Белое на голубом

Глава 3.

От царя наследник Алексиор пошел прямо к матери. Странно, казалось бы, можно вспухнуть от гордости, его через год коронуют на царство, он станет властителем богатой и просвещенной страны. Дары моря, дары плодородных земель, мощный быстроходный флот, ремесла, все придет под его руку. Но черт бы его побрал, он ощущал себя так, словно его наказали, слова Вильмора будто гнули юношу к земле. А уж известие о том, что царь собирается снова жениться...

При этой мысли Алексиора невольно пронизывала дрожь, хотя на улице был теплый летний вечер. И все-таки он не хотел рассказывать матери, о чем они с Вильмором говорили наедине. Ему просто нужно было избавиться от тревожного чувства, просто...

- Великовозрастный осел! Собрался к мамочке, чтобы она тебя по головке погладила. Пожалейте мальчика, его через год сделают царем! А он трясется от страха.

Такими речами наследник Алексиор пытался уязвить себя и, так сказать, поднять павший дух, но правда была в том, что именно так все и было. Да, он шел к маме за тем, чтобы она положила его голову к себе на колени и погладила по волосам, чтобы сказала, что он умный, сильный и красивый, и что у него все получится.

Алексиор вздохнул. Мать почему-то никогда не хотела, чтобы он становился наследником. Но и отказать Вильмору и Мелисандре тоже не могла.

- Наверняка эти бездельники уже растрезвонили всему дворцу, - пробормотал он, стараясь взять себя в руки, чтобы не тревожить мать своими дурными предчувствиями.

Ну вот, пришел. Мать о чем-то шепталась со своей подругой, матерью Голена.

- Мама, вы не заняты?

- Алексиор, сынок, чем это мы можем быть заняты, как, по-твоему?

- Не знаю, сплетнями, наверное?

В него тут же полетело веретено.

- Гадкий мальчишка!

Юноша ловко увернулся, а сам стал с озабоченным видом осматриваться и принюхиваться:

- Что-то мне подсказывает, что эти четверо уже успели побывать тут... В воздухе просто пахнет сплетнями...

Женщины рассмеялись, Антира, мать Голена встала и пошла к двери:

- Не хочу вам мешать. Пока, Алексиор, - женщина махнула рукой на прощание, - Голен просил передать, что они ждут тебя на голубятне.

- Хорошо, тетя Антира, я приду.

Женщина ушла, они остались вдвоем.

- Сынок, ты чем-то расстроен?

- А... Нет, мама, просто захотелось побыть с тобой.

Он присел на пол рядом с креслом матери, положив голову ей на колени. Ириада стала молча перебирать шелковистые пряди его длинных золотисто-каштановых волос, и юноша прикрыл глаза, отрешаясь от всего, что могло его тревожить.

- Мальчик мой, рано или поздно это должно было случиться. Не переживай, ты сможешь быть хорошим царем. Я в тебя верю, ты лучший.

Алексиор затрясся в беззвучном смехе:

- Мама, где это видано, чтобы любимый сыночек не был для мамы самым лучшим?

Мама улыбнулась и ничего не ответила, только руки ее продолжали ласково гладить сына по голове, забирая тревогу и сомнения. И ему становилось хорошо и покойно, и уже даже не страшно, что через год вся тяжесть царства может лечь на его плечи. И настроение улучшилось. Алексиор вскинул взгляд на мать и улыбнулся:

- Велишь приготовить на ужин запеченную форель?

- А ты никак собираешься ужинать дома? Алексиор, ты не заболел?

- Мама! В кои веки раз я решил посидеть вечером с тобой, и что я слышу?

Они звонко рассмеялись, потом Ириада сказала:

- Ладно, приводи всю ораву. Будет вам форель. Только не галдите как в прошлый раз.

- Мамуля, ты просто сокровище! - он чмокнул мать в щеку и умчался на голубятню в прекрасном настроении.

Ириада смотрела сыну вслед, а взгляд ее был полон озабоченности. Ее почему-то страшило будущее. Почему, кто знает, но женская интуиция никогда не врет.

