Бенефис Лиса

12

На следующее утро Мартиньи с верхнего уровня причала Альберта наблюдал, как полковник Хейни, гражданский администратор, шериф и его команда отбыли на Гернси на Е-боте под командованием Дитриха. Он наблюдал за их выходом, облокотившись на дамбу в ожидании Орсини, который отправился в штаб флота, разместившийся в одном из отелей.

Появление итальянца в комнате из-за занавески накануне вечером произвело тот эффект, на который оно и было рассчитано. Но его предложение внести свою лепту в их дело имело смысл. Даже если бы Орсини был бескомпромиссным фашистом, было достаточно ясно, кто окажется победителем в этой войне, и в Италии многие наиболее пламенные последователи Муссолини, без малейшего колебания перенесли свою лояльность на сторону победителей. Как бы то ни было, но Орсини не фашист. Элен и Галлахер убеждали в этом Мартиньи, и особенно горячо выступала на его стороне Сара.

Молодой итальянец поднялся по лестнице, ответил на приветствие пары военных моряков и подошел к Мартиньи.

— Давайте дойдем до конца причала.

— Что вам удалось узнать? — спросил Мартиньи, когда они стали прогуливаться по причалу.

— Побег возможен. Каждое воскресенье рано утром с Гернси отправляется маленький конвой. Капитан одного из кораблей, датского каботажного судна, названного Ян Крюгер, заболел. Под командованием боцмана оно идет к Джерси.

— И что с того?

— Наш старый приятель Роберт Савари примет командование судном и поведет его в Гранвиль.

— Это, действительно, интересно, — согласился Мартиньи. — Когда вы сможете с ним поговорить?

— В том-то и загвоздка. После того, как затонул «Виктор Гюго», Савари подобрало одно из судов поисковой спасательной службы из Сен-Мало. Его доставят из Гранвиля завтра к вечеру быстроходным патрульным катером. Мы называем их скороходами.

— И вы думаете, что он согласится тайно вывезти отсюда Келсоу?

Орсини пожал плечами.

— Судя по тому, что вы мне рассказали относительно его участия в этом деле, я считаю его кандидатуру подходящей для оказания на него давления. После того, что он уже сделал, я не представляю, как он может сказать нет.

— Правильно, — согласился Мартиньи. — И он знает, что один его неверный шаг, и Крессоны со товарищи организуют ему похороны, включая священника, и совершенно бесплатно. — Он улыбнулся. — Знаете что, граф? Я думаю, вы можете оказаться ценным приобретением для корпорации.

— Прекрасно, — сказал Гвидо. — Давайте только договоримся.

— Продолжайте.

— Я испытываю пресыщение смертью и разрушением. Я устал убивать, и меня тошнит от политики. Союзники войну выиграют, это неизбежно. Джерси является прекрасным местом для здравомыслящего человека, чтобы в комфорте отсидеться последние месяцы. И давайте не будем обманываться, что происходящее здесь может что-то изменить. Даже если Келсоу попадет в руки к немцам, самое большее, что может произойти — пострадает план вторжения Эйзенхауэра. Но в конце он все равно победит. Мы участвуем в довольно интересной игре. Правда, это довольно опасная игра, но, тем не менее, только игра.

— Тогда зачем же вам бросать на ринг свою шляпу?

— Я думаю, вы знаете, зачем я это делаю, — сказал Гвидо, когда они уже спускались по ступенькам туда, где он оставил машину. — Я вас предупредил, дружище. Нет никого опаснее распутника, который вдруг понял, что влюбился в достойную женщину.

Когда в его офисе в штабе командующего зазвонил телефон, Феликс Неккер как раз собрался уходить, чтобы покататься на лошади по пляжу в Сент-Обине. Он поднял трубку, выслушал известие, и на его лице появился ужас.

— Боже мой! А расчетное время прибытия? Хорошо. Обеспечьте почетный караул. Я буду там, как только доберусь.

Он положил трубку и сидел неподвижно несколько мгновений, обдумывая свои действия, поднял трубку и набрал номер телефона штаба секретной полевой полиции в Серебристом приливе.

