Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.

Глава VI Армения и сельджукское завоевание[1095]

Контакты между армянами и тюркоязычными народами начались задолго до сельджукского нашествия. Тюркского происхождения были хоны (или гунны — собирательное наименование), которые обитали в горах Кавказа. В 30-е годы IV в. хоны участвуют в походе царя мазкутов Санэсана в Армению[1096]. В походе армянского царя Аршака II в Иран участвуют союзные отряды хонов и алан[1097]. В армянских источниках хоны фигурируют также под названием «хайлндуры» (последних отождествляют с оногурами). Армянские подразделения участвуют в. кампаниях персидских царей против хионитско-эфталитских государств Средней Азии. Хиониты — этническое образование гунно-тюркского происхождения[1098]. В «Армянской географии» племенное объединение савиров называется также «царством хонов»[1099].

В VI в. гунны сходят с исторической арены, уступив место булгарам, суварам (они же савиры, субары, сибиры), аварам и хазарам. Полагают, что эти племена входили прежде в гуннскую федерацию, но их собственные имена были перекрыты общим именем «хун»[1100]. Сведения об этих племенах содержатся и в армянских источниках, армяне общались с ними в той или иной форме[1101]. Первоначальное проникновение тюркских элементов в Малую Азию и на Балканы в IV–VII вв., полагает Д. Е. Еремеев, носило эпизодический характер и не оставило следов в этнической истории Малой Азии. Проникавшие сюда тюркские элементы быстро поглощались местным этносом, ассимилировались и растворялись в нем[1102].

Более массовый характер носило переселение тюрок в VIII — Х вв. В VIII в. почти все переселившиеся в Переднюю Азию тюрки приняли ислам. Аббасиды широко привлекали их для несения военной службы на границах. В Анатолию прибывали тюрки из Ферганы, Балха, Хорезма, Самарканда и Герата. Поселения этих гази, борцов за веру, были сосредоточены в районах Тарса, Аданы, Марата, Мелитины, Хлата, Маназкерта, Эрзерума[1103]. Эмиры пограничной полосы выбирались из вождей тюркских племен. Один из них, Буга, в 852–855 гг. возглавил карательную экспедицию в Армению, которая сопровождалась избиением местного населения. Буга увел с собой цвет армянской знати.

Если в VIII — Х вв. армяне сталкивались с тюрками, навсегда оторвавшимися от своей исторической родины и обосновавшимися в различных районах Халифата, то в XI в. до Армении начинают доходить волны той бури, которая охватила массы среднеазиатских кочевников. Сложные процессы общественного развития среднеазиатских тюрок привели к созданию государства сельджуков в Средней Азии, которое очень скоро, в течение нескольких десятилетий, разрослось до могущественной державы на покоренных территориях Ирана, Закавказья, Малой Азии.

Сельджуками принято называть тюрок, которые группировались вокруг племенных вождей, затем султанов из рода Сельджука[1104]. Сельджук и его преемники принадлежали к племени огузов; огузы в источниках называются также туркменами. При этом название «туркмен» появляется главным образом в ареале расселения огузов, принявших ислам[1105]. В армянских источниках они фигурируют как турки, но некоторые авторы, как, например, Аристакэс Ластивертци, стремясь остаться в пределах классической лексики, называют тюрок персами.

В Хв. сельджуки кочевали у низовий Сырдарьи, занимаясь скотоводством, которое могло сочетаться и с земледелием. Основное богатство составляли громадные стада овец, у отдельных богачей число их доходило до 100 тыс. голов. Экстенсивное развитие скотоводства требовало новых пастбищ, и это обстоятельство было одной из причин, заставлявших кочевников вторгаться в пределы соседей. Земледельческое же хозяйство имело натуральный характер и едва обеспечивало нужды собственного потребления, считает С. Г. Агаджанов[1106]. Сельджуки находились на невысоком уровне общественного развития. Существовал институт ябгу — так назывался верховный правитель Огузского государства в X–XI вв. Известен ряд терминов, относящихся к государственным должностям. В эту эпоху формировалась налоговая система. Но реальная власть принадлежала отдельным племенным вождям, к числу которых относились и Сельджукиды.

Родоначальник Сельджукидов Сельджук Ибн Дукак происходил из рода Кынык. Он был военачальником — слбаши — при огузских ябгу. Сельджук принял ислам и нe раз оказывал военную помощь Саманидам. В конце X в. в Средней Азии образуется государство кочевников под главенством Караханидов. Махмуд Газневи, который объединил под своей властью Восточный Иран и часть Индии, стремился приостановить дальнейшее усиление Караханидов. Сельджуки в это время переселились в Мавераннахр (область между Сырдарьей и Амударьей).

Огузы всячески пытались укрепиться на культивированных территориях. Махмуд Газневи стремился воспрепятствовать этому, но безуспешно. В 1030 г. Махмуд Газневи скончался, трон перешел к его сыну Масуду. При нем Сельджукиды нанесли Газневидам последний удар. В 1034 г. внуки Сельджука, Мухаммад Тогрул-бек и Дауд-Чагры-бек, потребовали у Масуда новых пастбищ. Султан заключил с ними договор и в качестве вознаграждения за военные действия против тюрок-немусульман уступил им в Хорасане ряд территорий. Но это лишь раздразнило аппетиты кочевников. Сельджукиды объявляют себя независимыми, в 1037 г. они выбивают в Мерве монеты с именем Дауда, в 1038 г. — с именем Тогрул-бека. Тогрул-бек становится первым сельджукским султаном (1038–1063). Сельджукиды не прекращают своих набегов, в 1040 г. в битве при Денданакане Масуд терпит полное поражение, и Хорасан оказывается под властью Сельджукидов. С этого момента Сельджукиды широким фронтом двигаются на запад[1107].

