Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.

Предисловие

«Эпохой Багратидов» принято называть исторический период, когда армянам после длительного перерыва удалось восстановить собственную государственность. Начало эпохи Багратидов падает на 80-е годы IX в., а завершается она в 70-е годы XI в.

Определить этот период как «эпоху Багратидов» можно, конечно, только условно. В жизни страны Багратидам — одному из древнейших армянских родов — довелось сыграть значительную роль и вне хронологических рамок этого периода. Кроме того, политическое лицо Армении определяли не только Багратиды[1], однако в исключительно сложных условиях IX в. именно Багратидам удалось восстановить государственность путем учреждения царской власти, статус которой получил признание и в международном аспекте.

Эпоха Багратидов характеризуется напряженными отношениями между многочисленными армянскими царствами и княжествами; сложной международной обстановкой, когда Армении приходилось вести войны против халифата, соседних арабских эмиров и противостоять византийской экспансии; последствиями сельджукского нашествия, разорившего страну. В то же время эпоха Багратидов отмечена бурным ростом производительных сил, расцветом городов, развитием ремесленного производства и торговли. После длительного застоя ведется интенсивное строительство, вновь развивается литература, переписываются и украшаются рукописи.

Отдельным аспектам эпохи Багратидов посвящена многочисленная литература[2], но, как это обычно бывает, на фоне достигнутых результатов особенно ощутимы имеющиеся лакуны. В данной книге предпринята попытка осветить два круга проблем, до настоящего времени изученных неудовлетворительно. Первый охватывает государственно-правовую тематику и особенности международно-правового статуса армянских государственных образований эпохи Багратидов. Анализ правовых моментов существенно изменяет представления об армянском обществе той эпохи как лишь об объекте истории. Одной из важнейших политических предпосылок радикальных перемен эпохи Багратидов стали, на наш взгляд, периоды самоуправления. Институты самоуправления не были чем-то постоянным, они возникали и исчезали в зависимости от обстановки, но в целом развитие самоуправления следует трактовать как предысторию эпохи Багратидов. В первой главе мы постарались проследить функционирование специфических институтов автономии армян в условиях персидского, византийского и арабского владычества и определить политический статус багратидской Армении как закономерный этап развития традиций самоуправления.

Во второй и третьей главах книги рассматриваются армяно-византийские отношения в эпоху Багратидов. В современной науке эти отношения изучаются в ряде аспектов. Объектом исследования становятся связи между Византией и армянами, остававшимися на своей исторической родине, там, где они выступали в виде компактной этнической массы. При этом противопоставление понятий «Армения» и «Византия» приобретает условный характер и нуждается в оговорках. Действительно, часть исторической Армении всегда, а отдельные ее области временами входили в состав Византийской империи. Поэтому при рассмотрении этих проблем необходимо учитывать разнородность государственно-правового режима армянского общества: обладает ли данная его часть собственной государственностью, входит ли в состав Сасанидского государства, или халифата, или, наконец, той же Византийской империи. В зависимости от этого армяне оказываются соответственно субъектом или объектом отношений с Византией. Особый случай представляет Киликийское армянское государство (XI–XIV вв.). Оно сформировалось на окраине исторической Армении и вне ее пределов, но его население состояло преимущественно из армян, и для этого общества характерны удивительные черты историко-культурной преемственности.

Специфические условия, складывавшиеся в Армении при иноземном владычестве, заставляли армян покидать родину и искать пристанища на чужбине, в пределах Византийской империи. Отток в Византию начался после первого раздела Армении (387 г.) и усилился при арабском владычестве и сельджуках; наряду с эмиграцией имела место — и в очень широком масштабе — явная и скрытая депортация армян. На пестром этническом фоне империи армяне выделяются весьма заметно. Они становятся военачальниками, из них формируются значительные контингенты войск, они занимают высокие правительственные должности, принимают деятельное участие в церковных делах, вносят вклад в развитие византийской культуры. Подсчитано, что 10–15 % господствующего класса Византии составляли лица армянского происхождения. Этот аспект в исследовании армяно-византийских отношений важен для изучения также и общих вопросов этнического состава империи.