— Господин майор, — сказал Мюллер, когда их соединили. — Чем могу быть полезен?

— Роммель прибывает в аэропорт через сорок пять минут.

— Кто вы сказали? — переспросил Мюллер.

— Фельдмаршал Эрвин Роммель. Он прибывает со своим помощником, майором Хофером, из Нормандии на Физлер-Сторче.

— Но зачем? Я не понимаю, — сказал Мюллер.

— Зато я понимаю, — ответил Неккер. — Теперь все ясно. Сначала поступил его приказ Хейни и остальным отправиться к фон Шметтову на Гернси на все выходные, чтобы убрать их с дороги, чтобы он мог свалиться нам на голову совершенно неожиданно и все здесь разобрать по косточкам. Я знаю, как Роммель действует. Он будет влезать во все дыры, Мюллер. Проверит каждое пулеметное гнездо.

— По крайней мере, одна загадка решена, — сказал Мюллер.

— Что вы имеете в виду?

— Причина появления здесь Фогеля. Сошлись концы с концами.

— Да, думаю, вы правы, — согласился Неккер. — Теперь это не имеет значения. Встретимся в аэропорту.

Он положил трубку, подумал, потом снова поднял трубку и попросил оператора соединить его с усадьбой де Вилей. Мартиньи и Орсини только что возвратились, и трубку сняла в кухне Элен.

— Это вас, — сказала она Мартиньи. — Майор Неккер.

Он взял у нее трубку.

— Фогель слушает.

— Доброе утро, — приветствовал его Неккер. — Уверен, что для вас не является новостью то, что фельдмаршал Роммель прибывает в аэропорт через полчаса.

Мартиньи скрыл свое удивление, сказав:

— Понимаю.

— Естественно, вы желаете его приветствовать. Встретимся в аэропорту.

Мартиньи осторожно положил трубку. В этот момент из сада появились Сара и Галлахер.

— Что случилось? — тревожно спросила Сара. — Ты выглядишь ужасно.

— Не удивительно, — сказал он. — Такое чувство, что мне на голову рухнула крыша.

В Серебристом приливе, в спальне, смежной с его офисом, Мюллер торопливо надевал форму. Он услышал, как открылась наружная дверь, и Клейст позвал его:

— Вы здесь, господин капитан? Вы нас вызывали?

— Да, входите, — отозвался Мюллер.

Он вошел в кабинет, застегивая на ходу китель, взял ремень с маузером в кобуре и быстро застегнул его на себе.

— Что-то случилось? — спросил Клейст, вид которого был просто ужасен. Кровоподтеки вокруг глаз стали темнее, и наложенная в госпитале повязка на нос тоже не украшала.

— Можно сказать и так. Я только что узнал, что прилетает Роммель, по-видимому, ради внезапной инспекции. Я должен ехать в аэропорт. Ты отвезешь меня, Эрнст, — приказал он Грейзеру.

— А как же я?

— С таким-то лицом? Я хочу, чтобы ты не приближался к Роммелю больше, чем на милю. Лучше тебе взять пару выходных, Вилли. Держись подальше. — Он повернулся к Грейзеру. — Поехали.

Когда они вышли, Клейст подошел к шкафу, где капитан держал напитки, достал бутылку коньяка, налил себе в стакан щедрой рукой. Он опорожнил стакан одним глотком, вошел в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Зрелище было ужасным, к тому же все лицо болело. И виноват чертов ирландец!

Он налил себе еще коньяка и сказал тихо:

— Погоди, свинья, ты у меня дождешься. — Он чокнулся со своим отражением в зеркале и опрокинул стакан.

В Ситроене по дороге в аэропорт, когда они миновали гавань и ехали вдоль эспланады, Грейзер сказал:

— Кстати, об этом разговоре с братом, который у меня был заказан со Штудгартом на вчерашний вечер.

— Он мог что-нибудь сообщить?

— Нет. У него был выходной. Сегодня он в вечернюю смену. Я с ним поговорю.

