Аванпост

Глава 7

Мои глаза были закрыты, но я знала, что Бо приближается. Жар от его полных губ усиливался по мере того, как они приближались все ближе и ближе. Мое сердце колотилось все громче с каждой секундой, когда его губы нависали над моими, но не касались.

Я изо всех сил старалась держать глаза закрытыми, но в конце концов поддалась искушению и открыла их. Пристальный взгляд Бо ждал, когда мы встретимся взглядом. Его глаза были ураганом серо-голубых облаков, темнеющих с каждым движением его тяжелых штанов. Эрекция у моего бедра набухала, была твердой и толстой. Я приподняла бедра еще выше, желая, чтобы мое тело касалось его по всей длине.

Его язык высунулся и коснулся губ, вызвав волну жара у меня между ног. Я отчаянно хотел быть той, кто оближет эту мягкую розовую нижнюю губу. Я медленно подняла голову, потихоньку приближая свое лицо к его, но затем он исчез.

Голова Бо дернулась назад на фут, отпрянув от меня, как пружина. Его рука выдернулась из-под моей шеи. Рука, которая задрала мою кофточку, чтобы провести по ребрам, теперь была поднята высоко в воздух, как будто он прикоснулся к горячей плите. Желание в его глазах исчезло, сменившись отвращением. Верхняя губа, которую я так страстно желал ощутить на своей, теперь была приподнята с одной стороны.

Ему не нужно было ничего объяснять. Я точно знала, почему он отступил.

Бо Холт не связывался с такими шлюхами, как я.

Я еще глубже вжалась лицом в подушку и застонала. Этот сон становился все более частым. Чертовски частым.

Последние пару недель мне снилось одно и то же. Было почти гарантировано, что этот сон будет преследовать меня после того, как напишу сексуальную сцену в своем романе, а поскольку вчера я написала ее таки написала, меня не шокировало, что Бо появился в моем сне. Если бы только у меня была возможность изменить концовку и почувствовать, как его губы прикасаются к моим. Даже если бы это было только в моей голове, я бы хотела этого. Я была более чем сексуально разочарована — еще один побочный эффект написания сексуальных сцен.

Присутствие Бо всегда заряжало меня энергией, так что тот факт, что его не было в последнее время, должен был меня остудить. Но я была здесь, отчаянно нуждаясь в облегчении.

Прошло больше месяца с тех пор, как Бо ночевал на аванпосте. Ни разу с того дня, как он силой затащил меня в душ и вывел из ступора. В ту же ночь мы пересекли какую-то невидимую эмоциональную границу, что заставило его отстраниться и установить некоторую дистанцию между нами.

После того, как я забралась в его объятия той ночью, мы разговаривали приглушенными голосами, смеялись и поддразнивали друг друга. За вычетом самого секса, это были самые совершенные посткоитальные объятия за всю мою жизнь. Это было интимно и грубо. Это было по-настоящему и честно. Нити, соединявшие наши сердца, казались прочнее, как промышленные цепи, а не слабо сплетенные волокна.

На следующее утро я проснулась одна, чего не делала с тех пор, как начала спать с Бо на полу. Он избегал встречаться со мной взглядом и уехал вскоре после завтрака.

С тех пор он приезжал сюда только на один день, раз в неделю. Он покидал Прескотт утром и прибывал на аванпост перед обедом. Мы разделяли тихую, но вежливую трапезу, прежде чем распаковать привезенные им припасы, затем он прощался и отправлялся в трехчасовое путешествие обратно в город, чтобы успеть вернуться домой до ужина.

Дистанция была хорошей вещью — моя новая мантра.

Да, это задело мою гордость, когда я почувствовала отказ от Бо, но это пошло мне на пользу.

В течение первого месяца на аванпосте я позволила себе окунуться во все великолепие Бо. Его силу. Его нежный характер. Его успокаивающую сущность. Я убедила себя, что мне будет хорошо на аванпосте, пока он будет рядом со мной.

