Бесеняша в Академии Магии

Глава 26

Эти марать руки точно не будут, можно не бояться.

Они просто испортят настроение.

– Пожалуйста, – холодно отрезаю я.

Поворачиваться к гостям спиной неприлично, но я иду к столу и прячу все бумаги в ящик, не допущу, чтобы Ринзы увидели лишнее. Брат с сестрой на мою невежливость никак не реагируют. Кайл надут пафосом, Миртана – недовольством.

– Извинительная записка, студентка Ирэн, – цедит Миртана и опускает конверт на широкую спинку мягкого кресла, откуда он тотчас соскальзывает на сиденье.

– Вот как? Удивлена.

– Студентка Ирэн, я пришёл заверить, что более наша семья не имеет в ваш адрес враждебных намерений.

– Студент Кайл, вы осознаёте, насколько… нереалистично звучит ваше заверение?

– Осознаю, – хмыкает он, и улыбка как-то разом делает его похожим на простого человека, не лишённого чувства юмора. А был-то индюк индюком, разве что без перьев, ощипывать нечего.

– Ещё интереснее.

– Студентка Ирэн, вам известно, что предыдущий герцог Кайнайский был политическим противником регента?

– Слышала.

– Лайс Кефей далёк от политики, к тому же у него не тот характер, чтобы возглавить наш… клуб. Слишком честен, не умеет играть грязно и не желает учиться. Результат печальный. Наш клуб не только теряет влияние, но внутри начинается беспорядок. Одни убеждены, что вопреки здравому смыслу следовать нужно за самым титулованным, другие не прочь пойти за моим отцом, третьи, видя хаос, просто уходят в нейтралы. Втягивая герцога в состязание с вами, я, признаться, рассчитывал на его победу. Он никудышный лидер, зато он годился на роль лица нашего клуба, да и право вето в перспективе не лишнее.

– Однако вышло иначе.

– Тоже хорошо. Лидера в Лайсе больше не видят, и мой отец сплотит клуб вокруг себя, а я сплочу вокруг себя молодёжь.

– Вы поразительно откровенны, студент Кайл.

– Разве я раскрываю вам тайны, студентка Ирэн? Бросьте, какие же это тайны?

– И всё же. Вы открыто признаётесь, что манипулировали Лайсом.

– И это было до скучного просто, – кривится Ринз. – А сейчас ваше влияние на Лайса таково, что больше у меня манипулировать не получится. Ваше “нет” на корню обрубит все мои усилия. Но давайте не будем о пустяках?

– Давайте не будем, – соглашаюсь я.

Кайл улыбается, Миртана всё такая же недовольная, стоит, скрестив руки на груди, губы сжаты в узкую ниточку. Я пытаюсь найти в её мимике и взгляде хоть что-то, что покажет, что Кайл лжёт. Однако новообретённое чутьё подсказывает, что они оба искренни.

– Вчера нас посетил один знакомый из круга регента. Такие знакомства полезны… Так вот, он намекнул, что у вас, студентка, есть высочайшее покровительство. Нашей семье не выгодно после предупреждения сохранять вражду. Политическое противостояние и прямой вызов немного разные вещи.

Ага.

Не исключено, что Ринзы контролируют оппозицию в интересах регента, создают иллюзию противостояние.

Не хочу лезть в политику. Не хо-чу.

– И?

– Вы иномирянка, студентка Ирэн. Я долго пытался понять, что с вами не так. Вы не похожи на простолюдинку. То есть похожи, у вас нет ни высоких манер, ни присущего аристократам лоска. Но это мелочи. В вас есть то, чего нет ни у одной простолюдинки – уверенность в себе и внутренняя свобода. А ещё вы странноватая, необычная. Догадаться было нетрудно.

– И?

– В качестве жеста примирения я поделюсь с вами сведениями, студентка Ирэн. Скоро вы лишитесь возможности перемещаться между мирами.

– Ерунда. Возможность перемещения гарантирована мне на алтаре Истины.

– Да? – ухмыляется он. – Уверены, что гарантия безусловная? Я вот предполагаю, что гарантия закончится вместе с обучением в Академии. Ваши бесконтрользые прогулки, оплачиваемые из казны, регенту не нужны.

Он говорит правду…

Проклятье.