— Теперь это уже неважно, — сказал Мюллер. — Ничего загадочного относительно друга Фогеля больше нет. Он, очевидно, просто опередил фельдмаршала, вот и все.

— Что хочет Роммель? — спросил Грейзер.

— Если посмотреть на береговые укрепления и огневые точки вдоль всего французского побережья южнее Дьепа, как раз половина находится на этих островах, — объяснил ему Мюллер. — Возможно, в ожидании вторжения он хочет взглянуть, что он получил за свои деньги. — Мюллер взглянул на часы. — Но сейчас все это неважно. Ну-ка поднажми. У нас всего десять минут.

При въезде в аэропорт Мартиньи задержался всего на мгновенье, чтобы показать свое удостоверение. Поскольку он надел форму, это было простой формальностью. Около главного входа было припарковано несколько машин, рядом с ними стояли водители, явный признак официального сборища. Большой черный лимузин Остин был украшен вымпелом военного коменданта.

Мартиньи поставил Кубельваген позади Ситроена Мюллера, в котором за рулем сидел Грейзер, единственный водитель не в военной форме. Мартиньи игнорировал его и вошел в здание аэропорта. Повсюду были люди в военной форме, в основном, Люфтваффе. Он явно ощущал отчуждение, когда проходил мимо, но страха это не вызывало. Ему придется наилучшим образом разыграть ту карту, которую ему подкинула судьба.

Неккер с группой офицеров, среди которых был и Мюллер, ожидали на площадке за зданием аэропорта. Был выстроен почетный караул Люфтваффе. Подошел майор, с улыбкой, выражавшей некоторую нервозность. За ним шел Мюллер.

— Они будут с минуты на минуту. — Он предложил сигарету из серебряного портсигара. — Невероятный шок для всех нас. Фельдмаршал прибывает как гром среди ясного неба, но не для вас, я полагаю.

Мартиньи теперь понял. Они думали, что существует связь между его необъяснимым появлением на острове и неожиданным визитом Роммеля.

— Разве? Не пойму, что вы имеете в виду, дорогой Неккер.

Неккер удивленно взглянул на Мюллера. Было ясно, что ни один из них ему не поверил, что прекрасно подходило для сложившейся ситуации. Он отошел немного в сторону и остановился, сложив руки за спиной, стал присматриваться к аэропорту. Здесь было семь сборных ангаров, сооруженных, очевидно, Люфтваффе. Ворота одного из них стояли нараспашку, являя взору три двигателя и характерный фюзеляж JU52 из гофрированного металла, транспортного самолета Юнкерса, который являлся рабочей лошадью германской армии. Других самолетов видно не было.

— Продолжает играть в загадочность, — сказал Неккер Мюллеру, скривив рот.

Мартиньи снова присоединился к ним.

— Вижу, Люфтваффе не многое может предложить.

— К сожалению. Враг имеет подавляющее превосходство в воздухе в этом регионе.

Мартиньи указал на дальний ангар.

— Что здесь делает JU52?

— Это почтовый самолет. Совершает рейсы раз в неделю. Только пилот и наблюдатель. Всегда под покровом темноты. Они прилетели прошлой ночью.

— И снова улетают?

— Завтра ночью.

Стал слышен нарастающий гул двигателей. Они повернулись и увидели Сторч, заходивший на посадку со стороны залива Сент-Оуэн и вскоре совершивший безупречное приземление.

Конрад Хофер коснулся рукой плеча Баума, чтобы подбодрить его, пока пилот, оберлейтенант Сорса, выруливал машину к группе встречавших офицеров. Баум обернулся, коротко кивнул Хоферу, подправил наклон фуражки, натянул плотнее перчатки. «Твой выход, Хейни, — сказал он себе. — Так не ударим же лицом в грязь».

Сорса поднял дверь, и Хофер выпрыгнул из самолета. Он обернулся, чтобы помочь Бауму, который успел расстегнуть старый кожаный плащ, чтобы были видны у него на шее Голубой Макс и Рыцарский крест. Феликс Неккер вышел вперед и отсалютовал ему строго в соответствии с формой военного приветствия, как солдат солдату.