Но он ушел, и я обрела новую решимость справиться со всем самостоятельно. Я бы доказала себе, что могу остаться в этом месте одна. Что я могла бы быть довольна здесь. Я бы вернула себе часть независимости, которую потеряла, когда была вынуждена прятаться в лесу.

Таковы были мои цели.

Мой план по их достижению был прост.

Написать книгу.

Теперь, месяц спустя, это было почти сделано.

Оторвав лицо от подушки, я села на край своей койки, стряхивая сон с ног и протягивая руки к потолку. Бун вылез из-под меня и положил подбородок мне на бедро, чтобы я почесала его в знак доброго утра.

— Последняя глава на сегодня, приятель, — сказала я. — Давай сделаем это.

Быстро приняв душ и высушив волосы феном, я надела только что выстиранные вручную джинсы и простую белую футболку. Июньская погода по утрам была прохладной, но к середине дня на аванпосте становилось довольно тепло, и я выносила свой стул на улицу, чтобы писать в тени деревьев.

Я сварила себе кофе, наслаждаясь его горьковатым теплом, и устроилась в бревенчатом кресле.

В моем кресле для письма.

Я уже репетировала речь, чтобы уломать Бо позволить мне забрать его домой, в Сиэтл.

Открыв свой ноутбук, я прокрутила страницу до конца своего романа и начала стучать по клавиатуре. Финал для моей героини был идеально продуман в моем сознании. Сегодня она и ее герой наконец-то жили долго и счастливо.

Четыре часа спустя я, не мигая, уставилась на свой экран.

Я сделала это. Я написала роман.

Это было бесспорно сюрреалистично. Но замечательно. Гордость наполнила мою грудь, а слезы радости наполнили глаза.

Мне нравилась моя история.

Рукопись нуждалась в редактировании и тщательной вычитке, но сам рассказ представлял собой солидный первый набросок. Мои персонажи не были идеальными, они были реальными. Чтобы вписать друг друга в свою жизнь, им требовалась работа. Они боролись на своем пути, сталкиваясь с личными битвами, с которыми нелегко бороться в одиночку, но они научились доверять друг другу.

Мне нравилась моя история.

Мне понравилось писать мою историю.

Полностью отдавшись, я позволила этому процессу поглотить меня освобождающим образом. В моем творчестве не было никаких правил. Я могла диктовать своим персонажам все, что хотела.

Не было никакой проверки фактов, ставящей под сомнение все, что я сделала. Мой босс не давил на меня, чтобы я уложилась в срок. Руководители газеты не требовали, чтобы я раскручивала историю определенным образом. Это был, безусловно, самый поучительный и полезный писательский опыт, который у меня был со времен колледжа.

Даже если я продам всего десять экземпляров, мне будет все равно. Написание этого романа было лучшей терапией, чем когда-либо могла быть оплата услуг квалифицированного специалиста.

Главная героиня была ущербной версией меня самой, изо всех сил пытающейся преодолеть неверные решения. Больше всего она сожалела о том, что пожертвовала своей моралью ради продвижения по карьерной лестнице. И все же главный герой все равно любил ее. Он лелеял ее недостатки.

Художественная литература была замечательной. Я могла подарить ей мужчину, которого я никогда не найду, мужчину, которого не существовало в реальном мире. Потому что ни один порядочный, благородный, добрый человек не захотел бы иметь со мной ничего общего.

Антон назвал меня шлюхой в ту ночь, когда чуть не убил меня

Это было правдой.

Я буквально протрахала свой путь к рассказу.

Обманула ли я его, чтобы получить улики, способные остановить его преступную империю? Да.

Занималась ли я с ним сексом, потому что знала, что это продвинет мою карьеру? К сожалению, ответ на этот вопрос также был утвердительным.

