Автостопом по социализму, или Свобода по талонам

Глава 5. Полицейские «Жигули». Ночь под охраной

Вечереет. Мы несемся по локальной дороге, недолго, с полчаса, постоянно останавливаемся, чтобы подобрать местный люд. Я помогаю всем: затаскиваю их котомки с помидорами и прочими снадобьями в кузов, мучачам – молодым и старым – подаю руку. Народ едет. Народу весело. Все счастливы.

Темнеет. Останавливаемся в какой-то деревне. Машина дальше не пойдет. Большая часть народу сошла по пути, кто-то разбрелся по деревне, в сторону Тринидада нужно только мне и еще двум нерезидентам.

Общаемся. Машин вообще почти нет; те, которые проезжают – не останавливаются.

Совсем темно, и я решаю, махнув рукой, идти ставить палатку в деревню. А что делать в городе, на ночь глядя? Попутчики явно расстроились, думали, я материально поспособствую дальнейшему продвижению их в сторону Тринидада.

Ложиться спать на пустой желудок негоже. Подхожу к какой-то хижине, на веранде горит свет.

Под светом – куча аборигенов разного пола, больших и маленьких, черных и не очень, занимаются ничегонеделанием. Картина как в мексиканских сериалах: толстые негроидные тётки с заплывшими лицами грызут всякую дрянь, вокруг ползают дети, мужиков не видно.

– Мир дому вашему! – приветствую их на ломаном испанском.

Тётки просветлевают. Не каждый день в их убогой деревне появляются новые лица, да еще и иностранного происхождения. Объясняю им, кто я и что я. Что хочу поесть, могу заплатить любыми деньгами: песо кубано, песо конвертибле. Параллельно одариваю молодежь ниже одного метра ростом всякими разными игрушками: самолетами, солдатами, машинками. По сарафанному радио разносится, что тут кто-то раздает игрушки. Слетаются дети из соседних домов. Весело. Они меня обучают: медленно диктуют наименование каждого подарка на испанском. Учу язык: прогресс налицо. Пока готовился ужин, выучил наименование всех вещей из своего рюкзака. А вы думали, испанский учат на курсах, рекламируемых на листовках в метро? Нет, испанский учат в негритянских деревнях Кубы…

Вот и ужин готов, сажусь кушать. Бедно. Но много. Гость как-никак. Опять пытаюсь дать им денег. Тетушка улыбается: не надо.

Сижу, употребляю пищу… и тут – приезжает полиция. Полиция на «Жигулях». Обычная такая шестерка. Как в Рязани или Воронеже.

Я озадачен. Понимаю, что полиция приехала за мной и что сдали меня эти гостеприимные хозяева.

– Руки из карманов, где твой документ? – спросил на Ленинградском один знакомый мент.

Разницы две. До Ленинградского вокзала 13 часов лету и потом час на машине, плюс мент слегка загорелый и по-русски не говорит… Протягиваю паспорт. И заодно свою дорожную грамоту .

Текст грамоты был примерно следующий: предъявитель сего документа, Устинов Роман, делегирован от Всероссийского общества путешественников, на славный остров Куба, дабы вникнуть в особенности менталитета, изучить историю, язык и прочие особенности кубинского народа. Всем сознательным товарищам, кои будут оказывать посильное содействие вышеупомянутому гражданину, выражается особая благодарность от Всероссийского общества путешественников. Всем же, кто содействовать не будет, а будет пытаться использовать гражданина Устинова в своих корыстных целях, благодарность не высказывается. Ни печати, ни подписи. Бумага из принтера с фотографией. Но, как известно, в большинстве стран мира, тем паче в социалистических или в тех, где социалистические пережитки до конца побеждены не были, люди больше привыкли верить бумажке, а не человеку (Куба и Россия – яркие примеры подобных стран). Менту бумага нравится. Берет паспорт, берет бумагу, садится за стол, начинает звонить куда-то.

Что делать? Высказываю свое недоумение хозяйке дома.

– Все, – улыбается, – в порядке. Они только проверят документы и уедут. Просто так положено.

– Положено значит… А у нас, – говорю, – в России, не положено. Просто так менты документы не проверяют.

– Неет, у нас все в порядке. – Тетка вообще очень грамотная попалась: понимает, что мне трудно общаться на испанском. Поэтому она конструирует примитивные фразы и простейшим незамысловатым испанским языком объясняет следующую прозрачную схему: на Кубе полиция и кубанос – амигос, кубанос и туристос – амигос, полиция и туристос – амигос. Все амигос.

