Бесеняша в Академии Магии

Глава 9

Задавив любопытство, я возвращаюсь в спальню – мне ведь шкафы надо освободить.

И проблема не только в том, чтобы утрамбовать вещи, сейчас разбросанные по всем горизонтальным поверхностям и припрятать нижнее бельё и прочие слишком личные вещи, которые я не готова демонстрировать постороннему парню.

Главная проблема в том, что у меня слишком много земных вещей, а моё иномирное происхождение меня просили… не афишировать.

Как же я зла, пум-пуру-рум.

Тьфу!

Лайс тактично не ломится следом. Я же, выкидывая вещи из шкафа, размышляю, нельзя ли отселить его светлость в гостиную. Диван есть, правда, в полный рост высоченный герцог на нём не вытянется, а поза крючка на пользу ещё никому не шла, и заставлять Лайса спать, согнувшись в три погибели, чистое издевательство. Для камира в апартаментах предусмотрен закуток, отгороженный то ли бумажной, то ли тканевой ширмой, которую я благополучно приспособила под вешалку. Придётся освобождать…

И не забыть перепрятать маски!

Сколько пустой раздражающей возни…

Часы бесстрастно уверяют, что провозилась я больше часа.

– Готово, – сообщаю. – Гостиная в качестве основного места обитания вас не устроит, Лайс?

– Предлагаете спать на полу, майя? – пожалуй, впервые в его тоне я слышу неприкрытый яд.

– Вообще-то мебель можно передвинуть, – вытащить и кровать, и шкаф, и ширму, организовать подобие второй спальник.

– Нет, – отрезает он, а что “нет” не ясно. Нельзя передвинуть или не устроит?

Впрочем, я предложила, а дальше пусть сам разбирается.

Герцог с чемоданом скрывается в спальне. Дверь за собой, в отличии от меня, он не закрывает, но следить за тем, что он делает, я не пытаюсь, достаточно, что в мои вещи он точно не полезет – слишком горд, чтобы позволить себе столь низкий поступок.

Пока он занят, я, устроившись на диване, беру брошюрку, отпечатанную на плотной приятной на ощупь бумаге. А вот на твёрдую обложку господа аристократы поскупились.

Читать начинаю с самого начала и внимательно, а не как иногда – по диагонали, тезисно выхватывая самое важное, чтобы потом решить вернуться и прочитать детальнее или двигаться дальше.

Начинается брошюрка даже мило. Камир – доверенный слуга, сопровождающий господина в Академию, и особое положение должно быть даровано лишь преданному, достойному слуге, который не опозорит своего господина.

Как я понимаю, по своим обязанностям, камиры ближе всё же не к камердинерам, “комнатным” слугам, а к дворецким, в чьи обязанности входит принять визитёра и развлечь, пока хозяин собирается. Для камиров важнее не умение застелить постель, это сделают горничные от академии, а правильно подать чай и вообще правильно вести себя в присутствии друзей господина.

Дальше – хуже.

Камиры не имеют права питаться в ресторации без присутствия своего господина. Они не имеют права уносить еду в комнату, если господин находится за столиком.

Про доступ к учёбе не заикаюсь – высокие материи не для плебеев. К счастью, запрет на учёбу на Лайса не распространяется.

Я читаю дальше.

И изо всех сил стараюсь не кривиться от отвращения, потому что брошюрка… мерзкая. Она похожа на переспелый фрукт – симпатичный снаружи, но скрывающей под тонкой кожурой гнилую мякоть.

Камирами дозволено… меняться. Фактически девушки действительно не имеют никакой защиты, да и парни тоже, потому что про сохранение невинности до брака местные леди не слышали – магия внесла свои коррективы, в аристократических кругах царит равноправие, что, как ни странно, не отменило покровительственно-галантного отношения к слабому полу. Больше того, за благосклонность леди… сражаются, потому что одарённая леди вполне может родить ребёнка и вне брака, её за это не осудят, точнее, брешь в приличиях прикроют сообщением о неком тайном браке, а вот лорд, не сумев жениться, остаётся без наследника.

Герцог выходит из спальни, когда я приканчиваю последнюю страницу.

Взгляд, которым он прожигает брошюру, а затем меня…

Странный какой-то. По его мнению, я не должна была читать? Но ведь в брошюрке я вычитала главное – “дозволено”. Я не обязана “уступать” Лайса кому бы то ни было, ни на ночь, ни на день. Отвечать ведь придётся мне, а не ему.

Я откладываю брошюру и бросаю взгляд на часы:

– Лайс, я не знаю, во сколько вы привыкли ужинать? Вы хотите спуститься в ресторацию или поужинаем в комнатах?

Вопрос вроде бы самый нейтральный, но в ответ я получаю лишь злой прищур. Ну, голодной сидеть из-за вредности некоторых я не собираюсь.

– В ресторации, – выплёвывает он с вызовом и чуть смягчает тон. – Если вы, майя, привыкли ужинать в это время, то пойдёмте.