Я спала с Антоном — мужчиной, которого ненавидела, — в течение нескольких месяцев, потому что хотела стать следующей Дианой Сойер или Барбарой Уолтерс.

Я сомневалась, что когда-нибудь прощу себя, но написание книги помогло.

Это дало мне шанс написать концовку, которую я хотела.

Моя героиня преодолела свои прежние прегрешения. Она обрела новую жизнь, в которой могла чувствовать себя хорошо.

Может быть, когда-нибудь я и сама найду кусочек ее счастливого конца.

Как бы то ни было, писательство дало мне отдушину. Писательство не только оказало терапевтическое воздействие, но и дало мне цель. Я работала над чем-то, а не просто сидела без дела. Я находила целеустремленную, амбициозную женщину, которой не хватало с тех пор, как я прибыла на аванпост.

Я снова обретала себя.

Слеза скатилась по моей щеке и упала на рубашку. Я не пыталась смахнуть ее, я просто позволила ей и тем, что последовали за ней, упасть.

Это были не грустные слезы.

Это были слезы надежды.

Я улыбнулась, прикрыв рот рукой, чтобы не рассмеяться.

Я написала книгу.

Закрыв крышку своего ноутбука, я отложила его в сторону и встала. Комната была слишком мала для того, насколько большой я себя чувствовала, поэтому я выбежала наружу. К тому времени, как я добралась до линии деревьев, ведущей на луг, я уже бежала, а Бун игриво наступал мне на пятки.

Я подпрыгнула и закружилась на открытом солнечном свете, аромат сосновых иголок и зеленой травы наполнил мой нос, запах опьяняющий и чудесный. Он был легким и чистым, сладким и полным обещаний.

— Вуу-хуу! — крикнула я, запрокинув голову к небу и крутанувшись с раскинутыми по бокам руками. Бун залаял и прыгнул мне под ноги. — Я написала книгу! — Я засмеялась и снова закричала.

Кружась и танцуя, я позволила своей улыбке сиять. Я прокричала во все горло: «Холмы оживают под звуки музыки»⁹. Джули Эндрюс не имела ничего общего с той чистой радостью, которую я испытала впервые за… слишком долгое время.

И тут меня осенило.

Идея для романа номер два.

Я улыбнулась, позвала Буна и помчалась обратно к аванпосту.

Чернила в моей первой книге, едва ли высохли, образно говоря, но мне было все равно.

Несколько часов спустя я закончила первую главу своего второго романа, и это было потрясающе.

Я больше не была репортером. Я была писателем.

И я никогда не собиралась оглядываться назад.

Я убрала свой ноутбук и бросилась к двери, когда снаружи послышался шум приближающегося автомобиля.

Как всегда делала, я приоткрыла дверь и заглянула в маленькое отверстие, чтобы убедиться, что это Бо. Еще не прошло недели с его последнего визита, так что мое сердце колотилось быстрее обычного. Когда в поле зрения появился его грузовик «Green Colossus», я расслабилась и выпустила задержанный воздух.

Я понятия не имела, что бы я делала, если бы на аванпост приехал кто-то другой, кроме Бо. Наверное, взбесилась до чертиков, а потом спряталась в ванной.

Бо припарковался и вылез из своего грузовика, обогнув капот и идя в мою сторону. Я сделала пару коротких вдохов, и мое сердце пропустило удар. Его вид действовал на меня каждый чертов раз точно так же, как и в первый.

— Привет, Голиаф.

— Привет. — Он не улыбнулся. Он не называл меня Маленькой печенькой. Он просто вошел прямо в мое личное пространство и за локоть повел меня внутрь.

Что-то было не так.

— Что не так? — Мои руки начали дрожать, когда меня охватила паника. Что-то случилось с моей семьей? Или Фелисити? Неужели Фёдоровы добрались до кого-то, кого я любила?

Он отпустил мой локоть и оглядел меня с ног до головы. Когда он решил, что со мной все в порядке, он начал потирать свою бородатую челюсть.

