Белое на голубом

Глава 26.

Нириель приходил с утра навещать Евтихию. Говорил обо всем, о рыбах, о птицах, о погоде, о пиратах, о чем угодно. Обо всем, только бы она не стала спрашивать, как быть дальше. Потому что он этого не знал.

Но Евтихия не стала его об этом спрашивать. Она спросила о другом.

- Нириель, я очень волнуюсь за маму и за брата, за ребят, за всех наших. Как они?

Да уж... Спросила, так спросила...

- Ты...

- Что? - ей и так было тревожно, а теперь и вовсе.

- Ты знаешь... Слушай, а твои видения, они как, по желанию приходят?

- Нет. Просто приходят и все.

Нириель пытался увильнуть от ответа, но, увы, придется рассказывать все самому.

- В общем так... Царь очень плох, без сознания. Теперь царица Онхельма заправляет всем. Ну, про то, что Алексиора с ее подачи приговорили к смертной казни, ты знаешь. Должны были повесить на дворцовой площади через три дня.

Голубка кивнула головой. Это она и видела.

- Ребята ходили к Нильде, просить договориться с контрабандистами, чтобы те помогли вызволить наследника.

И это Евтихии было известно.

- В ту ночь, когда они устроили побег твоему Алексиору, их повязала стража. Царица сама заявилась в застенок, пытала и приказала казнить.

- А Нильда...? - прошептала Евтихия.

- Нильда с Алекиором ушли, ребята прикрыли их. Дед Нильды той же ночью тайно вывез Алексиора в Рахсаранарт.

Нириель замолчал.

- Говори, не молчи.

- Вот... А ребят казнили, повесили на дворцовой площади.

- Всех? - голубка опустила голову низко-низко, голос ее был едва слышен.

- Нет. Нильда взяла одного из них в мужья. Голена.

- Слава Богу, спасла хоть одного...

- Он был очень плох... - Нириель вздохнул, - Чуть не умер. Ноги переломаны, началось заражение.

- Он жив?

- Жив. Помог Сафор. Выпросил, чтобы позволили Семнорфу, Эфроту и брату твоему передать Голену свои дары.

- Дары?

- Да. У них ведь у каждого был дар, и у Маврила, и у Семнорфа и у Голена с Эфротом. Ну, в зачаточном состоянии, но после смерти... Эххх... Не знаю, как уж там это произошло, но... В общем, теперь они передали силу свою Голену.

- Получается, что и Голен умер?

- В какой-то момент, да. Но он выжил, вернулся.

- Хорошо. Прошу, узнай, как там мама... и остальные...

Нириель только кивнул. Оба замолчали надолго. Через некоторое время водный, видя, что голубка погружена в свои мысли, попрощался и ушел.

***

Морфос наблюдал за обоими почти с самого начала. Хотелось утешить девочку. И как ее утешишь? Если бы билась, рыдала, все было б проще. Но голубка тихо посеменила к выходу из пещеры, на полдороги прислонилась головкой к стене и затихла, прикрыв глаза. Да уж, удар держать она умеет, подумалось древнему духу земли.

- Кхмммм... - подал он голос.

- Добрый день, уважаемый Морфос, - ответила, но голосок безжизненный.

Морфос обратил внимание на то, что сегодня птица практически в разговоре не участвовала. Но сейчас, видя, что девушка не в состоянии вести беседу, она взяла инициативу на себя.

- Рады видеть Вас дедушка. А к нам тут Нириель приходил.

- Да? - Морфос сделал вид, что удивлен, - Ягод хотите?

- Хотим! - тут же выпалила птица, девушка же прошептала, - Спасибо Вам, что заботитесь...

Дух земли посмотрел на нее внимательно, пошевелил бровями и проговорил:

- Евтихия, не надо, не вини себя. Все происходит так, как должно. А о парнях не плачь. Им добрая доля досталась, Создатель взял их к себе.

Голубка подняла голову, вслушиваясь в слова древнего духа, надежда блеснула в ее глазах.

- А мы когда-нибудь встретимся?

- Когда-нибудь все встретятся. Творец поднимет всех мертвых, и станут они снова живы.

- И когда? - теперь уже живой интерес сквозил в ее взгляде.

- Этого никто не знает.

- Что ж, если есть надежда встретиться вновь, можно подождать.

- А пока ждешь, надо подкрепиться! - птица имела гораздо меньше терпения и куда более прагматичный характер.

Морфос расхохотался и смеялся еще долго после того, как голубка вылетела из пещеры. Вернулась она минут через двадцать, сытая, округлившаяся и измазанная соком. Но уже снова довольная жизнью. Птице на сытый желудок не сиделось, она так и приплясывала, шепча девушке, чтобы та напомнила деду про обещание. Евтихия вскинула умоляющий взгляд на Морфоса и проговорила:

- Уважаемый Морфос, простите, Вы не расскажете нам ту историю? - она сделала уморительную гримаску, - А то эта любопытная птица совсем меня доконает.

- Историю? - старый хитрец сделал вид, что не помнит о чем речь.

- Про морских драконов! - выпалила птица, а потом, спохватившись, смущенно чирикнула, - Пожалуйста.

- Про морских драконов... - Морфос повел бровями и устроился поудобнее.

