Барчук

Глава 3

Мотоцикл неспешно бежал по гравийке. Скорость была не больше пятидесяти, но при этом мы умудрились обогнать три грузовика, что дымили, как паровозы, торчащими над крышей трубами, один автобус и с десяток легковушек. Попадались и телеги на конной тяге. Не густо тут было с автотранспортом даже в городах, а на просёлке — и подавно.

Всю дорогу провёл в раздумьях. Не смотря на заверения Катрин, я сомневался, что Барятинские оставят меня в покое, когда узнают, что убийство не состоялось. Причины для моего устранения, наверняка, имелись серьёзные — из-за ерунды подобным никто заниматься не стал бы, да и вряд ли богатый, влиятельный род отступится от своих целей. А это значило, что рано или поздно, на пороге моего нового дома опять появятся парни с пушками, и чем тогда всё закончится — непонятно. Но фора у меня имелась. Сколько? Неделя? Месяц? Год? Как бы то ни было, надо как можно скорее обзавестись хорошим оружием, боеприпасами, а в идеале свалить подальше, куда-нибудь в Сибирь, например, дабы окончательно запутать следы.

Слабость прошла, и теперь в груди снова было знакомое давящее ощущение. Что произошло во время драки, я до сих пор не мог осмыслить, да и Катрин, похоже, не знала (иначе, зачем спрашивала бы?). Что-то необычное скрывало моё новое тело, какую-то неведомую силу, энергию. Но мог ли я ей управлять? Как она работала? Что со всем этим делать? Вопросов — море. А дядя говорил, что меня изгоняют, потому что я, якобы, немощный. Да что, чёрт возьми, всё это значит? Мозг кипел.

Арзамас оказался невзрачным городком, основную часть которого занимал частный сектор и двухэтажные деревянные дома, наставленные рядами, словно по единому плану. В центре находились кварталы, плотно застроенные каменными одно-двухэтажными зданиями, жмущимися друг к другу вдоль тесных улочек. Только пара дорог имела асфальтовое покрытие, остальные, в лучшем случае, посыпана гравием, в худшем, представляли собой грунтовые колеи. Машин тут было совсем немного, да и выглядели они очень древними, потрёпанными жизнью.

Проехали пруд, скверик и остановились возле ухоженного здания с колоннами, вывеска на котором гласила, что тут — банк.

— Прибыли, — сказала Катрин. Она вытащила из внутреннего кармана куртки ключик с биркой и передала мне. — Это от твоего хранилища. Там — всё необходимое: документы и сопроводительное письмо с легендой. На твою новую фамилию открыт счёт. Смотри, не таскай с собой много ассигнаций — это небезопасно. И экономь! Если хочешь хотя бы месяц протянуть, придётся о кутеже и развлечениях забыть. Внимательно прочитай легенду, запомни её и уничтожь бумагу.

— Понял, — я слез с мотоцикла, достал саквояж из внушительного размера седельной сумки. — Всё сделаем. Комар носа не подточит.

— Прошу, относись серьёзнее, это не шутки, — Катрин пристально посмотрела мне в глаза, и во взгляде её я увидел искреннюю, неподдельную заботу и участие. — И не высовывайся, веди себя, как все, научись жить, как все. Поначалу покажется трудно, но ты привыкнешь. И ни в коем случае! Слышишь! Ни за что не суйся ни в Нижний Новгород, ни в столицу, не пытайся связаться со своими друзьями, подругами, знакомыми. Всё. Прежняя жизнь окончена. Михаила Барятинского больше не существует. Ты меня понял?

— Сказал же, не переживай. Не маленький, понимаю. Никто обо мне больше не услышит. Матушке передай мою особую благодарность. Тебе тоже спасибо за всё. Езжай со спокойной совестью. А я не пропаду.

— Что ж, на словах ты вроде бы судишь по-взрослому, надеюсь, и на деле будет так же, — Катрин улыбнулась.

Она обняла меня на прощанье, пожелал удачи и уехала.

Дело близилось к вечеру. Я посмотрел на часы: шестой час. А ещё куча дел. Недолго думая, отправился в банк. Меня встретил служащий, спросил «чего желает господин», я сообщил, что иду к своей ячейке. Он проводил меня и оставил одного.

К счастью, здесь никого не было, кроме меня. В ячейке лежал запечатанный конверт. Я достал его, сел за стол и, сломав сургуч, принялся изучать содержимое.