Несмотря на то что армяне, как было сказано, издавна соприкасались с тюркскими народами или отдельными их представителями, набеги, начавшиеся в XI в., а затем и само сельджукское нашествие были восприняты как совершенно новое явление, неизвестное в прошлом. Как было сказано выше, важную роль в переселении Сенекерима Арцруни в Византию сыграл тюркский набег на Васпуракан, предпринятый в 1016 г. Вот как описывает это событие Матфей Эдесский: «Когда армянское исчисление достигло 465 года (17 марта 1016 — 16 марта 1017 г.), проснулся страшный гнев божий (и излился) на весь христианский народ и на поклоняющихся святому Кресту, ибо пробудился губительный вишап со своим смертоносным огнем и поразил верующих во святую Троицу. В этот год заколебались основы (здания), воздвигнутого апостолами и пророками, ибо налетели крылатые звери и засверкали над всем миром верующих во Христа. Это — первый выход кровожадных зверей. В эти дни составлялась рать из племени неверных, которые зовутся турками, и они вступили в Армянскую страну в гаваре Васпуракан и, безжалостно предав острию меча, перебили верующих во Христа!»[1108]. Следующий тюркский набег произошел в 1021 г. Комбинируя данные Вардана и Матфея Эдесского, можно прийти к выводу, что тюрки, двигаясь через Нахчаван и Двин, дошли до Нига, до замка Бджни[1109].

Оба эти набега совершили племена, которые не принадлежали или, во всяком случае, уже не принадлежали к сельджукскому объединению[1110]. Однако события в Средней Азии развивались таким образом, что сельджуки неизбежно должны были появиться на территории своих западных соседей. В средней Азии сложилась напряженная обстановка, когда сельджуки оказались в окружении враждебных им огузских племен Сырдарьи и караханидских правителей Бухары и Самарканда. Тогда Тогрул-бек удалился в пустыню, а его брат Чагры-бек направился в Хорасан. Мирхонд, сведения которого, так же как и Абу-л-Фараджа (Бар-Эбрея) и Абаркухи, восходят к персидской версии «Малик-наме», рассказывает об этих событиях: «Порешив на том, Тогрул-бек направился в (труднодоступную/ пустыню, а Чагры-бек с тридцатью тысячами отважных всадников, считавших военные подвиги Рустама и Исфандияра ни за что, пошли в Хорасан, чтобы оттуда направиться в Армению»[1111]. Тогда сельджуки вторглись в Армению и дошли до Рума, т. е. Византии.

В изложении Мирхонда датировка отсутствует, но на основании сведений, сообщаемых Абу-л-Фараджем, хронология этих событий определяется довольно точно. Абу-л-Фарадж сообщает: «Чагры-бек собрал большое войско из туркмен и разграбил (некоторые) города Армении и Хорасана. Затем он пошел к (своему) брату Тогрул-беку и сказал: «Там имеются два великих правителя — это Хорезм-шах Харун и внук Себуктегина, сын Махмуда, султан Масуд. Одни мы не подчиняемся им. Мы можем пойти лишь в разведанные мною (страны) Хорасан и Армению, так как в тех краях нет ничего, кто бы пошел против нас»[1112]. Упоминаемый в этом отрывке султан Масуд ибн Махмуд вступил на престол Газны в 1030 г., а Хорезм-шах Харун ибн Алтунташ был утвержден им в правах вассального правителя Хорезма в 1032 г. Следовательно, этот набег мог произойти не раньше 1030–1032 гг., но, конечно, задолго до 1037–1040 гг., отмеченных громкими победами сельджуков над своими среднеазиатскими противниками. Таким образом, первые набеги на Армению собственно сельджуков происходили не ранее начала 30-х годов XI в.[1113].

Эпизодические набеги происходили и позднее. В 1037 г. огузы разорили г. Мерагу (Южный Азербайджан) и сожгли его соборную мечеть[1114]. По свидетельству Абу-л-Фараджа, взятие Мераги совпало с вторжением тюрок в Армению. «В 429 году арабов (4 окт. 1037 — 2 окт. 1038 г.) огузы снова пошли в Армению и убили там множество курдов и арабов и захватили большую добычу. Оттуда они двинулись в Урмию, в (один из) городов Азербайджана, захватили область и убили большое число курдов, которые сошли с гор и сражались с ними»[1115]. В том же году нападение на Армению совершили огузы из Урмии. Группа огузов «направилась в страну армян, напала на них, жестоко расправилась с ними и многих из них перебила, захватила их имущество, забрала в плен людей и вернулась обратно в Урмию — владение Абу-л-Хайджа ал-Хазбани. Курды этих областей, возмущенные их дурным соседством, вступили с ними в бой. Множество людей погибло (в этом бою). Огузы ограбили городское население (этой области) и убили множество курдов»[1116]. Возникла, по-видимому, угроза вторжения огузов в Грузию — грузинский царь, услышав о том, как огузы поступили с армянами, ушел из-под стен осажденного им Тифлиса[1117]. Внезапные нападения были повторены в 1043/44 г. Бывало, огузы, пишет Ибн ал-Асир, повествуя о событиях 435 г. х. (10 авг. 1043 — 28 июля 1044 г.), отправлялись в страну армян, грабили там, брали в плен так много людей, что стоимость красивой невольницы падала до пяти динаров, а на юношей и мальчиков не было спроса[1118]. В 1045 г. тюркские войска, возвращавшиеся после набега на арабов, хотели пройти через Васпуракан. Катепан Васпуракана Стефан Лихуд отказался их пропустить. Предводитель сельджуков Кутулмыш разбил Лихуда в Арчэше.

Мы не всегда знаем, какие именно области подверглись тюркским набегам 30–40-х годов XI в. Создается впечатление, что обычно тюрки вторгались в окраинные районы исторической Армении, которые находились под властью либо местной знати, либо мусульманских эмиров. Но с конца 40-х годов ситуация меняется. Сельджукское нашествие распространяется на срединную часть страны, обращенную в фемы, и здесь разворачивается противоборство между тюрками, с одной стороны, местными силами армян и грузин, византийскими отрядами и гарнизонами — с другой. Армения находилась накануне сельджукского завоевания и владычества.

В 1047 г. тюрки предприняли большой поход, стремясь дойти до Феодосиополя. Датировка этого похода основана на данных Аристакэса. Говоря о 497 г. армянского летосчисления (10 марта 1048 — 9 марта 1049 г.), автор считает его «вторым годом нашего пленения»[1119]. «В тот год, — пишет Аристакэс Ластивертци, — над нашей страной разверзлись врата небесного гнева. Из Туркастана двинулось огромное войско, и кони их стремительны, как орлы, с копытами, подобными твердым камням. Их луки натянуты, стрелы заострены, они туго опоясаны, и не разорвать ремней на их сапогах»[1120]. Тюрки проникли в Васпуракан, дошли до Валаршавана в Басеане. Здесь они разорили 24 гавара, замечает Аристакэс, но подойти к Карину-Феодосиополю им не удалось.

