Автостопом по социализму, или Свобода по талонам

Глава 6. Путь в Сантьяго

С утра опять петухи, трасса, очень долго жду, но в итоге уезжаю. Меня подхватывает какая-то престарелая немецкая пара на арендованном автомобиле. Они движутся в Топес-де-Кальянтес – национальный оздоровительный парк, расположенный в горах и отличающийся чудесными пейзажами и чистым воздухом. Несколько километров не доезжая Тринидада дорога уходит вверх, в горы. Говорят, там красиво. Принимаю решение ехать с ними. Но тут вдруг мои шоферы вспоминают, что неплохо бы заправиться. Поэтому едем дальше, мимо поворота, в Тринидад.

Топес-де-Кальянтес в итоге оказался одним из немногих красивейших мест, о непосещении которых я действительно пожалел впоследствии.

Въезжаем в город, и я к нему прилипаю. Примагничиваюсь. Уезжать не хочется. Не хочется не только из-за красоты и оригинальности населенного пункта. Ведь я так много о нем слышал, читал и мечтал. Нельзя отсюда уезжать, просто нельзя. Так долго двигался к нему. Медленно, преодолевая все трудности и терпя лишения, ночуя в палатках и трясясь в ментовозках. Двести километров и почти 4 дня. Уезжать нельзя. Нужно оставаться тут. Тринидад не похож на другие города. Мощеные улочки, в тесноте которых ютятся музыканты, извлекая простые народные мотивы из неизвестных мне инструментов и ждущие денежку от туристов в качестве вознаграждения. Не просто грязные, а очень грязные дети, единственным развлечением для которых служит деревяшка с прикрученным к концу колесом, за ней они бегают толпой. Крайне бедный город. Но вместе с тем – красивый. Решено: остаюсь. Единственное, что напрягает – толпы, просто уйма туристов. Я знаю, где туристов нет. Нужно идти в трущобы, в отдаленные кварталы. Несмотря на то, что город маленький, отдаленные кварталы есть и тут. Иду.

Первое, что я увидел, после нищеты, это то, как какая-то иностранная гнида неизвестного мне происхождения, шла по улице и широкими взмахами руки раскидывала по улице конфеты, тем самым угощая детей, похожих на маленьких обезьян. Турист, буржуйской наружности, в очках и с фотоаппаратом, разбрасывает из кулька сладости, а за ним бегут дети и подбирают их. Он идет, улыбается, швыряет конфеты на булыжные улицы, дети, как гиены, налетают на эти сладкие подачки, а ему нравится. Какая-то баба, по всей видимости, его жена, снимает на камеру весь процесс, а он чувствует себя королем, королем в этом нищем королевстве. Мне доводилось лишь наблюдать за подобным отношением к обезьянам в обезьяньем питомнике на границе России и Абхазии. Их тоже кормили туристы, швыряя им еду на пол, а они слетались и дрались за эти подачки. «Но то бензин, а то – дети…» Сука!! Очень хотелось ударить его.

Подойти, сказать: они что, обезьяны? Зачем ты так делаешь? Подойди и дай им в руку, если хочешь угостить. Но почему-то я не подошел. Не знаю почему. Так и ушел он, разбросав все конфеты, с чувством собственной гордости и превосходства.

Шарахаюсь по трущобам, завожу беседу с мирно попивающими под забором ром кубинцами. У них – заслуженный выходной. Повествуют о своей работе, кормят меня салатом, сами пьют.

Сидим просто на земле, в теньке забора, они отдыхают после трудовой недели, я – после долгой дороги. Мимо изредка проходят туристы, а я наслаждаюсь, чувствуя себя членом кубинского коллектива. (Мама, когда видела фотографии, как я сижу с подобными людьми и мирно употребляю предложенный ими обед, ужаснулась, квалифицировав мои действия как «бомжевание»).

Заканчиваю осмотр прелестей Тринидада его центром. На центральной площади некий политический деятель страстно вещает простолюдинам о счастливом коммунистическом будущем, о том, что нужно работать, и вам воздастся, зачитывает какие-то лозунги Фиделя, Рауля и иже с ними. Кубинцам выделены скамейки в центре площади, они должны вникать в сущность слов, вещаемых громогласным политическим мужем. Иностранцы же стоят поодаль, за созданным полицией небольшим оцеплением. Затем в центр площади выходит хор из школьников, одетых в форму, и они, как мне показалось, пытаются донести до публики примерно то же самое, что и коммунист, только их речевка красиво накладывается на музыку; на высоких тонах что-то поют про революцию. Музыка заканчивается; все расходятся.

