Барчук

Глава 2

Поместье Кстовсокое уже лет сто являлось крупнейшим имением бояр Барятинских с тех пор, как прадед нынешнего главы рода перебрался из шумной столицы к Нижнему Новгороду. Воздух тут был чище, суеты меньше, рядом — река. А кроме того, хоть основная часть родовых земель находилась в Тульской и Тамбовской губерниях, несколько принадлежащих роду крупных предприятий, располагались именно здесь, под Нижним.

Сегодня погода стояла тёплая, только ветер сильнее обычного шелестел в дубраве, росшей неподалёку от особняка. Глава рода, Ярослав Всеволодович Барятинский, только что отобедал и теперь отдыхал на полукруглой веранде. Одетый в просторный атласный халат, он сидел в плетёном кресле за круглым столиком и попивал чай с баранками. На столе стоял самовар. Старик имел привычку чаёвничать на природе. Он не любил шум, суету и тесноту, и предпочитал свежий воздух замкнутому пространству трёхэтажного особняка, наполненного родственниками и слугами.

Но сегодня боярин был не один. За столом сидели ещё двое. Старший сын, Фёдор Ярославович, внешностью походил на отца: статный, высокий, широкоплечий. Даже бакенбарды носил такие же. По обычаю он занимал должность правой руки главы рода и заведовал делами семьи. Рядом с ним, вальяжно развалившись в кресле, сидел, покуривая трубку, третий сын — Алексей Ярославович, боярский воевода. В отличие от старшего брата, он был тяжеловесен и приземист с едва начавшейся проявляться к сорока годам полнотой.

— Так ты полагаешь, Алёша, что Бобриковы нанесут удар? — проговорил Ярослав Всеволодович, отхлёбывая из чашки и с прищуром глядя на воеводу. — Прямо здесь, в двухстах вёрстах от столицы?

— Я уверен, отец, — ответил Алексей, вынимая изо рта трубку. — Бобриковы собирают людей и технику. Сомнений быть не может.

— А вот я сомневаюсь, — возразил Фёдор Ярославович. — Кто ж станет развязывать войну под боком у нашего императора? Неужели государь попустит такое беззаконие? Не такие же Бобриковы и дураки, чтобы пойти на подобный шаг.

— Никто не спорит, не дураки, — пожал плечами Алексей. — Но беда в том, что император нынешний многое спускает с рук дворянам. А вот боярским родам не шибко благоволит. Да и кто сказал, что Бобриковы лично преадпримут атаку? Без сомнения, они будут действовать руками наёмников, — воевода перевёл взгляд на главу рода. — Так что советую, отец, принять дополнительные меры безопасности, и поездок без крайней надобность не совершать.

— Не пристало боярину по углам прятаться, словно мышь, — проворчал глава рода, глядя на сына исподлобья. — Наёмники? Не смеши. Сколько наёмников надо, дабы одолеть витязя седьмой ступени? То-то! Но меры принять следует, это верно. Свяжись с Вильгельмом, пусть вышлет бойцов и танки.

— Не стоит обращаться к герцогу Ландсбургскому, — заметил Алексей.

— Это чегой-то? — хмыкнул Ярослав Всеволодович.

— Разве ты не в курсе, что со дня на день кайзер пойдёт на нас войной? Каково мы будем выглядеть в глазах государя нашего, если у Священной Римской Империи солдат нанимать станем? Нас и так государь в коллаборационизме подозревает. От того и беды все. Лучше нанять людей у османов.

— У басурман? — скептически глянул на сына боярин. — Ох, не нравится мне эта затея. Вильгельм — родственник, а этим нехристям я не доверяю.

— И тем не менее, отец, в настоящий момент лучше не слишком злоупотреблять родственными связями с герцогом. Если начнётся война…

— Да слышал я уже, не глухой, — раздражённо прервал его Ярослав Всеволодович. — Ладно. Оставьте старика одного, поразмыслить надо.

Сыновья встали из-за стола, поклонились и покинули веранду, а Ярослав Всеволодович продолжил наслаждаясь лучами июньского солнца, сидя в своём плетёном кресле. Старика разморило, он закрыл глаза.