Известия Скилицы относятся к одному из эпизодов этого похода. После победы над Лихудом, сообщает автор, Кутулмыш назначил своего племянника Хасана Глухого начальником двадцатитысячного войска и приказал ему покорить Мидию. Хасан через Тавриз и Тефлис вышел к Васпуракану. Правитель Васпуракана Аарон обратился за помощью к Катакалону Кекавмену, который в то время был «катархонтом Ани и Иверии». Применив воинскую хитрость, византийцам удалось разбить тюрок у р. Большой Зав, Хасан Глухой остался на поле боя[1121]. Эта победа, по-видимому, не могла существенным образом повлиять на дальнейшие события — тюрки находились в самом сердце византийских владений в Армении. Положение усугублялось тем еще обстоятельством, что значительные силы были оттянуты с Востока и переброшены в Европу против поднявшего мятеж Льва Торникия[1122].

В 1048 г. тюрки предприняли большой поход под водительством Ибрахима Инала[1123]. «Ливень гнева, — пишет Аристакэс, — залил обширную долину между Басеаном и Карином, а брызги рассыпались по четырем сторонам света — на западе до гавара Халтеац, на севере до Спера и до замков Тайка и Аршаруника, на юге до Тарона и до гавара Хаштеанк, до лесов Хордзеана»[1124]. Спер — седьмой гавар Высокой Армении, располагался по верхнему течению р. Чорох, ныне Испир. Аршаруник — пятый гавар области Айрарат, располагался по левому берегу р. Араке. Хаштеанк — второй гавар Четвертой Армении, располагался по течению Арацани, близ впадения р. Гинек (ныне Гинексу). Хордзеан — первый гавар той же Четвертой Армении, по верхнему и среднему течению р. Мевс Гайл[1125]. В Мананали, пятом гаваре Высокой Армении, вдоль р. Мананали (Тузлу), близ горы, которая называлась Смбатаберд (Смбатова крепость), тюрки учинили беспощадную резню[1126]. Они овладели г. Арцном, но Феодосиополь взять не смогли, хотя, по-видимому, как и в предыдущем году, это было их основной целью. В литературе встречаются указания, что тюрки проникли также в Сюник[1127], но это — заблуждение. Называя «дом Сисака», автор перефразирует армянскую версию Библии[1128], где под Сисаком разумеется древний Вавилон[1129]. Сельджуки прошли западнее Сюника.

Таким образом, тюркские набеги распространились по значительной территории. Если буквально понимать фразу Аристакэса о «втором годе пленения», следует полагать, что по крайней мере часть тюркских отрядов оставалась в Армении с прошлого, 1047 г.

Тюрки собрали огромное войско — Скилица называет цифру 100 тыс.[1130]. Это нашествие должны были отразить отряды Аарона, Кекавмена и Григория Магистра в количестве 60 тыс. воинов[1131]. По призыву императора к ним впоследствии присоединился грузинский князь Липарит, который отложился от царя Баграта IV. Незадолго до этого Липарит признал себя «другом и союзником ромеев» и в этом качестве должен был исполнить свои союзнические обязанности[1132]. Кекавмен предлагал сразиться до того, как противник вступит в византийские пределы, по мнению же Аарона, следовало укрепить города и крепости и оттуда поражать тюрок. Возобладала эта последняя точка зрения. Византийские войска были стянуты в Басеан и здесь ожидали прибытия Липарита[1133]. Тем временем Ибрахим Инал устремился к Арцну. Жители города, рассчитывая на то, что их много, а рядом находится такая могучая крепость, как Феодосиополь, и это убережет их от действий врага, отказывались держаться в стенах своего города. Кекавмен же в своих грамотах настойчиво звал их вернуться в Арци. Когда тюрки подошли к Арцну, горожане загородили улицы и с крыш домов отбивались камнями, дубинами и дротиками. В течение шести дней им удавалось сдерживать неприятеля. Тогда Ибрахим Инал приказал поджечь Арцн, и лишь таким путем ему удалось овладеть городом. Погибло 150 тыс. человек, перед неминуемой гибелью горожане сами бросали своих жен и детей в огонь. Ибрахим Инал захватил в Арцне золото и оружие, коней и вьючных животных, вывел пленных.

Тем временем прибыл со своими отрядами Липарит. Византийские силы были разбиты в сражении, Липарит попал в плен. Скилица называет дату пленения Липарита — 18 сентября Пиндикта суббота[1134]. Но 18 сентября — воскресенье, почему В. Н. Бенешевич и предлагает датировать это сражение 10 сентября 1048 г.[1135]. В. Н. Бенешевич приписывает Аристакэсу датировку 1049 г. Это неверно — из изложения нашего автора явствует, что он относит это событие к осени того же, 1048 г. Э. Хонигман полагает, что Липарит попал в плен в 1049 г., как это значится у Матфея Эдесского[1136]. Так же датирует событие и С. А. Маркарян в своей обстоятельной статье о сражении и в особенности о роли Липарита[1137]. Предпочтение следует отдать Скилице и Аристакэсу, которые датируют 1048 г., не будучи зависимы друг от друга. Действительно, в XI главе «Повествования» ։ армянский автор рассказывает о первом большом походе, а, под 497 г. армянского летосчисления (9 марта 1048 — 8 марта 1049 г.) помещает события «второг о года нашего пленения»[1138]. Чуть ниже он возвращается к первому походу, но после фразы: «А на следующий год…»[1139] — говорит о событиях того же, 497 г., включая в их цепь и интересующее нас сражение в Басеане.

