Белое на голубом

Глава 43.

Царица Онхельма заперлась в свем кабинете, чтобы хорошенько все обдумать. И чем больше она размышляла о связи девчонки из таверны, сбежавшего наследника и слепой, упорно не желавшей становиться окончательно мертвой, тем меньше ей это нравилось. Первоначальное удовлетворение от своих догадок относительно того, что можно одним махом накрыть всех, сменилось откровенным недоумением.

Почему до сих пор в фиорды не посланы карательные отряды? Как она могла упустить этот момент? Он словно выпал у нее из памяти. Так не должно было быть... Не должно. Завтра же поставить вопрос перед Советом. И допросить береговую стражу, какого черта голуби, укрывшиеся в фиордах еще живы!

Она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо? Делай это сам. Так она и поступит. Она сама возглавит эту операцию. Во всяком случае, будет знать все из первых рук.

Завтра. Сейчас спать.

Она поймала себя на мысли, что собирается пойти к Вильмору.

К Вильмору. Поговорить.

Но Вильмора уже нет. Его будут бальзамировать еще два дня, а после он займет свое место в царском склепе. Онхельме внезапно захотелось еще раз его увидеть, пока он еще во дворце. Пусть он мертв, но он пока еще здесь. Она спустилась вниз, в помещения ледника, туда, где было тело ее последнего мужа. Велела выйти всем, кто там находился.

Так странно, она уже похоронила пятерых, но только с ним ей было почему-то тяжела расстаться. Постояла немного рядом, взяла его холодную, мертвую руку. Его руки были теплыми, они обнимали и ласкали ее, дарили нежность, пробуждали страсть. Онхельма стала задыхаться. Если она дольше останется - разрыдается, начнет биться в истерике, крича, что сожалеет, что не хотела...

Государыня быстро вышла и захлопнула за собой дверь. Прислонилась спиной и прикрыла глаза. Ей нужно было успокоиться, и как всегда, на помощь пришел внутренний советчик, который сказал ей, что она молода, красива, и весь мир у ее ног. А муж все равно был стар, одной ногой в могиле. Так какая разница, чуть раньше или чуть позже?

На самом деле, все происходящее к лучшему. А ей нужно просто немного развеяться. В обществе какого-нибудь приятного молодого человека, намекнул внутренний голос. Что ж, в этом был определенный резон, горячая ночь - это как раз то, что ей сейчас нужно, чтобы выбросить свю эту чушь из головы!

Она вернулась к себе и вызвала камеристку Милу, чтобы та подготовила ее ко сну. Пока та возилась, переодевая ее, царица проговорила, глядя на свое отражение:

- Мила, мне нужет тот товар.

Камеистка на миг оцепенела, затем судорожно сглотнула.

- Что с тобой, ты что, больна?

- Нет, государыня, - голос девицы был еле слышен.

- Ты поняла, о чем я?

Та кивнула.

- Тогда доставишь мне это к полуночи.

Мила похолодела, ей вспомнился разбившийся насмерть прошлый 'счастливец', побывавший ночью в постели царицы. Она еще тогда поняла, что смерть его не была случайностью. А теперь, ей придется отправить на верную смерть другого, ничего не подозревающего мужчину? Он мысленно содрогнулась.

- Что с тобой Мила? Ты странно себя ведешь.

- Ничего Ваше Величество, со мной все в порядке. Я сделаю... доставлю товар...

- Вот и отлично. А теперь иди. Оставь меня.

Мила вышла, чувствуя себя между молотом и наковальней. С одной стороны, она до жути боялась царицу, с другой... Как бы ей не хотелось денег и царских милостей, послать на смерть ни в чем не повинного человека - это было слишком даже для нее. Она забилась в свою каморку и разрыдалась. Но потом все же переступила через себя и пошла исполнять волю своей госпожи.