Тут находилось удостоверение (аналог паспорта) в котором я значился, как Михаил Васильевич Петров. Имя мне не поменяли. Ну и хорошо, а то от смены личностей уже мозг кипит. К удостоверению прилагалось письмо. Развернул, прочитал. Это, собственно, и была легенда. В соответствии с ней я являлся сыном мелкого купца-простолюдина из Пензы, который обеднел и скончался, оставив отпрыску три тысячи рублей. Дом пришлось продать за долги, а потому я отправился к родственнику — якобы моему троюродному дяде, жильё у которого оплатил на год вперёд. Далее следовал адрес нового места жительства, а так же указание хранить строжайшую секретность касательно моего реального происхождения, даже от «родственника», а так же уничтожить данное письмо после прочтения. Ага, съесть, наверное, я должен, как в фильмах про шпионов. Адрес я запомнил, бумагу же спрятал в карман, решив сжечь после того, как появится время подробнее ознакомиться со своими новыми данными.

Разобравшись с легендой и получив удостоверение личности, я снял сто рублей со счёта. В кошельке уже лежала двадцатка, но я решил, что некоторый запас не помешает. Катрин говорила, что три тысячи должно хватить на год. Что ж, срок приличный, чтобы попривыкнуть и найти работу. Год я, само собой, тянуть не собирался, но и куда устраиваться, идей пока не было. Ни в этой, ни в прошлой жизни никаких профессиональных навыков я не имел. Почти десять лет провёл в армии. Вначале был наводчиком, потом — командиром танка. После срочки три года отслужил по контракту, а потом, окончив офицерские курсы, был назначен комвзвода. Так что, я плохо представлял, как жить на гражданке и где применить имеющиеся знания и умения. Но не отчаивался: всему можно научиться, было бы желание. Даже рад был, что меня оставили, наконец, одного: ни родственников, ни друзей вокруг — никого, кто знал меня прежнего. Жизнь с чистого листа, что называется.

Поспрашивав прохожих, я не без труда отыскал дом, где теперь предстояло жить. Признаться, не ожидал, что меня закинут в такую дыру. Это была удалённая от центра улица, рядом расположились заброшенные домики, напоминающие старые больничные корпуса. Неподалёку дымила зловещая громада завода.

Людей по улицам ходило немного, бегали ребятишки. Мимо прошла компания парней чуть моложе меня, одетых в поношенные короткие сюртуки с заплатками или жилетки. На меня посмотрели так, как словно побить собирались. Должно быть, богатый наряд не понравился. Но прошли мимо.

Моё новое жилище находилось в каменной угловой двухэтажкой с обшарпанным фасадом. Подъезд располагался со стороны захламлённого двора, и чтобы добраться до него, требовалось пройти через подворотню. Квартира была на втором этаже.

Постучался. Открыла женщина средних лет с тощим измождённым лицом. В руках она держала плачущего младенца.

— Кого надо, барин? — недовольно спросила она, оглядывая меня с ног до головы.

— Фёдоровы тут живут? — спросил я.

— Тута, а вам кто нужен-то? Муж на работе сейчас, вечером приходите.

Я представился.

— Ох, так сразу бы и сказал. Жилец наш новый, значит, — обрадовалась женщина. — А мы и не ожидали, что так скоро. Что ж, не предупредил. Но ты не переживай. Комната-то свободна уже, только простынь постелить надо. А Николай на заводе. Вечером будет.

Миновав прихожую, слабо освещённую тусклой газовой лампой, висящей под потолком, я оказался в коридоре. Сразу налево была тесная кухня, наполненная запахами готовящейся еды и пищевых отходов. На лавках за большим столом — дети: мальчик и девочка младшего школьного возраста. Оба за учебниками — уроки делают. Малец тут ж принялся любопытствовать, кто я такой, на что мать пригрозила дать ремня, если он не заткнётся и не зазубрит задание. На архаичного вида газовой плите в большой кастрюле варились щи, запах которых напомнил о том, что с самого утра у меня хлебной крошки во рту не было.

— Тут кухня у нас, — объясняла женщина. — Плита вон даже есть. Газовая. По-современному у нас всё. — Мы прошли дальше по коридор. Хозяйка открыла первую дверь. — Тут клозет и ванная. Водопровод-то есть, но вода горячая не всегда бывает. Но это во всём городе так.