Далее тюрки ушли в Окоми, а затем вообще покинули Армению. Аарон вернулся в Ван, Кекавмен — в Ани. Тюрки доставили Липарита в сельджукскую столицу Рей и представили султану в качестве главного трофея. Впоследствии грузинский князь был выкуплен Мономахом, что послужило поводом для начала переговоров между сельджуками и Византией. По мнению С. Т. Еремяна, тюрки в качестве заложника оставили у себя сына Липарита — Рата. Впоследствии этот Рат выступил в качестве проводника тюркских отрядов. Автор считает, что именно Рат, обращенный в ислам, стал основателем государства Данишмендидов с центром в Севастии (ныне Угуми, к северо-востоку от Асан-Кале[1140]). Должен отметить, однако, что о взятии в плен сына Липарита в источниках, насколько мне известно, не говорится. Что же касается конечного вывода С. Т. Еремяна, то, по мнению К. Казна, невозможно, чтобы тюрки, игнорируя хотя бы языковой барьер и обычаи, избрали своим вождем и — более того — сделали героем инородца, хотя бы и обращенного в ислам[1141].

По мнению В. Ф. Минорского, который отталкивается от сведений Скилицы, ромеи были далеки от того, чтобы потерпеть полное поражение. С этим трудно согласиться. Рассказ Скилицы, конечно, основан на официальном рапорте, автор которого стремился скрыть печальные последствия кампании. У Аристакэса же соответствующий раздел озаглавлен: «О великой битве в долине Басеана, в которой ромеи понесли поражение». Но В. Ф. Минорский, по-видимому, прав, считая, что именно на 1049 г. падает экспедиция Никифора, так что уже в следующем году византийцы предприняли ответные действия.

Абу-л-Асвар, сообщает Скилица, нарушил соглашение, заключенное с Константином Сарацином, и Мономах выслал против него отряды под командованием Никифора. Евнух Никифор был монахом, военного опыта не имел, но выбор императора над на него, поскольку он выказал верность Мономаху. Никифор получил звание ректора (в грузинском тексте ликтури). Ромейские отряды двинулись против тюрок, располагавшихся близ Гандзака (ныне Кировабад в Азербайджанской ССР). Но здесь они тюрок не застали, те перебрались в Персармению, а узнав о приближении Никифора, ушли и оттуда. Византийцы вынудили Абу-л-Асвара закрепиться за стенами Двина, они разорили окрестности Гандзака и взяли в качестве заложника Ардашира, племянника Абу-л-Асвара. Этот поход описан и в грузинском летописном своде «Картлис Цховреба», но здесь говорится только об акции против тюрок. Вместе с ромейскими отрядами в походе участвовали грузины во главе с царем Багратом IV[1142].

Жертвой следующего набега на глубинные области Армении стал Карс — столица Ванандского царства. Поход возглавил Кутулмыш, который в эти годы отложился от султана Тогрул-бека и искал пути сближения с византийским императором[1143]. Набег был полной неожиданностью для армян, не было выставлено даже дозорных. Тюрки перебили многих жителей, спаслись лишь те, что скрылись в цитадели[1144]. Тюрки ограбили город, затем подожгли его, унося добычу и взяв пленных. Набег на Карс был предпринят в 1053/54 г., как это явствует из начальных строк XVI главы «Повествования» (нападению на Карс посвящена XV глава). Аристакэс пишет: «После этих событий следующим по нашему летосчислению был год 503-й (8 марта 1054 — 7 марта 1055 г.)». Согласно Аристакэсу, нападение было совершено в ночь на праздник Богоявления, т. е. 6 января 1054 г. С ссылкой на «Историю Армении» М. Чамчяна Э. Прюдом датирует это событие 1050 г., впадая в безусловную ошибку[1145]. Ошибается также Э. Хонигман, считая, что набег на Карс имел место в 1054/55 г., тогда как Скилица, по его мнению, неверно датирует его 1049/50 г.[1146]. В действительности Скилица повествует об осаде Карса при изложении событий 1048–1049 гг.

В 1054 г. тюрки предприняли новую экспедицию в Армению[1147]. Поход возглавил сам султан Тогрул-бек. В источниках цифры отсутствуют, но, судя по всему, в движение пришли огромные массы народа. Матфей Эдесский утверждает, что султан прибыл в Армению с огромным, словно морской песок, количеством людей, с бесчисленным множеством воинов. В походе участвовали воины-дейлемиты[1148]. Поход 1954 г. преследовал, по-видимому, те же цели, что и экспедиция 1048 г., — захват Феодосиополя. Точно так же как и шесть лет назад, тюрки распространились по огромной территории. Географическая номенклатура путей движения содержится почти исключительно в «Повествовании» Аристакэса Ластивертци, прочие авторы ограничиваются описанием осады Маназкерта. Тюрки овладели городами Арчэш и Беркри на северном берегу оз. Ван, оттуда направились к Маназкерту и осадили его. Аристакэс пишет, что дальше они двинулись по трем направлениям. На севере они дошли до горы Пархал-Даг, вторглись в Западную Грузию, подошли к южным отрогам Кавказского хребта. На западе тюрки вошли в «Чанские леса» (совр. Лазистан), на юге дошли до горы Сим — Армянского Антитавра[1149]. Избиению подверглось население Хордзеана и Андзета, т. е. первого гавара Четвертой Армении и шестого, который занимал Харбердскую (Харпутскую) равнину вдоль левого берега верхнего течения Евфрата[1150]. Из гаваров Высокой Армении Аристакэс называет Екелеац (в верховьях Евфрата) и Дерджан, ныне Терджан. Тюрки овладели Тайком — тут Скилица называет Окоми[1151], форсировали р. Чорох, проникли в «страну Халтеац», т. е. в Халдию, а оттуда направились к Баберду (совр. Байбурт). Тюрки вошли также в Вананд.

Сам султан стремился дойти до Феодосиополя и овладеть городом. Известны этапы его движения: Туарацой Тап — седьмой гавар Тавруберана, между верхним Араксом, Мурад-су и Бингель-су[1152], далее Авник в Басеане (совр. Дживан-кале)[1153], деревня Ду — на границе между Карином и Басеаном, ныне Бойун Туйя[1154]. Султан подошел к самому Феодосиополю, атаковать его не решился и вернулся к Маназкерту. Матфей Эдесский сообщает, что ставка султана была в местечке Караглух. Потерпев и здесь неудачу, султан покинул пределы Армении, перебив на обратном пути население Арцкэ (на северном берегу оз. Ван).

Не в пример 1047–1048 гг. в 1054 г. тюрки проиграли несколько сражений. У Баберда сельджуки наткнулись на отряд варяжских наемников. Тюркский предводитель был убит, прочие тоже легли на поле боя или обратились в бегство. Варяги отобрали добычу и пленных, но преследовать противника не решились, опасаясь встречи с более значительными силами[1155]. В Вананде на сельджуков напали ишханы царя Гагика Карсского и нанесли им, как пишет Аристакэс, «великий урон».