О проблемах думать не хотелось. Старость подкрадывалась, и Ярослав Всеволодович всё чаще подумывал о том, чтобы передать с концами все дела Фёдору, а самому отправиться на покой. Но вот какая незадача выходила: снова Бобриковым неймётся, снова родовая война маячит на горизонте — продолжение старого конфликта, тянущегося поколениями. Решили-таки, видать, реванш взять и отомстить за отнятые десять лет назад шахты на Урале. А государству угрожает Священная Римская Империя: два великих правителя никак Польшу с Литвой не поделят. Долго тянется канитель, и когда и во что выльется — неясно. А значит, рано думать об отдыхе, значит, ещё предстоит повоевать.

Очнулся старый боярин от неприятного ощущения, будто рядом кто-то есть. Поднял тяжелые веки. Перед ним стоял глава тайного приказа, племянник Василий Дмитриевич, и таращился своим монокуляром, что заменил ему глаз после одной давней стычки.

— Фу ты ну ты, — нахмурился боярин. — Напугал-то как! Кто тебя, Вася, так подкрадываться научил незаметно?

— Простите, что потревожил, Ярослав Всеволодович, — глава тайного приказа поклонился. — Будить не хотел.

— Да ладно уж. Только не пугай меня так больше. Присаживайся, докладывай, чего пришёл? Сделал дело?

— Можете не волноваться, проблема решена. Отпрыска своего вы больше не увидите. С ним покончено.

— Значит, стёрто пятно с нашего рода. Хорошо. Очень хорошо. Одной проблемой меньше.

— Не до конца стёрто, — заметил Василий Дмитриевич.

Боярин вздохнул и поник:

— Верно говоришь, не до конца. Но ты же решишь вопрос? — суровый взгляд старика уставился на племянника

— Решу.

— Хорошо, — кивнул боярин, — очень хорошо. Не подведи, Вася. Рассчитываю на тебя.

***

Тянущиеся вдоль дороги дома вскоре сменились полями и лесами. Машина мчала за город. Я старался понять, куда едем и запомнить на всякий случай маршрут, но безуспешно: из окна мало чего видел. Несколько раз пытался заговорить со своими похитителями, но те открывали рот лишь для того, чтобы очередной раз приказать заткнуться.

Проблема обрушивалась за проблемой: мало того, что очутился не пойми где, так теперь четверо громил с пистолетами меня везут за город. Куда и зачем — неясно, но точно не к бабушке на блины. Кто знает, в какую неприятность вляпался Мишка перед тем, как моё сознание поселилось в его теле? Вот так всегда: другие напортачат, а ты разгребай. Таким макаром и эта жизнь скоро оборвётся, как оборвалась та, предыдущая. А что дальше? Может следующая реинкарнация удачнее окажется? Если на этот раз меня не ждёт окончательный и бесповоротный финал.

Спустя примерно полчаса езды машина свернула на просёлочную дорогу и покатила вглубь леса по неровной тряской колее. Вот и всё, называется — приехали. Я судорожно думал, как спасти собственную шкуру. Думал старательно, но идей не приходило. Четверо с оружием против меня одного безоружного. Хм. Слегка неравные силы.

Автомобиль выбрался к заброшенной деревне, проехал между завалившихся под натиском времени избёнок, поросших кустарником и травой, и остановился.

Меня вытащили из салона и повели дальше пешком. Водитель остался, другие трое пошли со мной. Руки мои связаны не были, но револьвер старшего, подгоняющий тычками в спину, красноречиво демонстрировал тщетность любой попытки к бегству.

А вскоре стало понятно, куда меня вели. Метрах в двухстах от деревушки находилось болото, простирающееся почти до самого горизонта. Повсюду раздавалось кваканье лягушек, пахло тиной. Моё тело даже не найдут здесь. Так и помру в безвестности — несостоявшийся отпрыск знатного рода. Жалко стало, даже не себя — Михаила. Парню семнадцать лет, только жить начинал. И на тебе!

Мы остановились у обрыва. Внизу — заросли камыша и густая зелёная топь.

— Кончай его, Сеня, — сказал главный одному из своих амбалов. Белобрысый парень в клетчатой кепке вытащил револьвер. Я мысленно попрощался со своей новой жизнью.