– Между нами нет вражды, – принимаю я условия мира.

– Иного и не ожидал, – Кайл, прихватив сестру, направляется к выходу, но на пороге задерживается. – Мне стало известно, что на вас готовят покушение. Мне намекнули, что вы исчезнете, но подробностей я, увы, не знаю. И не буду узнавать их… бесплатно.

Просто отлично.

– Благодарю за предупреждение, – бросаю я им в спину.

На пороге Кайл и Миртана сталкиваются с Лайсом, и он вынужденно отступает на шаг, сейчас Лайс прежде всего слуга, брак мы не афишировали. Кайл проходит мимо никак не реагируя, будто Лайс пустое место. А ведь рыжик мог завуалированно оскорбить или просто заострить внимание на унизительном положении Лайса.

А вот Миртана в отличии от брата не сдерживается. Она ничего не говорит, но выразительно фыркает.

Кайл оборачивается и обжигает её злым взглядом, но Миртана фыркает и на него. Почему-то Кайл резко успокаивается… А, поняла. Получив точно такой же как Лайс фырк, он тем самым сгладил ситуацию.

Эти их аристократические заморочки, как сложно…

Лайс закрывает за парочкой дверь, удерживая поднос с нашим завтраком одной рукой.

– Они доставили тебе неприятности, Ирэн?

– Да как сказать…

Я тянусь за конвертом и вытряхиваю на ладонь написанную каллиграфическим почерком записку. И невольно поражаюсь. Очень похоже на то, как пишет Леди-Маска, только Леди-Маска откровенно мухлюет, используя подобие шрифта, собирая слова из букв-картинок, а тут настоящая каллиграфия, буковка к буковке, линии волосяной толщины, наклон идеальный. Неужели Миртана старалась, чтобы лишний раз подчеркнуть разницу между нами – у меня вечно выходят каракули.

Пробежав текст записки, я передаю листок Лайсу.

– Она извинилась?! – поражается он.

– Им намекнули, что, если они продолжат мне докучать, то недоволен будет не кто-нибудь, а регент.

– Тогда не удивлён.

Примеряясь к сырной булочке, я коротко пересказываю мой разговор с Кайлом, но опускаю часть, касавшуюся моего иномирного происхождения. Скрывать уже бессмысленно, но я не хочу рассказывать о Земле вот так, впопыхах, когда до первого занятия времени всего ничего. Да и про манипуляции рассказать важнее.

Лайс грустно усмехается.

– Про манипулирование… для тебя не новость? – удивляюсь я.

– В твоих глазах я настолько безмозглый? Хотя… заслуженно. Я ведь поддался, повёлся, позволил затянуть себя в ловушку. Да что там, я влез в неё с руками и ногами, а потом сам себя закопал. Жалкое было зрелище.

– Ну… Не будь к себе слишком строг.

– Я поддался, но не им. Я, Ирэн, поддался собственным чувствам. Я состязался честно, но в глубине души я хотел проиграть. Позорное желание, но я действительно хотел тебе проиграть.

– Зачем? – поражаюсь я.

– Ты мне нравилась, с самого первого дня ты мне нравилась, Ирэн, но для меня было бы неуместно подходить к тебе. Если забыть про разницу в статусах, моё внимание только создало бы тебе проблемы. Я имею в виду, что для остальных ты стала бы ещё большим бельмом на глазу. Да и что я мог тебе предложить? Развалы камней на берегу Северного моря? А проиграть… Проигрыш принёс мне облегчение, Ирэн.

– Лайс…

– Но ведь правда. Вместо бесконечных “должен”, осталось всего одно – должен подчиняться тебе, – он улыбается.

– Слов нет.

– И не надо. Тебе последнюю булочку положить или я могу взять?

– Приятного аппетита, – булочками я не увлекаюсь, зато, если уж беру одну, смакую.

Мне ещё переодеться надо, и за четверть часа, пока Лайс заканчивает завтрак, я превращаю себя в серую мышь с двумя хвостами.

Я ожидаю, что Лайс что-нибудь скажет про мой вид, но нет, он молча открывает для меня дверь. Уж не знаю, как камир или как… муж. Пустые размышления – думать надо о предстоящей лекции. Кто вообще догадался начинать неделю с “Истории мира”? Хуже только “История пантеонов”, которую тот же садист воткнул вторым номером.