Но затем к сельджукам подошло подкрепление, и, поскольку в результате прошлых боев местные воины понесли большие потери в живой силе и конях, тюркам удалось убить 30 человек из знати (азатов).

Как было сказано выше, султан не решился атаковать Феодосиополь, но, когда он вернулся к Маназкерту, выяснилось, что население его успело запастись продовольствием и кормом для скота. Тогрул-бек возобновил осаду. Город был хорошо укреплен, он находился на равнине, окружен тройной линией стен и рвами, заполненными водой[1156]. Сельджуки подтянули осадные орудия, но этого оказалось недостаточно. Тогда тюрки переправили из Балэша (Битлис) гигантский бабан (камнеметницу), который был изготовлен к походу Василия II в Хер, в 1000 г. Как пишет Аристакэс, бабан обслуживало 400 человек, вес каждого камня составлял 60 фунтов. Перед бабаном возвели защитную стену, в качестве материала были использованы также кипы хлопка. Первое же ядро разрушило городскую стену. Но оборона города, которой командовал Василий Апокап, оказалась очень действенной. Осажденные располагали систематическими сведениями о будущих действиях противника — информация поступала от одного из приближенных султана, уверяет Аристакэс Ластивертци.

Бабан удалось уничтожить с помощью ։,греческого огня». Атталиат называет его «мидийским огнем»[1157]. Один из воинов-франков «приготовил из нефти и серы горючую смесь, залил ее в стеклянный сосуд» и на коне добрался до бабана. Сельджуки не тронули его, так как он кричал, что явился как гонец. «Он доскакал до бабана, обошел его вокруг и вдруг, подбросив сосуд кверху, разбил его о бабан. В тот же миг вспыхнул огонь, выбилось багровое пламя», а «гонец» поспешно вернулся в свой стан[1158]. Матфей Одесский утверждает, что для уничтожения бабана потребовалось три сосуда[1159]. Осажденные пользовались железными крюками, с помощью которых цепляли и тащили нападавших. Из города метали ядра с помощью камнеметниц — пиликуанов.

В 1055 г. между Византийской империей и сельджуками вновь велись мирные переговоры. Сельджуки требовали территориальных уступок[1160]. Преемница Константина Мономаха на престоле императрица Феодора (1055–1056) выслала Тогрул-беку щедрые дары. Султан принял дары, но посла задержал и, направляясь к Багдаду, взял его с собой. Одновременно Феодора пыталась реорганизовать силы, действующие на Востоке, и тем самым выставить против тюрок более крепкий заслон. Были произведены новые назначения и перемещения среди командующих восточными войсками[1161], но соотношение сил, по-видимому, не изменилось. Как известно, в 1055 г. Тогрул-беку удалось занять столицу халифов, что явилось крупным политическим и стратегическим достижением на пути создания Сельджукской державы.

В 1055 г. неприятель вновь вторгся в Армению. Аристакэс сообщает об этом туманно: именем султана в Армению вступило «персидское войско». «…Но говорят, — продолжает он, — что это были воины Абу-л-Асвара, который владел Двином и Гандзаком». Действительно, после 1049 г. власть Абу-л-Асвара распространялась на оба эти города. Он мог совершить набег «именем султана» как его вассал. Грабежи заставили местное население искать убежища в Ани, но удалось это не всем. Воины Абу-л-Асвара часть захваченных перебили, часть же увели в плен[1162].

В том же году в Тароне появились тюрки из Туркастана, которые согласились признать местного правителя, сына Аарона Феодора. Эти тюрки совершили набег на Хлат, где правила курдская династия Мерванидов; добычу доставили Феодору. Этот отряд отложился от основной массы сельджуков, и те не замедлили потребовать выдачи мятежников. Феодор отказался, начались столкновения, в одном из сражений он погиб. Аристакэс воздает ему всяческую хвалу и скорбит о его безвременной гибели. По-видимому, те же тюрки, в битве с которыми пал Феодор, совершили нападение на Манкан Гом (точно не локализуется). Это произошло в ночь на праздник Богоявления, т. е. 6 января 1056 г.

Повторилось то же, что имело место при нападении на Карс ровно два года тому назад. И ныне жители были в церквах, их застигли врасплох. Часть обитателей Манкан Гома была перебита, часть взята в плен. С пленными и добычей тюрки направились к деревне Арацани, что на берегу р. Арацани (Мурад-су). Добычу вынесли на лед, туда же выгнали пленных. Но лед не выдержал, и все, что было на нем: люди и добро, — ушло под воду[1163].

Среди военачальников, сопровождавших Тогрул-бека в 1054–1055 гг., был тюрок Самух, говорит Скилица. Самух с 3 тыс. воинов остался в «Персиде», т. е. в Южном Азербайджане, и оттуда совершал набеги на равнинные и горные области Великой Армении. Впоследствии к нему присоединился предводитель норманнского отряда Эрве. Союз вскоре был нарушен, Эрве попал в плен к Мерванидам Хлата. Самух же еще несколько лет продолжал свои разбойные действия[1164]. По мнению Э. Хонигмана, набег на Манкан Гом мог совершить Самух. Но Аристакэс утверждает, что тюрки прибыли из Туркастана, а это не вполне согласуется с данными Скилицы. Действия Самуха следует связать, вероятно, с некоторыми из последующих набегов на Армению.

Аристакэс Ластивертци рассказывает, что тюрки дошли до Окоми в Басеане и перебили до 30 тыс. человек, затем с добычей вернулись в мсвою странум. Это произошло зимой, опять в праздник Богоявления[1165]. Хотя автор повествует об этом в разделе, посвященном правлению Феодоры, следует думать, что набег на Окоми произошел 6 января 1057 г., т. е. уже при Михаиле Стратиотике (1056–1057). Михаил вновь произвел перемещения в составе командующих восточными силами. Были отстранены Катакалон Кекавмен, Исаак Комнин и др.[1166]. Ведущую роль в борьбе против тюрок должен был сыграть Вриенний, стоявший во главе каппадокийских отрядов; ему были приданы также македонские тагмы. Вриенний был послан на Восток с полномочиями стратига-автократора[1167]. Но набеги на Армению не прекращались. Гражданская война, завершившаяся приходом к власти Исаака I Комнина (1057–1059), облегчила действия неприятеля[1168].

