Белая Роза

Глава 4

ТЕМНОТА ВНУТРИ ЭТОЙ МЕТАЛЛИЧЕСКОЙ ГРОБНИЦЫ КУДА, КУДА хуже, чем чернота в багажнике Гарнета.

Я прижимаюсь лбом к холодной стали и пытаюсь представить, что я где-то еще, что Эш со мной, или что все это сон, и я скоро проснусь в Болоте.

В комнате включается свет.

В мое укрытие проникает бледный желтый свет. На дверце нет ручки с внутренней стороны, поэтому я оставила ее немного приоткрытой. Доносятся приглушенные голоса двух мужчин.

— …не хотел, чтобы кто-нибудь заметил, я полагаю.

— Не думаю, что кому-то есть дело. Сколько суррогатов уже она изжила за эти годы? Двадцать?

— Ты не на том месте, чтобы считать, парень. Мы делаем то, что нам говорят. — Первый голос определенно старше. — Они говорят, — Дом Камня, подъем в полночь, — и мы это делаем.

Дом Камня! У них Рейвен! Я почти плачу от облегчения.

Снова раздался странный шум, затем дверь распахнулась. Я слышу шуршание.

— Она не очень тяжелая, правда? — спрашивает второй голос.

— Они все легкие, парень. Вот увидишь.

Слышно, как по металлу двигается пластиковый мешок. Дверь закрывается.

— Теперь, — грубо говорит первый голос, — обратно спать, и будем надеяться, что сегодня звонков больше не будет.

Когда они уходят, слышно, как их обувь прилипает к полу. Свет выключается.

Я стараюсь не шевелиться как можно дольше, едва позволяя себе дышать, прислушиваясь, не возвращаются ли они. Наконец, я не могу больше этого терпеть. Я царапаю дверь ногтями, открывая ее. Я выскальзываю из отсека так быстро, как могу, и падаю на полированный пол, когда Эш и Гарнет открывают свои дверцы. Я поднимаюсь на ноги, вскидываю вверх руки в своем большом пиджаке и шарю ладонями по стене, пока не нахожу выключатель.

После такой темноты свет кажется мучительно ярким. Лицо Эша лишено цвета, и он медленно поднимается на ноги. Гарнет остается на полу, прислонившись к шкафам и приглаживая свои светлые волосы, выглядя более напуганным, чем я его когда-либо видела.

— Она здесь, — говорю я Эшу.

— Я знаю, — отвечает он.

У меня на лице появляется улыбка, и я с целеустремленной свирепостью начинаю открывать двери, отталкивая Гарнета, пока не нахожу ту, что была пуста раньше.

Я выдергиваю металлический лист, и выскальзывает тело Рейвен, скрытое в толстом черном мешке. Эш и Гарнет присоединяются ко мне, когда я тяну за молнию и открываю мешок.

Лицо Рейвен холодное и безжизненное, как и у всех остальных девушек в этом месте, и на одно парализующее мгновение я боюсь, что она на самом деле мертва. Ее красивая карамельная кожа выглядит восковой, ее глянцевые черные волосы тонкие и спутанные. Она голая. Я быстро стягиваю пиджак ратника и набрасываю на тело, но прежде я замечаю, насколько она болезненно и отвратительно худая — видны все ребра, и ее бедра выступают по обе стороны от ее небольшого живота.

Я прижимаю руку к ее щеке. Ее кожа словно лед.

— Рейвен, — говорю я; мой голос дрожит. Я ожидаю увидеть трепет ресниц или шевеление губ, но ничего нет. Моя лучшая подруга все еще мертва.

— Рейвен, это я, — говорю я. — Это Вайолет. — Мне больно глотать. — Пожалуйста, проснись. Я спасу тебя. Пожалуйста, вернись ко мне.

Последовавшее молчание просто сокрушительно. Я разваливаюсь на куски под его тяжестью.

— Может быть, она действительно… — начинает Гарнет, но я оборачиваюсь и бью руками его в грудь, заставляя его оступиться назад.

— Она не мертва! — шиплю я. Я поворачиваюсь к Рейвен и встряхиваю ее. Ее голова мотается по металлу. — Проснись, Рейвен! Давай, ты приняла сыворотку, я знаю, что ты сделала это, так что, пожалуйста, ПРОСНИСЬ!

Я бью ее по лицу.

Но ничего не происходит.

Я чувствую руку Эша на своем плече.

— Вайолет, мне очень жаль.

Я отдергиваю руку. В данный момент я не хочу ничьей жалости.

