Белая Роза

Глава 15

ЭШ, ЛЮСЬЕН и ГАРНЕТ уплетают рагу.

— Что она тебе сказала? — спрашивает Гарнет с полным ртом моркови.

Моя голова разрывается от веса этого разговора.

— Я еще не уверена, что понимаю, — говорю я.

— Ты поймешь, — сказал Люсьен. — Азалия поняла.

— Я не Азалия — огрызаюсь я. — Я хочу, чтобы ты перестал сравнивать меня с ней.

Люсьен на секунду выглядит обиженным, затем его лицо смягчается.

— Я знаю, что ты не она. Но я знаю, что ты можешь это сделать.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь, — кричу я, всплёскивая руками. — Я не такая сильная, Люсьен. Рост не такой уж и мощный.

Но потом я вспоминаю день во дворце, прямо перед тем, как я встретила Эша, когда герцогиня позвала меня в гостиную и попросила меня выступить перед Леди дома Огня. Как я заставила растение расти так быстро и так интенсивно, что оно уничтожило полки с фарфором и сорвало картины со стены. Можно ли сделать это в больших масштабах?

— Ты просто пока не осознаешь, — говорит Люсьен. — Вот и все. Если бы я мог научить тебя сам, я бы научил. Но требуется суррогат. — Он кладет свою ложку. — Разве ты не хочешь понять, кто ты на самом деле? Разве ты не хочешь знать, каково это — не быть привязанной к тому, что отняло тебя у твоей семьи, что заставляет кровоточить нос и вызывает мигрень?

— Не делай этого из-за меня, — говорю я. — Ты хочешь провести свою революцию и почему-то думаешь, что я могу помочь.

— Я хочу, — говорит Люсьен. — Но разве ты не хочешь этой революции?

Я тру глаза костяшками пальцев.

— Я устала, — говорю я. — Я иду спать.

Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж дома, на котором — один длинный коридор с выцветшим зеленым ковром. Я заглядываю за двери, пока не нахожу Рейвен в спальне с двумя односпальными кроватями. Она крепко спит, лунный свет пробивается через открытые шторы и освещает ее лицо. Я присаживаюсь рядом с ней. Сейчас она выглядит гораздо лучше, чем когда очнулась в морге. Но все же. Я смотрю на ее живот.

Дверь распахивается, и Эш входит в комнату. Он протягивает руку, и я беру ее, позволяя ему увести меня от Рейвен в другую спальню. Он закрывает за собой дверь, и я падаю ему на грудь, его руки обхватывают мою талию. Впервые за долгое время мы совершенно одни.

— Мы сделали это, — бормочет он мне в волосы.

— Мы сделали, — шепчу я. От него пахнет сеном и сажей.

— Ты действительно считаешь, что здесь безопасно?

— Да, — говорю я, отстранившись, чтобы посмотреть на него.

— Этот лес… Я не знаю, как ты нашла это место.

Я пожимаю плечами.

— Люсьен был прав. Как обычно.

— Люсьен не высшее существо, — говорит Эш. — Он человек. Он способен совершать ошибки, как и все остальные. Помни об этом.

— Думаешь, он совершал ошибку, спасая меня? — спрашиваю я, немного ощетинившись.

— Нет, — говорит он. — Но он оказывает на тебя большое давление. Не думаю, что это справедливо.

Я смотрю на стену, воображая, как Рейвен спокойно спит за ней в соседней комнате.

— Рейвен умрет, — говорю я. — И я не могу ничего сделать, чтобы остановить это. Как свержение королевской власти ей поможет? В этом весь смысл — помочь. Спасти меня, чтобы я могла спасти еще больше. И даже если я смогу, ну и что? Смогу ли я помочь всем компаньонам, которые подвергаются насилию? Смогу ли помочь всем Синдер, которые умирают от «черных легких», или Аннабель, убитых их хозяйками? — Слезы наворачиваются и стекают по моим щекам. — Может, Люсьен не должен был выбирать меня. Что, если я стала неправильным выбором?

Эш приподнимает мой подбородок, проводя пальцами по шее.

— Послушай меня, — говорит он. — Рейвен должна была умереть в том месте, в одиночестве, от боли, рожая чужого ребенка. Или даже не дойдя до этого пункта. Ты вызволила ее. Может быть, это не идеальное решение, но, по крайней мере, она сейчас находится с друзьями, а не заперта во Дворце Камня. И ты вызволила меня, когда казалось, что я умру в подземелье герцогини. Это уже две жизни, которые ты спасла из Жемчужины, не включая свою собственную, которую ты, кажется, поставила последней в своем списке. Ты не можешь спасти всех, Вайолет. Это невозможно. Так что не держись какого-то нелепого стандарта. И никогда не позволяй мне снова услышать, что ты была неправильным выбором.

— Я не хочу потерять Рейвен.

— Я знаю. — Эш упирается в мой лоб. — Я уже скучаю по Синдер. Я знаю, что она еще не ушла, но… она была моим постоянным компаньоном в том месте. Она не давала мне развалиться. — Из-под его века просачивается слеза, и я убираю ее большим пальцем. Его челюсть колется от щетины.

Я так давно не чувствовала ничего хорошего. В течение нескольких дней я существовала в дымке беспокойства, страха и напряжения. Все это тает, когда я притягиваю его к себе.