По-моему, он ищет проблемы там, где их нет, но лезть я не собираюсь и, поднявшись, спокойно иду к двери. Лайс в последний момент расчётливо обгоняет меня на шаг и распахивает створку.

В ресторацию мы спускаемся молча. Лайс весь путь держится тенью за моей спиной, и я ни капли не сомневаюсь, что шагает он с пустым, ничего не выражающим лицом. Я хочу привычно направиться к раздаче блюд, но Лайс меня останавливает:

– Майя, какой столик вы предпочитаете? – думаю, Лайс и так знает, что обычно я сажусь у стены. За вопросом явно маскируется просьба сесть и не мешать ему выполнять свои обязанности.

И как я узнаю, что сегодня в меню? Лайс собирается выбрать на свой вкус? Или как?

Я обвожу взглядом зал. Студентов, как всегда, в это время не так уж и много, но уже почти все с нескрываемым любопытством поглядывают в нашу сторону. Я легко могу представить, как эти молодые лорды и юные леди сбиваются в улюлюкающую толпу.

– Дальний, – отвечаю я.

Лайс провожает меня до столика, отодвигает стул, помогая сесть и, ни слова не говоря, уходит к раздаче. И тем неожиданнее над ухом раздаётся незнакомый женский голос:

– Ваше выступление в Белой студии было восхитительно, студентка Ирэн.

– Спасибо, – я оборачиваюсь. – Студентка Лирия.

Девушка из стайки подпевал Миртаны Ринз, так что можно не сомневаться, за поздравлениями последует какая-нибудь гадость.

И леди не заставляет себя ждать:

– Вы позволите присоединиться к вам, студентка Ирэн? Я бы хотела принести свои извинения за пренебрежение и недоверие… Мы все действительно вас недооценивали.

Конкретно эта леди не сделала мне ничего плохого. Может быть, пару колкостей отпустила, но и только, однако сейчас… От меня ждут восторгов, да? Как же, высокое общество намекает, что готово меня принять. Интересно, в какой роли? В роли забавной болонки? Жучка, голос! Жучка, сидеть! Жучка, лапу!

Столик рассчитан на двоих. Если леди займёт второе место, то Лайс будет вынужден всё то время, пока мы болтаем, простоять за спинкой моего стула.

– Вам не за что извиняться, студентка Лирия. На вашем месте, глядя на себя со стороны, я бы тоже подозревала недобросовестные махинации.

Мой ответ ни что иное, как предложение убраться восвояси.

Уголки губ леди едва заметно дрогнули. Она бросает оценивающий взгляд на пустой стул, словно прикидывает, не сесть ли ей без разрешения вопреки правилам вежливости. Что я, простолюдинка, могу в них понимать, так?

Решившись, она расцветает широченной улыбкой и садится.

У меня аж глаз дёргается от её непосредственной наглости. Лирия ведь отчётливо поняла, что я не рада компании, не могла не понять. Однако села с самым невозмутимым видом.

– Студентка Лирия, я не ищу общения, – можно было бы высказаться и жёстче, но я вижу смысла.

– Вы обижены, студентка Ирэн? Понимаю. Но я всё же надеюсь, что вы позволите исправить возникшую несправедливость и примете приглашение на вечернее чаепитие.

В затылок словно гвоздь вогнали – не оборачиваясь, я догадываюсь, что к столику возвращается Лайс.

– Сомневаюсь, что у меня будет время, студентка Лирия. Приятного ужина, – я поднимаюсь из-за столика и, кивнув на прощание, иду к выходу.

У Лайса нет выбора, кроме как последовать за мной, и мы покидаем ресторацию. Доволен он или нет, разумеется, не понять, но выгнать студентку, чтобы освободить место для камира я, увы, не могла – это было бы нарушением правил Академии, а не писульки Студенческого дворянского союза.

Лайс с поразительной лёгкостью удерживает заставленные посудой поднос, ни один прибор не звякнул, пока мы поднимаемся по лестнице. Я оглядываюсь в тщетной попытке уловить хоть какие-то его эмоции, но нет, Лайс словно ещё одним слоем льда покрылся.

Вот почему меня так заботит, что у него на душе, а? Пора в очередной раз напомнить себе, что он не мальчик, не друг, а взрослый парень, герцог, правящей немалыми земельными владениями – он сам с собой разберётся.

У апартаментов Лайс снова меня обгоняет, ухитряется, удерживая поднос, распахнуть дверь, и с прежней непрошибаемостью устремляется накрываь на столик, за которым я обычно пила кофе с утащенными из ресторации пирожными – моя маленькая гастрономическая слабость.

Краем глаза я замечаю, что Лайс накрыл… только для меня.

– Майя, ужин подан, – сообщает он ледяным тоном, вымораживающим аппетит.

Вот чем он недоволен?

– Мне следовало остаться? – в лоб спрашиваю я. – Или выгнать студентку Лирию, севшую ко мне без разрешения?

Может, он думает, что я её нарочно пустила?