Найти желающего вкусить райских наслаждений в объятиях прекраснейшей из цариц оказалось просто. Да вот привести его в спальню к госпоже, как ягненка на бойню, оказалось для камеристки совсем не так просто.

У государыни Онхельмы сегодня будет ночь страсти, а ее верная служанка будет мучиться совестью, понимая, что служить царице может быть, даже выше ее сил.

***

Государыня с утра была полна сил. Она уже не рефлексировала по поводу продажной любви, это стало своеобразным развлечением. Когда знаешь, чем все закончится, играть даже веселее.

Она приказала созвать Совет, и первым вопросом, с которым царица обратилась у мудрым старейшинам было:

- Что такое, вообще, контрабандисты?

Ей попытались объяснить, что это лица, провозящие товары в обход таможни. За что удостоились царственного раздражения.

- Я прекрасно знаю, что значит это слово. Ответьте мне, какого... Почему они до сих пор сидят в своих фиордах, а вы ничего не предпринимаете по этому поводу?

- Ваше Величество, Государыня Онхельма, фиорды неприступны.

- Что? Избывьте меня от этого жалкого лепета. Если фиорды неприступны, как сами контрабандисты туда попадают?

- Но Ваше Величество, фиорды принадлежат контрабандистам с незапамятных времен...

- Что я слышу? Так этот нарыв на теле царства с незапамятных времен, и никто из властителей Страны морского берега даже не думал от него избывиться?!

Звенящая тишина была ей ответом. Царица продолжила:

- Хорошо, теперь я понимаю, почему не предпринимались попытки их оттуда выкурить. Очевидно, такое положение всех устраивало, - она обвела взглядом зал, - Но это не устраивает меня! Сегодня же снараядить флот и взять эти чертовы фиорды!

Потом она чуть подалась вперед и прищурилась:

- И уничтожить всех голубей.

От негромкого голоса царицы повеяло таким ужасом, что Совет, бормоча что-то нечленораздельное, тут же полным составом кинулся исполнять волю государыни. А она, скрывая смех, смотрела, как старики толпятся в дверях, стараясь убраться как можно быстрее.

***

Прекрасно, когда приказания исполняются быстро и беспрекословно.

Не прошло и двух часов, как государыня Онхельма уже стояла на палубе замечательного парусника с красивым названием 'Евтихия'. Это было извращенно приятно, оставить кораблю то название, что дал ему наследник Алексиор. Учитывая то, что его невесту Евтихию она убила собственноручно, а теперь еще и голубку отправит туда же, куда отправила слепую. Определенно, это было приятно.

Однако корабли подошли к той части высокого скалистого берега, где начинались фиорды. Место действительно выглядело неприступным. Большому кораблю не подойти - острые камни на мелководье. А лодкам? Лодкам тоже сложно - сильное волнение разобьет лодки об острые камни.

- Видите, государыня? Берег в этих местах неприступен.

Она взглянула на капитана 'Евтихии', осмелившегося озвучить ей очевидное.

- В таком случае именно вам и будет предоставлена честь доказать, что проникнуть в фиорды все-таки возможно. Потому что ваши контрабандисты туда каким-то образом проникают.

Капитан не счел возможным спорить с царицей, имевшей желание послать его людей на верную гибель. Он просто поклонился и прошипел:

- Слушаюсь, Ваше Величество.

В общем-то, все прошло вполне предсказуемо. Лодки разбило в щепы, люди почти все погибли. Тех, кому удалось спастись, подобрали остальные корабли.

Она бы может и успокоилась, но как раз в этот момент откуда-то из глубины фиордов поднялась в воздух стая голубей. Вот они, ненавистные птицы, видны как на ладони, и при этом совершенно недосягаемы. Онхельме вдруг безумно захотелось стереть здесь все с лица земли.

- Капитан, - скомандовала она, - Дайте залп по этим...

Она не стала даже договаривать, а вскричала:

- Сейчас же!

Залп по берегу из корабельныз пушек дали.