Для меня оба предмета особенно трудные. Не сами по себе. Просто у всех сокурсников за плечами багаж домашнего образования. Там, где они углубляют знания и расширяют, я-то зубрю с нуля. И мечтаю о шпаргалке.

Лектор что-то бубнит.

Но вот зачем мне история? Предмет полезный, не спорю – расширяет кругозор, даёт понимание современности. Что там! Все мои коммерческие успехи – это своего рода тоже история, потому что я банально повторяю чужой опыт. Я ведь не сама изобретаю, я копирую, пусть и с художественной обработкой. Так что, с одной стороны, ценность дисциплины я понимаю, но, с другой стороны, мне есть, чем заняться, а не вот это вот всё: как звали какого короля, которого из них заговорщики утопили, а который продержался на троне до старости.

Шпаргалку можно “записать” в зеркалис, но кто мне позволит подглядывать в волшебное стекло?

Так… С зеркалисом я связываюсь ментально, ответ получаю в виде изображения. А можно ли сделать так, чтобы ответ приходил прямиком в голову?

– Ирэн, лекция окончена, – выводит меня из задумчивости Лайс.

– У-у-у… Что у нас там дальше? – я осторожно тру глаза, чтобы взбодриться.

– Практикум у лорда Йоркиса, – послушно отвечает Лайс.

“Управление силой”.

– Жаль.

После усыпляющего эффекта двух история, медитация будет добивающей. Зато никаких заданий для самостоятельной работы – надо ведь во всём искать плюсы.

В этот раз Лайс забирает у меня рюкзачок и относит на полку, самой мне делать ничего не приходится, только наслаждаться его галантностью. Начала занятия мы ждём вместе. В смысле раньше Лайс держался гордым одиночкой, избегая всех студентов без исключения, а теперь он за моим правым плечом, и чужие косые взгляды его не заботят.

А ведь шипение стало тише, почти сошло. Кайл Ринз постарался?

– Добрый день, студенты, – мои размышления прерывает лорд Йоркис. – Расходитесь по залу. Работа самостоятельная или в парах, по вашему выбору.

Мы с Лайсом, не сговариваясь, смещаемся в сторону. Будем работать в паре – это тоже воспринимается как само собой разумеющееся. Остальные выбирают индивидуальную работу, по залу проносятся тихие-тихие шепотки.

– Где Жутик?! – спохватываюсь я. Он вчера как удрал, так я его больше не видела.

– Утром я видел его в ресторации, одна из поварих чесала его как котика.

– Прекрасно.

– Я бы так не сказал, Жутик явно нацеливался на купание в котле с кашей. Я перенаправил его в котёл с водой у мойки.

– Студенты, начнём с разминки, – объявляет лорд Йоркис.

Как обычно. Надо “разогнать” магию по энергетическим каналам, заставить бежать быстрее, а потом выпустить и провести по кругу через солнечное сплетение, впитать. Не знаю, работа в паре подразумевается дальне или на разминке, Лайс подхватывает мой поток, и я ощущаю привкус сладости на языке, а вот саму его магию я больше не ощущаю. Мой поток всегда был слабым, “рыхлым”, у Лайса – плотным и ярким.

Лорд Йоркис останавливается рядом с нами и, хмыкнув, идёт дальше.

Похоже, частый обмен силой сделал своё дело – наша магия настолько перемешалась, что уже не разделить. Благодаря обмену я становлюсь сильнее, а вот Лайсу труднее – на нём нагрузка за двоих.

После разминки первую половину практикума мы отрабатываем контроль. Нужное, но скучное упражнение: заставить магию течь по определённой траектории и при этом удерживать как можно дольше, не позволять ей развеяться в пространстве. Причём чем больше объём силы, тем труднее работать. Ну, это логично: что легче, удерживать стакан с водой, ведро или целую бочку? А ведь скоро будем сдавать нормативы… Но что мне нравится, на первом курсе оценивают не соответствие показателям из методички, а прогресс. Например, одни студент выдерживает пять минут, а через месяц – шесть, а другой, начав с минуты, “раскачался” до четырёх, и его оценка будет выше.