Воспользовавшись смутой, в 1057 г. отложился Иванэ, сын Липарита. Иванэ был владетелем Ерэза, на границе Аштеанка и Аршамуника[1169] и окружающих его деревень. Он сумел овладеть крепостью Еланц Берд, или Елнут[1170]. Вступив в Хавачич, Иванэ взял под стражу фемного судью, после чего направился к Феодосиополю. Поначалу он пытался проникнуть в город хитростью, но это ему не удалось. Иванэ открыто атаковал город, но на помощь горожанам подоспел отряд из Ани. Тогда Иванэ начал разорять окрестности, а затем призвал к себе тюрок из «Персии». Тюрки прибыли к Иванэ, но у того появился страх перед новыми союзниками. Он дал им проводников, и те вывели тюрок к «Халдии»[1171].

Тюрки вернулись с добычей и пленными и направились к Мананали. Здесь они разделились на две группы. Первая отправилась в Екелеац и обрушилась на город (Ерезаван?). Спаслись лишь скрывшиеся в цитадели. Оттуда тюрки направились в Карин, подошли к деревне Блур. Здесь собралось много беженцев из окрестных деревень и монастырей, а также из Арцна. Стена, которая окружала Блур, рухнула, тюрки ворвались внутрь, началось побоище. Аристакэс сообщает, что погибло и попало в плен 7 тыс. человек, из них 60 иереев[1172].

Вторая группа направилась к Хандзэту и Хордзеану, напала на г. Харав[1173]. Город не имел укреплений и разделил судьбу прочих населенных мест, захваченных тюрками. Харав был предан огню, тюрки ушли с добычей и пленными. Нападению подверглись также окрестности — города и деревни[1174].

Осенью 1057 г. тюрки вновь появились в Армении. Они дошли до Камаха[1175] и здесь разделились. Одна часть направилась к Колонии — небольшой феме с центром в одноименном городе. Другая группа тюрок напала на Мелитину. Гарнизон города, состоявший из византийских конных воинов, оказал сопротивление, но не смог защитить Мелитину, и тюрки ворвались в город. Здесь они оставались 12 (по другим данным — 20) дней. Матфей Эдесский называет имя предводителя тюрок — Динар. В его изложении захват Харава и Мелитины являлся результатом единовременных действий одного и того же отряда.

Не зная дорог, тюрки оставались на западе Армении до весны. Они по снегу прошли к Хордзеану, у деревни Мормреан (совр. Меломеран)[1176] вспыхнул бой. Византийцам удалось было освободить пленных и добычу, но они не стали преследовать противника, и тюрки все отбили. Возвращались тюрки мимо Еланц Берда (Елнута), откуда они начали свое движение весной 1057 г. Здесь на них напали местные жители, освободили пленных и завладели добычей. Обратный путь тюрок лежал через Тарой, где в это время правил Торник Мамиконеан. Близ горы Сим местные жители-сасунцы напали на тюрок и перебили их всех, освободив при этом, сообщает Матфей Эдесский, пленных, выведенных из Мелитины[1177]. Это произошло весной 1058 г.

Скилица пишет, что при Константине Дуке (1059–1067) византийская армия утратила боевые качества, тюрки своими набегами разоряли Восток, в особенности византийские области, уничтожали все и вся. Такова была судьба «счастливой страны» Иверии, которая уже до этих событий была разорена и обессилена, такова была и участь ее соседей — Месопотамии, Халдии, Мелитины, Колонии, приевфратских областей, Армениака, Васпуракана. Тюрки доходили до Галатии, Гонориады и Фригии[1178], известны имена их предводителей — Χωροσάν τις σελάρι,ος[1179] и Самух (у Атталиата ζαμούχης). В 1059 г., сообщает Матфей Эдесский, Самух Амркапр и Гичачичн, выступив из ставки Тогрул-бека, совершили нападение на Севастию. Здесь еще правили сыновья Сенекерима — Атом и Апусахл Арцруни. Узнав о приближении тюрок, Арцруниды вместе со многими ишханами бежали в Хаванданэк, ныне Девели, к югу от Кайсери и Эрджиаса[1180]. Тюрки подошли к Севастии в праздник Преображения, т. е. 6 августа 1059 г. Город не имел стен, поэтому он стал легкой добычей. Часть горожан была перебита, часть уведена в плен. Хронист сообщает, что тюрки завладели несметным количеством золота, серебра, драгоценных камней, жемчуга, шитых золотом и серебром одеяний или тканей. Тюрки оставались здесь в течение восьми дней, затем удалились в «Персию»[1181].

Осенью 1062 г. тюрки под командованием Слар-Хорасана (по-видимому, упомянутый выше Χωροσάν tlς σελάριος), Чмчма и Исулва (или Исули) вновь двинулись к византийским пределам. Как и в предыдущем случае, они начали свой путь от ставки Тогрул-бека. Матфей называет цели их движения — Палин, затем Тлмух, Аркин[1182]. Тюрки захватили множество пленных, но по настоянию эмира Сайита — сына Нсыртола (Сайид ибн ал-Наср ад-Даула), все они были выкуплены горожанами Амиды. Против тюрок выступил византийский военачальник Франгопол, т. е. предводитель норманнов Эрве, к Тлмуху подошел также эдесский дука Даватанос[1183]. Тюрки избежали сражения и скрылись, византийские же отряды приблизились к Амиде. Горожане подкупили Франгопола, и тот отказался участвовать в осаде. Даватанос погиб в сражении, Франгопол же, по уверению хрониста, перебил после этого 15 тыс. жителей Амиды. В том же году, продолжает Матфей Эдесский, Франгопол направился к Карину-Феодосиополю. Здесь он настиг тюркский отряд, который ранее действовал в Тлмухе. Франгопол разбил тюрок, захватил огромную добычу и освободил пленных[1184].