Но никто не мог предположить, что от этого произойдет. Случившееся скорее напоминало чудо. Потому что чугунные ядра, выпущенные с кораблей, словно столкнулись с невидимой стеной и, отразившись от нее, полетели обратно. И да, они нашли свои цели. Четыре корабля получило разной степени тяжести повреждения и пробоины, одно судно пошло ко дну. Только корабль с названием 'Евтихия' остался невредим. К тому же поднялись страшные волны. Так что, с трудом подобрав людей, оказавшихся за бортом, эскадра вынуждена была вернуться порт. Онхельму охватило бешенство, ей показалось, что проклятые голуби, продолжавшие носиться в небе над фиордами, над ней насмехаются. Царица была страшна в этот момент. Куда страшнее шторма. Но она сдержалась, смогла взять себя в руки. И уже спокойным голосом проговорила:

- Что ж, надо будет подождать хорошей погоды. А до тех пор попытаться взять их с берега.

Взгляд, которым она проводила голубиную стаю перед тем, как уйти в каюту, сулил смерть любому, кто посмеет ее ослушаться.

***

Братство контрабандистов, счастливо пережившее эту попытку вторжения, решило собрать ночью совет, а вспугнутые шумом птицы, наконец, успокоились и вернулись к своим обычным птичиьм занятиям.

К своим обычным занятиям вернулись и духи, не без участия которых тут происходили разные события.

Нириель в силу своей юности и полудетского задора еще испытывал некоторое возбуждение от своего первого морского сражения. Правда, оно скоро сошло на нет, когда молодой водный понял, сколько народу погибло здесь из-за простой прихоти злобной колдуньи. Но древнейший дух земли Морфос если что и испытывал, то только отвращение. Отвращение к людской глупости и злобе.

Кто бы ни посмел покуситься на тех, кому он дал приют, он не пройдет сюда.

Никогда.

Убедившись, что у людей все в порядке, Морфос решил проведать свою голубку.

С голубкой, кстати, творилось что-то странное. Еще с самого начала, когда в фиорды пожаловали птицы из Версантиума, он даже обрадовался. Девочке будет не так скучно. Опять же, там молоденькие голуби, они непременно станут за птичкой ухаживать.

Все так и было, к ней постоянно наведывались пернатые ухажеры, только голубка Евтихия на них вообще не реагировала. Она даже не вылетала лишний раз из пещеры. А на предложение Морфоса поиграть со своими пернатыми сверсниками, отвечала просто:

- Не знаю... Я не могу. Просто... Я не чувствую себя... такой как они. Я не знаю...

Странно.

А может и не странно. Возможно, две личности, два сознания, живущие в одном теле, удивительным образом переплелись и срослись в одно целое? И теперь это были уже не девушка и птица, а девушка-птица.

Просто девушка-птица. Девушка-птица по имени Евтихия.

Собеседница Морфоса - веселая, забавная, живая, непосредственная, иногда немного грустная девушка-птица.

***

Сегодня царица Онхельма проиграла сражение. Но это вовсе не означало, что она прекратит войну. Просто надо взять временный перерыв, сказал ей внутренний советчик, и хорошенько все обдумать. Не бывает неприступных крепостей, Онхельма была в этом уверена.

Но все-таки, почему же с незапамятных времен существовало это странное братство контрабандистов, обитающее в фиордах? И почему цари Страны морского берега не боролись с ним, столь явно стоящим вне закона? А вне закона ли? Возможно, их присуствие в этих местах насущная необходимость? А для чего? Что они там охраняют?

Много вопросов. Слишком много.

Онхельме бы озадачиться этим, но... У царицы не было ни одного из тех даров, что давали бы ей право властвовать над этим краем, зато у колдуньи, вдохновленной злом, что жило внутри нее, были свои далекоидущие планы.

Однако наши далекоидущие планы далеко не всегда претворяются в жизнь именно так, как мы планировали.