— Она…

Внезапно глаза Рейвен открываются. Ее тело сгибается, глазные яблоки вылезают из орбит, затем она наклоняется на бок и ее рвёт на пол. Эш и Гарнет отскакивают назад, когда тело Рейвен сводит судорогой в кашле и рвотных позывах, но я кидаюсь к ней, прислонившись лбом к ее плечу, моя рука гладит ее волосы, и я безмерно благодарна за то, что я чувствую, как она дышит, двигается и живет. Она ложится на спину, тяжело дыша. Ее глаза мечутся, пока не находят меня.

— Вайолет? — хрипит она. Слезы текут по моим щекам, но я не хочу их вытирать.

— Я здесь, — отвечаю я. — Теперь ты в безопасности.

Она поднимает глаза к потолку.

— Я видела свою маму, — говорит она. — Она расчесывала мне волосы. Потом с нее сняли кожу.

— Что? — говорю я. — Твоя мать жива и она в Болоте.

— С нее сняли кожу, — повторяет она. — Они показали мне ее кости.

Ее взгляд мутнеет, а тело расслабляется. Она становится очень спокойной.

— Рейвен? — шепчу я. Я касаюсь кончиками пальцев ее щеки. Она дышит, но, кажется, будто внутри нее выключили свет.

— Что они сделали с ней? — спрашивает Эш приглушенным голосом.

— Я…. я не знаю.

Я зарываюсь руками в волосы Рейвен и нахожу небольшой шрам на скальпе, может, полдюйма. Затем еще один. И еще.

— Что же, — говорит Гарнет, хлопнув в ладоши, — это была великолепная ночь, просто побила все рекорды, и я очень хотел бы остаться и посмотреть, как Люсьен отреагирует на все это, но, думаю, мне пора возвращаться.

— Конечно пора, — бормочет Эш.

— Эй, я спас тебе жизнь, что еще ты от меня хочешь? — огрызается Гарнет.

— Совершенно ничего, — говорит Эш.

— Ладно, — говорит Гарнет. — Удачного побега и все такое.

— Спасибо, — говорю я.

— Пожалуйста.

Гарнет держится за дверную ручку, как вдруг Рейвен садится. Это движение настолько неожиданное и внезапное, что я едва успеваю подхватить пиджак, спадающий с ее плеч.

— Ты трус, — говорит она, мрачно смотря на Гарнета. Ее глаза подернуты дымкой, будто она пытается сфокусироваться на двух предметах одновременно.

Мы все потрясенно уставились на нее.

— Рейвен? — неуверенно говорю я.

— Он трус, — произносит она. — Он нарушает не те правила. Только простые. Он боится.

Затем ее лицо становится вялым, взгляд возвращаются в норму.

— Я устала. Еще не время для доктора.

Она ложится обратно и начинает бормотать что-то сама себе. Я не могу понять, что она говорит, но слышу ее имя раз или два.

Гарнет наблюдает за ней несколько секунд, затем качает головой.

— Неважно. Она — ваша проблема.

Безразлично махнув рукой, он выходит за дверь. Я кладу руку на лоб Рейвен, но она, забывшись, снова глядит в потолок.

— Что теперь? — спрашивает Эш.

— Теперь мы ждем Люсьена, — отвечаю я. — Люсьен придет.

ПРОХОДЯТ ЧАСЫ.

Точнее чувствуется, будто проходят часы. В этой комнате нет возможности определить время. Мы выключили свет ради безопасности. Мы с Эшем сидим на полу у стены, прижавшись к друг другу, чтобы не замерзнуть. Рейвен не двигалась и не говорила с тех пор, как ушел Гарнет.

Интересно, что случится, когда герцогиня узнает, что я пропала. Что Эш пропал. Сможет ли Гарнет заставить Карнелиан молчать. Вдруг разболтает сам Гарнет. Он не кажется особо заслуживающим доверия — понять не могу, почему Люсьен попросил его помочь. На Карнелиан хотя бы можно положиться за счет того, что она не сделает ничего, что подвергнет жизнь Эша опасности.

Я вспоминаю их разговор в подземелье.

— Что ты ей сказал? — спрашиваю я. Прошло много времени с тех пор, как кто-то из нас говорил, мой голос звучит хрипло и громче, чем должен. Эш лежит щекой у меня на макушке.

— М-м-м? — Я чувствую его дыхание на волосах.

— Когда Карнелиан спросила тебя, было ли что-то настоящее между вами, что ты ответил?

Я не ожидала, что он засомневается. Он поднимает голову и отворачивается от меня.

— Это личное, Вайолет.

— Ты будешь держать от меня секреты?

— Сколько секретов ты мне не рассказала? — спрашивает он.

Я закусываю губу.

— Это не одно и тоже. Я должна была. Я дала обещание Люсьену.

— А что, если я тоже дал обещание?

— Но тебя наняли для того, чтобы ты давал ей обещания. Это не то же самое, что между нами.