Следом шла хозяйская спальня (туда заглядывать, разумеется, не стали), а в конце коридора — моя комната. Она была просторной, но мебелирована скромно: хлипкий шифоньер, кровать сетчатая, письменный стол и пара деревянных стульев. После апартаментов, в которых я проснулся утром, это жильё казалось нищенским притоном. Но, в общем и целом — вполне ничего, жить можно, не намного хуже наших хрущёвок. А мне, человеку, который треть жизни провёл в казармах — самое то. Электричества только не было. Все лампы — на газу. Интересно, что бы прежний Михаил сказал на такое? Я про себя ухмыльнулся, представив лицо изнеженного барского отпрыска, узнавшего о перспективах провести остаток дней в этой «дыре».

Показав мне мои новые «хоромы» и принеся постельное бельё, женщина удалилась на кухню и загремела посудой, попутно бранясь на детей. Оставшись один, я стал осматриваться. Окно выходило на улицу. В одноэтажном доме напротив как нельзя кстати располагался продуктовый магазин. Целый день я ничего не ел, и желудок яростно протестовал против такой голодовки. Но прежде, чем бежать затариваться продовольствием, я разобрал саквояж и сложил вещи в шкаф. Долго думал, куда девать оружие. Это был револьвер одинарного действия калибра 5 линий, в перевод на метрическую систему — 12,7 мм. Пуля чудовищного размера, как у крупнокалиберного пулемёта, но гильза, естественно, короче. На что такой патрон способен, я уже видел во время схватки в лесу. Сам же револьвер был довольно увесистый, имел барабан на пять патронов (у меня осталось четыре), заряжаемый через дверцу в казённой части.

Разрядив оружие, я завернул патроны в носовой платок и спрятал всё это добро среди моего немногочисленного белья. Только сейчас понял, что забыл собрать с противников боеприпасы — пригодились бы.

Сходив в магазин и наспех перекусив выпечкой и палкой сырокопчёной колбасы, я закрылся у себя в комнате и стал думать над дальнейшими планами. С одной стороны, торопиться некуда, голодная смерть не грозит, а с другой — предстояло найти ответы на множество вопросов. Первым делом хотелось разузнать о мире, в котором очутился. Кажется, придётся пройти краткий курс мировой истории. Завтра же и начнём: посетим местную библиотеку или книжный, ну и засядем за учёбу. А потом уже и работу можно поискать.

Отец семейства явился поздно. Шёл десятый час, когда в мою дверь постучали. Это был здоровый мужик с мордой кирпичом, коротко стриженый, с широкими ручищами и жёлтыми зубами.

— Ну здорова, жилец! — весело и добродушно поприветствовал он меня. — Пошли знакомиться что ли, заодно поужинаешь.

Я с радостью принял приглашение и присоединился к вечерней трапезе. Главу семейства звали Николай (это, впрочем, я знал ещё из инструкции), работал он бригадиром на металлургическом заводе, который находился неподалёку. Не смотря на суровую внешность, Николай оказался добрейшей души человеком, открытым и весёлым. Мы с ним сразу нашли общий язык. Да и жена его была незлобливая, только жизнью немного замученная, оттого часто ворчала и выглядела старше своего возраста. Звали её Ольга. Занималась она домашними делами, а в свободное время подрабатывала швеёй, беря небольшие заказы. Старшие дети, Егорка и Маша, учились. Егорка через год заканчивал начальную школу, обучение в которой здесь занимало четыре года.

— В гимназию бы отдать, но туда только состоятельных принимают, — пожаловался Николай. — Так что на завод придётся. Так и живём. Ну и комнату сдаём вот. Квартира-то у нас неплохая, не найдёшь в городе лучше за такую цену. Обычно по двадцать рублёв просят. Предыдущий жилец только вчера съехал. Мы-то думали, через пару дней приедешь, не ждали даже. Соболезнуем твоей утрате. Я-то, признаться, тридцать с хреном лет прожил, а даже не знал, что у меня троюродный племянник имеется. А вот как бывает!

«Знал бы ты, как бывает, — подумал я, — со стула бы упал». Но вслух я только поблагодарил, сделав кислую мину (по легенде, как-никак, родной отец у меня умер).

— Так чем заняться планируешь? — спросил Николай.

— Да что под руку подвернётся. За всё готов взяться.

— За всё — это правильно. Только выбора у нас немного, — вздохнул Николай. — Провинция, сам видишь. Есть шахта в десяти вёрстах отсюда, но там, в основном, крепостные работают, есть ликёрный завод, есть оружейный и металлургический. На оружейный не попадёшь — туда без стажа и рекомендаций не берут. А вот к нам могу поспособствовать устроиться. В подмастерья пойдёшь, потом, если руки откуда надо растут, литейщиком станешь, а может, даже и мастером или бригадиром, как я. Работа тяжёлая — это я тебе заявляю сразу. Мест сейчас нет, но как освободится, я тебе первым делом скажу. Если, конечно, хочешь к нам. Можешь попытать счастье, в подсобные работники устроиться в магазинчик какой или компанию мелкую, или в поденщики. Но плотют там копейки.