Выстрел. Вдалеке со стороны деревни. Все трое обернулись.

— Кто стрелял? — воскликнул белобрысый Сеня.

И тут я понял, что медлить нельзя — надо действовать. В любом случае, терять нечего.

Двинул белобрысому в нос локтем, а главному нанёс боковой в челюсть. Удар оказался неплохо поставлен: должно быть, Михаил прежде серьёзно занимался боксом. Это хорошо.

От такого удара главный чуть не свалился с ног, но удержался. Он весил килограмм на двадцать больше меня — серьёзная разница в массе. Не давая противнику опомниться, я треснул ему ещё раз, а потом попытался войти в клинч и нанести удар коленом. Не получилось. Мы повалились на землю и покатились в прибрежные заросли.

— Стреляйте, ослы! — кричал главный.

Ещё один выстрел со стороны деревни. Потом кто-то из похитителей выстрелил пару раз в ответ. Но я этого не видел, всё моё внимание было поглощено борьбой. Главный сжимал револьвер в одной руке, а другой стремился схватить меня за горло. Я, соответственно, пытался этому помешать, но силы улетучивались с каждой секундой. Приходило понимание, что ещё немного, и противник одержит верх. Придавив меня к земле, он стиснул крепкими короткими пальцами моё горло, а я еле-еле удерживал его вторую руку, в которой находился револьвер. С каждой секундой ствол всё ближе придвигался к моему лицу, предвещая неминуемую гибель. А в грудной клетке моей по-прежнему что-то давило, отвлекая внимание.

Со стороны деревни донеслось ещё несколько выстрелов. Подмога шла, но я чувствовал, что когда она придёт, будет уже слишком поздно.

Из последних сил попытался отпихнуть усатого амбала. И тут… я поначалу не понял, что случилось. Словно какая-то энергетическая волна вышла из меня и отбросила противника на несколько шагов от меня. При этом я ощутил, с одной стороны, дикую слабость, с другой — облегчение. Грудную клетку больше не давило. Опасаясь, что убийца быстро придёт в себя и доделает начатое, я поднялся на четвереньки — это далось с трудом. Рядом валялся револьвер, который выронил противник. А тот уже встал, слегка ошарашенный, но не сдавшийся. Он ринулся на меня. Не долго думая, я схватил оружие, навёл на амбала и, не целясь, нажал на спуск.

Револьвер был короткоствольным, но калибр имел внушительный. Попав в лоб, пуля буквально разнесла половина черепа, и амбал, не добежав несколько шагов, рухнул возле меня, забрызгав траву разлетевшимися мозгами. Битва окончилась.

Я поднялся, потирая шею и постепенно приходя в себя. Теперь я мог, наконец, оглядеться вокруг. Белобрысый и ещё один похититель валялись неподалёку, испачканные кровью. Белобрысый был ранен. Он кряхтел, схватившись за простреленный живот. А со стороны деревни ко мне направлялась девушка.

Она была одета в узкие брюки, высокие сапоги и обтягивающую кожаную куртку, похожую на мотоциклетную, и держала в одной руке карабин с коротким оптическим прицелом. Когда девушка подошла ближе, я узнал её. Эта оказалась та самая высокая черноволосая служанка, которую я видел пару часов назад в квартире. Правда, теперь волосы её были не собраны в пучок, а стянуты в длинный хвост.

Я стоял с круглыми от удивления глазами, пошатываясь от слабости. Я полностью лишился сил и теперь чувствовал, что едва ли пару шагов смогу сделать, не упав.

— Ты как? Не ранен? — бросила мне Катрин, подходя ближе. — Больше никого не видел?

Она осмотрела местность и тела похитителей, выстрелила белобрысому в голову, прекратив его мучения. Всё это она проделала абсолютно хладнокровно, даже с каким-то равнодушием, словно занималась рутинной работой. Даже я был в большем смятении от происшедшего. Мне, хоть и приходилось не раз видеть трупы за свою военную карьеру, но вот самому в человека стрелять, когда он в метре от тебя — этого, признаться, не случалось.

— Ты чего, как воды в рот набрал? — снова спросила Катрин, закончив осматривать поле боя.