Роль Византии в формировании армянской средневековой культуры исключительно велика. Практически ни одна из областей этой культуры не осталась вне контактов с византийской. При этом, разумеется, следует учитывать сложный состав культуры Византии, в которой греческий компонент был преобладающим, но отнюдь не единственным.

В области литературы можно настаивать если не на равенстве, то на безусловной соизмеримости греческого и сирийского влияния. Правда, нельзя при этом упускать из виду, что сама сирийская литература формировалась под мощным воздействием греческой. С греческого и сирийского переводились богословские сочинения, памятники историографии и жития, географические трактаты, философская литература, юридические сборники, сочинения по риторике и грамматике. Греческий язык оказал огромное влияние на развитие лексики и на синтаксис армянского литературного языка. Значительно влияние Византии, в частности византийской Сирии, на армянское искусство — монументальную и книжную живопись, архитектуру.

Самостоятельное место в проблематике армяно-византийских связей занимают церковные отношения. Со второй половины V в. армянская церковь противопоставляет себя константинопольской и в середине VI в. окончательно порывает с ней. Начинается период непрерывной полемики, когда константинопольская церковь всячески стремится приобщить армян к своему толку христианства, а армянская «национальная» церковь — сохранить независимость.

В литературе, посвященной армяно-византийским отношениям, выделяются источниковедческие исследования. Византийская литература содержит многочисленные сведения об Армении и армянах, так же как армянская — о Византии и византийцах. С конца XVIII — начала XIX в. эти данные включаются в научный оборот, но только в последние десятилетия они стали объектом специальной критики, опирающейся на достижения как арменистики, так и византиноведения.

В истории армяно-византийских отношений эпоха Багратидов, так же как и в собственно армянской истории, представляет собой особый период. Как известно, успехи византийской политики в Армении выразились в двух разделах страны — в 387 и 591 гг., после чего значительная часть исторической Армении оказалась включенной в состав империи. Арабское нашествие зачеркнуло эти достижения, но во второй половине IX в. Византия не раз пыталась восстановить свое влияние в Армении и затем приступила к реализации долговременной программы приобщения армянских княжеств и царств к империи. События 966 (или 967), 1000, 1021–1022, 1045 и 1064 годов — вехи на этом, в общем, успешном для Византии пути. Инкорпориронанные в состав Византийской империи территории становятся фемами, здесь утверждается византийская администрация с широкими функциями в политической и социально-экономической сфере. На территории Армении Византия встретила сельджукское нашествие, здесь она вела военные операции, здесь же потерпела поражение и навсегда утратила эту часть своих восточных владений.

В настоящей работе последовательно рассмотрены политические отношения Византии и Армении в эпоху Багратидов. Предмет данного исследования — основные моменты в их развитии; активизация интереса Византии к Армении в IX в.; отношения, сложившиеся между империей и отдельными государственными образованиями армян; византийская экспансия, завершившаяся утверждением фемного строя; кроме того, сельджукское нашествие и еретическое движение тондракитов. Затронутые в книге сюжеты в равной мере важны и для византиноведения, и для арменистики, исследование в целом ведется в рамках обеих научных дисциплин. Основное внимание автор сосредоточил на армянских сюжетах, обусловив тем самым подбор византиноведческой литературы.

Работа написана на основании армянских и греческих источников, привлечены также грузинские, арабские и сирийские. Неоценимую услугу автору оказали в этом С. С. Какабадзё, А. С. Боголюбов, Е. Н. Мещерская, А. В. Пайкова.

Армянские имена собственные и термины переданы в транслитерации, систематизированной автором и получающей распространение[3], с двумя изменениями: арм. соответствует в транслитерации «ы», а — «х». Для наших целей, однако, нет необходимости повсюду сохранять диакритику. Дополнительными значками снабжены написания лишь отдельных имен и терминов (в этом случае набор сделан курсивом). Но и без диакритики обеспечивается однозначное оформление нужных слов, так что система и в упрощенном виде сохраняет свою действенность.