— Бо? — Мой голос дрогнул. Ничего хорошего из его уст не выйдет.

— Иван Фёдоров сегодня приехал в Прескотт.

Мое сердце упало в желудок, и кровь отхлынула от моего лица. Бо потянулся и поймал меня за руку, поддерживая.

Почему брат Антона оказался в Прескотте? Разве у него не должен быть запрет о выезде из города? И если Иван приехал в Монтану, означало ли это, что Антон был во Флориде?

— Иди сюда, — сказал Бо, подводя меня к бревенчатому стулу, чтобы я села. Он присел передо мной на корточки и взял меня за руку. — Все в порядке. Сделай вдох.

Я кивнула и втянула в себя побольше воздуха. Мои руки все еще дрожали, но кислород остановил головокружение.

— Лучше? — спросил он.

— Да. Что случилось?

— Иван появился в мотеле этим утром. Он попросил у Мейзи комнату и немного поболтал с ней. Он дал ей поддельное удостоверение личности и нес какую-то чушь о том, что он частный детектив, нанятый твоей семьей, чтобы выследить тебя. Потом он показал ей твою фотографию и спросил, заходила ли ты.

Будь проклята моя история. Я не только подвергла опасности своих друзей и семью, но и втянула в это дело семью Бо. Его сестра с очаровательным маленьким мальчиком беседовала с преступниками.

— Ты уверен, что это был Иван, а не Антон? Они очень похожи. — Иван был более раскованным, чем его брат, и, насколько я знала, менее жестоким. Я не хотела, чтобы Антон был где-то рядом с Прескоттом.

— Я уверен. Мы все следили за газетами и их фотографиями. Это был Иван.

Я облегченно вздохнула.

— Ладно. Что было дальше?

— Очевидно, Мейзи солгала и сказала, что никогда раньше тебя не видела, — продолжил Бо. — Иван заплатил за номер, и после того, как он ушел в свою комнату, Мейзи позвонила мне.

— Ты уверен, что Иван ей поверил?

Он кивнул.

— Я уверен. Я был в офисе, когда он вернулся за дополнительным полотенцем. Этот ублюдок флиртовал с моей сестрой, и она ему подыгрывала. Он ничего не заподозрил.

— Хорошо. А что насчет Фелисити?

— С ней все в порядке. Когда позвонила Мейзи, я завтракал с Сайласом и Джессом в кафе. Я поехал в мотель, и они оба отправились прямиком в офис Фелисити.

— Иван с ней разговаривал?

— Да, — сказал он. — Он поехал туда после того, как вышел из мотеля. Джесс сказал мне, что Фелисити устроила настоящее шоу. Плакала и все такое, умоляя Ивана сделать все, что в его силах, чтобы найти тебя. Как она горюет с тех пор, как ты пропала. Она даже поблагодарила его за помощь в поисках.

Бо ухмыльнулся, и я не смогла удержаться, чтобы не сделать то же самое. Мысленный образ Фелисити Клири, разыгрывающей оскароносное представление перед фальшивым частным детективом, был слишком велик. Я почти пожалела, что пропустила это.

— Он все еще в Прескотте? — спросила я.

— Да. Джесс следит за ним. Иван разъезжает по всему Прескотту, размахивая твоей фотографией. Сайлас приклеился к Фелисити. Папа и Майкл разбили лагерь у Мейзи, пока он не уедет из мотеля. Я приехал сюда на всякий случай.

Я была так рада, что Бо заставил меня приехать на аванпост в ту первую ночь и что я не осталась в городе, рискуя быть замеченной. А теперь Иван ничего не выцепит из этой поездки в Монтану.

— Как Ивану разрешили покинуть Сиэтл? — ФБР должно было следить за ним. В статьях, которые я прочитала в прошлом месяце, говорилось, что он был арестован вместе со своим отцом и Антоном. Если бы они были выпущены под залог, судья приказал бы им оставаться в городе.