— Не ранен, — сказал я, отходя от убитого мной верзилы и присаживаясь на траву. Силы постепенно возвращались. Я осмотрел правую руку: костяшки пальцев опухали. — Что тут вообще происходит?

— Тебя хотели убить, — объяснила девушка, перезаряжая оружие. У неё был короткий карабин с рычажным затвором, взводившимся при помощи спусковой скобы. — Я думала, дядя приедет завтра. Слава богу, едва успела. Ещё бы чуть-чуть…

— И пораскинуть мозгами пришлось бы мне, а не этому, — я кивнул на мёртвое тело. — Что ж, всё хорошо, что хорошо заканчивается. Но почему? Зачем и кому меня понадобилось убивать? Этот высокий сказал, что они от матушки.

— И ты поверил? — хмыкнула Катрин.

— Не знаю уже кому верить. Всё так… сумбурно.

— Запомни одно, Миша, — Катрин произнесла это очень серьёзно. — Матушка твоя никогда тебе зла не причинит. Понятно? Молодцы эти наняты Василием Дмитриевичем по тайному приказу твоего деда, — закинув карабин за спину, девушка схватила за ноги одно из тел и потащила к болоту.

— Давай помогу что ли. Тяжело же! — я подошёл и тоже принялся тащить. Револьвер я убрал за пояс. Силы ко мне тем временем почти вернулись, хотя руки всё ещё дрожали. Труп оказался не из лёгких.

— Так зачем? — повторил я вопрос, когда мы сволокли первый труп в болото, и он скрылся в трясине. — Зачем ему убивать меня?

— Пока не знаю, — как-то отстранённо ответила Катрин, и я понял — врёт. Она определённо что-то знал, но почему-то скрывала от меня.

Мы оттащили второе тело, и оно тоже исчезло среди зарослей камышей. А я раздумывал: должен ли я знать о том, что Катрин — не просто служанка? Знал ли Михаил об этом? И как бы так спросить, чтобы не проколоться? Но после того, как третье тело затонуло в болоте, девушка сам завела разговор:

— А ты, должно быть, не ожидал меня здесь увидеть? То-то вид у тебя был смешной.

— Да уж, сюрприз — так сюрприз, ничего не скажешь, — я поднял с земли свой котелок, отряхнул, затем отряхнулся сам. — Так кто ты, если не секрет? Не может же простая служанка так ловко карабином орудовать?

— Верно. Теперь уже нет смысла скрывать. Моя миссия почти выполнена. Я служу роду Птахиных в младшей дружине. По просьбе твоей матушки меня тайно приставили следить за тобой и защищать. Мы знали, что на тебя совершат покушение, вот только прогадали со временем. Пошли. Надо машину затопить.

Водитель с дырой в голове лежал воле автомобиля.

— Надеюсь, глубина будет достаточной, — сказал Катрин, осматривая тело, будто решая с какой стороны взяться. — Помоги мне.

Мы взяли труп и посадили в салон. Мой саквояж так и лежал на заднем сиденье. В нём оказался сменный сюртук, толстый, светло-зелёный (должно быть, на прохладную погоду) и пара комплектов белья. Сюртук я поменял: мой порвался и запачкался кровью. Параллельно я раздумывал об очередной тонне информации, обрушившейся на мою молодую голову. Кто такие Птахины? И зачем дед меня убить хотел? Чем я насолил ему? И главное: что делать дальше?

В это время Катрин нашла среди развалин ближайшей избы кирпич, придавила педаль газа и направила машину к болоту. Автомобиль разогнался и шлёпнулся с обрыва. Раздались грохот и всплеск. Расчёты оказались не верны. Машина затонула на две трети, а крыша осталась торчать над поверхностью. Увидев столь неудовлетворительный результат, Катрин сделал недовольное лицо.

— Ладно, на этом достаточно, — сказала она.

— Так что дальше? — озвучил я свой вопрос. — Меня будут искать? Куда податься? Полагаю, в город нельзя возвращаться.

