Белое на голубом

Глава 45.

Пока над Страной морского берега бушевала стихия, жители фиордов пользовались временной передышкой, чтобы хоть как-то укрепить свои позиции. Раньше им не приходилось отражать атаки или избегать вторжения, фиорды охранялись самой природой. Этого было достаточно.

Раньше. Но не теперь.

Джулиус, как и обещал, лично провел Голена по всем постам и узловым точкам обороны, тот действительно смог внести много полезных предложений. В основном они касались использования естественных укреплений высокого берега и создания дополнительных препятствий и ловушек.

Вот когда молодой философ с благодарностью вспоминал уроки истории и фортификации! Несомненную пользу от образования признали даже грубоватые и насмешливые контрабандисты, сначала смотревшие на городского юношу вполглаза. Конечно, непривычно видеть, как кто-то, сидя в кресле, движется по воздуху, да еще и командует, но скоро его вид на постах стал настолько привычен, что уже воспринимался как нечто естественное.

Две недели передышки дали неплохие результаты. Но все же, глядя на позиции, Голен понимал, что полноценного штурма им не выдержать. Об этом он и сказал однажды вечером старшине Джулиусу, когда они остались в комнате вдвоем. Разговор начался с того, что Голен предложил перевезти женщин и детей в безопасное место.

- Мне кажется, - говорил он негромко, - Что наша царица не отступится, пока не зальет тут все кровью.

- Мрачная перспектива, не так ли? - невесело пошутил Джулиус.

- Тогда почему вы не хотите отправить женщин в безопасное место? Мы же не удержим фиорды.

Джулиус посмотрел на него из-под бровей, потом некоторое молчал, уставившись взглядом на скрещенные пальцы. Юноша ждал.

- Потому что, - старшина контрабандистов наконец ответил, - Это и есть самое безопасное место.

- Но...

- Не спеши, мальчик. Ты не все знаешь.

Голен дернул шеей и развел руками, говоря:

- Так скажите мне, чего я не знаю!

- Дело в том... - Джулиус осекся, - Нам лучше выйти. Я должен показать тебе еще кое-что.

Нильда уже улеглась спать, их разговор мог разбудить ее. Дед этого не хотел. Он встал и позвал жестом Голена. Вместе они вышли из дома и свернули за угол, Джулиус сделал ему знак молчать и притаиться, а сам зашептал:

- Тссс. Постой, надо проверить, чтобы эта девчонка не увязалась.

Они подождали минут пять, потом двинулись в глубину фиордов, туда, где узкий пролив между скалами выходил к побережью.

Нильда с легкой усмешкой посмотрела им вслед:

- Мужчины. Вечно у них какие-то тайны. Как будто я не знаю, куда он его поведет.

Она с улыбкой подкатила глаза и вернулась в свою спальню.

***

По странной прихоти природы, дожди и непогода обходили это место. Это вообще было странное место. С одной стороны высокий скалистый берег, с другой целые гряды скал, стоящих почти параллельно. И множество камней, торчащих из воды. Казалось, проплыть здесь совершенно невозможно - разобьет о скалы. Однако в устье пролива была привязана лодка, значит, кто-то здесь все-таки умудрялся плавать. Туда и привел Голена Джулиус.

- Зачем мы здесь? - спросил юноша, оглядываясь, - И почему здесь нет поста?

Старик ответил не сразу.

- Видишь ли, отвечая на тот твой вопрос, скажу, что фиорды охраняют сами себя. И потому, оставаясь здесь, мы в безопасности.

- Не понимаю.

- Просто... проникнуть сюда можно только другу. Никто, настроенный враждебно не войдет в эти проливы.

- Тогда зачем...

- Но нам нужно выходить отсюда. Пропитание, одежда, лекарства. И прочее. Мы же можем сидеть здесь в заточении. Вот потому мы и защищаем все подходы.

- Но здесь-то как раз нет никакой защиты! - не выдержал Голен.

- Это особое место. Его невозможно найти с моря. Никому. Да и из фиордов не многим доступен этот путь.

- И куда ведет этот путь?

- Ты слышал о шамане морского народа?

Голен поежился.

- Слышал, кое-что. Говорят, попасть к нему чрезвычайно трудно.

Джулиус молча указал на утыканную острыми камнями узкую воду между скалистым берегом и грядами скал, стоящих параллельно. Вспененные волны кружились между камнями и, откровенно говоря, отбивали начисто всякую охоту в тот пролив соваться.

- Это то, о чем я думаю? - спросил Голен.