— Фельдмаршал. Это величайшая честь для нас.

Баум небрежно коснулся козырька фуражки маршальским жезлом.

— Вы?

— Феликс Неккер, сэр. Временно исполняющий обязанности командующего. Полковник Хейни отбыл на Гернси. На совещание с генералом фон Шметтовым.

— Да, мне это известно.

— Если бы мы только знали, что вы прибудете… — продолжал Неккер.

— Но вы не знали. Конрад Хофер, мой помощник. Так, кто у нас здесь?

Неккер представил офицеров, начав с Мартиньи.

— Штандартенфюрер Фогель, но, полагаю, вы знакомы.

— Нет, — сказал Мартиньи. — Я никогда не имел удовольствия встречаться с фельдмаршалом раньше.

Неудовольствие Роммеля было очевидно каждому. Он прошел дальше, знакомясь с Мюллером и другими офицерами, потом обошел почетный караул. А после этого просто пошел к ближайшему зенитному орудию, все потянулись за ним. Он поговорил с орудийным расчетом, потом по траве направился к ангару, где в ожидании замерла наземная бригада Люфтваффе.

Наконец он повернул назад к зданию аэропорта. Посмотрев на небо, сказал:

— Прекрасная погода. Она еще постоит?

— Прогноз хороший, фельдмаршал, — сообщил Неккер.

— Прекрасно. Я хочу посмотреть все. Вы понимаете? Я возвращаюсь завтра, возможно даже, завтра вечером, так что нам нужно место для постоя на ночь. Но, естественно, с этим можно разобраться позднее.

— В офицерском собрании Люфтваффе приготовлен легкий ланч, господин фельдмаршал. Они сочли бы это величайшей честью, если вы согласитесь разделить его с ними.

— Конечно, майор, но после этого, работать. Мне нужно многое посмотреть. Итак, куда мы направляемся?

Офицерское собрание находилось наверху, в помещении, которое до войны было рестораном. Здесь предлагался небольшой выбор салатов, жареный цыпленок и консервированная ветчина. На стол подавали застенчивые молодые парни из Люфтваффе, которых одели в белые халаты для выполнения роли официантов. Офицеры ловили каждое слово фельдмаршала, сознавая свою близость к величию. А Баум с бокалом шампанского в руке упивался своей ролью. Ему казалось, что он наблюдает со стороны, является одновременно и зрителем тоже. И точно знал, что хорош в своей роли.

— Мы были удивлены, что вы решили лететь днем, господин фельдмаршал, — сказал Неккер.

— И без эскорта, — добавил Мюллер.

— Я всегда придавал значение неожиданности совершаемых дел, — объяснил им Баум. — Не нужно забывать, что в качестве пилота у нас оберлейтенант Сорса, один из наших доблестных финских товарищей. Обычно он летает на JU88S и имеет на своем счету тридцать восемь Ланкастеров, о чем свидетельствует его рыцарский крест. — Сорса, невысокого роста, живой двадцатипятилетний мужчина с очень светлыми волосами выглядел польщенным, и Баум продолжал: — Я должен сказать еще, что мы летели чрезвычайно низко над морем, так что волны представляли большую опасность, чем все, чем могла нас удивить британская авиация.

Все рассмеялись, а Баум извинился и прошествовал в туалет, сопровождаемый Хофером.

Мартиньи стоял у стены, наблюдая. Он почти не пил. К нему подошел Мюллер.

— Замечательный человек.

— О, да. — Мартиньи кивнул. — Один из действительных героев войны. Как там ваш инспектор Клейст?

— Глупый мужик. — Мартиньи слушал. — Но, я думаю, вы это понимаете. Еще шампанского?

В туалете Баум придирчиво осмотрел себя в зеркале и спросил Хофера:

— Ну, как я выступаю?

— Супер! — Хофер веселился. — Были моменты, когда я действительно думал, что говорит сам старик.