— Я думаю, никто не знает, что он здесь, — сказал Бо. — Когда я был в мотеле, на машине, на которой он приехал, были вашингтонские номера. Вероятно, он улизнул из города и приехал сюда прошлой ночью.

— Он сильно рискует. Почему они просто не послали одного из своих головорезов? Почему Иван?

Он покачал головой.

— Я не знаю. Если бы мне пришлось гадать? Я бы сказал, что Фёдоровы напряглись. Может быть, прямо сейчас у них нет никого, кому они могли бы доверять. Может быть, за их «головорезами» тоже наблюдают. К тому же Иван убедителен. У него есть харизма. Может быть, они думали, что ему будет легче получить информацию от местных жителей.

Холодная дрожь пробежала у меня по спине.

— Я ненавижу тот факт, что он в Прескотте.

Эти два месяца я обманывала себя, думая, что побег был правильным решением. Прошло так много времени, что я начала думать, что я в безопасности и что мои близкие тоже. Глупая надежда. Если бы моим друзьям или семье причинили какой-либо вред, я бы никогда себе этого не простила.

— Мне никогда не следовало убегать. Мне следовало остаться в Сиэтле.

— Что?

Мои глаза встретились с его, пока я прокручивала в голове наихудшие сценарии.

— А что, если случится что-то плохое? Если бы я просто осталась в Сиэтле, то Ивана не было бы в Прескотте. Что, если Антон поедет к моей семье?

— Если бы ты осталась в Сиэтле, ты, вероятно, была бы мертва. Твои родители планировали бы твои похороны, а Фёдоровы разгуливали бы на свободе. Давай просто порадуемся, что ты здесь, и будем надеяться, что Антон не нашел дорогу во Флориду.

Я откинулась на спинку стула.

— Я ненавижу, что застряла здесь. Что я нахожусь в неведении, не имея никакой информации. Я чувствую себя беспомощной.

— Пойдем. — Бо протянул руку и потянул меня вверх. — Давай прокатимся вверх по склону. Ты сможешь проведать свою семью. Почитаешь новости.

Я кивнула.

— Хорошо.

— Просто держись крепче, Маленькая печенька. Все закончится хорошо. Я обещаю. — В словах Бо звучала такая убежденность, что я почти поверила им.

Мы быстро совершили ужасающее путешествие вверх по склону, чтобы я могла воспользоваться телефоном Бо, чтобы изучить дело против Фёдоровых и проведать свою семью в социальных сетях. К сожалению, новостные статьи были не слишком откровенными, и в последнее время ФБР не делало никаких разоблачительных заявлений. Все, что говорилось в любой статье, — это то, что дело находится на рассмотрении суда.

К счастью, сообщения моей семьи были гораздо более утешительными.

— Ну? Как ты думаешь, твоя семья получила письмо? — спросил Бо.

Я улыбнулась и кивнула.

— Я уверена в этом. Смотри. — Я протянула ему телефон, чтобы он увидел последнее сообщение моего брата. — Он поставил внизу одну звездочку.

Письмо, которое я отправила своим родителям ранее этой весной, было довольно расплывчатым. Я сказала им, что со мной все в порядке, я в безопасности, прячусь и что я буду периодически заходить в социальные сети, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Я проинструктировала их продолжать публиковать посты, но я также попросила их указать шифр из звездочек, чтобы я знала, что с ними все в порядке. Одна звездочка означала безопасность. Две означали признаки присутствия Фёдоровых во Флориде. Три означали, что случилось что-то плохое.

— Это была хорошая идея — заставить их использовать шифр, — сказал Бо.

— Спасибо. С самого начала это была твоя хорошая идея — отправить письмо.

— Все образуется. — На этот раз в его слова было легче поверить.

Когда я закончила проверять свою семью, я посмотрела на Бо.