Воскресная коммунистическая месса окончена. Должное количество информации о быстрых темпах постройки социализма и прочем светлом будущем донесено до пролетариата.

Проникнувшись политическими идеями, отправляюсь на вокзал. Автовокзал в Тринидаде заметить довольно трудно: не сразу найдешь его, затерянного среди узких однообразных улочек; вход в автовокзал не сильно отличается от прочих поворотов в переулки. Выясняется, что туристические автобусы ходят только в сторону Гаваны. На восток, куда нужно мне, а именно, в город Санти-Спиритус – только обычные кубинские пригородные автобусы стоимостью два рубля. Восемьдесят километров за два рубля!! Причем с иностранцев, сажаемых туда же, просят уже три доллара. Им, как ни странно, тоже позволяют ехать на этом автобусе (за неимением других вариантов), и предоставляют приоритет: сажают первыми, без очереди. Но я-то не иностранец. Я – кубинец. И мне не нужен билет за три бакса. Временно откладываю решение вопроса покидания города на вечер, сейчас нужно на море.

Выхожу из города, останавливаю скутер с немцем. Довозит меня до расположившегося неподалеку от Тринидада пляжа, именуемого Анкон. Отдыхаю, обратный путь проделываю опять с иностранцами. Он – итальянец, она – кубинка, обычная такая ячейка общества, проживающего на острове свободы.

Вернувшись на вокзал, завожу беседу с мужичком; выясняется, что он – работник кафетерия при автовокзале. Единственным предложением в этом самом кафетерии оказывается бутерброд с сыром. У кубинцев вообще часто бывает такое: отсутствие выбора компенсируется грамотностью расстановки товара по полкам. Есть, например, в наличии в магазине банка чего-нибудь съестного: артикул один, единиц товара – много, расставят банки пирамидками/домиками, забьют всю полку, – и вроде как создается видимость изобилия. Но тут вообще трудно было понять, что в этом заведении за дверцей что-либо продается. Ничего не выдавало за едальню сие помещение: ни стульев, ни столов – только ценник и коробки с хлебом. Помогаю продавцу двигать эти коробки. Угощаю привезенным из России чаем в пакетиках – и я становлюсь счастливым обладателем заветной желтенькой бумажки с номерком, во всех цивилизованных странах именуемой билетом, или посадочным талоном. Оказывается, основной бизнес этого человека – продажа бутербродов, ну а в качестве халтурки он выдает прямо перед посадкой билеты, у него их целый рулон (он не барыжничает билетами, а помогает работникам автовокзала тем, что осуществляет выдачу талончиков). А посадка по талону осуществляется весьма забавным способом. Какой-то парнишка выкрикивает цифры, все внимательно слушают и сравнивают с озвученным номером номер со своей бумажки, если назвали твой – нужно ломиться сквозь толпу и сквозь этого парнишку, который сверяет твой номер билета с только что выкрикнутым, – и прыгать в автобус. И вот так, постепенно, в порядке очереди, автобус укомплектовывается до отказа.

Я рад: ведь я не иностранец и даже не кубинец: я заплатил не три доллара, и даже не два рубля; билет мне достался бесплатно – и я уже в автобусе. Простые коммуникативные навыки и маленький пакетик заморского чая – все, что нужно, чтобы сесть в автобус. Настроение резко поднимается, несмотря на позднее время. Я вновь еду ночью в новый город, в новом для себя транспорте и с новыми людьми. Я не знаю, что меня ждет, но я знаю, что все еще впереди!

Счастливо, амиго, удачного тебе бутербродного бизнеса!

В Санти-Спиритусе, в который я приехал уже ночью, хотел разбить палатку в городском парке, а наутро заняться осмотром достаточно скудных достопримечательностей. Поселение расположено не на побережье, плюс ко всему уже довольно поздно, поэтому кубинцев не видно, лиц иностранного происхождения – тем более. Бродя по городу, вышел к железнодорожной станции, влекомый желанием прокатиться на кубинском поезде. В здании – станционный смотритель и мирно похрапывающий бомж. Бомж чистый, накрытый белой простыней.