- Да. То, что я теперь скажу тебе, есть великая тайна. Только тем, кто живет здесь, известен этот путь. Так было испокон веков, - дед виновато развел руками, - Я не знаю, почему так вышло. Как ты понимаешь, мы тут вовсе не наделены какими-то исключительными добродетелями, да и вообще, далеки от совершенства. Но так уж вышло.

Голен хмыкнул, а потом и вовсе рассмеялся. Джулиус продолжил:

- Это своего рода негласный договор. Мы здесь в безопасности, потому что храним это место. Понимаешь? Мы храним его - оно хранит нас.

Парень довольно долго молчал, потом спросил, словно слышал из всего сказанного только начало:

- Так он существует?

- Существует.

- И можно к нему пойти?

- Только если он захочет принять просителя.

Юноша, сидящий в кресле, с какой-то жаждой смотрел некоторое время в сторону пролива, а после отвернулся и сказал:

- Спасибо, что посвятили меня в эту тайну.

- Ты не хотел бы...? - Джулиус не договорил.

- Нет, - резко ответил Голен, - Не сейчас. Не сейчас.

Люди еще пару минут побыли в этом таинственном месте, а после ушли той же дорогой, что и пришли. И два старых знакомца, два духа из жителей скалистого берега, присутствовавшие при этом, остались одни. Сафор темный завис в воздухе перед скалой, а рядом изволил показать лицо древнейший Морфос. Сафор смотрел вслед исчезающими за поворотом смертными и неодобрительно покачивал головой. Морфос удивленно приподнял брови, как бы спрашивая:

- В чем дело?

- Не люблю людей, - негромко проговорил темный.

- Это ты-то не любишь? А скажи мне на милость, что ты отдал шаману ради того, чтобы выжил этот парнишка?

Старейшина темный бросил на древнего духа земли недовольный взгляд, но ничего не ответил. Он был не из тех, кто станет разбалтывать свои секреты. Просто Морфос знал, что Сафор тогда отдал за то, чтобы Голен смог выжить и принять дар от своих товарищей, единственное место, которое называл своим домом.

Ну, дом, это конечно было бы громко сказано, просто одинокая скала посреди воды. А в скале глубокая расселина, в которой темно даже днем. Там он иногда укрывал свое одиночество. Поскольку скала была частью высокого берега, кому, как не Морфосу это в первую очередь стало известно. И тогда, ради покойного правителя Вильмора он ходил просить. Так что темный, хоть и не сознается, но очень трепетно относится к людям. Просто его сердцу нужно время, чтобы оттаять. Но больше провоцировать темного он не стал.

- Ты хотел видеть его?

- Нет, - замялся Сафор, - Я просто... Я просто так пришел. Прогуляться.

Морфос снова изобразил удивление, мол, не пытайтесь мне тут сказки рассказывать. На самом деле темный приглядывал за парнишкой-колдуном. Оберегал. Древнейший расплылся в улыбке от своих мыслей.

- Не любишь людей, говоришь, ну-ну... - подумал он.

- А ты, древнейший? Ты здесь по делу, или как? - спросил Сафор с явной подковыркой.

- Я... - древнейший заерзал каменным лицом в стене, - Я... вообще-то здесь у себя дома.

- А... Ну да, ну да. Ладно. Приятно было увидеться, - Сафор церемонно откланялся и испарился.

На самом деле Морфос был здесь по делу. И вообще, все, кто приходил в это место, всегда приходили по делу. А дело у них было одно - попасть к шаману морского народа. Так вот, убедившись, что никто за ним не подсматривает, древнейший отделился от скалы и принял облик, близкий к человеческому. Сначала он плавно двигался над водой, а подойдя к песчаной косе, сошел на берег.

Уфффф... Он уже и не помнил, когда в последний раз ногами ходил...

Навстречу ему из-за скалы появилась фигура в плаще. Они молча поклонились друг другу. Шаман произнес:

- Что угодно древнейшему?

Ахххх... Что угодно древнейшему...

Древнейшему угодно...

Морфоса беспокоила Евтихия. Это конечно хорошо, что его маленькая внучка-голубка любит послушать его истории, но она же молодая! Не важно, птица или девушка, она молоденькая! Что ж ей так и придется сидеть с ним в пещере? Древнему духу было очевидно, что с птицами ей неинтересно, а с людьми... этот путь закрыт. Разве только с ним, со стариком-духом общаться да с Нириелем, что приходит ее навещать. Часто приходит, почти каждый день. Рассказывает смешные истории, старается развеселить. А у самого на душе кошки скребут.

Не то это все, не то.

Даже Нириелю понятно, что это все НЕ ТО.

Она же молоденькая девушка, хоть и птица. А девушкам нужна любовь.