— Хорошо. — Баум причесался, поправил защечные прокладки. — Что это за эсэсовский полковник? Этого я не ожидал.

— Фогель? — Хофер посерьезнел. — Я спрашивал о нем Неккера. Он появился на острове вчера, с мандатом, подписанным Гиммлером и самим Гитлером. Пока не дал никакой информации относительно причины своего прибытия.

— Не знаю, — сказал Баум. — Рядом с этими показушниками, я всегда чувствую себя глупо. Вы уверены, что его присутствие здесь никак с нами не связано?

— Как это может быть? Штаб группы армий Б только час назад сообщил, что вы будете на Джерси. Для паники нет оснований, пора обратно на арену.

Неккер сказал:

— Не могли бы вы пройти в офис командующего, фельдмаршал? Генерал фон Шметтов на линии, с Гернси.

Баум небрежно присел на край стола и взял поданную трубку.

— Дорогой фон Шметтов, сколько лет!

Генерал фон Шметтов сказал:

— Неожиданная честь для всей моей команды. Хейни просто в шоке и готов сразу вернуться.

— Скажите ему, если он посмеет, его встретит огневой взвод, — шутливо сказал Баум. — Молодой Неккер покажет мне все вокруг ничуть не хуже. Прекрасный офицер. Меня все устраивает.

— Вы намереваетесь посетить Гернси?

— Не в этот раз. Завтра я возвращаюсь во Францию.

— Можем мы ждать вас в ближайшее время? — На линии появились помехи.

— Конечно, и очень скоро. Обещаю. Всего хорошего. — Баум положил трубку и повернулся к Неккеру. — За работу. Береговая оборона, вот что я хочу посмотреть. Давайте начнем.

В саду усадьбы де Вилей Сара сидела на каменной ограде, глядя на залив. Гвидо прислонился к ограде рядом с ней и курил сигарету.

— Сара, — произнес он. — Мне словно снова приходится с вами знакомиться. — Он тряхнул головой. — Кто бы ни сказал вам, что вы можете сойти за французскую проститутку, очень серьезно ошибся. Я понял, что что-то не так с самого начала.

— А Гарри? Вам не показалось, что и с ним что-то не так?

— Нет. Он меня беспокоит. Слишком уж ему удается роль Фогеля.

— Я понимаю. — Она поежилась. — Интересно, как он там?

— С ним будет все в порядке. Он последний, о ком я стану беспокоиться. Вам он нравится, я прав?

— Да, — призналась Сара. — Можно сказать, что это так. — Прежде, чем она смогла продолжить, к ним подошли Элен и Галлахер.

— Что вы тут обсуждаете? — спросила Элен.

— Особо, ничего, — ответила Сара. — Интересно, как Гарри выходит из положения.

— Дьявол не оставляет своих без присмотра, — сказал Галлахер. — Этот человек может сам о себе позаботиться. В настоящий момент важнее принять решение относительно Келсоу. Я думаю, его нужно перевезти из дома ко мне в коттедж.

Гвидо кивнул.

— Это имеет смысл. Оттуда его будет проще переправить в гавань, когда я договорюсь с Савари.

— Неужели вы, действительно, надеетесь, что есть малейший шанс, что это получится? — усомнилась Сара.

— Поддельные документы французского моряка. Мы с генералом можем это сами оформить, — объяснил ей Гвидо.

— Забинтуем ему лицо. Скажем, что он оказался в воде после атаки на конвой и получил тяжелые ожоги, — добавил Галлахер. — Мы переправим Келсоу сегодня ночью. — Он ободряюще улыбнулся Саре и обнял ее за плечи. — Все получится. Поверь мне.

Мартиньи пристроился в конец вереницы машин, когда они выехали из аэропорта на дорогу, проходящую через Сент-Питер. Его восхищал Роммель, но не менее восхищала и возможность находиться рядом с величайшим солдатом, которого произвела война, с самим командующим Западным валом. С человеком, чьим предназначением считалось сокрушение Союзников, как только они высадятся на этих пляжах.