– Отдыхаем, – хлопает в ладоши лорд Йоркис, а сам сдвигает панель на дальней стене, и нам открываются мишени. – Кто готов?

Я не чувствую особой усталости, но Лайс придерживает меня за руку и я послушно не лезу в первый ряд. Действительно, почему бы не понаблюдать за другими? Всего мишений три. Наверное, на стене поместилось бы и больше, но швыряться огненными шарами бесконтрольно нам никто не позволит.

Если честно, за сокурсниками я наблюдаю без интереса. Задание абсолютно несложное, промахов ни у кого нет.

Лайс склоняется к моему плечу:

– Ирэн, ты поняла в чём подвох?

– М-м-м?

– Надо не бросать, а управлять движением до попадания.

Да-а-а?

Если бы не Лайс, я бы выполнила неправильно.

Хм, а мы идём последними, чтобы своим примером не дать сокурсникам подсказки? Я фантазирую или Лайс учится коварству? Хм… Впрочем, наше выполнение лорд Йоркис тоже никак не комментирует.

Завершается занятие десятиминутным докладом рыжего Ринза, на который он в прошлый раз нарвался.

Сегодня будет ещё одна лекция из обязательных предметов, но перед ней большой перерыв…

– Всего доброго, студенты, – прощается лорд Йоркис и первым покидает зал, а вместо него входит блондинка в чиновничьей форме. Такую носят секретари и вообще служащие академии, не являющиеся преподавателями.

Студенты замирают. Хватить сумки, когда представитель академии собирается что-то сказать, крайне неприлично. Блондинка окидывает нас всех взглядом:

– Студент Лайс здесь?

– Здесь, – откликается Лайс.

Блондинка демонстративно отходит в сторону, подальше от студентов. Лайс направляется к ней. Вот теперь можно уходить, и я привычно последней забираю со стеллажа свой рюкзачок, а заодно и вещи Лайса. И остаюсь ждать его около двери, тем более ожидание и ожиданием не назвать. Не проходит и минуты, как они вежливо раскланиваются. Я пропускаю блондинку, а Лайс подходит ко мне.

– Что-то случилось? – напрягаюсь я. Лайс сам не раз повторял, что я могу лезть в его дела. Теперь я и вовсе… жена. Как-то не пришло ко мне ещё осознание, постоянно забываю о своём новом статусе.

– В исключительных случаях близким родственникам разрешено посещать академию. Вчера я отправил маме письмо, в котором сообщил… что вдовствующей герцогини-матери больше нет. Ирэн, ты не против, если я представлю тебя маме?

– С чего бы мне быть против? – пожимаю я плечами.

Давно хочу посмотреть на мать Лайса. Она, как и вдовствующая герцогиня-мать, вызывает у меня смешанные чувства. С одной стороны, по-человечески её жаль: лишилась привычного образа жизни, осталась вдовой, скатилась в глубокую нищету, к жизни вне тепличных условий абсолютно не приспособлена. С другой стороны, она взрослая женщина, которая могла бы переосмыслить свои взгляды, заняться делом, но предпочитает сидеть на шее у сына, которому ещё взрослеть и взрослеть. Ну и самое главное. Как она, мать, могла пропустить одержимость духом отчаяния?! Я не о том, что она должна была точно определить проклятие, но как не заметить, что сын не в порядке?!

Умом понимаю, что обстоятельства бывают разные, но подсознательно я женщину виню.

Она вообще задавалась вопросом откуда Лайс берёт деньги? Подозреваю, что у неё либо весь мозг как плесенью пророс махровым эгоизмом, либо вообще вместо мозга хлебушек.

Да и вообще, женщины, которые ни к чему не стремятся, вызывают у меня глубокую антипатию. Причём я не про работу или карьеру, а про личность.

Я стараюсь подавить эмоции – Лайсу будет неприятно чувствовать, как я отношусь к его матери, хотя он, уверена, сам догадывается, без подсказок по нашей связи.

В саму академию родственников не пускают. К портальному залу примыкает Большая гостиная. Я туда лишь один раз сунулась, чисто из любопытства. Этакий дворцовый интерьер, золотой декор и белая лепнина, три ниши с магической звукоизоляцией для приватных бесед.