— Я знаю. — Эш уставился на потолок, в темноте виден его черный профиль. — Но должен ли я предавать ее только потому, что тебе она не нравится?

Я не знаю, что на это сказать. Я полагала, что Эш ненавидел Карнелиан также сильно, как и я.

Он вздыхает.

— Дело не в том, что я держу от тебя секреты. Карнелиан… в большой печали. И эта печаль превратилась в горечь и злость. Я не хочу быть в длинном списке людей, которые подвели ее, даже если она никогда об этом не узнает.

Я сплетаю наши пальцы.

— Тебе не нужно быть таким благородным.

— Дело не в этом. Я…. я понимаю ее отчасти.

— Хорошо, когда-нибудь ты должен будешь объяснить мне.

Я слышу звуки шагов снаружи. Мы с Эшем поднимаемся на ноги, но у нас нет шанса снова спрятаться, прежде чем дверь открывается и включается свет.

В комнату входит Люсьен. Он одет в свое обычное белое платье с высоким кружевным воротником, голову венчает идеальный пучок из его каштановых волос, говорящий о статусе фрейлины. И для него это значит больше, чем для женщины-фрейлины. Мужчины-фрейлины — евнухи, кастрированные для того, чтобы стать «безопасными» для работы с женщинами королевских кровей.

На плече у него висит большая сумка. Его взгляд перемещается с меня на Эша, Рейвен, и снова на меня. Он не выказывает удивления при виде того, что людей больше, чем ожидалось — должно быть, он поговорил с Гарнетом.

Он закрывает дверь и опускает сумку на пол. Размеренными шагами он подходит к Эшу, хватает его за горло и бьет его головой об стену.

— Люсьен! — кричу я.

— Это правда? — рычит он. Эш выглядит ошеломленным. Я хватаюсь и тяну за руку, которая не держит Эша за горло.

— Прекрати!

Люсьен поворачивается ко мне.

— Ты знаешь, о чем они говорят? — шипит он. — Они говорят, что этот кусок дерьма тебя изнасиловал.

— Что? — У меня отвисла челюсть.

Эш приходит в чувство. Одним движением со скоростью молнии он хватает запястье Люсьена и выворачивает его. Люсьен кричит от боли, когда Эш загибает его руку за спину так, что тот вынужден наклониться вперед.

— Что ты сказал? — рычит Эш. Я никогда не видела, чтобы он так использовал физическую силу.

— Отпусти меня, — гавкает Люсьен.

— Эш! — кричу я.

— Он этому верит. Ты видишь, Вайолет? Он этому верит. — Он загибает руку Люсьена еще немного.

— А почему я не должен? — говорит Люсьен. — Я знаю, чем вы занимаетесь, чем вы на самом деле занимаетесь. Все вы, компаньоны, с вашими чарующими улыбками и грязными мыслями. Я не должен был позволять тебе приближаться к ней.

Эш снова дергает Люсьена за руку.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— Я знаю, что вы спите с большим количеством женщин в год, чем большинство мужчин за всю свою жизнь.

— И ты думаешь, мне это нравится? Или ты просто завидуешь, что я могу?

После этих слов Люсьен издает сдавленный крик и вырывает руку из хватки Эша. Но Эш слишком быстр. Секунда — и он прижал Люсьена к стене, зажав ему горло предплечьем.

— Эш, ты делаешь ему больно, — говорю я. Он поворачивает голову, чтобы встретиться с моим взглядом. — Пожалуйста, остановись. Отпусти его.

Эш неохотно расслабляет руку и отходит. Люсьен прислоняется к стене, массируя плечо.

— Эш никогда не прикоснется ко мне против моей воли, Люсьен, — говорю я.

— Ну, я бы предпочел считать, что ты недостаточно глупа, чтобы хотеть этого с ним.

— Когда ты уже прекратишь? — вмешивается Эш, делая шаг вперед. Его лицо покраснело, что выделило синяк на скуле. Я сразу же встала между ними как барьер. — Ты не ее отец. Ты не можешь читать ей лекцию о том, что ей делать.

— Кажется, я знаю немного больше о том, что лучше для нее, чем компаньон, — возражает Люсьен.

— В случае если ты не заметил, я больше не компаньон, — холодно говорит Эш.

— Хватит, — говорю я, оттаскивая Люсьена от Эша. — Вы двое можете подраться, если захотите, когда мы уйдем из этого ужасного места, но сейчас есть более важные проблемы. Каков план?

Люсьен стряхивает меня, достает сумку и бросает мне.

— Там есть одежда для всех вас. Одевайтесь, быстро. Мы должны были сесть на поезд, но это уже невозможно.