Он был очень энергичным. Они посетили Медоубэнк в приходе Сент-Лоуренс, где на протяжении двух лет военные инженеры и подневольные рабочие трудились на строительстве туннелей, которые должны были стать артиллерийскими складами. Теперь они были превращены в военные госпиталя.

После этого они посмотрели на русских в северном секторе оборонительных рубежей и доты на Грив-де-Лек, Племон и Лес-Лэндис. На это потребовалось немало времени. Казалось, фельдмаршал хотел лично заглянуть в каждый окоп, в каждое пулеметное гнездо.

Он захотел посмотреть военное кладбище в Сент-Бреладе и зашел там в церковь. На пути оказался Солдатский дом, занимавший реквизированный отель с видом на залив. Роммель настоял на посещении его к великому удовольствию смотрительницы заведения. Там они застали брачную церемонию по доверенности. Эта процедура, изобретенная нацистским правительством, отражала тот факт, что немецким солдатам, находившимся на военной службе, стало все труднее получить отпуск для нормальной свадебной церемонии в Германии. Женихом был дородный сержант, а место невесты, которая находилась в Берлине, занимала медицинская сестра из Красного креста.

Свадьба была чисто нацистской, без всякого налета религиозности. Особенно забавным Бауму показалось непременное требование отсутствия малейшей доли еврейской крови, как у жениха, так и у невесты. Однако он выпил шнапса за здоровье жениха и отправился дальше.

Когда они добрались до Сент-Обина, наступил вечер, и большинство участников заговорили о том, что пора остановиться. Баум посмотрел на карту, которую развернул перед ним Неккер, отметил артиллерийскую позицию на Монт-де-ля-Рок и попросил доставить его наверх.

Мартиньи последовал за ним, по-прежнему оставаясь в хвосте ряда машин, поднимавшихся по крутому склону горы, пока не добрались до поворота на узкой дороге, за которым оказалась вершина и довольно много домов с плоскими крышами.

— Здесь только орудийные расчеты, фельдмаршал, — успокоил его Неккер, когда Баум вышел из машины.

Дом в самом конце ряда с двором за каменной стеной назывался Сентябрьский прилив. Дом рядом с ним носил французское название Хингет. В его саду узкий проход служил доступом к системе подземных бункеров и пулеметных гнезд, которые располагались вдоль гребня холма под садами. Здесь больше не было местных жителей, только военные, которые были ошеломлены появлением среди них Пустынного Лиса не меньше, чем командующий офицер капитан Хейдер.

Обнаружилось, что сам он был на постое в Сентябрьском приливе. Фельдмаршал заинтересовался домом, и Хейдер с радостью повел его смотреть. Они все столпились в саду, из которого открывался захватывающий вид через залив на Сент-Обин справа, и на Сент-Хелиер слева. Сад окружала низкая цементная стена, за которой земля уходила практически вертикально вниз среди мощных деревьев и густого подлеска к видневшейся вдалеке дороге.

Баум сказал:

— Чтобы сюда подняться, нужен альпийский корпус, джентльмены. — Он посмотрел на дом. Дверь гостиной выходила на большую террасу, и вторая терраса была наверху, на нее выходили двери всех спален. — Хорошо! — воскликнул он. — Мне нужно место, чтобы преклонить голову на ночь. Не одолжите мне этот дом?

Хейдер был вне себя от счастья.

— Это величайшая честь для меня, господин фельдмаршал. Я переночую в Хингете у своего заместителя.

— Не сомневаюсь, что вы найдете для нас приличного повара среди своих людей.

— Никаких проблем, фельдмаршал.

Баум обратился к Неккеру.

— Видите, дорогой мой Неккер, все славно устроилось. Это место мне прекрасно подходит. Неприступность с этой стороны и капитан Хейдер со своими парнями на страже с другой стороны. Чего еще желать?

— Мы надеялись, что вы присоединитесь к нам, чтобы отобедать в офицерском клубе в Безделушке, — сказал Неккер робко.