– Ну вы, говорю, даете. Прямо коммунизм какой-то. А звонит он куда?

– Звонит в миграционную службу, проверить, легально или нелегально ты проник на остров.

Сам я параллельно пытаюсь вникнуть в суть беседы камрада в униформе с человеком на том конце трубки. А происходит следующее: мент, отложив паспорт в сторону начинает ЗАЧИТЫВАТЬ текст моей филькиной грамоты В ТЕЛЕФОН. И на том конце, похоже, её одобряют и говорят, мол, помочь нужно, раз в грамоте написано.

– Всё, говорит, в порядке, надо тебе помочь.

– Как помочь-то? Мне, – говорю, – помощь не нужна. У меня есть палатка, в ней буду спать.

– В гостиницу тебя везти надо.

– В гостиницу не надо. Гостиница – не бюджетно. Палатка – бюджетно. Буду спать здесь, в деревне, в палатке.

Мент чешет репу. Снимает головной убор. Умственная работа отражается на его лице. Вот, думаю, дела. Начинаю понимать, что проблемы-то не у меня, а у мента! Это ему нужно думать, куда меня пристроить, а не мне – где ночевать. Это ему начальство дало установку обо мне позаботиться. Это у него могут возникнуть сложности, если со мной что-то случится. «Ты думаешь, мне дали пятнадцать суток? Неет, это ТЕБЕ дали пятнадцать суток!».

– Поехали, – говорит.

– Ну ладно, поехали.

Ох, как же жалко, что представители власти не разрешают фотографироваться с ними и с их машинами. Как я его ни упрашивал запечатлеть процесс аккуратного заталкивания меня в транспортное средство Ваз-2106 с полицейской атрибутикой, нельзя – говорит – и все.

Максимум, чем смог помочь – сфотографировал на прощанье меня с моими гостеприимными кормильцами-стукачами. Никакой обиды я на них не держал, раз положено стучать – значит положено. Распрощались душевно, на мажорной ноте.

Очень весело прокатиться на шестерке. На ментовской шестерке ночью по Кубе! В негритянском квартале ночь я пережил, в передрягу не попал; в палатке уже пару раз ночевал: и в городе, и на пляже; с кубинцами в их коллективном такси ездил, в кузовах грузовиков тоже.

Если и из ментовки выкарабкаюсь – совсем хорошо будет. Будет, о чем внукам рассказать.

Ну что ж, движемся в сторону Тринидада. Это уже позитивный момент. Полицейский мне поможет. Вспомнилась сказка дядюшки Римуса про братца Лиса и братца Кролика. «Братец Лис, не бросай меня в терновый куст!..». А что если начать канючить: дядюшка милиционер, не вези меня в Тринидад. Довезет, нет? Ладно, пусть везет куда хочет, главное – движемся в правильном направлении, в сторону Тринидада.

Он, наверное, хочет вывезти меня из зоны свой ответственности, в соседнюю провинцию – и дело с концом (мы как раз находились на границе двух провинций). Но мент оказался сознательным.

– Куда едем-то?

– В иль центро туристико.

– И что делать там будем?

– Будешь там жить. Там будет твоя каса.

– Моя каса со мной, – показываю на палатку. – Каса кампанья .

– Твоя каса – опасно. Центро туристико – не опасно.

Приезжаем. Тут уже мент берет инициативу на себя и начинает разъяснять всем, кто я такой.

Что мол, турист, но турист особенный. Народ сползается, хлопают глазами. Время – ночь.

Весело быть в центре внимания. Хорошо, когда о тебе проявляют заботу, тем более менты. И особенно приятно на сытый желудок. Я никуда не тороплюсь, мент взял заботу обо мне на себя.

Думать ни о чем не нужно. Сижу, пью колу, общаюсь с кем-то из персонала. И тут мент договаривается с хозяином гостиницы, чтобы тот разрешил поставить мне палатку на пляже гостиницы. Но! Чтобы со мной ничего не случилось, хозяин гостиницы выделяет мне на ночь охранника, дабы тот дежурил при моей палатке до полного моего пробуждения.

Ура! Вопрос с ночлегом решен. Жмем друг другу руки: я – хозяину отеля и менту, мент – всему персоналу, все довольны, а я иду спать. Снабжаю охранника плеером, чтобы ему было нескучно меня охранять.