— Безработица у нас в городе, — проворчала Ольга. — Беда совсем. Мужиков много, всем работа нужна, а её нету. Барья вон крепостных нагнали: им-то платить не надо.

Что ж, перспективы не самые радужные, но что есть, то есть. В подсобные и поденные рабочие не очень хотелось идти, а вот профессию освоить я был не против.

— Не буду пока торопиться, — сказал я. — Дела ещё кое-какие надо уладить для начала. Так что, если вакансия у вас на заводе освободится, сообщите. Профессия в жизни пригодится всегда.

— Трезво мыслишь, это ты молодец. Ладно, придумаем что-нибудь. Вот только ты это… чего попроще бы одел, а то у нас и грабануть могут, если подумают, что деньги водятся. Одёжка уж больно дорого выглядит. Поосторожнее, смотри.

Я поблагодарил за совет, сказал, чтоб не беспокоились.

— А вот скажи, дядь Коль, есть ли у вас в городе общественная библиотека, — спросил я.

— Общественная? — удивился Николай. — Это как?

— Ну там, книжку какую взять почитать на дом.

— Не, не водится. Может, в столицах есть, а у нас в городе такой роскоши не имеем, — Николай озадаченно почесал затылок.

— Ну а магазин книжный, хотя бы? И одежду где можно приобрести?

Николай объяснил, что книжный наверняка есть в центре, но точно не знает, а ближайшая лавка одежды — на рыночной площади. Напоследок Николай предложил скидываться на продукты, если не хочу готовить сам. Всего восемь рублей в месяц — и двухразовое питание мне было обеспечено. Я согласился: Ольга стряпала вкусно. Пища простая, конечно, но и я — не гурман.

Беседа наша долго не затянулась. Николаю завтра было рано вставать, а я после сегодняшних приключений с ног валился от усталости. Придя в комнату, только и смог, что скинуть сюртук и ботинки. И, рухнув на кровать, отрубился.

Проснувшись на следующий день, долго не мог понять, где нахожусь. «Странный сон приснился», — возникла первая мысль. Но нет, это был не сон. Я до сих пор был в теле семнадцатилетнего пацана. Голова прошла, а вот шея после того, как вчера меня чуть не задушили, болела, да и рука немного опухла. По-прежнему давило в груди. Я поднялся с кровать: пора и за дела приниматься.

Позавтракал картошкой с курицей, которую приготовила Ольга. Николай уже ушёл на работу. Смена его начиналась в семь часов. А я, как оказалось, дрых почти до десяти.

Вышел на улицу. Погода стояла солнечная, тёплая — самое то, чтобы по городу прогуляться. Настроение было хорошим, насколько оно может быть хорошим у человека, влипшего в такую историю. Неспешным шагом я отправился бродить по округе, изучая местность.

Обойдя соседние кварталы, направился к центральным улицам. Снова пришлось идти мимо заброшенного больничного комплекса. Вчера я обходил его с другого края, где народу было больше, а сегодня оказался на совершенно пустой улице. По одну сторону — ржавая кованая ограда, за ней — длинное двухэтажное здание с пустыми оконными проёмами, по другую — кусты, за которыми виднелись деревянные домики.

Издали я заметил группу ребят, сидящих у ограды рядом с распахнутыми воротами. Подойдя ближе, разглядел их получше. В основном, это были пацаны лет двенадцати-тринадцати. Сидели вокруг перевёрнутой бочки, играли то ли в карты, то ли ещё во что-то. А в стороне стояли ребята постарше. Трое. Стояли, курили и спокойно разговаривали. Среди них выделялся рослый бугай на вид лет восемнадцати с хмурым взглядом исподлобья и кривым носом как у некоторых боксёров.

Завидев моё приближение, вся компания, как по команде, отложила свои занятия и уставилась на меня так, словно инопланетянина увидела.

— Гляньте, пацаны! — воскликнул щуплый белобрысый парнишка. — Вот это костюмчик! Чо этот барчуку у нас забыл на районе?

Я решил не обращать на них внимания и пройти мимо. Ещё не хватало: в разборки уличные ввязываться. После вчерашнего не оправился ещё. Но ребятня, кажется, считала иначе.

— Эй ты, — свистнул мне самый здоровяк, вынимая изо рта сигарету и поправляя кепку. — А ну-ка подь сюды. Побазарим.