как тебе помочь.
— Это умение дышать под водой, — пробормотал парень, потупив взгляд.
Да, я здорово надавил на парня, поэтому его реакция ожидаема, да и стесняться тут есть чего. Это вам не телепортация, и не управление временем. Думаю, отец Ефима был несказанно счастлив, когда узнал, что у него родился уник. Но я также представляю себе лицо Белкина-старшего, когда он узнал особенность таланта сына. Думаю, он бы куда охотнее согласился на обычного стихийника или даже целителя, талант которых часто недооценивают.
А, на мой взгляд, даже самый захудалый талант можно использовать с пользой, если знать как им пользоваться и подобрать правильные условия. Интересно, парень имеет задатки амфибии, или его талант работает иначе?
— Жабры? — спросил я, глядя Белкину в глаза.
— Что? — подавленность мгновенно уступила место удивлению. Глаза парня округлились, и сейчас он смотрел на меня с явным непониманием.
— Как ты дышишь под водой? Жабры, или что-то другое?
— Нет, я впитываю необходимое количество воздуха с помощью кожи. У неё особая структура, позволяющая пропускать через поры нужное мне количество веществ.
— А как происходит фильтрация? По какому принципу отбирается именно воздух, а не что-то другое?
— Откуда мне знать? — начал выходить из себя Ефим.
— Арс, мне кажется, ты требуешь от него слишком много, — поспешила вступиться за парня Седова. Я посмотрел на Реги и увидел по выражению её лица, что она думает иначе, но сейчас так было нужно. Вот как! Выходит, наша Колючка умеет быть дипломатичной, когда нужно? Запомню это.
— Я требую то, что должно помочь мне подготовить парня к собеседованию. Как, по-твоему, воздух попадает в лёгкие? Или этот орган в его организме — явно лишний? К восемнадцати годам он мог бы и разобраться в механике работы своего таланта. Всё-таки это его жизнь и отличительная черта, — я снова посмотрел на парня, который выглядел явно недовольным, но не уходил, а с интересом следил за тем, как будет развиваться ситуация. — Вот что, Ефим, забудь об ужине. Поднимаешься прямо сейчас и топаешь на выход. В академии тебе тренироваться пока нельзя, поэтому мы поедем за город. Реги, едешь с нами. И да, поищи какого-нибудь целителя на всякий случай!
На счёт целителя я сказал больше для вида, чтобы подчеркнуть серьёзность ситуации. Хочу, чтобы парень осознавал — либо он ответственно подойдёт к нашей тренировке, либо завтра на собеседование может даже не приходить.
Я резко повернулся на каблуках и направился на выход, Ефим втянул голову в плечи и направился следом за мной, бросая косые взгляды на посетителей, будто они стали случайными свидетелями его унижения. Было комично наблюдать за его отражением в зеркалах у выхода. Реги двигалась за нами лёгкой походкой, присущей многим оборотникам, которые делают упор в тренировках на ловкость и скорость движений. Я готов был поспорить, что при необходимости девушка может в считанные секунды преодолеть небольшой зал кафе и вцепиться в горло потенциальному врагу.
— Крис, запиши на мой счёт седьмой столик! — попросил я девушку, накинул плащ и уверенно толкнул дверь.
Такси поймали возле кафе и направились в сторону набережной. В тёплом салоне я едва не задремал — сказывалась усталость. Всё-таки я проторчал в академии двенадцать часов, и уже час вожусь тут с юнцом, который мнит о себе слишком много, а хочет ещё большего. Но расслабляться некогда, потому как у нас ещё полно работы. Чувствую, завтра будет ещё тяжелее, потому как претендентов осталось почти столько же, а я не успею отдохнуть.
По дороге я набрал Уварова и попросил присоединиться к нам. Без Кешиных примочек мне точно не справиться.
— Итак, сколько ты можешь продержаться под водой? — спросил я парня, когда мы оказались на берегу.
— Всё зависит от температуры воды, — признался он.
— Если вода достаточно тёплая?
— Да хоть пару часов!
— Проверял?
— Нет, я так думаю… — невнятно пробормотал парень.
— Понятно. Полезай в воду!
— Серьёзно? Температура воды сейчас всего двенадцать градусов. Я же окоченею!
— Да, не выйдет из тебя моржа, Ефим. И как ты собирался развивать свой талант? Если вода — твоя стихия, мог бы закаляться, чтобы расширить свои возможности. Ладно, с заплывом не вышло — переходим к другому плану.
В этот раз мы направились в бассейн. Я дал Уварову отмашку оставаться на месте, а мы направились на Кольский проспект, где бассейн работал до одиннадцати часов вечера. Был вариант заглянуть поблизости в спортивный комплекс «Авангард», но он закрывался буквально через сорок минут — нам точно не подходит.
В такое позднее время здесь почти никого не было, поэтому мы могли потренироваться без проблем. Регина засмущалась и отказалась переодеваться, а я невольно вспомнил о её шрамах. В итоге, один только Ефим переоделся, а мы остались в повседневной одежде, оставив в гардеробе только плащи.
— Ныряй! — приказал я парню, когда тот был готов. — Только попытайся не просто торчать под водой, а ещё и плыть в это время. Сможешь проплыть от одного бортика до другого, а затем обратно, ни разу не глотнув воздуха?
Парень справился, но когда выбрался из воды, тяжело дышал. Выходит, лёгкие у него всё-таки работают, и здорово ему нужны.
— Было тяжело! Если не двигаться, то легче! — признался он.
Мы потренировались до самого закрытия, а затем отправились за город, где нас ждал Уваров. Базой для тренировки мы выбрали одно из заброшенных зданий, которое в прошлом использовалось под склады. Здесь нашлось пару зданий с целыми окнами и дверями, которые закрывались достаточно плотно.