Наш поцелуй нежный и медленный. Нам больше не нужно спешить. Нам не нужно прятаться, беспокоиться о уроках Карнелиан или быть пойманными герцогиней. Мы находимся в надежном месте, и мое сердце болит от того, сколько таких моментов упущено. Мои руки проскальзывают под его свитер, мои пальцы выводят узоры на него пояснице. Его рот опускается к моей шее. Его губы мягкие, и каждый поцелуй разжигает пламя, горящее глубоко в том секретном месте внутри меня, которое знает только он.

Одним быстрым движением я стягиваю его свитер через голову. Я почти забыла гладкость его груди, его ключицы, жесткие изгибы его плеч. Я пробегаю руками по животу, и Эш непроизвольно вздыхает. Он хватает края моего свитера, и я поднимаю руки, чтобы помочь ему снять его.

Я дрожу от желания, когда его кожа соприкасается с моей. Куда бы он ни прикасался, это словно электрический импульс. Я погружаю пальцы в его волосы, когда его губы возвращаются к моим.

Я даже не осознаю, что думаю об этом, но приходит мантра.

Первое — увидеть все как есть. Второе — увидеть в своем уме. Третье — подчинить своей воле.

Мне не нужно открывать глаза, чтобы знать, что волосы Эша возвращаются обратно к первоначальному цвету. Я хочу, чтобы он был таким, какой есть, таким, каким должен быть.

Он отодвигается и хихикает мне в щеку.

— Ты изменила мои волосы обратно? — бормочет он. Его голос заставляет мою кожу гореть.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я.

— Когда ты это делаешь, чувствуется тепло. И что-то вроде… покалывания.

— Да? — Я рада, что ему приятно. Я едва замечаю пульсацию у основания черепа.

— Ммм-ммм… — Его пальцы обводят мою линию талии, и я издаю стон.

Внезапно раздается громкий стук в дверь.

— Вайолет? — Голос Люсьена заставляет мое сердце упасть. Я быстро подбираю свитер и надеваю его.

— Отлично, — бормочет Эш, надевая через голову свой свитер.

Как только мы оба одеты, я открываю дверь.

— Привет, — говорю я, задыхаясь. Мое лицо горит, и я знаю, что не смогу выглядеть еще более виноватой, даже если попытаюсь.

Глаза Люсьена пристально оглядывают нас.

— Если ты даже подумаешь о том, чтобы прикоснуться к ней, я тебя изобью.

— В самом деле, Люсьен? — спрашиваю я раздраженно.

— Я думаю, мы уже выяснили, кто из нас может побороть другого, — парирует Эш.

— Эш! — одергиваю я.

— Я не для того рисковал всем ради нее, чтобы ты мог удовлетворить свои… потребности, — говорит Люсьен. — Она здесь для более важных вещей.

— Ты думаешь, я этого не знаю?

— Нет, — говорит Люсьен, делая шаг вперед в комнату. — Я думаю, что у тебя только одна цель на уме.

— Прекратите, вы оба, — говорю я.

— Ты гений, Люсьен, все это знают, но иногда… — говорит Эш, качая головой. — Ты можешь быть невероятно глупым.

— Прости, что? — Люсьен делает еще один шаг к нему. Я хватаю его за локоть, чтобы удержать.

— Ты ненавидишь компаньонов, потому что у нас есть то, чего у тебя нет, — говорит Эш. — Но разве ты не видишь, что у нас тоже кое-что забрали?

Холодный смех Люсьена заставляет меня поежиться.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Здесь все в порядке? — Голос Гарнета заставляет всех подпрыгнуть. Он стоит, прислонившись к дверному проходу, с кривой улыбкой на губах. Интересно, как долго он наблюдал за перепалкой.

— Все в порядке, — резким тоном отвечает Люсьен. — Всем нужно немного поспать. Особенно тебе, — говорит он, обращаясь ко мне. — У тебя завтра большой день.

— Я остаюсь в комнате Рейвен, — говорю я ему. — Гарнет может остаться здесь с Эшем. Но, Люсьен… — Я смотрю в его темно-синие глаза. — Я больше не хочу слушать эту чушь о том, что мне делать или не делать с Эшем. Я не для этого сбегала из одной тюрьмы, чтобы попасть в другую. Ты должен верить, что я могу принимать правильные для себя решения. Потому что я могу и буду это делать.

Люсьен сжимает губы и так сдержанно кивает, что это почти незаметно, только малейшее движение головы. Затем он выносится из комнаты, даже не взглянув в сторону Эша.

— Ну, — говорит Гарнет, прохаживаясь по комнате и хлопая Эша по плечу. — Захватывающий день, а? — Он наклоняется и с издевкой шепчет: — Если вы двое хотите уединения, я не скажу.

Я закатываю глаза.

— Тебе нужно немного поспать, — говорит мне Эш. — Я не знаю, что она приготовила для тебя, но эта женщина, Сил… суровая.

Я киваю, и с моих губ ускользает зевок. Эш улыбается. Он нежно целует меня над каждым глазом, прежде чем поцеловать в губы.

— Иди, — бормочет он. — Увидимся утром.

Больно уходить от него, но я так устала. Когда я вхожу в комнату, Рейвен все еще спит. Я снимаю обувь, даже не утруждаясь снять одежду, и сворачиваюсь калачиком на пустой постели. Одеяло пахнет вереском — оно напоминает мне мою кровать дома в особенно холодную ночь или во время грозы; Хэзел заползла бы под одеяло вместе со мной, и мы бы засыпали, свернувшись вместе.

— Спокойной ночи, Хэзел, — говорю я, как много раз делала в Болоте поздней ночью. — Спокойной ночи, Охра. Спокойной ночи…

Но прежде чем я добираюсь до мамы, я погружаюсь в глубокий, блаженный сон.