Вот и решил старец пойти к тому, кого это может заинтересовать.

- Мне хотелось бы спросить кое о чем.

- Прости, древнейший, но ты должен что-то дать взамен.

- О, - древнейший потер ладонью лицо и промолвил, - Я дам тебе информацию.

А после он очень тихо что-то зашептал на ухо тому, кого называют шаманом морского народа. Тот вздрогнул, потом вскинул голову, из глубокой темноты капюшона на духа земли тревожно сверкнули странные, нечеловеческие глаза, а после он снова опустил голову и застыл неподвижно. Сказав то, что намеревался, Морфос попрощался и ушел. А шаман морского народа так и остался сидеть на песке, ничего не замечая вокруг. Услышанное ошеломило его, лишая сил, дыхания, пробуждая неслыханную, почти умершую надежду.

***

Далеко, на том берегу Полуденного моря тоже была ночь. Мирно спал дворец Его Величества повелителя Теврока Блистательного. Впрочем, кому положено было бодрствовать, те всенепременно бодрствовали. Бодрствовала кухня, стража, министры (те, у которых незаконченные дела или просто бессонница), евнухи, сторожившие гарем повелителя и многие другие.

Сам повелитель блаженно почивал в объятиях двух любимых наложниц. Его царственная матушка собиралась лечь спать, а перед сном размышляла, пока служанки разминали и умащивали благовониями ее еще молодое и стройное тело, чтобы подготовить его сну. При этом она переговаривалась через плотный полог, отделявший ее спальню от кабинета, со своим личным секретарем, делая на сегодня последние пометки.

Она была в восторге от мальчика. Впрочем, мальчиком-то его можно было назвать чисто условно. Да, ее новый личный секретарь был очень молод, но потрясающе работоспособен и умен. А главное, что больше всего подкупало царицу, он был начисто лишен того, что ей не нравилось в мужчинах - скрытого пренебрежения к женщинам. И опять же, целомудрие, это тоже крайне редкое качество.

В общем, она не могла нарадоваться, что приобрела в свое распоряжение этого белого кериба Ароиса. Правда, до поисков воды в окрестностях Магриха руки пока так и не дошли, но это никуда не убежит. Об этом она подумает завтра или послезавтра. А сегодня царица думала о том, что надо бы юношу поощрить, может быть, даже подарить ему наложницу. Отдав последние распоряжения, царица отпустила всех и легла спать.

Алексиор отправился к себе. Пора бы тоже спать уже, да только ему в последнее время плохо спалось. Вероятно все из-за перемены мест. Хотя царский дворец в Магрихе, несомненно, райское место, дворец наместника в Гур-Банахоре с ним и рядом не стоял, но для юноши милее всего был родной дом, оставшийся в далеком Версантиуме.

Еще он все это время ждал вестей от Шираса, которого просил найти какие-нибудь сведения о своих близких. Он не стал открывать бывшему бандиту всей правды о себе, просто просил узнать...

Но Ширас понял сам, без слов принял желание друга сохранить какие-то личные тайны и обещал разузнать все, что сможет о судьбе четырех юношей и одной девушки, тех, что из страны за морем. И еще об их семьях. И вообще, о том, что происходит в той стране за Полуденным морем. Как они там...

Юноша был глубоко погружен в свои мысли, прогуливаясь на террасе, как вдруг тишину спящего дворца прорезал пронзительный женский крик. Тревожно забилось сердце от странного предчувствия, Алексиор тут же со всех ног кинулся в покои царицы, откуда доносился топот ног и шум.

Кричала действительно царица Астинит. Алексиор примчался так быстро, как только мог, узнать, в чем дело, что могло испугать его госпожу, какая опасность. Когда он влетел в комнату, царица уже сидела на низенькой табуретке перед открытым окном и даже вполне владела собой. Пережитое волнение выдавал только блеск глаз да хриплый голос.

- Железная женщина, - подумалось Алексиору.

Она взглянула на него, потом негромко произнесла:

- Ты не спишь, мой личный секретарь?

- Нет, госпожа... - смешался Алексиор, он только сейчас заметил, что царица не одета.

Можно сказать, совсем неодета. Потому что спала государыня в одной легкой полупрозрачной юбке, прикрывавшей ее бедра, да еще в многочисленных золотых украшениях. Он скользнул взглядом по ее коротким курчавым волосам, неосознанно отметив, что так она похожа скорее на юношу, если не смотреть на прекрасной формы бюст, который не испортили ни материнство, ни годы. Но гораздо больше его в этот момент волновало, что же заставило испугаться эту совсем не пугливую женщину. А царица оценила его уважительный, чисто человеческий интерес и проявленную заботу.