Я расстегиваю сумку и нахожу три пары коричневых шерстяных штанов, три свитера и три пары обуви. Там также есть вода, фонарик, бинты и обеззараживающая мазь. Я использую часть воды, чтобы смыть кровь Аннабель с моих ног, промыть Эшу рану на лбу и щеке. Его глаз все еще опухший, и я вокруг него наношу мазь.

— Тебе тоже, — говорит он, втирая немного мази на мою губу. Немного щиплет.

Как только мы переоделись, я поворачиваюсь к Рейвен. Она все еще смотрит в потолок.

— Должны ли мы… — начинает Эш.

— Нет, я это сделаю, — говорю я. Я гляжу на него, затем на Люсьена. — Отвернитесь, пожалуйста. — Может, Рейвен и не осознает, но я знаю, что она не хотела бы, чтобы двое странных мужчин увидели ее голой. Я натягиваю на нее брюки — она такая легкая, такая тонкая — но со свитером будет потруднее.

— Ох, Рейвен, ты можешь присесть? — бормочу я без всякой надежды. Я в шоке, когда она это делает.

— Вайолет? — говорит она. Ее глаза яркие, как раньше.

— Надень это, — говорю я, протягивая свитер.

— Я никогда не была в этой комнате, — говорит она, осматриваясь, пока я обуваю ее и помогаю спуститься. — Она такая блестящая.

— Это та подруга, о которой ты спрашивала, я полагаю, — говорит Люсьен. — Суррогат Графини Камня?

— Это Рейвен, — говорю я.

— Я Рейвен, — повторяет она.

— И ты дала ей сыворотку, предназначенную тебе.

Я выпрямляю спину.

— Я это сделала.

Он поднимет глаза к потолку.

— Из всех суррогатов на аукционе, — бормочет он. — Оставь пиджак здесь, я за ним вернусь. И это нужно убрать. — Он бросает взгляд на лужу рвоты Рейвен и качает головой. — Все было бы намного проще, если бы ты меня послушала.

Эш запихивает наше ночное белье в сумку и перебрасывает ремень через плечо. Люсьен выводит нас из комнаты по коридору к другой двери, помеченной «ОПАСНО: ВХОД ЗАПРЕЩЕН». Дверь не закрыта, что я нахожу странным, и Люсьен легко ее открывает.

Меня тут же атакует волна сильного жара и запаха чего-то горелого. В комнате нет ничего, за исключением чугунной громадины с большой дверью посередине.

— Вот, что происходит, — говорит Люсьен. — Ваше отсутствие было обнаружено. Могу лишь предположить, что в целях сохранения репутации графиня не раскрыла, что ты, Вайолет, пропала. Она обвинила его, — он дергает головой в сторону Эша, — в изнасиловании. Компаньон, спящий с любой нестерилизованной женщиной — это преступление, но добавить еще к этому, что она — суррогат… что же, члены королевской семьи вышли на охоту. Все поезда в Жемчужине и за ее пределами останавливаются. Все доступные ратники прочесывают улицы в его поисках. Через несколько часов его фотографии будут по всем округам города.

Я чувствую себя опустошенной.

— Так что же нам делать?

Люсьен поворачивает ручку чугунной двери и открывает ее. Внутри горит стена искрящегося желтого пламени, делая помещение еще жарче.

— Эта печь ведет прямо в канализацию. Через эти тоннели вы можете добраться, по крайней мере, до Банка — канализации низших округов не соединены с ними. В сумке есть карта. Я красным начертил ваш путь. Мой сообщник ждет вас в Банке; с того места мы и отправимся.

— Как я узнаю, кто твой сообщник?

— Попроси показать тебе ключ.

— Какой ключ?

— Узнаешь, когда увидишь. — Он замолкает. — Ты случайно каким-нибудь чудом не взяла аркан с собой?

— Взяла! — вскрикиваю я, кладя руку на растрепанный пучок. — Он у меня в волосах.

Люсьен улыбается настоящей, теплой улыбкой.

— Хорошая девочка. Я могу отслеживать вас с помощью него.

— Но… — Я смотрю на прыгающее пламя. — Как мы должны туда попасть?

Его улыбка исчезает.

— Вам придется использовать Заклинания, чтобы погасить огонь.

— Что? — Я смотрю на него, надеясь, что он шутит. — Как?

— Я не знаю. Но ты сможешь сделать это.

— Люсьен, это не то, что делают с помощью Заклинаний. То есть, я даже не знаю, с чего начать.

— Слушай меня. — Люсьен кладет обе руки мне на плечи. — Это можно сделать. Это было сделано раньше.

Мой рот открывается в изумлении.

— Что? Кем?

— Прямо сейчас это не имеет значения. Ты должна это сделать. В противном случае… — Он смотрит на меня, на Рейвен и, наконец, неохотно на Эша. — Иначе вы все мертвы.