***

Голубятня на высокой башне всегда была излюбленным местом встреч пятерых друзей, особенно, если нужно что-то важное обсудить без свидетелей. Они там собирались, а иногда и прятались, еще мальчишками. Наверх вело четыреста сорок четыре ступени, так что не каждый взрослый имел желание на эту верхотуру лезть.

Семнорф стоял у высокого узкого окна и смотрел на море, тихо насвистывая, Маврил держал в руках крупного сизого голубя и, целуя птицу в клювик, о чем-то спорил с Эфротом. Голен бормотал, уткнувшись в том новейшей истории. Он единственный из них воспринял слова государя с должной серьезностью, и даже начал пытаться 'стать на путь истинный'. Правда, попытки давались с трудом. Экономические реформы, политические... голова пухла, а мысли юного философа норовили уплыть в таверну, там сегодня будет плясать одна цыганочка...

- Не ждали?!

Вроде, давно ждали, а радостный вопль Алексиора заставил всех вздрогнуть от неожиданности.

- Тьфу! И чего так орать? Ты моего Гульку испугаешь, - Маврил любовно погладил птицу по головке.

- И что? Заикаться начнет?

- Молчал бы! Лучше скажи, зачем тебя задержал царь?

- Оставь Эфрот, это дела государственной важности, - елейно-ехидным тоном протянул Семнорф.

Алексиор подумал, что они даже не представляют, насколько государственной, и на сколько важности...

- Ну что, раз ты молчишь, может, сходим в таверну? А то Антионольф с завтрашнего дня будет за нами бдить как цербер, - спросил Голен.

- Нет, ребята, я хочу, чтобы сегодня вечером мы все поужинали у меня.

- Даааа? - протянули парни.

- Да, у нас сегодня будет запеченная форель.

- О, так бы сразу и сказал! Конечно, придем! Ладно, парни, разбредаемся, раз мы сегодня ужинаем у тети Ириады, надо привести себя в порядок, - выдал Эфрот

- О да, помыться, надушиться, подкрасить глазки, попудрить носик...

Договорить Семнорф не успел, Эфрот уже поймал его голову в сгиб локтя и норовил посильнее настучать по темечку. Остальные покатывались. Отсмеявшись, Алексиор сказал:

- Через час у меня. Там и обсудим.

Четверка дружно кивнула, расходясь.

- Маврил, Евтихия у себя? - голос наследника звучал немного странно.

Маврил обернулся и ответил, приподняв брови:

- А где еще быть моей сестре?

- Хорошо...

Алексиору необходимо было с ней переговорить.

***

Евтихия позвала его по имени еще до того, как он постучал в дверь, обозначая свое присутствие:

- Алексиор! Входи. Положи на стол свои лилии.

Ее лучащиеся радостью глаза, огромные черные невидящие глаза, смотрели куда-то в сторону, но каким-то образом Евтихия совершенно точно знала, где Алексиор стоит, и куда смотрит, и что собирается делать.

- Кхммм... Евтихия... - он прокашлялся, собираясь начать.

- А где ты лилии раздобыл?

- Что? А, у тети Лианы выпросил. Не перебивай...

- У тети Лианы? Выпросил? - с большой долей сомнения.

Сбила.

- А откуда ты знаешь, что это лилии?

- По запаху, - она пожала плечами.

Сбила она ему весь торжественный настрой! Парень запустил руку в волосы, взлохматил их, пытаясь вернуть себе нужное состояние. А слепая девушка понимающе улыбнулась и спросила:

- Алексиор, лучше расскажи, что такое ты сегодня узнал у царя, что сам не свой.

Тот прошелся по комнате, взял со стола и повертел в руках тот букет, который он на самом деле просто нарвал без всякого спросу. Тетя Лиана, мать Эфрота будет в ярости, когда обнаружит. Но это будет потом.

- Ты уже знаешь?

- Что Вильмор женится, а через год передаст тебе власть? Да, знаю.

- И что ты об этом думаешь?