— А теперь проверим, как ты сможешь дышать в боевых условиях! — произнёс я и затолкнул Белкина в одно из таких зданий, а следом швырнул дымовую шашку. — Используй талант, чтобы дышать!
— Я же задохнусь! — запаниковал парень.
— Не переживай, если задохнёшься, я тебя вытащу с того света. Работай!
Дверь захлопнулась, и минуты две мы простояли, наблюдая за парнем. Я чувствовал вспышки силы, которую призывал Ефим, чтобы дышать в таких условиях. Да, получилось у него не с первого раза, пару раз он всё-таки вдохнул носом и закашлялся, но затем адаптировался к непривычным условиям.
— Арс, а если он там задохнётся? — забеспокоилась Седова. — Нас же самих потом прикончат.
— Если задохнётся, я отмотаю время назад. Зато буду знать, что он не справился.
— Может, отмотаешь сразу? Если он нажалуется отцу…
— Пусть жалуется! Он уник, Реги! И если за восемнадцать лет он не смог проверить все возможности своего таланта, пусть благодарит за то, что у него теперь появилась такая возможность.
Я выждал ещё пару минут, а затем открыл дверь и позволил Ефиму выйти наружу. Да, парень заметно побледнел, но стойко выдержал испытание.
— А теперь последний момент! — произнёс я, зашел Белкину за спину и накинул ему на шею удавку.
Да, после этого опыта я отмотал время назад, чтобы не травмировать изнеженную психику парня, но для себя я выяснил, что Ефим сможет справиться и с этим испытанием. Увидев в моих руках удавку, Белкин заволновался, но я поспешил его успокоить:
— Не волнуйся, я уже выяснил, что даже это тебе по силам. Непременно расскажи об этом на собеседовании.
Парень смотрел на меня с удивлением, страхом и… благодарностью. Вот уж чего я действительно не ожидал.
— На сегодня хватит испытаний, иначе у тебя не останется сил на завтра. Всем пора отдыхать, отбой!
Седова взяла такси и повезла Ефима в академию. Судя по всему, Реги попросили присмотреть, чтобы с парнем ничего не случилось. А мы с Кешей вернулись по домам. Возвращаясь домой, я думал о людях и их возможностях. Выходит, я помог Белкину разобраться в своём таланте и выделить сильные стороны. А как быть с остальными? Как быть с теми талантами, которые даже не подозревают о своих возможностях? Они приходят на собеседование и проваливаются, а ведь если с ними немного поработать, можно слепить отличных специалистов. Эта мысль не давала мне покоя и на следующий день, поэтому каждого студента я пытался тянуть изо всех сил, а уников — тем более. С собеседования они выходили бледные, красные, уставшие, мокрые от пота, но каждый из них достиг поставленной цели — поступить.
Второй день принёс пару неожиданных сюрпризов. Мне довелось пообщаться с двумя униками, которые подавали большие надежды. Даже удивительно, что они решили поступать в нашу академию, а не в Москву. На какой-то момент у меня даже закралось подозрение, что их подослали намеренно для подрыва авторитета академии или диверсий в Мурманске, но Остроумова развеяла мои опасения.
— Помнишь, я говорила о нестабильной обстановке в Москве, и о том, что многие студенты стараются ехать к нам, чтобы оказаться подальше от эпицентра волнений? Считай, что наплыв таких сильных студентов — это последствия борьбы за престол внутри императорской семьи.
— Лучше бы не было таких последствий. Как-нибудь иначе справились бы с недобором, — отозвался я.
— Само собой, разумеется! — воскликнула Акулина Ивановна.
Белкин зашёл одним из последних. Парень последовал моему совету и выждал немного времени, чтобы восстановить силы после ночной тренировки.
— В чём заключается ваш талант? — поинтересовалась Остроумова.
— Умение дышать кожей, — твёрдо произнёс Ефим, бросив на меня быстрый взгляд. — Я могу дышать под водой, практически невосприимчив к дымовым гранатам и шашкам с удушающим газом, а также к удавкам и другим приёмам, которые не позволяют дышать обычным способом.
— Продемонстрируете? — поинтересовался Лёвушкин.
— Легко! — отозвался Белкин. Да, мне бы его уверенность при поступлении. Помню, всего четыре года назад я дрожал как осенний лист и едва не завалил поступление. А ведь тогда действительно мог провалиться!
— Интересный парень! — заметила Акулина Ивановна и повернулась ко мне. — Арсений Игоревич, вам с ним работать. Что скажете?
— Его талант может пригодиться и в экспедициях, и в работе спасателя, и даже в боевых условиях.
— Берёте к себе? — поинтересовалась Остроумова и хитро сощурилась.
— Да, безусловно!
Я забрал всех уников, которые пробовали свои силы. За два дня их пришло пятнадцать человек, и это была самая большая группа за всю историю академии. Да, с ними будет непросто, но я уверен, что справлюсь!
Собеседование снова затянулось до восьми вечера. Когда я выходил из аудитории, в коридоре остался всего один человек, который так и не ушёл домой. Это был Ефим Белкин.
— Вы что-то хотели? — спросил я так, словно мы были с ним совершенно незнакомы.
— Да, хотел… — замялся парень. — Арсений Игоревич, спасибо вам большое за помощь! Без вас я бы ни за что не поверил бы в свои силы и не смог понять свой талант. Конечно, ни о каком поступлении не могло идти и речи.
— Я рад, что ты оценил наши старания, но не расслабляйся, это было только начало. Впереди нас ждёт ещё много работы.