— Могу я посмотреть видео еще раз?

Он улыбнулся и кивнул.

Я снова повернулась к телефону, уверенная, что это видео вызовет улыбку на моем лице.

Во время последнего визита Бо на аванпост он показал мне это видео. Мне кажется, я, должно быть, смотрела его раз пятьдесят в тот день и каждый раз чуть не плакала.

Нажав кнопку воспроизведения, я улыбнулась, когда маленький экран заполнила Мэйн-стрит Прескотт. Звук самолета, жужжащего в воздухе, предшествовал появлению белого самолета, проносящегося над городом и развевающего баннер.

На этом плакате Сайлас попросил Фелисити выйти за него замуж. Бо был там, и, к счастью для меня, поскольку он был намного выше среднего человека, он смог запечатлеть не только предложение, но и реакцию моей подруги. Фелисити бросилась в объятия Сайласа, чтобы сказать «да».

Несмотря на то, что меня там не было, я ничего не пропустила. Бо позаботился об этом.

— Мне жаль, что ты не смогла там присутствовать, — сказал Бо после того, как я дважды просмотрела видео.

Я кивнула.

— Я тоже, но я рада, что Сайлас меня не дождался.

Сайлас прислал записку вместе с Бо во время одного из своих визитов, в которой рассказал мне о своем плане сделать предложение и спросил, должен ли он подождать, пока я не вернусь. Я сказала ему «нет», не желая откладывать то, что сделало бы Фелисити блаженно счастливой. Я и так причинила им достаточно неудобств. Я не хотела, чтобы их жизнь была приостановлена из-за меня.

— Ты отнесешь Фелисити еще одно письмо? — спросила я, хотя и знала ответ. Бо стал моим личным курьером.

— Еще бы.

С тяжелым сердцем я собиралась написать Фелисити, чтобы она планировала свою свадьбу без меня. Я не хотела, чтобы она откладывала свой особенный день из-за меня. Учитывая, насколько неопределенными были обстоятельства. Пропустить ее свадьбу было бы жестоко, но я не могла рисковать и пойти туда. Если бы Фёдоровы были умны, а они были умны, они, скорее всего, наблюдали бы за свадьбой моей лучшей подруги, чтобы увидеть, появлюсь ли я.

Покончив с моими телефонными делами, Бо повез нас вниз по противоположной стороне склона. Спуск был гораздо менее опасным, чем подъем, хотя и занял в два раза больше времени. К тому времени, как мы вернулись на аванпост, был ранний вечер, и я решила, что он, должно быть, собирался отправится в Прескотт.

— Ты не хочешь поужинать перед уходом? — спросила я.

— Я остаюсь на ночь.

— О, ладно. — Волна нервной энергии закипела в моей груди. Бо не оставался со мной больше месяца, и в последний раз у нас была удивительная связь. Та, которая заставила его отстраниться. Неужели сегодняшний вечер обещает быть ужасно неловким? Или мы вернемся в то место, где были раньше?

Открывая дверь грузовика, я надеялась на последнее.

Прежде чем я успела спрыгнуть вниз, Бо объявил:

— Пока не стемнело, мы собираемся немного пострелять.

Я застыла.

— Ты о чем? — спросила я. У меня не было никакого желания находиться где-либо рядом с оружием. Я надеялась, что он имел в виду стрельбу из рогаток.

— О стрельбе. Ну, знаешь, из пистолета.

— Этого не произойдет. — Я ненавидела оружие. Это была одна из причин, по которой я так упорно добивалась расправы с Фёдоровыми, и после того, что случилось с моей школьной подругой Джанессой, я имела на это полное право.

— Произойдет. — Бо вылез из грузовика, полностью игнорируя меня, и закрыл дверь своего грузовика.

— Эй! — Я выпрыгнула вслед за ним и обогнула капот. — Ты не имеешь права диктовать, что делать.