– Когда, – спрашиваю у смотрителя, – поезд будет?

– Поезд ходит раз в два дня. И то, он ходит лишь до соседней станции.

– А зачем тогда станция с таким солидным залом ожидания?

– Ну как зачем, чтобы бомжи спали.

Все ясно. На поезде я вряд ли уеду. Санти-Спиритус расположен несколько в стороне от основной ж.д. артерии страны Сантьяго-де-Куба–Гавана, поэтому сначала нужно ехать на какой-то пригородной собаке с час до ближайшей пересадки – а там уж ждать поезда на восток.

Пересадка может затянуться на длительное время, поэтому такой вариант показался мне не очень заманчивым. Прокачусь на железке как-нибудь в другой раз. В городе ловить нечего, центральный парк закрыт, надо шагать обратно на автовокзал.

Слабо подсвеченными переулками выбрел к центральной площади. Тут наблюдается движение.

Тут идет вечерний съем. Кубинские пацанчики снимают кубинских мучач. Туристов не видно, много ментов на шестерках, они показывают мне дорогу обратно к автовокзалу. Автовокзал достаточно большой, я хочу уехать с кубинским автобусом. Но особенность кубинской транспортной системы такова, что купить билет возможно только предъявив удостоверение личности. У меня, к сожаленью, оказался только российский паспорт и российский студенческий билет.

– Эстудиантэ?

– Да.

– Давай свой эстудианческий билет.

– Протягиваю свой билет со штампом МГУ им. Ломоносова.

Кассир посмеивается:

– Не пойдет. Ты иностранец. Иди в другую кассу.

Объясняю ему, что идти никуда не хочу, туристический автобус очень нескоро, а мне нужно ехать уже сейчас. Ну что ж, все, чем он может помочь – это показать мне автобус для кубинцев.

Автобус комфортный – не железная тарантайка – и почти не отличается от туристического: но ездят в нем кубинцы. На удивление, в автобусе никого нет, однако, конечный пункт его не так далек – Сьего-де-Авила, соседняя провинция.

Санти-Спиритус ничем меня не задел, поэтому уезжаю безо всякой жалости.

Но что-то мне подсказывает, что Сьего-де-Авила мало чем отличается от Санти-Спиритуса, такая же дыра, поэтому там тоже надолго не задерживаюсь. А тут плюс ко всему удачно подходит автобус, на сей раз туристический. Без раздумий залезаю в него, плачу жуткие деньги, но едет он аж до Сантьяго-де-Кубы.

Водители автобуса – мерзкие типы. Во-первых, не знают английского (или прикидываются).

Непонятно, зачем брать на работу в автобус, перевозящий туристов, водил, не знающих английского? Мне-то не страшно, ибо всё, что я думаю о них, могу высказать и на испанском, но они опять прикидываются, что не понимают. Во-вторых, в автобусе на полную катушку работает кондиционер, а эти ребята упираются и не хотят его отключать: не положено. На всех доступных языках, включая русский, пытаюсь их заставить выключить это гребаное устройство: холодно. Логика у них простая: вы туристы, поэтому должны ездить в автобусах с кондиционерами; раз автобус оборудован кондиционером, надо его включать на полную мощность; кондиционер – признак престижа, все лучшее – иностранным гостям. Никого не волнует, что в автобусе аномально холодно, плюс десять по Цельсию, а большинство людей в футболках. В-третьих, обещают отдать сдачу в один доллар в конце пути, но не отдают. Ладно.

Автобус объезжает все значимые города (Камагуэй, Ольгин и далее по списку) и я решаю, если высплюсь, и мне понравится какой-то город, я закончу свою поездку в этом холодильнике и спрыгну. Спать не удается, хотя едем ночью.

Но ничего, подхватив легкую простуду, приезжаю во вторую столицу Острова Свободы – Сантьяго-де-Куба. Кубинский Питер, так сказать. Быстро нахожу касу, разумеется, нелегальную, безо всяких вывесок и записей в журнал, зато рядом с центром. Бросаю шмотки, иду гулять.