- Подойди, мой личный секретарь, я обопрусь на твою руку.

Это было даже как-то за пределами доверия. Алексиору оставалось только порадоваться, что царица Астинит сама себе госпожа и ни перед кем не отчитывается. Он ведь не евнух, он мужчина. Но, раз ему доверяют, это дорогого стоит.

- Да, госпожа, - он быстро подошел и помог ей встать.

Невольно ему пришли на память наряды Онхельмы. Просто удивительно, даже в полностью закрытых платьях та умудрялась выглядеть почти голой. А эта женщина казалась полностью одетой в своей наготе. Видимо, дело не нарядах, а в женщинах.

Царица попросила передать ей легкое покрывало, закуталась в него, зябко поежившись, хотя в спальне было тепло, даже жарко, и уселась на софу, а своему личному секретарю указала на место у ее ног.

- Прости, что не даю покоя даже ночью.

- Что вы, госпожа...

Она махнула рукой, прекращая его бормотание.

- Ароис... Мне приснился кошмар. Я хочу рассказать тебе, может... ты сможешь помочь понять.

- Я слушаю, Ваше величество, - Алексиор стал серьезен.

Приснилось царице Астинит вот что.

Будто в ее курятник, в котором было полным-полно разных цыпляток и курочек, забралась ядовитая змея. Большая белая королевская кобра, только вместо капюшона у нее были дивные длинные золотые волосы. А глаза у змеи были подобны сверкающим сапфирам. Она вползла в курятник и свернулась там, словно хозяйка. Царица Астинит хотела прогнать ее, хотела защитить своих питомцев, но змея только презрительно глянула на нее своими сапфировыми глазами, и зашипела, вздыбив свои кольца. Золотые волосы взметнулись, Астинит испугалась до ужаса.

А потом эта змея схватила в пасть единственного в курятнике петушка, самого любимого, ее черного петушка. Царица Астинит от страха не смела приблизиться, она поняла, что не может тягаться со змеей, и во сне горько-горько заплакала, видя торжество в холодных глазах белой кобры. Змея уже собралась проглотить свою добычу, как тут, словно ниоткуда появился морской дракон, покрытый чешуей голубого цвета с белыми звездочками. Дракон приблизился к змее, посмотрел в глаза, заворожив своим взглядом, та покорно выпустила из пасти петушка и уползла вслед за драконом, который удалился так же внезапно, как и пришел.

Рассказав свой сон, царица еще некоторое время сидела в прострации глядя в пространство, а потом спросила у Алексиора:

- Скажи мне, белый кериб, ты можешь растолковать, что я видела? И почему я уже второй раз вижу во сне дракона?

- Я знаю, кто эта змея, догадываюсь, - он потупился, - И догадываюсь, что за петушка она хотела съесть.

Потом умолк на какое-то время.

- Не молчи, говори.

Алексиор тяжело вздохнул и в свою очередь спросил:

- Ваше Величество, нет ли у вас вестей о том, что происходит в Стране морского берега?

- Хммм. Есть, конечно.

- Тогда скажите... Государь Вильмор...

- К сожалению скончался некоторое время назад. Теперь страной правит его вдова, царица Онхельма.

- А... Вот как... - горько прошептал юноша.

Но потом сделал над собой усилие и спокойным ровным голосом высказал все свои соображения:

- Белая кобра, которую вы видели - царица Онхельма. Раз она теперь вдова, стало быть скоро выйдет на охоту за новым мужем. И, вероятнее всего...

- Мой сын!?? - воскликнула в сердцах царица Астинит, - Ты это имеешь в виду?! Что она может положить глаз на моего сына?

- Возможно, - уклончиво ответил Алексиор, - Она очень красива. И, без сомнения, сильная колдунья... Но самое ужасное состоит в том, что эта женщина может быть просто чудовищем.

- Мой сын... - прошептала царица, - А дракон?! Что означает в моем сне дракон?

- Я не знаю, госпожа, - мягко ответил Алексиор.

- Но ты мне поможешь? - вдруг с жаром спросила царица.

Он даже удивился, чем он сможет помочь.

- Да, конечно, все, что смогу, я для Вас сделаю.

- Спасибо, - она на какое-то время ушла в себя.

А потом, словно очнувшись сказала:

- Иди спать, Ароис. И спасибо тебе.

Юноша поклонился, коснувшись рукой пола, и вышел, а царица осмысливала то видение, что только что ей было. И касалось то видение как раз таки ее личного секретаря. И надо сказать, что видение было странно.