— Верно, нельзя. Но не переживай, матушка твоя обо всём позаботилась. Птахины нашли человека в Арзамасе. У тебя будут жильё и деньги на год. Сможешь освоиться и найти работу. Жильё, правда, скромное, да и средства небольшие. Это не то, к чему ты привык, но сам понимаешь, ты теперь — простолюдин. А матушка твоя не может тебя постоянно обеспечивать. В конце концов, это не безопасно. Барятинские на след выйдут, так что теперь, считай, тебя не существует.

— Ничего страшного, разберёмся. Так куда, говоришь, ехать надо, в Арзамас?

Катрин удивлённо посмотрела на меня:

— А ты молодец, держишься. Ещё вчера для тебя изгнание было подобно концу света.

— Что поделать: люди меняются, — пожал я плечами.

— Верно, в Арзамас. Я тебя отвезу. Ну и сам понимаешь, мы с тобой… — Катрин замялась, — не сможем больше встречаться. Но у нас ведь ничего серьёзного и не было, так ведь?

Ага, значит, Мишка ещё и шашни со служанкой крутил. Хорош, ничего не скажешь. Впрочем, и не удивительно. Девушка красивая. Черты лица, правда, немного резкие, но это её совершенно не портило, скорее наоборот, некий особый шарм добавляло. Но я, разумеется, опять оказался не в курсе: было у них чего серьёзное, не было — фиг знает.

— Теперь это уже не имеет значения, — ответил я нейтрально.

— Пожалуй, так, — согласилась Катрин. — Без обид, главное, да? Вот и славно. Кстати, отдай оружие. От него следует избавиться.

Естественно, я не желал лишаться единственной защиты, которая — я был уверен — ой как понадобится в будущем.

— Хочешь сказать, безоружным ходить, когда за мной толпа убийц охотится? — я скрестил руки на груди. — Ну уж нет. Оставлю себе.

— Не спорь, — строго сказала Катрин. — Простолюдинам нельзя носить личное оружие. Если найдут, проблем не оберёшься. Да и не будут за тобой охотиться. В Арзамасе у Барятинских нет ни имущества, ни влияния. Там дворяне Загорские заправляют, так что, считай, ты — в безопасности. А вот со стволом вляпаться можешь по уши.

— Так не пойдёт, — не мене строго возразил я. — Сама говоришь, род за мной присматривать не станет. А значит, я сам буду решать, как мне себя защищаться. Ясно? Уж поверь, не совсем дурак, чтоб стволом светить на каждом углу. Оружие останется при мне — и точка.

Девушка вздохнула и нахмурились.

— Ох, упрямец ты, Миша. Что с тобой делать? Ладно. Только пообещай. Поклянись, что револьвер надёжно спрячешь и без самой крайней надобности не воспользуешься.

— Обещаю. Сам понимаю, что не стоит светить. Не волнуйся.

— Ладно. Надо поторапливаться. До Арзамаса больше час ехать.

За одной из заброшенных изб стоял мотоцикл. Здоровый двухместный крузер с высоким рулём и двумя кожаными подсумками на заднем колесе. Но вместо мотора у него был блестящий бочонок — котёл, а вместо цепной передачи — хромированный короб. Я уже понял, что двигатель внутреннего сгорания в этом мире не особо в ходу, но подобная конструкция меня снова удивила. С одной стороны, выглядела она довольно громоздко, а с другой — не лишена эстетики.

Катрин положила карабин в притороченный к седлу чехол, вынула из подсумка два шлема с очками-консервами. Один протянула мне, другой надела сама. Но прежде чем сесть на мотоцикл, она вдруг посмотрела пристально мне в глаза и спросила:

— Скажи. Только честно. Я видела, как ты того высокого отшвырнул, словно пёрышко. Как ты это сделал?

— Не знаю, — пожал я плечами, надевая шлем. — Под адреналином, должно быть… Само собой вышло. Правда — сам в шоке.

— Ясно, — Катрин села в седло. — Устраивайся и держись крепче. Поедем быстро.

Взгромоздившись на заднее сиденье, я обхватил Катрин за стройную талию, обтянутую кожаной курткой. Девушка завела мотор, и мотоцикл бесшумно тронулся с места, издавая лишь негромкий звук, напоминающий движение паровоза.

Я опять ехал в неизвестность.