В 1064 г. тюрки предприняли большой поход в Армению и Грузию. Во главе их находились султан Алп-Арслан (1063–1072), его сын Меликшах и знаменитый везир Низам ал-Мульк. Этот поход подробно освещен в источниках. О нем рассказывается у Ибн ал-Асира, Сибта ибн ал-Джаузи, в анонимной истории Ахбар ад-Даула ас-Салджукиия, у автора «Нигаристана» Ахмада ибн Мухаммада Джаффари и др. Из армянских источников важны Аристакэс Ластивертци, Матфей Эдесский, Самуэл Анеци, из греческих — Продолжатель Скилицы и Атталиат. События в Грузии описаны в «Картилс Цховреба». Некоторые сведения сообщают сирийские авторы Михаил Сириец и Абу-л-Фарадж. Перипетии этого похода рассмотрены в трудах Й. Маркварта, Э. Хонигмана, К. Казна, Я. А. Манандяна, Н. Н. Шенгелия и др.[1185]. Особо следует выделить статью М. Канара, в которой содержатся переводы относящихся к этому походу источников и их подробный комментарий[1186]. События этого похода, по характеру и масштабам напоминающего экспедицию Тогрул-бека 1054 г., разворачивались следующим образом.

Султан выступил из Рея 22 февраля, он прибыл в Азербайджан, затем подошел к Нахчавану и приказал строить суда для переправы через Араке. Отсюда Алп-Арслан двинулся по направлению к Дорийскому царству. Вторжение сопровождалось избиением населения и уводом его в плен. Тюркские войска вступили в Грузию, согласно «Картлис Цховреба», Алп-Арслан прошел через Кангарни, Триалети, передовые отряды дошли до Квелис-Кура. Султан пересек Шавшети, Кларджети, Тао и дошел до Панаскерта, затем до Тора и остановился в долине Гвива. Отсюда он вернулся в Триалети. Тюрки овладели г. Ахалкалаки. Как с Кюрикэ II, так и с Багратом IV был заключен мир, скрепленный династическим браком[1187].

В то время как тюркские отряды под командованием Алп-Арслана разоряли Дорийское царство и Грузию, часть войска, оставшаяся под началом Меликшаха и Низам ал-Мулька, действовала на территории бывшего царства Великой Армении. Здесь тюрки овладели Мариам Нишин (арм. Мармашэн). Этот монастырь расположен в нескольких километрах к северо-западу от современного Ленинакана. Согласно Ибн ал-Асиру, Мармашэн и поселение были окружены могучей стеной, камни ее скреплялись железом и свинцом. После длительной осады нападающие ворвались в город. Часть населения была перебита, часть же обращена в ислам и тем самым избежала смерти. Овладев Мармашэном, Меликшах и Низам ал-Мульк выступили на соединение с Алп-Арсланом.

Когда тюрки вступили в Ахалкалаки, обе армии, по-видимому, уже соединились.

В месяц раджаб 456 г. х. (10 июня — 18июля 1064 г.) тюрки овладели г. А'āл Лал[1188] и направились к Карсу и Ани.

Защищенный глубокими ущельями и двумя рядами каменных стен, Ани являл собой могучую крепость[1189]. Бывшая столица царства, а ныне резиденция правителя Иверии, Ани был густо населен. Ибн ал-Асир указывает, что здесь было более 500 церквей, Матфей Эдесский называет цифру 1001.

Сибт ибн ал-Джаузи утверждает, что в Ани было 700 тыс. домов и 1000 церквей и монастырей. Эти цифры, конечно, преувеличены, но тот же Сибт ибн ал-Джаузи сообщает, что в Ани было взято в плен 50 тыс. человек, и эта цифра представляется реальной.

Город Ани назывался неприступной крепостью, и тюрки овладели ею лишь в результате ожесточенных боев. Судя по сведениям Ибн ал-Асира, Сибта ибн ал-Джаузи и Ахмада ибн Мухаммада Джаффари, во время осады произошел подземный толчок, и часть крепостной стены рухнула. Тюрки устремились в город через образовавшуюся брешь. Осада велась с применением баллисты.

Но при всех достоинствах своих фортификационных сооружений, при всей выгодности своего расположения на местности Ани, по-видимому, был обречен, поскольку оборона этого оплота византийского владычества в Армении была организована из рук вон плохо. Как было сказано выше, правителем фемы в это время был Баграт Вхкаци. Он не сумел обеспечить город всем необходимым, не было достаточного вооружения, отсутствовали опытные военачальники. Кроме того, между Багратом Вхкаци и специально направленным в Армению Григорием Бакурианом не было согласия. Эти обстоятельства в совокупности способствовали быстрой победе тюрок. Баграт Вхкаци и Григорий Бакуриан отказались от мысли отбить неприятеля и засели в Вышгороде и в расположенном к югу от него Нерки Берде. Этот шаг деморализовал защитников города, и тюрки, утратившие было надежду овладеть Ани, возобновили приступ. 16 августа 1064 г. город оказался в руках неприятеля. Армянские авторы и Атталиат в подробностях описывают последовавшие за этим избиение и разгром.

Та же судьба ожидала, разумеется, и Карс, но Гагик Карсский проявил себя ловким дипломатом, и его царство не пострадало. Догадываясь, очевидно, что угроза отпала лишь на время, Гагик покинул свои пределы и переселился в Византию[1190].

В 1065 г. тюрки под командованием все того же «салара Хорасана» совершили несколько набегов на Тлмух, дошли до Эдессы, атаковали близлежащие крепости[1191]. Тот же маршрут имела и экспедиция 1066 г., во главе которой стоял Гюмуш-Текин из окружения Алп-Арслана[1192]. В эти годы тюрки ведут военные действия и в Грузии.

Но, даже подвергаясь ежегодно нападениям, Армения все еще оставалась византийским владением. Свое движение к Манцикерту император Роман Диоген (1067–1071) начинал в период, когда «обширные пределы империи — от финикийских долин, где находится Антиохия Великая, до крепости Ван и страны Рштуник[1193] против Хера — находились пока под его властью»[1194]. Власть, конечно, была номинальной, византийские гарнизоны повсюду или почти повсюду покинули, по-видимому, города и крепости. Фемная администрация становилась фикцией. Но и тюркской администрации здесь не было, и отряды Романа Диогена, покинув Феодосиополь, шагали, по существу, по ничейной земле. Но судьба этой части империи была предопределена, и битва при Манцикерте (1071 г.) является той вехой, которая обозначает, в общем, конец византийского владычества и начало сельджукского.