На самом деле, древнейший был несказанно рад, что у него появилась благодарная слушательница. Потому что старики обожают рассказывать молодежи всякие истории из своего прошлого, но обычно, стоит им открыть рот и начать: 'А вот когда я был молодым...', как эта ветреная молодежь мгновенно испаряется. Так что рассказ свой он начал издалека.

- А вы вообще знаете, как появились драконы?

Обе Евтихия не знали.

- О, ну это долгая история...

- Но мы же никуда не торопимся? - спросила девушка Евтихия, а голубка поддакнула.

- Тогда слушайте. Драконы, а я говорю не о тех мифических существах, которые олицетворяют зло и коварство, я говорю о тварях земных... - Морфос затих, погрузившись в воспоминания, потому что он еще помнил, когда появились эти существа. Он тогда был совсем молод, вот как мальчишка водный сейчас...

- Кхмммм... - подала голос птица, видя, что древнейший прикрыл глаза и принял отсутствующие выражение.

- Ах, да, о чем это я?

- О драконах, - чирикнула Евтихия.

- Вообще-то это легенда. Так вот... Жил некогда белый Змей, он был царем всех змей на нашем берегу. И был Змей великим колдуном.

- Колдуном?

- В те времена гады земные и животные царили на земле. Они были сильны и непобедимы, и могли разговаривать, потому что людей еще не было.

- Не было...

- Да, они после появились. Змей тот белый был самый большой и сильный среди гадов, очень умный, над всем, что ползает по земле, он властвовал. И был он доволен жизнью. А как не быть? Над собратьями власть имел безграничную, пища не переводилась, все богатства ему принадлежали. И вот пришла ему пора жениться. Приползали к нему многие прекрасные змейки, но не нравились они почему-то. Да и вообще, стал он уставать от вечного благополучия. Словно чего-то не хватало в жизни. Хотя чего? У него же все было.

Морфос опять умолк на какое-то время, погруженный в воспоминания. Казалось, он забыл о том, что рассказывал и собирается заснуть. Терпение закончилось даже у Евтихии, но только она хотела напомнить, как древний встрепенулся и подал голос:

- Однажды в наши края прилетела птица...

- Да! Я так и знала, что все дело в нас! - птица не утерпела и восторженно выкрикнула во все горло, потом смутилась и промямлила, - Ээээ... можете продолжать уважаемый Морфос...

- Могу? Ну спасибо. На чем я остановился?

- На птице!! - рявкнули обе.

- Мммм... Да... Дело в том, что птиц раньше в наших краях никто не видел, их просто не было. А птица была необычная, ее назвали синей птицей, потому что перышки у этой птицы были темно голубого цвета и переливались на солнце. Или птицей счастья... - он мечтательно подкатил глаза, - И вот царю всех змеев, белому Змею доложили, что в его владениях появилась новая тварь, и он пожелал увидеть эту птицу.

Голубка от любопытства приоткрыла клювик, почуяв тут подвох. Все-таки все девушки без исключения обладают безошибочным чутьем, когда дела касается любовных историй. А Морфос, видя, что Евтихия совсем успокоилась и забыла о своем горе, решил поддразнить ее:

- Ну вот, на сегодня достаточно. Продолжение будет завтра.

Потрясающее выражение было у птички: здесь вам и возмущение, и досада, и обманутое любопытство, и масса еще чего. Голубка вздохнула:

- И это все?

- На сегодня все.

- Но этого мало! Мы очень-очень хотим продолжения... - глазки у Евтихии сделались круглые и умоляющие.

- Завтра будет вам продолжение, - древнейший тихонько засмеялся и исчез.

А девушка сказала голубке:

- Знаешь, мне Алексиор рассказывал, а им на уроке наставник Антионольф рассказывал... Ну, помнишь, я говорила, что он преподавал им историю, а также легенды и мифы нашего и соседнего миров? Помнишь? Так вот, есть легенда про царицу Шахразаду, она своему мужу-царю каждую ночь сказки рассказывала. И тоже всегда останавливалась на самом интересном месте.

- И долго рассказывала? - спросила голубка.

- Тысячу и одну ночь.

- Как думаешь, дедушка Морфос знает эту легенду? - встревожено спросила птица.

Вопрос, однако, был риторический.

- О нееет! - протянули они в один голос.

***

Алексиор отработал одежду, которой его снабдил смотритель тюрьмы. И отработал на славу. По счастью, местные отхожие места облицовывались камнем или керамической плиткой, потому как дерево было слишком ценным, чтобы пускать его на столь низменные нужды. А камень отдраить проще. Отхожие места блестели так, что можно было смотреться в плитки пола и видеть собственное отражение. Смотритель восхищенно цокал, нахваливая своего нового работника. Алексиор выждал, пока тот закончит, а потом произнес, оттягивая рукой свой темный балахон:

- А теперь помыться и постираться нужно мне.

- О, разумеется. Ванну подать тебе в номер или изволишь помыться в общей умывальне?

Алексиор наградил его укоризненным взглядом и сказал:

- Благодарю, изволю помыться в общей умывальне. А потом хотел бы зайти к вам. У меня есть пара деловых предложений.

Ибо великое множество деловых предложений по усовершенствованию ведения хозяйства рождается в голове человека, когда он чистит нужники.