— В другой раз. День был долгий, а я, честно говоря, люблю лечь пораньше. Заезжайте за мной утром. Не очень рано. Скажем, в десять. И мы посмотрим другую сторону острова.

— Как вам будет угодно, господин фельдмаршал.

Они все вместе обошли дом и остановились перед парадным входом, чтобы попрощаться. Хейдер пригласил Баума и Хофера внутрь, чтобы все показать. Гостиная оказалась большой и сравнительно хорошо обставленной.

— Здесь все осталось, как было, когда мы сюда въехали, — объяснил Хейдер. — Если не возражаете, фельдмаршал, я сейчас заберу из спальни свои вещи и потом позабочусь о поваре.

Он пошел наверх. Баум обратился к Хоферу:

— Как вам моя работа?

— Супер! — одобрил Хофер. — Место великолепное, изолированное, как раз то, что нужно. Вы просто гений, Бергер.

Когда Мартиньи вернулся в усадьбу де Вилей, там уже ужинали. Он заглянул в окно и увидел Сару, сидевшую за столом с Гвидо и полдюжиной других офицеров. Он решил не входить в столовую, а вместо этого обогнул дом и вошел через кухонную дверь. Элен мыла в раковине тарелки, а Галлахер их вытирал.

— Ну, как все прошло? — потребовал ответа ирландец.

— Нормально. Никаких проблем, если вы об этом спрашиваете.

— Вы видели великого человека?

— Так же близко, как вижу вас, но он ясно дал понять, что СС не принадлежит к числу его любимых организаций.

Элен налила ему чашку чая, и Галлахер сказал:

— Пока вас не было, мы приняли некоторые решения. — Он рассказал, что они решили переместить Келсоу. Когда он закончил, Мартиньи согласно кивнул.

— Мне кажется это разумным. Займемся этим позднее. Скажем, в одиннадцать.

— Да, тогда это будет уже достаточно безопасно, — согласился Галлахер.

Мартиньи пошел наверх и лег на кровать в комнате, которую делил с Сарой. Хотя они спали в одной постели, он больше не занимался с ней любовью после той первой ночи. Особых причин для этого не было. Просто не возникало необходимости. Нет. Это не совсем честно. Дело было не в Саре, а в нем самом. Что-то в глубине, некая старая душевная рана заставляла его бояться полностью себя отдать. Мрачный ужас, что это окажется еще одним разочарованием, или, возможно, просто страх перед тем, что эта странная обаятельная непокорная молодая женщина побуждает его вернуться в реальный мир. Возвращает к жизни.

Мартиньи лежал в постели с сигаретой, глядя в потолок, странно встревоженный, и думал о Роммеле, об энергичности этого человека, о том, какой замечательной мишенью он является. Он поднялся, надел ремень с кобурой, в которой лежал ППК. Расстегнул свой чемодан и достал из него глушитель Карсвелла, положил его в карман.

Когда он спустился вниз, за столом продолжали ужинать. Он прошел сзади, на кухню. Увидев его, Элен удивилась:

— Вы снова уходите?

— Есть дело. — Он обратился к Галлахеру. — Скажите Саре, что я скоро вернусь.

Ирландец нахмурился.

— Вы в порядке? Что-то случилось?

— Ничего на всем белом свете, — успокоил его Мартиньи. — Увидимся позднее. — И вышел.

По-прежнему в небе половина луны. В ее свете Мартиньи видел ряд белых домов высоко над головой на гребне над деревьями. Он повернул на Ла-Хаул-Хилл и остановил машину на дороге, где она соединяется с Монт-де-ля-Рок. Некоторое время он посидел в машине, обдумывая свои действия, потом вышел и начал подъем наверх между деревьями.

Конечно, это нелепость. Застрелишь Роммеля, и через час они закроют остров так, что с него будет никуда не выбраться. Кроме того, они могут брать заложников, пока убийца не явится сам. Они проделывали такое в разных странах. Нет смысла думать, что они поведут себя иначе на Джерси. Но, вопреки здравому смыслу и логике, мысль возбуждала, не позволяла отказаться. Он продолжал лезть наверх.