- Ну, у тебя два пути. Или стать хорошим царем, или податься в бега уже сегодня, - она явно смеялась над ним.

- Уж лучше я стану хорошим царем, - запальчиво заявил Алексиор.

- А лилии зачем принес?

Вопрос был внезапным и снова выбил его из колеи. Он посерьезнел и выдал:

- Вильмор не против, чтобы мы поженились. Я хотел...

- Почему так поспешно?

Умела эта девочка вытягивать из него правду. Алексиор снова зашагал по комнате.

- Я видел портрет его невесты.

- И?

- Очень красивая.

- Алексиор, что тебя тревожит?

Юноша отвернулся, коротко взмахнув руками:

- Не знаю! Тревожит и все! Я хочу, чтобы мы поженились сейчас, до того, как брат... отец приведет эту новую жену!

- Алексиор, ты станешь царем. Не надо спешить с выбором. Вполне вероятно, что тебе придется заключать династический брак. Ради блага страны.

Он взорвался:

- Это случится еще только через год, если вообще случится, а я уже не властен поступать, как мне хочется! Я сказал, что женюсь на тебе, я женюсь!

Девушка тихонько засмеялась и проговорила:

- Не надо рычать как лев. Лучше покажи, что тебя напугало, иди сюда.

Она протянула к нему обе руки, Алексиор послушно вложил в них свою ладонь. Евтихия прикрыла невидящие глаза. Потом нахмурилась и прошептала:

- Колдунья с северо-запада...

***

Евтихия была слепой. Но не от рождения. Девочка ослепла при странных обстоятельствах, никто толком не знал, что случилось, потому что в этот момент была в саду одна. Но вместе со слепотой она обрела дар ясновидения. Точнее, могла видеть чужими глазами, кроме того, слепая Евтихия еще могла видеть будущее. И так уж вышло, что знал об этом только Алексиор, а он эту ее тайну хранил.

***

Девушка, улыбнулась, потом прижала руку Алексиора к щеке и поцеловала.

- Иди, тебя будут ждать.

- Я, между прочим, пришел за тобой. Хочу официально объявить, что мы осенью поженимся.

Слепая удивленно подняла брови:

- Осенью?

- Да, через месяц, на праздник урожая.

- Алексиор, иди, я никуда сейчас не пойду. И не выдумывай, сперва надо спросить у мамы, тебе прекрасно известно, что мама не выдаст меня замуж, пока мне не исполнится шестнадцать. А до этого еще полтора года ждать. И потом, можешь не торопиться, кроме тебя на меня никто не позарится, - она рассмеялась, - Тетю Ириаду поцелуй за меня.

- Ты вредная! Ты злая и вредная девчонка. И ты меня не любишь! - его притворная злость была притворной только отчасти.

- Алексиор, ай-ай-ай, без пяти минут великий царь, а ведешь себя как капризный мальчишка. Ты же знаешь, я люблю тебя больше жизни.

Он знал. Но все равно ему было досадно.

- Тогда почему не хочешь выйти за меня сейчас?

- Через год, Алексиор. Через год.

Слепая снова прижалась губами к его руке, потом нащупала цветы на столе, взяла в руки букет, приникнув к лилиям лицом, вдыхая аромат, и сказала:

- Тетя Лиана тебе всыплет. И не посмотрит, что ты будущий царь.

Алексиор ухмыльнулся.

- Иди, Алексиор.

Он подошел к ней вплотную и обнял за плечи, постоял так с минуту, а потом выпалил:

- Ты вредная.

И ушел. Девушка осталась одна. Улыбка сошла с ее лица, а невидящие глаза уставились в пространство. Не удивительно, что Алексиору было тревожно.

Потому что Евтихия заметила на Вильморе новую метку. Метки на нем были и раньше, но то были метки охранные, в них чувствовалась любящая рука его покойной жены. А новая метка была приворотная.

И еще, на праздник урожая будет совсем другая свадьба.

И еще...

Но об этом она даже Алексиору не скажет.

Евтихии нужно было крепко подумать, да и посоветоваться не мешало.