Битва при Манцикерте произвела огромное впечатление на современников, она подробно освещена в многочисленных источниках на нескольких языках. Наиболее обстоятельно это событие исследовано в работах К. Казна[1195]. Дальнейшее изложение основано преимущественно на выводах этого ученого.

Придя к власти, Роман Диоген начал разрабатывать широкую программу военных действий на Востоке. В 1068 г. византийцы занимают г. Манбидж (к северо-востоку от Алеппо) и отбивают у тюрок завоеванный незадолго до этого г. Артак. Роман Диоген высылает подкрепления в Мелитину, подавляет мятеж наемников Криспина. Тем не менее ему не удается пресечь набеги тюрок, которые грабят Иконий и доходят до Хон. В 1070–1071 гг. в Сирию стягивается огромная масса тюрок — как из Анатолии, так и непосредственно с востока. Сюда прибывает также Алп-Арслан, который по пути занимает Маназкерт и Арчэш. Оба города считались византийскими, но имперских войск здесь уже не было. Алп-Арслан попытался захватить также Эдессу, но, потерпев неудачу, направился к Алеппо. В то же самое время он вел с императором переговоры о мире. Византийцы настаивали, между прочим, на возврате Манцикерта и Арчэша в обмен на Манбидж[1196]. Тюрки отказывались выполнить это условие, и Роман Диоген приступил к подготовке грандиозной экспедиции в Армению.

Весной 1071 г. император прибыл в Феодосиополь, где формировалась его армия. Пока же к Маназкерту и Хлату были высланы отряды тюркских и норманнских наемников, которые грабили окрестности. В начале мая султан узнал о действиях Романа Диогена и поспешил на восток. Согласно арабским источникам, он располагал силами в 14 тыс. воинов, численность же византийской армии указывается по-разному — от 200 тыс. до 1 млн.! Этим цифрам доверять нельзя, но одно очевидно — императорская армия была несравненно многочисленнее. В источниках имеются указания на ее разнообразное оснащение. Под началом у императора были греки, «руссы», хазары, аланы, тюрки-огузы и кипчаки, грузины, армяне, норманны. Уверенный в превосходстве своих сил, Роман Диоген отверг предложения о мире, которые поступили непосредственно перед началом сражения у Маназкерта. Но, как известно, византийская армия потерпела полное поражение, а император попал в плен.

Битву при Маназкерте в августе 1071 г. считают непосредственным рубежом между двумя историческими периодами — византийским и тюркским владычеством в Армении. Уже с началом систематических тюркских набегов византийское присутствие в этой части империи стало быстро сокращаться. Но полностью исчезло оно не в 1071 г., а несколько позже. С другой стороны, и тюрки укрепились здесь не сразу после бегства византийской армии. Но поражение Романа Диогена предопределило политический статус Армении на несколько десятилетий вперед. Территории, которые империя приобрела в X–XI вв., составляли теперь владения преемника Алп-Арслана — султана Меликшаха.

Сельджукское движение — одновременно и миграционное и завоевательное — явилось отражением и результатом крупных сдвигов, которые происходили в жизни среднеазиатских тюркских племен. В XI в. «Великие сельджуки» создают обширную империю, объединившую многие народы Среднего и Ближнего Востока. В конце XI в. эта империя распалась, но ряд новых государственных образований доказали свою жизнеспособность и продолжали функционировать. Сельджуки создают развитую систему государственного управления, финансов, весьма действенную военную организацию. Появляются развитые формы землевладения и землепользования.

Значительная часть покоренных сельджуками народов находилась на более высоком уровне социально-экономического и культурного развития, чем завоеватели. Их вклад в сельджукскую государственность, экономику, культуру исключительно велик. Понимали это и сами завоеватели — вчерашние кочевники быстро усваивали многие достижения покоренных ими народов. XI–XII века стали важным этапом в развитии самих тюркских народов[1197].

Но в жизни народов, оказавшихся под сельджукским владычеством, завоевание сыграло, в общем, деструктивную роль. В Армении сам процесс завоевания растянулся на 20–25 лет. Это были годы непрекращающих с я набегов и больших экспедиций, когда завоеватели стремились исключительно к захвату добычи[1198]. Их нападения завершались разрушением городов, грабежом, уводом жителей в плен. Именно сельджукское нашествие явилось той основной причиной, которая толкала армян на экспатриацию. Следует подчеркнуть, что с концом сельджукских войн этот процесс не приостановился, он продолжался и тогда, когда Армения уже вошла в состав Сельджукского государства. Сельджукское нашествие нанесло огромный удар по производительным силам страны. Расцвет городов, который наблюдался в XII–XIII вв., не связан с кажущимися благотворными последствиями сельджукского владычества. Города и торговля развивались согласно собственным закономерностям, этот процесс не был связан непосредственно с политическим режимом страны. В литературе обычно отмечается, что XI век — время далеко зашедшего процесса феодального сепаратизма, в результате которого страна теряла свою мощь и становилась добычей завоевателей — сначала византийцев, а затем сельджуков. Действительно, продолжающееся политическое дробление никак не способствовало обороноспособности Армении. Этот фактор сыграл немалую роль накануне византийского завоевания. Но не следует также излишне обобщать его действие. Подрывая оборонную мощь страны, феодальный сепаратизм был закономерным явлением на пути ее дальнейшего социально-экономического развития и сам по себе не свидетельствовал об упадке.

Наступательной мощи сельджукских отрядов противостояла византийская военная машина, именно она и потерпела поражение. В литературе обычно говорится о недальновидной политике империи, которая упразднила самостоятельность Армении и тем самым лишилась буферной зоны на востоке, способной остановить сельджукское нашествие. Но насколько верна посылка, согласно которой сопротивление армянских царств было бы эффективнее, нежели противодействие, оказанное через посредство фемной организации?

Ведь сельджуки захватили не только те области, которые сравнительно недавно вошли в состав империи[1199]. Под сельджукским владычеством оказались и исконные имперские территории. Кочевые племена оказались в состоянии создать военную организацию, которая превосходила имперскую. Можно ли думать, что военное сопротивление армянских царств оказалось бы эффективнее? Географическое положение Армении делало ее неизбежной жертвой сельджуков.