Он продолжал игнорировать меня, открывая заднюю дверь и вытаскивая маленький черный пистолет из-под водительского сиденья, а затем коробку с патронами, которая лежала на полу.

— Пошли, — позвал он, направляясь к лугу, а Бун радостно подпрыгивал у его ног.

— Нет. — Я сжала руки в кулаки и зашагала к аванпосту.

Кем он себя возомнил? Он не сможет заставить меня. Он не заставит меня делать то, чего я не хотела. Ему придется тащить меня на тот луг.

Я расхаживала по аванпосту, ожидая, что он войдет за мной. И действительно, он шел прямо сюда. Его шаги стучали по грязи, когда он возвращался к аванпосту, и мое сердце бешено заколотилось, когда я приготовилась к противостоянию.

— Я сказал, поехали. — Он не кричал, но и не был счастлив. — Я хочу, чтобы у тебя было достаточно времени попрактиковаться до наступления темноты.

— Я не собираюсь учиться обращаться с оружием. — Вот. Так.

— Почему? — Его терпение было на исходе.

— Почему? Потому что я этого не хочу! Я ненавижу оружие. И ненавижу, когда мной командуют. Со мной это не работает.

— Послушай, я понимаю, что ты напугана, — сказал он более спокойно. — Большинство людей боятся, пока не научатся правильно обращаться с оружием, но это будет совершенно безопасно.

— Это не так причина, по которой я отказываюсь. — Хотя оружие действительно пугало меня до чертиков. — Я просто не хочу им пользоваться. Окей?

— Почему? — повторил он, склонив голову набок, в его голосе было меньше раздражения и больше любопытства.

— Я не хочу вдаваться в свои причины, поэтому я была бы признательна, если бы ты просто отнесся с уважением к моему решению. Никакого оружия.

— Хорошо. — На его лице появилась дерзкая ухмылка. — Так как именно ты планируешь защищаться, если к тебе придет нежеланный гость, а меня здесь не будет?

Черт возьми. У меня самой сегодня был такой же вопрос, и у меня не было времени придумать лучший ответ, кроме как запереться в ванной.

— Я, э-э, сбегу. — Это же сработает, верно?

— А что, если этот незваный гость окажется быстрее тебя?

— Я правда быстрая.

— Конечно. — Его грудь начала сотрясаться, но он сдержал смех.

— Я не знаю, ясно? Я понятия не имею, что бы я сделала. Наверное, спряталась бы за Буном и надеялась, что он залижет этого человека до смерти. Или, может быть, я спрячусь в пристройке. Ни один человек в здравом уме и близко не подошел бы к этому месту.

Услышав мое заявление, он перестал пытаться сдерживаться, и его смех эхом отразился от стен. Я впилась в него взглядом, мои кулаки сжались еще крепче, когда он согнулся пополам. Наконец, он взял себя в руки и выпрямился, качая головой и улыбаясь.

— Никакого оружия, — сказал он. — Я не стану заставлять тебя пользоваться им. И я бы не хотел, чтобы ты снова приближался к пристройке, поэтому на следующей неделе я принесу тебе баллончик со спреем от медведей.

— Спасибо. — Напряжение в моих руках исчезло, и я расслабила руки.

— Не за что, — сказал он. — Ты сможешь выйти на улицу и понаблюдать, пока я отстреляю пару патронов?

Мне не особенно этого хотелось, но поскольку он вошел в мое положение, я могла бы войти в его.

— Хорошо.

В течение следующего часа Бо терпеливо показывал мне, как обращаться с пистолетом. Он научил меня заряжать его, объяснил где находится предохранитель и как нажимать на спусковой крючок, чтобы выстрелить. Хотя мои руки никогда не прикасались к черному металлу, к тому времени, когда мы возвращались на аванпост ужинать, я чувствовала себя с оружием более комфортно.

И весь остаток ночи я не могла отделаться от ощущения, что однажды буду благодарна ему за этот урок.