Лайс, моргнув, зависает, как компьютер, не тянущий слишком сложную для него задачу.

– Как вам угодно, майя, – изрекает он универсальную фразу, единственная расшифровка которой – отвали.

Всё, с меня хватит. Я честно пыталась облегчить наше вынужденное сосуществование, но если он предпочитает упиваться страданием, то с этим не ко мне. Я сажусь за стол и барским взмахом руки отпускаю Лайса. Пусть ужинает отдельно, пусть не ужинает, словом, пусть делает, что хочет, а я съем куриную грудку в нежнейшем сливочном соусе и продолжу заниматься делом. Деньги сами себя не заработают.

Вечер завершается неожиданно мирно – каждый в своём углу, я, уткнувшись в зеркалис, а Лайс… неожиданно, но тоже в зеркалис, хотя рядом лежит раскрытый учебник и конспект с заметками на полях.

Не сдержав любопытства, я позволяю себе заглянуть в стекло. Подсматривать неприлично, но я никогда не мечтала быть слишком хорошей девочкой.

И мне полувзгляда хватает, чтобы понять, что Лайс смотрит мой Альбом. Альбом Леди-Маски, если быть точной. Читает комментарии под записью нашего состязания.

Вот что за удовольствие сыпать соль на душевные раны?

Я прохожу мимо, притворившись, что даже не смотрела в сторону зеркалиса, а Лайс притворяется, что не заметил. Или реально не заметил, не знаю.

Прикрыв дверь в спальню, я ныряю в шкаф и после десятка минут поисков наконец-то выуживаю с самого низа моё единственное спальное одеянее, как у местных – длиннющая сорочка из довольно плотной непросвечивающей ткани и кружево, которого настолько много, что в сорочке я похожа на… хотела бы сказать, на Афродиту, выходящую из пены морской, но увы, я похожа на оживший стог взбитых сливок, да-да, именно стог и никак иначе.

В дополнение к сорочке идёт помесь халата с платьем, так как в сорочке, не прикрывшись, допустимо только под одеялом прятаться. По крайней мере на словах, а уж как так леди на самом деле по личному будуару рассекаю, я не проверяла.

Прихватив одежду, я скрываюсь в ванной на вечернюю “чистку пёрышек”. И клювика. И коготков… И с удовольствием отдаюсь процессу. Разомлев, я почти забываю, про сидящего за стенкой страдающего ледышку. Так неудобно, что все земные уходовые штучки теперь надо прибирать за собой в закрытый ящик.

Я раскрываю складную ширму, отделяющую кровать от остальной части спальни и, выглянув в гостиную, сообщаю Лайсу, что ванная свободна.

В ответ он в очередной раз вперивает в меня полный злости взгляд, но сейчас мне почему-то мерещатся отголоски глухого отчаяния.

Начитался нехорошего? Ну…

Я скрываюсь за ширмой, ложусь.

Наверное, следовало пожелать Лайсу доброй ночи, но его вздыбленные колючки к вежливости не располагают, поэтому я просто оставлю парня в покое, насколько это возможно в нашей ситуации.

Сон не идёт, чужое присутствие на территории, которую я привыкла считать своей, нервирует. Приглушённый шум воды льётся словно прямиком в уши, и я ворочаюсь с боку на бок. Когда шум, наконец, стихает, я замираю под одеялом. Сейчас Лайс устроится в своём отдельном закутке, и я смогу расслабиться.

Нет, я ни на секунду не допускаю мысли, что он полезет ко мне – мне просто некомфортно от самого факта постороннего присутствия.

Я лежу с закрытыми глазами, вслушиваюсь в тишину.

Как открылась дверь ванной, я не слышу, а вот легкие, почти невесомые шаги улавливаю, и мне кажется, что Лайс приближается. Игра воображения? Я распахиваю глаза, приподнимаюсь на локте.

Лайс стоит в проходе между кроватью и окном. Пробивающийся из-за шторы тусклый свет уличных фонарей подсвечивает его фигуру. Лайс… обнажён. Он вышел ко мне в одних домашних бриджах, если я правильно назвала этот вид местной одежды. От пояса взгляд поднимается выше по чётко вырисовывающемуся рельефу тренированных мышц. Лайс явно хорош не только в магии, но и на турниках. Да он вообще хорош… Худощавый, подтянутый, высокий, с волной пушащихся чёрных волос, он выглядит… как парень моей мечты, и фантазия сразу подсказывает, как именно можно завершить сегодняшний день.

Не дождавшись моей реакции, Лайс опускается на край кровати, откидывет угол одеяла, и я оказываюсь перед ним в одних кружевах. Я отчётливо вижу, как расширяются его зрачки и почти полностью затопляют радужку.

Мелькнувшие эмоции слишком сложные, чтобы понять, особенно в столь… острый момент.

– Майе холодно? – хрипло спрашивает он, только смотрит не в глаза, а куда-то на границу кожи и кружева, и подаётся ближе с явным намерением коснуться моей ключицы губами.