Попасть в Большую гостиную можно только через портальный зал. При нашем появлении дежурный удивлённо вскидывается, во время учёбы никаких выходов за пределы территории без письменного разрешения главы. Разрешения у нас нет, но и выход нам не нужен.

– Добрый день, капитан, – Лайс здоровается за нас двоих.

Капитан в ответ лишь кивает.

Большая гостиная всё такая же роскошная. У входа добавились две мраморные нимфы, удерживающие на головах кувшины с такими же мраморными кистями винограда. Хаотично расставлены низкие столики, и вокруг каждого кучкуются мягкие кресла. Есть и более “серьёзные” уголки – у стены переговорный стол и соответствующие стулья с высокими спинками.

В гостиной пусто, не считая вдовствующей герцогини.

В их титулах запутаться можно, но я уже выучила, мать Лайса просто вдовствующая герцогиня, а бабушка была вдовствующей герцогиней-матерью.

– Сынок! – восклицает она.

Спасибо, что не герцог.

Она вспархивает с кресла и без оглядки бросается к нам, повисает у Лайса на шее. Я отхожу подальше, чтобы не мешать. Со стороны разглядывать тоже интересно. Начать с того, что вдовствующая герцогиня облачилась в пышное траурное платье. Обилие тяжёлых чёрных оборок превращает её в этакую изящную бабу на чайнике и совершенно не ассоциируется с трагедией. Но цвет чёрный, не придраться. На голове чёрная шляпка-таблетка с пышной чёрной сеткой. Чёрные перчатки из плотного кружева…

Я смотрю не столько на выбор одежды, сколько на поведение. На первый взгляд женщина Лайса любит. Она висит у него на плече, обнимает, взахлёб делится эмоциями. Истерит, если называть вещи своими именами. И я ей не верю, потому что истерит она красиво – без рыданий, делающих глаза красными, без слёз, размывающих макияж, а женщина накрашена, это точно. Но судить рано. Вдруг она научилась выплёскивать эмоции именно так? Люди разные, реакции разные.

Но чем дальше я смотрю, тем отчётливее понимаю, что фальшь я вижу благодаря новообретённому чутью Истины. Впрочем, даже это не обязательно значит что-то плохое. Женщина всего лишь показывает “правильную” реакцию на утрату, реакцию, которую от неё ждут.

Я не вмешиваюсь, тем более женщина успокаивается сама и, не разжимая объятий, немного отстраняется, чтобы посмотреть Лайсу в глаза.

– Мама, как вы? – он ей выкает? Или он выкает из-за моего присутствия? Скорее, всегда.

– Как я? Вы ещё спрашиваете, Лайс? – в голос прорывается возмущение. Первая искренняя эмоция.

Кстати, она тоже выкает.

А я отхожу ещё на шаг и плюхаюсь в кресло, чтобы наблюдать с комфортом. Вмешиваться, я думаю, мне не понадобится. Лайсу со спины не видно, его мать слишком увлечена собой. От кресла к креслу струйкой дыма перетекает Жутик. Наш детёнок подбирается на расстояние метра и затаивается за ближайшим укрытием.

– Мама?

– Теперь, чтобы сохранить ваш титул, я должна стать наместницей? Переселиться в Кайнай, сойти там с ума от тоски и холода… Лучше сразу умереть.

Ещё одна… сторонница радикальных решений.

Но если вдовствующая герцогиня себя первую принесла в жертву, то мать Лайса явно предпочитает, чтобы жертвовали другие. Её агатовые траурные серёжки подозрительно модной каплевидной формы. Я около недели назад похожие рубиновые рекламировала. Получается, что мать Лайса потратила деньги на украшения, в то время как сын носит отремонтированный камзол и копит на новые сапоги. Спрошу чуть иначе – почему она покупает серьги, а не копит на масло ши, чтобы залечить язвочки и ранки на его руках?

– Мама, вам не нужно становиться наместницей, я сам разберусь.

– Лайс, вы у меня самый лучший! – расцветает она. – М-м-м, возьмите, пока я не забыла.

Она извлекает из сумочки конверт.

– Что это?

– Счёт из ателье, – она легкомысленно взмахивает этим самым конвертом. – Лайс, у меня для вас прекрасная новость! Я знаю, кто станет наместником!

– Кто?

– Ваш тесть, сынок. Я нашла вам невесту.